Ванильная смерть

      Джагхед долго плюется и вытирает рот после слюнявого поцелуя Эммы. Это того стоило — теперь хотя бы не будет ежедневного «Привет Джагхед Джонс Третий» — Джаг кривляется, смотря в зеркальное отражение входной двери в особняк Блоссомов. Эндрюса Джонс дожидаться уже не стал: рыжий хочет играть в игры Шерил — его право. В груди как-то паршиво — в таких случаях люди обычно идут в бар опрокинуть рюмку другую, но в случае Джага это не выход, уж точно.       Терпкий табачный дым разливается по носоглотке, и дышать, как ни странно, становится легче. То ли так действует самовнушение, то ли это уже просто выработанный гребаный рефлекс. Никотиновая муть наваливается разом, щекоча под коленками и перекрывая панику в кончиках пальцев, забирает вместе с ночным туманом вязкое раздражение. Все эти девчачьи вечеринки — полная хрень: какие-то интриги, розыгрыши, борьба за власть… И ничего, что б относилось к реальной жизни.       Джагхеду плохо и он набирает заученный до черта номер. На часах одиннадцать тридцать ночи — навряд ли она спит. Несколько длинных гудков и в трубке раздается знакомое шуршание фантиков от конфет.       — Привет, веснушка. Еще не впала в сахарную кому? — Джаг улыбается, вспоминая, как она обычно смешно кривится на такие вопросы.       — Привет, Хемингуэй. Позови моего брата к телефону. Он тот еще зануда, но все же родня, общаться-то надо, — Джагхед хрипло смеется в трубку — научилась, малявка, шуточкам. Джи улыбается и говорит шепотом — мама, как всегда, заснула перед телевизором, думая, что дочь сделала все уроки и легла спать, а не сидит с фонариком в комнате, перечитывая «Великого Гэтсби».       — Как дела? Всем в школе раздала затрещин, задира? — Джонс сидит на поребрике и вдыхает дым в темноту, слушая веселое щебетание сестры по телефону.       — Все супер, уже почти не скатываюсь на тройки, меня мама даже в зоопарк отвела в честь пятерки по литературе, там была сладкая вата, — младшая Джонс раскладывает на столе полароидные фотографии и ставит на паузу сериал.       — Я сейчас смотрю «Твин Пикс» — это не сериал, а пародия на наш город, — девчонка едко усмехается, доставая альбом для карточек.        — А как у тебя-то дела? Когда мы уже вернемся, не знаешь? — Она действительно не знает, что за дерьмо происходит у них в семье, но знает одно — она охренеть как сильно хочет увидеть брата.       — Ох, все сложно, — морщится Джагхед, вставая с асфальта, — Но я надеюсь, что очень скоро.       — Боже, такое ощущение, что у взрослых такое хобби — все усложнять, — вздыхает Джеллибин, но решает не зацикливаться на этом, иначе настроение опять полетит к черту. Джаг разглядывает свое отражение в начищенной витрине и думает, что Джи охренеть как права, но мелкая и представить себе не может, как все, на самом деле, блять, сложно.       — Да забей. Посмейся лучше вот над чем — я сегодня был на вечеринке у Шерил, — Джонс закатывает глаза и улыбается в ожидании подколов и шуток на счет всего этого дерьма, но так хоть Джи не расклеится — на самом деле она только строит из себя неприступную язву. Милая девчонка, если присмотреться.       — О Господи! Ты был в храме ужаса и разврата Блоссомов? Ну и как? Тебя пытали? Шерил подавала мартини с глазными яблоками вместо оливок? Черт, умоляю, скажи, что она на самом деле лысая и ты нашел отдельную комнату с ее рыжими париками! — младшая Джонс аж взвизгивает от восторга, подпрыгивая на стуле. Они с друзьями часто придумывали теории насчет того, что может находиться в загадочном особняке Блоссомов, но еще никто из ее знакомых не проникал в стан врага, до этого момента. Черт возьми, это знаменательный день!       — Нет, комнаты с париками я не нашел, хотя почти уверен, что это была та черная дверь справа от туалета, — усмехается Джонс, подстегивая любопытство сестры. Джи будто ученый, докопавшийся наконец-то до правды — узнает все детали любым способом.       — Но там и правда немного жутковато. Вычурные бархатные шторы и все такое, — Джагхед в который раз морщится, вспоминая вечеринку Шерил и ее гардеробную. — Возвращаться туда я не хочу уж точно. Мне кажется, что мне только первый раз разрешили уйти: приду еще — там и останусь. — Джонс пинает лежащий на дороге камешек и выбрасывает окурок в траву. Надо бы будет выйти из клуба «защитников планеты»: хоть он там ни разу не появлялся, но карма и все такое — лучше не лицемерить.       — Я уверена, все трупы они спрятали из-за приличий. Ну, знаешь, гости, статус, наша репутация Шерил же не может быть запятнана! — Джи всплескивает руками и роняет стакан с кисточками — особой грацией она никогда не отличалась.       — Кстати, а чего тебя вообще понесло на вечеринку рыжей бестии? — опоминается Джелобин и складывает руки на груди, включает громкую связь, ожидая от брата объяснений.       — Эндрюс затащил, ничего особенного, — отмахивается Джаг и засовывает свободную руку в карман — холодный и влажный воздух ночного Ривердейла не создает уютную атмосферу, а учитывая все произошедшее — даже зловещую. — Я там был от сил минут сорок, не больше. Скука смертная и напитки отстой, — усмехается Джагхед и отпирает дверцу будки, рядом с кинотеатром — не хоромы, но лучше небезопасных ночевок с бухими соседями.       — Ну ясно, — тянет Джи, — А что Шерил, вместе с дурной принцесской до сих пор горюют над смертью этого рыжего недоумка? — слишком скептично, для такой маленькой девочки, по крайней мере, каковой ее помнит Джагхед, проговаривает мелкая.        — И я знаю, что так говорить нельзя, но мне, знаешь, как-то плевать. Джейсон был тем еще уродом, — Джаг представляет, как Джелобин яростно сплевывает на пол и закуривает сигару, и Джонс хрипло засмеялся в трубку, скидывая верхнюю одежду, забираясь на кровать.       — О, Джи, ты полностью права. Только не говори никому об этом — общество не поймет. Такое ощущение, что мертвые закономерно становятся святыми, чтоб их. — Джонс поудобнее устраивается на кушетке и выключает свет.       — Это да, — вздыхает Джи, — Ладно, спокойной, Хемингуэй, мама, кажется, проснулась, — шепчет младшая Джонс, шурша бумагами на столе. — Спокойной ночи, веснушка, — сонно улыбается Джаг.       — Надеюсь, к моему приезду у тебя будет рыжий и белый скальпы, Джаг. Все, удачи, — проговаривает скороговоркой Джонс и отключается, а Джагхед поражается тому, насколько они с сестрой похожи: особая схожая черта — ненависть к Эмме Купер.       Про происшествие в гардеробной Шерил, Джаг рассказывать не стал — у Джелобин бы мозг взорвался от такой информации, и она бы лично приехала отмудохать старшую Купер, так как за брата всегда горой. Но Джонс все еще надеется на то, что больше никогда не увидит рядом с собой Эмму Купер и не услышит противного «привет Джагхед Джонс Третий», так что засыпает с весьма обнадеживающими мыслями, хоть и знает, что людям доверять нельзя. Но на это пари он очень надеется.

***

      — О! Джаги, детка, доброе утро, — мурлычет Марла, выбираясь из-под старого пледа. Джагхед до сих пор не до конца понимает — она просто проститутка, или что-то вроде наложницы у ночных змеев. В постели отца он ее видит регулярно, но, например, на одном из сеансов в кинотеатре он видел Марлу обжимающейся с продавцом принадлежностей для рыбалки, кажется. К Марле он относится спокойно и скорее положительно, чем так, как относится к другим членам ночных змеев. Взрослые люди без работы и чаще без семьи, а некоторые и с ней, только кажется, забыли об этом, сидят на наркоте и разъезжают по городу на байках, пугая людей. Типа в каждом городе должны же быть свои плохиши? Змеи, очевидно, поспешили первыми занять это место в социальной матрице Ривердейла и конкретно там закрепиться, раз занялись нелегальными подработками и прочим дерьмом, вместо старого доброго потягивания пива на парковках.       — Кто там? — Джонс старший хрипло подает голос и падает с дивана, путаясь в грязных простынях. В квартире стоит затхлый воздух с примесью запаха, кажется, вишневой колы и самых дешевых сигарет. На валяющихся по всюду банках из-под пива можно заработать состояние, а заглянув в ванную проблеваться от артхаусного порядка и какого-то говна на стенах. Господи, хоть бы не в прямом смысле.       Джагхед делает пару шагов по направлению к кухне и обнаруживает там спящее тело, воняющее чем-то мускусным и мочой. Джаг даже отдаленно не хочет знать, что здесь вчера происходило, так что откидывает свои обычные расспросы подальше и прислоняется к высокому столу на мотив барной стойки, доставая сигареты.       — Привет, Марла, — тянет Джонс младший и чиркает спичкой, поджигая никотиновую палочку. Не самые дорогие, но и не беломор, мать его. С утра лучше не курить, так как первым уроком у него биология, а мистер Митч очень придирчив к запахам: расспросы, подозрения, вызов родителей в школу, а последний только выбирается из-под горы упаковок чипсов, лазаньи и хер знает чего еще, смотря похмельным взглядом по сторонам. Прямо пример, блять, для подражания.       — Джагхед? — голос старшего Джонса отдает пьяной хрипотцой, и он, похоже, не совсем в курсе, какое сейчас время суток и вообще число. Мужчина, пошатываясь, поднимается с пола и маниакально настроенный опохмелиться, бредет прямо на кухню, не замечая, как толкает сына плечом. Джонс старший спотыкается об спящее, матерящиеся во сне тело, и доставая из неработающего холодильника пиво, начинает жадно глотать жидкость, стоя на кухне в чем мать родила. Джаг наблюдает за этой, к сожалению, уже тривиальной картиной в этих стенах, еле заметно морщась.       — Как вообще дела? Уже разбил пару девичьих сердец? Красавчик стал, не то слово, — Марла усмехается и подходит вплотную к Джагу, прикуривая свою сигарету от его. Джагхед с ленцой наблюдает, как женщина облизывает губы и с силой затягивается табачной дрянью. Он выдыхает дым ей в лицо и скептично ухмыляется, когда Марла морщит нос и отходит от парня на шаг.       Она, в принципе, ему нравится: Марла никогда ему не врет, у нее достаточно смешные сальные шутки и она ахуеть как круто разбирается в литературе. То, что мисс Сингер наркоманка со стажем и не контролирует посетителей в свое «лоно разврата», как называет это Марла, его не касается. Они иногда болтают за чашкой крепкого чая на этой самой кухне, пока Джонс старший блюет в туалете, иногда перекидываются парой слов в супермаркете, где оба закупаются лишь туалетной бумагой и спиртом: он, потому что это необходимый антисептик на всякий случай ну, и понятно, она — потому что так лучше приход. Она как-то объясняла Джагу, чем лучше смазать пакет, чтобы унесло «подальше» — Джаг не запомнил.       — Потихоньку. — тянет Джагхед, стряхивая пепел с сигареты, — Почему ты не допускаешь мысли, что я, например, ну не знаю, асексуал? Что за стандартные бабушкины вопросы? Не расстраивай меня, Марла. Ты знаешь, я ненавижу стереотипы. — он наклоняет голову на бок и пускает дымное кольцо в ту сторону, где женщина упершись ногой в подоконник натягивает рваный чулок. Он не знает, сколько ей точно лет: может тридцать, может тридцать пять — Марла выглядит весьма и весьма потрепанной, со своими, очевидно, самостоятельно остриженными волосами, но Джагхед знает точно, что когда-то мисс Сингер была красоткой.       Марла фыркает, — Ты так говоришь, только потому что еще девственник, — она картинно поправляет лямку задрипанного бюстгальтера и направляется медленной походкой от бедра к Джагу, — Я могу помочь это исправить, если хочешь, — она криво ухмыляется и поправляет как бы изящно волосы, на самом деле же лишь сыпит на шевелюру пепел, после чего долго отряхивается и чертыхается сквозь зубы.       Джагхед не меняет своего расслабленного положения и продолжает курить, даже когда Марла вторгается в его личное пространство и выводит ногтем сердечки на его груди, — Ну, так что? — она улыбается как бы мило, и закусывает губу, как бы по-матерински, стряхивая с куртки Джага невидимые пылинки.       — Не сочти за грубость, но фу, — он смотрит на Марлу, тушит сигарету о стол и беззлобно улыбается женщине. Марла заходится хриплым смехом и хлопает его по плечу.       — Да какие обиды, Джагги? Лучше начать с ровесниц, это факт. Только умоляю, сладкий, предохраняйся. Малолетки те еще истерички — тоже факт. — мисс Сингер улыбается и выуживает из нагрудного кармана Джагхеда сигареты и спички, опираясь на стол рядом с парнем.       — О чем вы там кудахтаете? — с кухни слышится невнятный рев Джонса старшего и Джаг неосознанно сжимает кулаки.       — Он вчера проиграл Стиву восемьсот баксов и теперь не в духе, — шепчет Марла на ухо Джагу. Джонс младший только опускает голову и трет пальцами переносицу. И когда это дерьмо кончится?       — Ясно, — устало выдыхает Джагхед и с еле заметной грустью смотрит на отца, — Просто заходил поздороваться, уже ухожу, — он кидает отцу джинсы, снятые с турника, и кивает Марле.       — А, ну давай, — рассеяно отвечает Джонс старший, ловя лицом летящие в него штаны, — И не кури больше! Это что, игра в заботливого папочку?       — Ага, — кривится Джагхед и хлопает хлипкой дверью, доставая очередную сигарету. Отлично, помимо теста по математике на этой неделе ему нужно раздобыть долбаных восемь сотен. Хорошее начало дня, ничего не скажешь.

***

      День не задался с самого начала, и если с должником отцом Джаг смог смириться, то с взглядом-я-бедный-щеночек-обнимите-меня Эндрюса он мириться задолбался.       — Ну и что на этот раз? — Джаг плюхается на подоконник рядом с Арчи и достает арбузную жвачку. Эндрюс лишь грустно вздыхает, и смотрит в сторону Бэтти, которая картинно отворачивается от машущей ей с другого конца коридора Вероники.       — Вчера… — Эндрюс не успевает сказать и половины фразы, когда запинается, видя входящую в коридор долбаную Эмму Купер. Она, кажется, настроена весьма недружелюбно, и даже не смотрит в сторону Джонса, как делает это обычно первым делом, входя в любое школьное помещение. Либо она держит свое слово, либо ее гораздо больше волнует сейчас другое. Глаза Эндрюса расширяются и Джагхед с непониманием косится то на Купер, то на Арчи, а затем и на Веронику, к которой подходит блондинка.       Следующего развития событий не ожидал от Купер никто — Эмма обычно действовала более тонко, выживая неугодных издевками и изматывая интригами, но, очевидно, Лодж достойна эксклюзива от Эммы Купер. Блондинка с размаху залепляет Веронике звонкую затрещину, от чего голова последней сильно дергается, а из глаз брызгают слезы. Эмма что-то втолковывает Лодж, скаля губы в жуткой ухмылке, и ударив ладонью по шкафчику рядом с головой Вероники, держащейся за лицо, вышагивая от бедра, уходит в другую сторону. Джонс и Эндрюс подрываются со своих мест, подбегая к Веронике.       — Господи, Рикки, ты в порядке? — Арчи как всегда по-детски эмоционален и абсолютно бесполезен в критических ситуациях.       — Все нормально. Но признаться честно, такого не ожидала даже я, — Вероника криво усмехается, крепясь как настоящая Нью-Йоркская стерва, но щека все же жутко саднит, а улыбку натягивать на лицо становится все труднее, потому что она понимает, что Эмма долбанная Купер, права.       — Пошли в столовую, — Джаг немногословен и хладнокровен в критичных ситуациях, поэтому сразу понимает, что к лицу Лодж нужно приложить лед. — Что это за дерьмо было? — он хмурится, пробираясь сквозь толпу заинтересованных школьников — не каждый день увидишь подобное.       — О, это не так важно, мы просто друг друга не так поняли. Конфликт уже исчерпан, — Вероника отмахивается, а сама прокручивает в голове слова Эммы: «Твоя мегаполисная херня здесь не пройдет. Не с моей сестрой уж точно. Предательство здесь самый страшный грех, Лодж. Не порть себе карму. Иначе я тебя задушу твоим же жемчугом».       И Лодж себя ненавидит. Она не собиралась вчера целовать Арчи, она даже не испытывает к нему ничего кроме симпатии на уровне ой-смотрите-симпатичный-парнишка, она сама не понимает, какого хрена вчера делала. И самое ужасное, что она дала себе обещание не быть прошлой Вероникой — расчетливой, тщеславной и подлой. Она действительно некрасиво поступила с Бетти — с утра напрашивалась ей в лучшие подруги, а вечером засосала объект ее влюбленности в гардеробной. Не сваха, а бляха, честное слово.       — Черт, это я виноват. И что она говорила про жемчуг? — Арчи достает из холодильника пакет с мороженным горошком и подает Веронике. У него столько вины во взгляде, что тошно даже Джагу.       — Все нормально, правда, Арчи. Вина на нас обоих поровну, если что. Даже тридцать на семьдесят, — Лодж садится на лавку и шипит, прикладывая холод к щеке.       — А жемчугом она меня обещала задушить, — усмехается Вероника.        — Да ладно вам, это же шутка была. Даже я поняла, — заходится нервным смехом Лодж, смотря на озадаченные лица парней.       — Ничего, я поставлю ее на место, — добавляет она тихо, но никто уже не слушает брюнетку — каждый витает в своих мыслях.       Джахгхед добавляет в список вероятных убийц Джейсона еще одну косвенную, но все же улику. Угроза жизни считается? Список, правда, не велик, и состоит лишь из одного имени — Эмма Купер.       Черт, да, это не его дело — это дело шерифа. Но согласитесь, возможность раскрытия убийства будоражит кровь похлеще кофеина! Тем более, у него есть все шансы. Младшая Купер милая, работает в школьной газете, а ее мать журналистка с большим опытом грязной, но эффективной работы.       Джаг стучит пару раз в стекло двери и входит в помещение, с прищуром смотря на стоящую у стола Бэтти. Джонс планировал улыбнуться, но кривая ухмылка тоже сойдет за дружелюбие. Джагхед наживет себе врагов. И неприятностей. Он не должен ввязываться в это дерьмо, не должен, не должен, не должен! — Утречко, Бэтти. Не нужны помощники для «сине-золотой»?