Ванильная смерть

      — У тебя осталось пять минут и двенадцать секунд, — Джагхед смотрит на Купер исподлобья, облокотившись спиной на комод и ковыряет носком ботинка трещину в паркете. Никто из них не произнес ни слова с того момента, как дверь в гардеробную закрылась, оставив заклятых друзей на поруки семи минутам в «раю».       — Я знаю, — Эмма стоит напротив Джонса и сверлит его внимательным взглядом, мысленно то ли раздевая, то ли убивая парня. Купер будто думает о чем-то своем, и просто, блять, тратит его чертово время, вместо того чтобы сделать все свои дьявольские делишки и отпустить его из этого логова смерти. Снаружи слышится музыка, а они стоят тут, молчат как два идиота и, похоже, ничего не собираются менять.       Эмма смотрит на Джага сосредоточенно, будто пытаясь понять, что в нем, блять, вообще есть такого, что смогло ее зацепить. Понятно, это не что-то вроде влюбленности и подобного дерьма, просто ты не будешь доставать человека, который абсолютно тебе безразличен. Эмма думает, что Джагхед Джонс Третий — это заброшенные дома, окутанные тайной, это пожухлые и приятно пахнущие осенние листья, это запах воздуха после дождя и старые красивые книги. Купер сама не знает, какого хера вообще начала сравнивать людей с чем-то, кроме семейства Кардашьян, но эти образы старых страниц и сильного ливня не отпускают ее не на секунду, когда она видит этого угрюмого парня.       И ее это бесит, она хочет довести его до точки и забыть, как забывала всех, с кем играла. Что может быть веселее, чем обратить внимание школы на антисоциального парня, с помощью своих дурацких приветствий каждое утро. Благодаря (Джаг бы выразился не так мягко) этому, Джонс превратился из «Кто этот парень? Он точно здесь учится?» в «О, смотри, это тот мрачный, загадочный парень, он постоянно что-то пишет и у него проблемы в семье — правда интересно?»       — Давай поговорим? А, Джагхед Джонс Третий? Вопросы-ответы, все дела, — Эмма ухмыляется одним уголком губ и скрещивает руки на груди, смотря на Джага с нескрываемой насмешкой.       — Если я с тобой поговорю, то ты тоже выполнишь свою часть пари? — Джаг привык говорить четко и по делу, а не играть в долбаные игры. Купер улыбается еще шире, наблюдая за ерзающим на месте Джонсом.       — Разумеется. Мы больше не пересечемся, — Эмма отталкивается от шкафа и подходит к парню, вставая рядом с ним. Комод слегка пошатывается от дополнительной нагрузки, но Купер не обращает на это внимание, лишь смотрит в упор на Джага, повернув голову. Между ними расстояния сантиметров двадцать, но Купер прямо чувствует волнами исходящую от парня брезгливость.       — У тебя есть девушка? — Эмма тоже не любит размениваться на лицемерные прелюдии, хоть и старательно это скрывает. Ответ ее, в принципе, не интересует — куда интереснее вывести вечного сноба из равновесия.       — Нет, — Джаг отвечает спустя пару секунд размышлений и смотрит на Купер пытливо, пытаясь понять, какого хера вообще происходит и с чего бы такое внимание к его скромной персоне. Джагхед морщится, когда его окутывает запах духов Эммы: что-то сладкое, похожее на выпечку.       — Ладно. — Эмма отводит от парня взгляд и смотрит на свои руки. — Сегодня паршивый день, на самом деле, — выдыхает она и откидывает голову назад, смотря в потолок. Сегодня вечером, скорее всего, ей придется утешать Бэтти и склеивать ее разбитое сердце, а еще мартини у Блоссомов было то ли паленое, то ли богатые любят такое дерьмо. Потому что Эмме плохо и внутри и снаружи.       — Неудачный день всегда может исправить один замечательный человек, — протягивает Джонс, — Принесенный в жертву.       Эмма заливается громким (как всегда) смехом и смотрит на Джага практически с благодарностью. Он лучше нее. Он мог бы воспользоваться ее (практически незаметным, но все же) раздавленным состоянием и выжать что-нибудь ему нужное. Потому что она так бы и поступила.       — Ты добрый, это хорошо, — улыбается Купер, — Это по жизни очень пригодится. Другим, — что-то вроде совета на будущее в благодарность, завуалированное под издевку. Джонс улыбается. Коротко и как бы не ее словам, но улыбается.       — Такие как ты не выживают, — пожимает плечами Купер.       — В переносном смысле, естественно.       Джагхед незаметно вздрагивает от той разницы во взгляде Купер — от искрящейся легкости до тотального презрения. Джонс снова неосознанно сравнивает Эмму с ее сестрой — Бэтти похожа на булочку с корицей, с силой воли во взгляде, она к себе располагает. У Эммы же взгляд более грубый, и ухмылка такая развязная, ленивая. В ее глазах плещется вечное ехидство и насмешка над другими, словно она — королева, а остальные так, грязь из-под ногтей. Эмма к себе не располагает. И вообще, пошла она на хер.       — Будто ты выживешь, — зло усмехается Джонс, — Пойдешь в колледж, который разумеется, оплатит папочка, бросишь его, не то из-за лени, не то из-за тупости, станешь нахлебницей у младшей сестры, которую чморила в детстве — это жизнь, по твоему? — Джонс говорит резко, нависая над Купер, которая стоит перед ним босиком и смотрит на него с охренительным скептицизмом во взгляде. Просто бесчувственная тварь. Джонс просто не выдержал — не в его правилах вообще доказывать что-то людям, как говорится «если я тебя назвал дураком, то я могу потратить час на объяснения и ты согласишься с моим вердиктом. Но у меня нет этого часа, так что — ты дурак и точка». Так же и Купер — лицемерная блядина и точка, разговаривать больше не о чем. А ее обращение с сестрой вообще заслуживает отдельной награды «сука года» — Джаг стал постоянно замечать, как Бэтти синеет, бледнеет рядом с Эммой и не может найти себе места. Точно не от хорошей жизни.       — Дамы и господа, встречайте — ахуевший пророк Джагхед Джонс Третий, прямиком из задницы мира к нам на стадион! — Эмма говорит голосом судьи и театрально разводит руки в стороны, смотря на Джага с горькой усмешкой, — Знаешь все о моем будущем? — Она поворачивается корпусом к Джонсу и смотрит на парня в упор.        — А сам способен лишь критиковать других. Мистер я-знаю-как-надо считает себя и свое поведение единственно верным, толком даже не разобравшись в ситуации. Ты считаешь себя умнее всех, потому что у тебя было трудное детство? Судить людей по школьным сплетням? Ты разочаровал меня, Джагхед Джонс Третий, — Эмма отворачивается от парня и смотрит в пол, тяжело выдыхая.       — Как будто ты чем-то лучше, — рычит сквозь зубы Джонс. Джаг придавливает к земле желание приложить идеальное лицо с ярко накрашенными глазами об угол шкафа. Так, чтобы на последнем остались трещины, а на ней — борозды свежих кровавых ран. Они оба хороши, понимает Эмма. У каждого свои кинжалы: у Джонса — взгляды, у Купер — слова. И наоборот.       — Как будто ты меня знаешь, — с нажимом произносит Купер и склоняет голову в бок, смотря на Джонса так, будто это она тут самая умная.       — Некоторых людей не нужно знать — и так все видно, — ухмыляется Джагхед и складывает руки на груди, смотря на Эмму с прищуром.       — Вот например, какую последнюю книгу ты прочитала? — Он смотрит с превосходством, на периферии сознания понимая, что становится похожим на саму Купер, но быстро отметает эту мысль, потому что этот момент слишком хорош.       — Книгу о том, как давать конструктивную критику, — вздергивает бровь Эмма, — Полный отстой, кстати.       Джагхед хрипло смеется, хоть и пытается показать из всех сил, что Эмма Купер нихера не остроумная и ему не капельки не смешно от ее шутки.       Купер улыбается и смотрит на Джага — он тот, кем она хотела бы быть — он свободный человек. Да, может без денег и нормального жилья, но свободный.       Купер делает шаг в сторону Джонса, стремительно сокращая между ними расстояние и притягивает за затылок для поцелуя. Будто она хочет на секунду эту свободу, которой от парня разит за версту, будто хочет соскоблить с себя долбаные клише и сделать что-то несвойственное Эмме Купер. А что может быть противоестественное для Эммы Купер? Правильно — Джагхед Джонс Третий.       Поцелуй получается легким, рваным и коротким, словно опробованным гурмэ сливочной помадкой. Сладкий, томящий, неожиданный.       Эмма отрывается от Джонса и задерживает дыхание, чтобы со стороны казаться невозмутимой, а не пятилеткой со сбившимся дыханием от короткого поцелуя в шкафу на вечеринке у подружки. Джонс смотрит на нее недоуменно и тоже задерживает дыхание, но неосознанно. В голове единственная фраза, горящая неоновой вывеской в мозгу: что за херня сейчас произошла?       Эмма улыбается непринужденно (Джаг, правда, никогда даже не представит, как ей трудно это дается), и большим пальцем стирает помаду с уголка губ Джонса.       — Семь минут закончились. Я отправляюсь в свой ад, а тебя оставляю в твоем. — Эмма Купер, ему кажется, улыбается немного грустно и отпирает двери гардеробной, — До встречи в никогда, Джагхед Джонс Третий.