***
«Здравствуй, Ледибаг. Если ты читаешь это письмо, значит, случилось то, чего я опасался. Тикки пропала, и ты пришла ко мне в надежде, что я помогу тебе ее найти. Что ж, ты знала, куда обращаться. Скажу сразу: пропала не только Тикки. Если произошло то, о чем я думаю, Кот Нуар и Бражник тоже лишились своих квами. Камни Чудес были созданы с целью даровать людям силу героев для защиты. Ты, как никто другой, знаешь, что нельзя использовать магию квами в личных интересах, как это делает Бражник. Его действия привлекли Судью — древнее существо, появляющееся, когда Камни Чудес используются не по назначению. Судье не нужны Камни Чудес — он похищает квами, лишая таким образом силы тех, кто не достоин зваться героями, и превращая Камни Чудес в пустышки. Вступивший на путь зла Бражник стал его целью. К сожалению, ваших квами он тоже забрал, так как за два года вы не справились со своим врагом. Насколько я знаю, ты с самого начала мечтала о спокойной жизни без всякого героизма. Прости меня, старика, за то, что втянул, но никто другой не подходил на роль Ледибаг лучше, чем ты, Маринетт. Теперь, раз Бражник лишился своих сил, Парижу ничто не угрожает, и ты можешь исполнить свою мечту. За Тикки и остальных квами не беспокойся: Судья не причинит им вреда. В его руках они будут спать сотни лет до тех пор, пока он не отпустит их к новым хозяевам. Единственная проблема — если ты или Нуар находились в трансформации в момент, когда квами пропали. Во время трансформации Камни Чудес вбирают в себя часть души героя, а взамен наделяют героев силой квами. Если изъять квами из этого процесса, то часть души останется отрезана от физического тела. Так герой оказывается разделен на две части: материальную и, скажем так, призрачную. Если подобное произошло с тобой или твоим напарником, то, полагаю, ты понимаешь, о чем я говорю, потому что только Ледибаг способна видеть отделенных. Обычным способом воссоединить две части целого нельзя. Призрак исчезнет только тогда, когда умрет негеройская половина. Однако если вернуть квами, то все встанет на свои места. Но для этого тебе придется найти Судью и доказать ему, что ты достойна быть героиней. Как это сделать, я не знаю. Если у тебя все получится, то квами вернутся не только к тебе и Коту Нуару, но и к Бражнику, а значит, ваша битва продолжится, и Парижу снова будет угрожать опасность. Только тебе решать: пожертвовать призрачной половиной себя или твоего напарника (если разделение все же произошло) и никогда больше не видеть квами, но знать, что Париж в безопасности, или же выступить против Судьи, но снова вернуть в город злодея. Какой бы вариант ты ни выбрала, я могу лишь поддержать тебя. Для всего остального я слишком стар. Прости, что не предупредил тебя раньше: когда я узнал о приближении Судьи, у меня было слишком мало времени. Ты правильно поняла: я сбежал из страны, чтобы не потерять Вайзза. Сейчас я пишу это письмо, ожидая прибытия самолета. Мой сосед должен будет передать тебе его. Надеюсь, я смог ответить на твои вопросы. P.S.: Что бы ты ни выбрала, удачи тебе, Ледибаг.»***
— Моя Леди, ради тебя я согласен остаться в таком состоянии, — наконец подал свой голос Нуар. Это решение тяжело ему далось. Герой ненавидел состояние, в котором он оказался, и только возможность общаться с любимой не давала сойти с ума. Правда, еще час назад он не знал, что общается именно с ней. И тогда было проще. Потому что видеть ее и не иметь возможности прикоснуться — это хуже, чем быть невидимым всеми остальными. Но все же Кот согласен был оставить все, как есть. Безопасность города — последнее, что волновало Нуара. Да — он герой, но два года Кот жил совместными битвами, во время которых он мог быть рядом с Леди. Теперь он знал, кто под маской, а значит, для встречи с ней не требовался злодей, разрушающий Париж. Вот только его героиня устала от всего геройского. Ледибаг заслуживала отдых. Но больше всего на решение Нуара повлияло то, что даже Хранитель Камней Чудес не знал, чего можно было ожидать от Судьи. Скорее всего, с Судьей пришлось бы сражаться, причем, без костюмов. Это значило, что Маринетт могла пострадать. Насколько опасной будет битва? Позволит ли упрямая Леди позвать на помощь Адриана или так и не захочет узнавать личность напарника? Будучи Котом-призраком, Нуар не сможет ни помочь, ни защитить, ни принять удар на себя. Герой готов был ко всему: хоть к смерти, хоть к бестелесности, — но не к потере возлюбленной. Кровь Маринетт — не то зрелище, которое Нуар сможет выдержать. Он был готов остаться призраком, если это означало безопасность для Маринетт Дюпен-Чен. Вот только она была противоположного мнения. — Котик, ты что несешь? — спросила девушка, сев на кровати. — Ты действительно веришь, что я брошу тебя в трудную минуту? Как-то не прельщает жить в доме с привидениями. К тому же Тикки — моя подруга. Да и ты, наверняка, скучаешь по своему квами. Нуар кивнул. Он действительно волновался за Плагга. Этот черный ворчун стал ему по-настоящему близким другом и привнес в его жизнь новые краски. Причем касалось это не только приключений в виде Кота Нуара, но и вечерних препираний на тему «кто лучше: Ледибаг или сыр». И если Кот-призрак мог общаться с Маринетт, что отвлекало его от беспокойства за Плагга, то Адриан подобной роскоши был лишен, отчего Кот представлял, насколько сильны переживания другой его половины. Однако Хранитель Камней Чудес писал, что Судья не причинит квами вреда. Вот только это не означало, что Маринетт не могла пострадать. В выборе между другом и любимой Нуар не сомневался. — Это может быть опасно, — ответил он. — Я ведь не смогу тебе помочь. — Будем считать, что ты снова попал под атаку акумы, — улыбнулась Мари. Похоже, Принцессе удалось наконец собраться с мыслями и вернуть себе боевой настрой. — Кстати об этом, — глядя на улыбку любимой, Нуар не мог не улыбнуться сам. — Ты обещала рассказать, как мы поцеловались. Девушка тотчас пожалела о необдуманном шантаже: одно дело говорить об их поцелуе, считаясь посторонним свидетелем, и совершенно другое — будучи непосредственной участницей событий. Подушка класса кровать-воздух пролетела сквозь героя Парижа, а покрасневшая Маринетт спряталась под одеялом.***
Когда Маринетт спустилась ужинать с родителями, Нуар остался ожидать ее возвращения наверху. Кот, конечно, хотел последовать за своей Леди, ведь никто, кроме нее, его бы не увидел, но решил, что это не лучшая идея. Для Адриана, страдающего от недостатка родительской заботы, ужин с семьей представлялся чем-то сокровенным, поэтому он не хотел мешать любимой своим присутствием. Вот когда они поженятся, тогда у них каждый ужин будет совместным. В том, что прекрасная Леди когда-нибудь станет его женой, Нуар не сомневался. Узнав, что ей нравится его негеройская часть, Кот (ранее грезивший хотя-бы-об-одном-свидании) почувствовал невероятный прилив оптимизма и распланировал совместную жизнь на сто лет вперед. Уж теперь-то он точно никому ее не отдаст! Даже если ему не удастся воссоединиться с самим собой, Нуар обязательно сведет ее с Адрианом. Принять факт, что Ледибаг — это Маринетт Дюпен-Чен, оказалось на удивление легко. Как только Кот увидел зацепку в письме Хранителя, разгадка нашлась и пришло осознание. Ответ все это время был так очевиден, что Нуару стало казаться абсурдным то, как он раньше не замечал всей правды. А все магия квами, черт бы ее побрал. Зато теперь он уже при всем желании не мог считать Маринетт и Ледибаг разными людьми и, как и ожидал, понял, что стал любить ее еще сильнее. Единственной проблемой, препятствующей продвижению их отношений, было то, что своенравная Леди не хотела узнавать личность напарника. А ведь так хотелось сказать «Принцесса, я Адриан Агрест, и я тебя люблю», а потом как минимум слиться с ней в страстном поцелуе, а как максимум… Смутившееся собственных мыслей привидение откинулось на спинку стула и, пройдя сквозь нее, упало на пол. Внезапно Кот осознал один факт, заставивший его ужаснуться. Леди отвергала ухаживания Нуара, поскольку была влюблена в Адриана, но что было бы, если бы Маринетт решила ему признаться? Все еще лежавший на полу (со стулом, торчащим из живота) герой Парижа стукнул себя ладонью по лбу. Как же хорошо, что Маринетт никогда не признавалась ему в своих чувствах, ведь он мог отвергнуть ее из-за любви к ней же. И как потом разгребать ту ситуацию, когда все бы открылось? Слава квами, он узнал личность любимой раньше, чем это произошло. Но что будет, если Леди права, и он снова все забудет? Вдруг она все же решится признаться ему, и он ей откажет? Ей, той, в которую он так сильно влюблен, что готов на веки вечные остаться бестелесным духом, лишь бы она была цела и невредима! Герой Парижа испустил протяжный полный боли и отчаяния стон. Необходимо как можно скорее уладить все нюансы, связанные с раскрытиями личности, иначе его мечта встретить старость в объятьях Маринетт Агрест и в окружении тридцати правнуков так и окажется мечтою. Когда от отчаяния поднявшийся на ноги Кот Нуар собрался биться головой о стену, в комнату вернулась Маринетт. Ее возвращение подействовало как глоток свежего воздуха, прогнало все страхи и опасения, а также придало решимости к действиям. Пора осуществлять план по раскрытию себя! — Моя Леди, раз уж я знаю, кто ты, то… — Мы договаривались, что я ничего не узнаю, — как всегда Леди была непреклонна. — Но ведь это не честно! — возразил Нуар. — В первую очередь по отношению к тебе. Не боишься, что вернувшись в нормальное состояние, я пойду в наступление, а ты даже не поймешь, что к чему? — Я почти уверена, что ты опять все забудешь, — напомнила Маринетт. — А если нет? — не унимался Кот, для которого забытый поцелуй казался мелочью по сравнению со страхом забыть личность любимой. — Если не забудешь, то я подумаю, — вздохнула хозяйка комнаты. — Пойми, Котик, я хочу оставить все, как есть. То есть не так, как сейчас, а так, как было вчера. Я не хочу никаких изменений. Меня все устраивает. — А вот меня нет, — надулся Нуар. В его воображении снова всплыла картина как Адриан Агрест отшивает любовь всей своей жизни. — Моя Леди, тебе необходимо покинуть зону комфорта. — Она потому и зовется зоной комфорта, что в ней хорошо, — парировала Маринетт. — Нуар, у меня ведь тоже есть страхи. Я ведь не идеал, которым все считают Ледибаг. Я обычная школьница, на которую взвалили бремя по спасению города. И я понимаю, что узнав, кто ты есть, я не смогу жить, как прежде. Я боюсь еще больше впускать это все в свою жизнь. Я боюсь, что в один «прекрасный» момент Маринетт Дюпен-Чен исчезнет, и останется только Ледибаг. И знать, кто ты под маской, для меня означает еще больше стереть границу между обычной жизнью и геройской. Нуар опустил голову. Все-таки доводы Леди были ему понятны, а ее решения он уважал. Но как быть, если несмотря ни на что он всем сердцем желал быть рядом с ней, да и ей нравился он, хотя Маринетт этого и не знала? — Если так случится, что ты не забудешь, — продолжила Дюпен-Чен, — то я согласна буду вновь обсудить с тобой вопрос твоего раскрытия. Но пока давай не будем об этом говорить? Ты ведь обещал, что сделаешь все, что я попрошу, верно? Поэтому, пожалуйста, Котик, давай закроем эту тему. Хорошо? Ответом послужил неуверенный кивок. Некоторое время Кот молчал, но вдруг поднял голову и с нескрываемой решимостью в глазах произнес: — Мурцесса, я обещаю, что в этот раз ничего не забуду, и мы с тобой обязательно вернемся к этому разговору. И уж тогда я тебя ни за что не отпущу, пока ты не узнаешь, кто я на самом деле. А потом тем более отпускать не собираюсь. — Договорились, — улыбнулась мадемуазель Дюпен-Чен. То, с какой решимостью говорил напарник, привлекло в ее голову мысль: а вдруг все не так страшно, как она думает. В любом случае, до того момента нужно было дожить, одолеть Судью и сохранить воспоминания. — Кстати, Моя Леди, — раз уж раскрыться не удалось, Нуар посчитал, что имеет право утолить свое любопытство. — Получается, его смяузливое личико, — Кот кивнул в сторону собственных плакатов, — привлекает тебя больше, чем моя хвостатая попка? Маринетт поперхнулась воздухом. Если бы ее напарник не был в данный момент неосязаемым призраком, девушка точно бы его убила. Котяра, наслаждаясь реакцией возлюбленной, продолжил: — Мурцесса, я ведь имею право знать, чем он лучше мяуня? Желание привязать хвостатого проходимца к рельсам метрополитена на самой оживленной станции пропало, стоило Мари взглянуть в жаждущие ответа глаза. Чертово кошачье обаяние! — Если бы ты задал этот вопрос еще год назад, — сжалилась Леди без маски, — то я бы озвучила тебе целый список, начинавшийся с того, что Адриан как минимум не каламбурит и не отвлекает меня своим флиртом во время серьезных битв. — А сейчас? — А сейчас, как бы ни было тяжело это признавать, — Маринетт вздохнула. Не так давно, наблюдая за Адрианом со стороны, она пришла к одному важному открытию, о котором не рассказывала даже Тикки, — я считаю, что вы похожи. Иногда мне кажется, что если бы Адриан не находился под таким давлением со стороны отца, то вел бы себя так же, как ты. — Оу! — Нуар был удивлен тем, насколько хорошо его знает любимая. — Даже так? Но если мы так похожи, то почему он, а не я? — Потому что вы похожи с ним, а мы похожи с тобой. — Я не совсем понимаю, — Нуар почесал затылок. Это была всего лишь привычка, потому что у привидений физически ничего не может чесаться. — Мы с тобой спасаем Париж, — принялась объяснять Маринетт, расхаживая по комнате. — Сражаясь с акумами, мы творим невозможное, будучи в масках. Он же творит невозможное без супер-сил, чем я не могу не восхищаться. — Например? — Знает китайский, — усмехнулась девушка. — По материнской линии я китаянка, но все эти иероглифы для меня — темный лес. — Моя Леди, а я ведь тоже знаю китайский, — ухмыльнулся Нуар, догадываясь, что Маринетт многое недоговаривает. Ему льстило то, что Принцесса любит Адриана не за внешность, деньги или статус, а за то, чего он добился собственными силами. — Не усугубляй мой комплекс неполноценности, Котик! И все-таки иногда Маринетт было чертовски хорошо рядом с этим наглым, нахальным и невероятно обаятельным Котом. Вот только говорить об этом самому Нуару она не собиралась, боясь случайно подарить надежду. Ведь сердце мадемуазель Дюпен-Чен давно и безнадежно украл творящий невозможное в своей повседневной жизни Адриан Агрест.