На тонком льду

      Шелест. Тихий шорох быстро переворачиваемых страниц трудно было с чем-либо спутать. Он был достаточно громким, чтобы разрушить воцарившуюся в кабинете мирную тишину, но достаточно мягким и ненавязчивым, чтобы сразу привлечь к себе внимание. Стук двери, робкий шаг внутрь, едва слышимый шорох длинного платья и скромное:       — К вам можно?       Сакагучи Анго поднял недоуменный взгляд на гостью. Рабочий день уже закончился, он не ждал у себя посетителей, коллег, или кого-либо из приятелей, а уж тем более девушку. Она вошла, сжимая одной рукой объёмную книгу в тёмно-розовой обложке, другой накручивая на палец прядь длинных, каштановых волос. Она казалась зажатой, скованной, будто старалась занимать в комнате как можно меньше пространства, да и создавала впечатление такой скромной натуры, что Анго попросту не мог позволить себе спровадить гостью за дверь, не оказав ей помощи.       — Добрый вечер, — учтивым, спокойным тоном произнёс он, поднимаясь из-за стола. — Чем могу помочь?       На секунду замявшись, девушка сжала в линию обкусанные от нервов губы. Сперва она крепко прижала к груди книгу побелевшими от напряжения пальцами, а после протянула её Анго так резко, будто ей стоило больших усилий оторвать свой подарок от сердца.       — Это вам.       И, хотя в книге не было ничего ужасного, как в подарке, но Анго поднял недоверчивый взгляд с книги на незнакомку, пытаясь вспомнить, не встречал ли он её раньше.       — Мы знакомы?       Девушка содрогнулась. Её нежные фантазии, в которых она была главной героиней романтической повести, столкнулись с холодной и беспощадной реальностью. Она долгое время следила издалека за Сакагучи Анго, часто задерживала на нём взгляд, если замечала его в толпе, и видела его образ в каждом прохожем. И иногда, время от времени, когда взгляд Анго был направлен в её сторону, она тайно надеялась, что он её видит.       — Н-нет, — нерешительно промолвила она, вновь прижав книгу к груди. — Но не так давно вы оказали услугу моему брату. По. Помните?       Несомненно, фамилия числилась в делах эсперов и была хорошо знакома Анго. Он кивнул.       — А я его сестра, — По склонила голову, вновь крепко вцепившись в тёмно-розовую обложку. — Писательница. Вы вряд ли слышали о моих книгах, но… — и, обронив тяжёлый вздох, она вновь протянула Анго книгу, держа её дрожащими руками, — никогда не поздно это исправить, не так ли?       Тронутый таким искренним волнением, Анго поднялся из-за стола и принял дар из рук робкой дамы. «Мечта о весне». Говорящее название для книги в тёмно-розовой обложке. Анго подавил вздох, читать любовные романы от неизвестной писательницы — не самая лучшая перспектива. Но, чтобы проявить уважение к стараниям скромной девушки, он открыл книгу.       Чаще всего обложка бывает обманчива, и чем красочнее «одежда» книги, тем бездарнее способна оказаться её суть, а писатель, каким бы тихоней ни казался, всегда находил нужные слова для проникновенных и душераздирающих строк. Девушка присела на корточки и подняла с пола раскрытую книгу в тёмно-розовой обложке.       — Я была единственным ребёнком в семье, — несмело улыбаясь, проговорила она. — Эдгара Аллана По. И услугу Сакагучи Анго, естественно, оказал не моему несуществующему брату, а мне. — Она поднялась и направилась к выходу из кабинета. — Прямо после того, как я порвала с Гильдией, вы предложили мне быть вашим информатором, а я взяла и отказалась. Жаль, что вы это позабыли.       По чувствовала глубокую обиду за такое пренебрежение своей персоной. Впрочем, за долгие годы своей скромной жизни она должна была привыкнуть к тому, что люди с большой неохотой обращают на неё внимание. Мечту о весне она написала, будучи погружённой в глубокие переживания, и эта книга, вопреки своему романтическому названию, была полна грусти. Эдгара, довольно безобидный по своей натуре человечек, убивала людей в своих произведениях, проявляя инфернальную жестокость. Это было неудивительно, ведь во всех персонажей своих книг, даже в самых незначительных, она вкладывала душу, списывая их с реальных людей.       — Эта книга, — доносился до лежащего на кровати, страдающего от истомы Сакагучи Анго голос Эдгары По, — содержит в себе тайну. Вы умеете перемещаться во времени и пространстве, Анго-сан, но не способны контролировать свою способность. Надеюсь, вы быстро привыкните к своему непривычному образу жизни. Описание иных эпох мне удалось особенно удачно.       Эдгара вздохнула, рукавом стирая с обложки белую пылинку.       — В мирах моей книги вы найдёте умиротворение и успокоение от извечной суеты. Но найдёте ли вы себя? Главный герой — тайна этой книги. Кто вы?       Анго поднялся на кровати, нарушая тишину комнаты шорохом шёлковой рубашки. Тесный кожаный жилет давил на тело, мешая сделать вдох. Голова раскалывалась, боль сковала каждую мышцу, и сперва трудно было даже разлепить плотно сомкнутые веки. Он лежал на широкой кровати, на которой бы поместилось человек восемь, в комнате, в которой гулял сквозняк, и ветер задувал мелкие снежинки в серый сумрак помещения. Анго проснулся от холода и боли. Запах свечей сменился зимней стужей. Но примешивался к этому ускользающему аромату ещё один, хорошо знакомый Анго, отвратительный, вызывающий дурноту. Запах крови.       Он огляделся. Вычурные стены комнаты, огромная кровать, обилие броской женской одежды — всё это прямо заявляло о прямом предназначении этого помещения. Бордель. Анго пошевелился, чтобы встать с кровати. Что-то с шорохом скользнуло по простыне и с грохотом упало на пол. Молоток.       Анго задержал взгляд на орудии, которым, он знал это, пользовались не по прямому назначению. Чёрная, запёкшаяся кровь на заострённой стороне молотка была похожа на ржавчину. Руки Анго затряслись. Отвратительная шутка Эдгары По перешла все границы. Похищение, применение сил эспера, причинение морального вреда. Что дальше? Она напишет книгу, в которой главный герой совершает самоубийство?       — Я убийца.       Ничего не произошло. Ну, конечно. Слишком предсказуемый вариант развития событий, учитывая тот факт, что перед лицом героя находятся все улики, указывающие на его виновность. Анго содрогнулся, на мгновение потерял равновесие и тяжело рухнул на кровать, чувствуя сильную слабость во всём теле. Последствия «перемещений во времени и пространстве»? Вряд ли. Боль медленно разливалась по всему телу, такая тягучая, словно мёд. Кашель спазмами вырывался из лёгких Анго, а вместе с ним и кровь изо рта.       — У меня чахотка? — вздохнул Анго, глядя в потолок, обращаясь прежде всего к самому себе. — Я самоубийца? Я убил кого-то и решил свести счёты с жизнью? Меня подставили?       Но торопливое перебирание вариантов не помогало. Ничего не менялось, только темнело в глазах, но вряд ли приближающаяся смерть являла собой избавление от сил эспера. Анго закрыл глаза. Он запретил себе бояться. Главный герой книги не умирает в начале повествования.       И, стоило боли стать практически приятной, а пелене смерти затуманить взор, как Анго тут же ослепил яркий свет неизвестной планеты. Анго был окружён ледяной пустотой космоса, и всюду, куда бы он ни глянул, далёким огнём горели безымянные звёзды. И она, планета, с неизвестными, бескрайними просторами светло-синих гор, степей и лесов, с бездонными алыми, словно кровь, океанами, с бледно-розовыми воздушными вихрями облаков. Он такого доселе невиданного великолепия у Анго захватило дух. Он забыл, где находится, забыл, что всё происходящее — всего лишь строки из книги непопулярной писательницы. Планета под ногами была великолепна, словно огромный драгоценный камень, сверкающий в лучах жаркого солнца. Анго отчаянно хотел ступить на рыхлую почву, увидеть собственными глазами розовое небо, вдохнуть полной грудью чуждого воздуха.       И тут же подавил в себе это желание.       Он закрыл глаза, улыбаясь, заставляя себя успокоиться. Убийство, суицид и космос. Как это может быть связано? Неизвестная планета — всего лишь агония умирающего мозга или космонавт задремал и помышлял об убийстве неверной жены? Как бы ни были красочны виды-описания, как бы ни старалась Эдгара По увлечь Анго происходящим, молодой человек не уставал задавать главный вопрос этой истории: кто же он?       Связать воедино два полностью противоположных мира не представлялось возможным, и, если Анго хочет поскорее добраться до развязки истории, он должен перелистнуть страницы к финалу книги, используя способность перемещения во времени и пространстве. И как это сделать, если он сам — книга? В предыдущем мире Анго очнулся от сна, в этот попал, впав в беспамятство. Нужно избавиться от плоти, чтобы оказаться в новом теле? Стоит проверить.       Проклиная себя за уподобление старому другу, Анго решил обдумывать, как бы быстро и безболезненно себя убить. К счастью, способ был прямо перед его глазами, и Анго не требовалось даже делать шага навстречу быстрой смерти, нужно были лишь просто снять шлем.       И только он поднёс руки к шлему, вполне объяснимый страх заставил его оцепенеть. А если ничего не получится? Что, если Эдгара По только и ждёт, что он совершит самоубийство? Что, если вся эта книга имела конечной целью не погружение в историю, а избавление от Сакагучи Анго?       Есть время думать, а есть время действовать. Сделав, возможно, последний в своей жизни вздох, Анго выдохнул, набираясь смелости, и снял шлем, подбадривая себя мыслями о том, что одну смерть он уже пережил.       Он не почувствовал ни тепла, ни холода. Глаза заслезились, Анго почувствовал жар в горле и лёгких, и хотел было сделать вздох, но тут же от ужаса его сердце пропустило удар. Вдыхать было нечего. Воздух со свистом вырывался из скафандра в бесконечную космическую пустоту, отрывистые команды из встроенного динамика не достигали ушей Анго. Он чувствовал боль и жар, разрывающие изнутри его лёгкие, слышал свой ненормально громкий, частый пульс в ушах. Страшно было закрыть глаза, и Анго остановил взгляд на далёкой и прекрасной планете, которая вскоре растворилась в темноте слепоты.       Он вздрогнул от криков толпы и едва удержал равновесие после сильного толчка в плечо. С трудом подняв налитые свинцом веки, молодой человек с шумом вдохнул, благодаря всех известных и неизвестных богов за избавление от невыносимой боли.       Он был в одежде из грубой ткани и так крепко вцепился рукоятку факела, что перестал чувствовать пальцы. Промасленные тряпки полыхали, яростным пламенем занялась кипа сена, к которой Анго подносил огонь. Невольно он поднял взгляд на привязанную к столбу женщину, которой во всю силу голоса мешала закричать гордость. Ведьме только предстояло узнать адские муки и поплатиться за свои грехи…       Это была Эдгара. Он устремила полные слёз глаза на серое небо, её хрупкое тело было приковано цепями к столбу, шрамы и следы побоев ярко выделялись на её коже. Губы Анго тронула улыбка.

***

      Эдгара По бесцельно царапала острым пером бумагу, желая написать, на всякий случай, полную грубого и жестокого юмора историю, когда её спокойное одиночество нарушилось гостем. Она не услышала его, но почувствовала его пристальный взгляд и обернулась, отложив свои напрасные потуги в творчестве в сторону.       — Как? — только и смогла промолвить Эдгара, в ужасе глядя на соскользнувшего со страниц её книги Сакагучи Анго.       — Догадаться было трудно, признаю, — кивнул молодой человек, медленно подходя к столу девушки. — Ведь эта история может длиться несколько лет, а может и закончиться через секунду после начала.       Эдгара молчала, положа руки на колени. Анго опустил перед ней закрытую книгу, а сам обошёл стол, убрав руки за спину, опасаясь опять оказаться на страницах книжного переплёта.       — Убийство в борделе, космическое путешествие, святая инквизиция, — всё это никак не связано. — Спокойно, с толикой строгости в усталом голосе, проговорил Анго. — Единственное связующее звено повествования — я. А на нужную мысль меня натолкнули вы, сгоревшая в моём видении.       По печально улыбнулась, закрыв глаза.       — Всякий раз я видел то, что хотел видеть. Либо в данный момент, либо когда-то в прошлом. Мешающая моим делам личность, детская фантазия и вы. Переход между временами осуществлялся через смерть, очнуться от этих неправдоподобных снов невозможно. Вся эта книга состоит из одного предложения: «Молодой человек впадает в кому и рисует жизнь, которой у него никогда не будет». Мечта о весне среди бесконечной зимы белоснежной больничной палаты.       — Я хотела, как лучше.       По крепко вцепилась пальцами в колени, пытаясь сдержать эмоции, что удавалось ей слабо.       — Лучше для кого?       — Для вас, — она подскочила со стула, от нервного напряжения будучи не в силах усидеть на месте. — Я… я боялась подойти к вам просто так. И даже когда решалась подсунуть записку под дверь вашего кабинета, от страха рвала бумагу в клочья!       Слова вырывались из её груди вместе со всхлипываниями. Эдгара поднесла ладонь к глазам, стыдливо утирая слёзы, не желая, чтобы кто-либо их увидел.       — А потом… написала это, — продолжала она. — Я долго ждала вас у дверей кабинета, пока охрана не выдворяла меня. И… и я подумала, раз вы всё время так заняты, то я могла бы хотя бы на пару дней подарить вам счастливый мир, о котором вы всегда мечтали. Я не соображала, что делаю, а когда вы оказались в книге, испугалась и не знала, что делать дальше. Простите меня.       Она вымученно улыбнулась, подняв умоляющий взгляд на Анго. Эдгара обнимала свои плечи, будто желала занимать меньше пространства в комнате, сжаться. Скромная девушка с такой могущественной способностью просто не знает, куда деть свои силы, вот и вкладывает их либо в творчество, либо в похищение.       Анго поправил очки.       — Эдгара-сан, то, что произошло, незаконно.       — Я готова понести наказание.       — И после такого смотреть на вас, как на женщину, я не в состоянии.       — Я понимаю.       Анго тяжело вздохнул. Эта покорность судьбе раздражала его даже больше, чем обыкновенные попытки оправдать себя.       — Но… начинать так тоже нельзя, — смягчившись, продолжал Анго. — Мы могли бы узнать друг друга получше и без правонарушения.       Воцарилась тишина.       — Увидимся в понедельник в моём кабинете, — вздохнул молодой человек. — В девять утра. Вас устраивает?       — Анго-сан, — кивнула Эдгара, несмело улыбаясь. — Пожалуйста, простите меня.       — Пустое. Бывало и хуже.       — И… получается… мы идём на свидание?       Анго не успел ответить, как Эдгара хихикнула и пообещала прийти в назначенное время. Она ещё не знала, что в понедельник в девять утра за преступление ей назначат исправительные работы и вместо Анго на свидание её поведёт надзиратель. Справедливо, — рассудила поздним вечером По, начиная для Сакагучи Анго новую книгу, в которой бессмертного главного героя будут убивать самыми бесчеловечными способами из существующих.