Ванильная смерть

      Четвертого июля погиб Джейсон Блоссом, а Эмма Купер даже не плакала. И по «невероятному» стечению обстоятельств, Эмма Купер была в то утро возле озера — на утренней пробежке.       «Ничего не видела, ничего не слышала, отвалите — у меня погиб парень» — все, что удалось раскопать Джагхеду со стенографии допроса. Купер не выглядела разбитой или горюющей — просто меньше обычного улыбалась. Единственное радовало — она никак не комментировала смерть Джейсона, в отличие от своей рыжеволосой подружки, которая театрально-лицемерно разводила драму после любого упоминания имени брата.       Но Купер все же не удержалась от возможности поднятия своего статуса за счет смерти своего парня-блядуна и картинно умчалась в закат, к своей подруге в Лос-Анджелес на неделю. А вернувшись пятнадцатого июля, закатила грандиозную вечеринку, после которой Ривердейл оправлялся несколько дней. Джагхед практически был уверен, что именно сука-Купер убила Джейсона Блоссома, потому что так не горюют, потому что Купер стерва, потому что она могла. Социопатия — это так называется?       На похороны Блоссома, Эмма Купер надела маленькое платье и ярко-желтый нашейный платок — любимый цвет Джейсона, говорила Эмма. В тот вечер Джагхед видел ее на пару с Шерил Блоссом, лицемерно принимающую соболезнования, после чего окончательно утвердил Купер на первом месте в своем списке подозреваемых: Эмма Купер была воплощением самой смерти — голубые глаза смотрели на всех со стальным холодом, бледная кожа ярко контрастировала с черным платьем, а накрашенные ярко-красным губы, будто бы и говорили вместо «спасибо за соболезнования», «я и есть убийца, идиоты». И Джонс это отчетливо видел.       Еще Джагхед стал совершенно случайно, свидетелем бурной ссоры Эммы Купер и Арчи, когда собирался навестить последнего после похорон. Причины Джонс не знал, однако несколько особо грязных словечек, слетевших с ярко-красных губ суки-Купер, Джаг все же запомнил. Арчи был в бешенстве, Купер кричала и эмоционально жестикулировала, а затем залепила Эндрюсу звонкую пощечину и ушла, громко цокая двенадцатисантиметровыми каблуками.       Правда, кто их поймет, этих социопатов, ведь на следующий вечер, Джаг застал Арчи и Купер мило беседующих у «Попса». Ну как мило, в стиле Купер, так сказать.       — Никто, ничего, вам блять, мужикам не должен, — доказывала что-то девчонка, а Арчи лишь улыбался и потягивал из второй трубочки ее ванильный молочный коктейль, — Хочу — рожаю, хочу — строю карьеру. Если захочу всю жизнь трахаться и бухать, ты либо примешь мое решение, либо пойдешь к чертовой матери, — Эмма Купер закинула ногу на ногу и откинула белесые волосы за спину. Джаг лишь стоял у стены и закатывал глаза.       — А как же семья, дети? — Поднял брови Арчи, — Кто тебе в старости стакан воды принесет? — Славный, добрый парень Арчи.       — Слуга, блять, и принесет, — раздраженно бросила Купер и закинула в рот куриный нагетс.       — В жизни нет стандартов, Арчи. Ты просто выбираешь что делать, и людей, с которыми будешь это делать, людей, которые будут тебя поддерживать. Все остальное — мнения, которыми можно подтереться. — Купер заказала еще один коктейль и как всегда не замечала Джагхеда, сидевшего за соседним столом. А Арчи слишком был увлечен бредовым трепом Эммы, чтобы обратить внимание на лучшего друга.       — Если женщина работает экономистом и тащится от этого — это прекрасно. Если женщина зарабатывает, дерясь в клетке, занимаясь боями без правил, и это то, чего она хочет, я пожму ее мускулистую руку и раздавлю каблуком от «Манола бланик» всех, кто скажет, что это не женский вид спорта или ляпнет подобную херню. Если женщина ушла в монастырь и это делает ее счастливой — это невероятно здорово. У женщины нет предназначения быть матерью или женой. Почему мужчина должен выбирать профессию, искать свое предназначение, дело по душе, а женщина — мужа? — Джаг знал, что Купер может быть настойчивой, но такой страсти в монологах он еще не видел.        — И знаешь, если женщина рожает кучу детей и чувствует, что в этом и есть ее смысл жизни — она не рожает для мужчины наследников. Она делает это для себя и это на девяносто девять процентов ее заслуга. Сравни, блять, секунду, пока ты кончаешь, с родами и беременностью, Эндрюс. Тем более, сейчас для этого мужчина вообще не нужен. Разве что заочно. — Эмма Купер откинула волосы за спину и поправила лямку майки, не отрываясь от разговора с рыжеволосым. У нее, похоже, фетиш на рыжих — окружила себя ими и потихоньку убивает.       — Женщина может не следить за своим внешним видом, не мыть голову, не бриться и быть счастливой, если ей это нравится. Если же это не нравится ее парню, то он может идти нахер и гореть в шовинистском* аду. — Купер говорит о равноправии полов? Это шутка?       — Если женщина хочет носить двадцатисантиметровые шпильки, потому что чувствует себя в них красивой, то это прекрасно, — продолжала свою речь Эмма, изредка постукивая кулаком по столу, якобы в довес к своим словам. А Эндрюс смотрел на нее так, что Джонсу блевать хотелось: столько нежности — гадость (по поводу Эммы Купер особенно).        — И если ее парень, ярый защитник «естественности», говорит: «Я предпочитаю меньше макияжа», она должна ответить: «Так и наноси меньше макияжа, причем тут я?» А затем бросить этого мудака. Вы говорите, что вам нравится «естественность», а сами плюетесь от «нездорового» вида девушки, хотя она просто не накрашена. А она имеет право делать что хочет, как хочет, и с кем хочет, если это делает ее счастливой, потому что мы имеем равные права на свою жизнь и свое мнение. Так что отвечая на твой вопрос, Арчи, именно поэтому я ношу розовый цвет. Потому что могу. — Купер закончила свою речь, глядя Эндрюсу прямо в глаза, но в этот момент к Джагу подошла официантка, и парочка обратила на него внимание.       — О, Джагхед Джонс Третий! Какая встреча! — Фальшиво улыбнулась Купер.       — Ладно, оставляю Эндрюса тебе на растерзание, меня ждет Шерил — будем пересматривать «Дрянных девчонок» и красить ногти, — зачем-то добавила Купер и скрылась за дверьми кафе. А на ее месте облаком остался аромат вишни — Джагхед вишни ненавидел.       Уже в школе, после окончания летних каникул, Джонс заметил, что Эндрюс и Купер не разговаривали, а последняя отчаянно прожигала его спину презрительным взглядом. Арчи ходил хмурый, и, видно, от обиды, подружился с Купер младшей. Эмма бесилась от этого еще больше, тщательно скрывая свое раздражение за лицемерной улыбкой и вымещала злость на ничего не понимающих одноклассниках.       Зато Джагхед был за друга спокоен — с Бетти Эндрюсу будет лучше. Весь этот напускной образ Эммы Купер — это то, от чего девочек вроде Бэтти родители ограждают. Не повезло бедняжке.       Джагхед корил себя за секундную слабость, ведь после монолога Эммы Купер насчет равноправия, он на секунду решил, что ошибался на ее счет, но когда Эмма просто так, смеха ради, унизила свою одноклассницу, которая не смогла внятно ответить у доски, Джагхед понял, что в данном случае — первичное мнение верно.       Тем более, скоро все узнают, что Джейсон погиб не четвертого июля, а у суки-Купер нет алиби.