Разрушенные судьбы

      Этот мой сон вернул меня на ту самую улицу, где на меня с двух сторон шло две толпы, в неизвестном городе, сильно напоминавший Зверополис. Только теперь… Ничего не было. Город превратился в груду серых развалин с пепельными силуэтами его жителей на дорогах. Мрачное небо, покрытое тёмными облаками, злобно возвышалось над руинами, осыпая его чёрным, словно уголь, снегом. Стояла серая пелена из пыли, заставлявшая меня кашлять и закрывать лапой слезящиеся глаза. Дул прохладный ветер, делая и без того морозный воздух ещё холоднее, из-за чего у меня зуб на зуб не попадал, даже шерсть не спасала. Сквозь пелену пыли был слабо-слабо виден бледный диск солнца. Из сломанной машины негромко доносилась песня середины прошлого века. Мужской меланхолический голос красиво о чём-то пел, но из-за помех и посторонних шумов не получалось разобрать ни слова.       Вот такая мне предстала картина. Мне казалось, что я раньше её где-то видел, но не мог припомнить, где.       Вдруг, я увидел маленькую лисичку в рваном бежевом платьице с розочками, которая медленно шла по дороге среди развалин и держала в правой лапке игрушку, плюшевого волчонка с глазами-пуговками. Она грустно оглядывалась по сторонам, словно ища что-то, затем, увидев меня, с опаской, но всё с тем же печальным, даже молящим выражением лица стала подходить ко мне. — Дяденька, — со слезами на глазах начала она, — Вы видели моих папу и маму? Они сказали, что уйдут всего на пару часиков, вы их видели?       Я молчал. Я был так потрясён всем происходящим, что онемел. В голове крутилась только одна мысль: «Неужели это вещий сон? Неужели всё так и произойдёт?» — Нет, девочка, — прошептал я ей, схватившись за голову и пав на колени, — Не видел. Она ничего не сказала, только печально вздохнула и пошла дальше, в серую пелену. — Постой, девочка! — всполошился я и побежал за ней, но она даже не смотрела в мою сторону и продолжала свой путь в серую пустоту, опустив голову и постукивая белыми босоножками по асфальту.       Её силуэт потухал во мраке, а лёгкий топот босоножек становился почти неразличимым. Когда я глубже зашёл в туманную дымку, я уже не видел лисички, и не слышал топота. Куда бы ни бежал, куда бы ни сворачивал, её уже нигде не было.       Я вновь упал на колени и заплакал. Снова одиночество. И только ветер завывал свою тоскливую мелодию… ***       Я открыл глаза и обнаружил, что они у меня в слезах. Неужели я действительно плакал всё это время? Внезапно я почувствовал, что лежу на чём-то твёрдом, посмотрел — оказалось, что я лежу на полу, возле кровати. — Что за шум? — Джуди резко выбежала из своей комнаты и застала меня валяющимся на полу, — А, это ты, Ник, упал? Тебе не больно? — Не, не, я в порядке, — отмахнулся я, а между тем стирал слёзы с мокрых зелёных глаз, но она, похоже, это заметила. — Ты почему в слезах? — с тревогой спрашивала крольчиха, — Что стряслось? — Да ничего, — вновь отмахивался я, но Джуди оказалась упрямой особой. — Ник, я давно тебя знаю, и выучила твоё поведение, и теперь я понимаю, когда тебе хочется что-то скрыть. Расскажи. Я вздохнул. Спорить с ней было бесполезным занятием. — Несколько дней назад, — начал я, — мне снилась улица, где на меня с двух сторон шли мои «фанаты» и ненавистники. В этот раз она опять мне снилась… Но там… никого не было. Город был разрушен, а звери — превратились в пепел. А потом я встретил маленькую лисичку. У неё были грустные серебристые глазки, бежевое рваное платьице с цветочками, ещё она держала в лапах игрушку, волчонка. Она искала родителей, спрашивала меня, не видел ли их я…       Я замолк. Было тяжело рассказывать о таком. К тому же, меня мучило какое-то неправдоподобное поведение девочки. У меня из-за пыли слезились глаза и я закрывал их, хотя… у неё тоже были слёзы, однако, может, это от страха, или от горя? Нет, она даже не всхлипывала. Ох, уж эта логика сна, непонятная и непредсказуемая вещь.       Несмотря на то, что это лишь сон, мне ещё было жалко девочку, бродящую по уничтоженному городу в поисках родителей. Особенно душераздирающим было наблюдать, как она, одна, уходит в серую дымку и с каждой секундой её силуэт становится неразличим и, в конце концов, исчезает, даже топота босоножек не слышно. Я не смог её остановить, и она исчезла, навсегда, и я вновь ощутил чувство глубокой вины.       Джуди тоже ничего не говорила. Очевидно, нечего было добавить. — Ты знаешь, — вдруг нарушила она молчание, которую нарушал лишь шум дождя, всё ещё продолжавший лить и вызывать во мне чувство безысходности и необъяснимой тоски, — Мне сегодня тоже кошмар снился, про нас с тобой. Мы стояли на носу корабля, я и ты, как в фильме «Титаник». Ты держал меня, а я словно плыла по воздуху, летела ввысь, — она мечтательно посмотрела вверх и протяжно вздохнула.       Я сразу представил себе корабль, большой, роскошный лайнер, плывущий среди бескрайних океанских вод на запад, в сторону заходящего за горизонт алого солнца.       На палубе никого, только я и Джуди. Мы стоим на носу корабля, и я держу её над собой, а она, словно почувствовав, что научилась летать, вытянула лапы и, счастливая, смотрит на заходящее солнце, которое будто прощается с уходящим днём, чтобы потом встретиться с грядущим.       Однако всё, что я придумал в своём воображении, начало исчезать, когда Джуди продолжила описывать свой сон. — А потом, — её взгляд был опущен, а в голосе появились нотки сожаления, — Нас заметили все на корабле и начали восхищаться, говорить, что мы смелые, не стесняемся показывать свою любовь. Я испугалась, и спряталась за тебя. — И что же я сделал? — Ты начал отгонять от меня толпу, заступался за меня.       В этот самый момент во мне вновь пробудилось чувство вины. Вспоминать тот день для меня становилось с каждым разом всё тягостнее и тягостнее. Этот груз всё больше давил на моё сердце, и каждый раз кажется, что оно точно не выдержит того напора.       Как же я до такого докатился? Ведь ещё неделю назад я был весёлым, жизнерадостным лисом, душой компании, уверенным в себе, а что сейчас? Я стал жалким, серым, невзрачным, пессимистичным. Кажется, что дальше всё будет меняться только в худшую сторону. Вернёмся же вновь к рассказу Джуди. — …Ты был так смел, так отважен, я смотрела на тебя так… восхищённо, как в давние времена дамы смотрели на победителей турниров. Её взгляд вновь стал таким же мечтательным, как раньше, а я смотрел на неё, смотрел. — Морковка, — вдруг решился спросить я кое-что, что мучило меня и раньше, но сейчас, после этого рассказа, начало подтверждаться, — Скажи мне честно, ты до сих пор неравнодушна ко мне?       Она ничего не говорила, но по ней было ясно, что я раскрыл тайну, которую крольчиха скрывала от меня всё это время, и ей так же было стыдно, как после того… Неважно, самому неприятно. — Да, — призналась она и, понимая, что мне всё уже ясно и уворачиваться бесполезно, стала более спокойной, — Да, это так. Но, знаешь, я ещё так и не разобралась со своими чувствами до конца. Да, ты красивый, обаятельный, остроумный, да я в тебе столько положительного нашла за то время, что мы были вместе! Но… Я осознаю, что это неправильно, так не должно быть. — Да-с, — кивнул я, — Природой было задумано, чтобы представитель одного вида… м-м-м… — начал я в голове перебирать слова, чтобы найти нейтральное, — Оплодотворял своего же… — Может, свою? — поправила меня Джуди. — Ну да, имеется в виду, что оба зверя разных полов и одного вида, и я считаю, что так и должно быть. Но, как мы убедились, «иных» становится всё больше. Я вздохнул. Теперь разговор о наших чувствах плавно перешёл в то, о чём мне совсем не хочется говорить, до того противно мне стало. — Сколько сейчас, не знаешь? — спросил я её, решив сменить тему. — Нет, у тебя телефон, посмотри.       Я взял свой старенький, но всё ещё рабочий смартфон и включил экран. Четыре белые цифры на фоне голубого неба и большого одуванчика показывали, что до звонка будильника, в полшестого, было ещё долгих полтора часа. Джуди-то ладно, ей ещё несколько дней сидеть дома, а мне надо идти на работу. — Ладно, Джу, я спать, — я улёгся на диване и закрылся пуховым одеяльцем. — Спокойной ночи, Ник. Знаешь, — она остановилась и посмотрела на меня, — Рада, что мы поговорили так, по душам. Давно надо было. — Я тоже, — сказал я, не вставая с дивана, — Спокойной ночи.       Она закрыла за собой дверь, и мне стало как-то грустно. Хотелось поговорить ещё, но всё же надо было спать. Дождь постукивал по асфальту, по крыше; под его звуки было приятно так засыпать, что я даже не заметил, как погрузился в объятья Морфея и, о чудо! мне снился яркий, прекрасный сон, где я лечу над нашим славным городом, и он виден весь как на ладони. Но, как это всегда бывает, всё хорошее быстро заканчивается. С небес на землю меня возвратил звон будильника и громкий стук дождя о крышу дома.       Выключив его, я сладко потянулся и, встав с дивана, направился в ванную. Умывшись, мне хотелось почистить зубы и, когда я взял небольшую оранжевую зубную щётку, тут только до меня начало доходить.       Я цокнул от досады и направился на кухню, чтобы хотя бы выпить кофе перед долгим рабочим днём. Там, у плиты, стояла Джуди, бодрая и в хорошем расположении духа, чего нельзя было сказать обо мне. Видно, жизнь в сельской местности оставила свои следы в её ритме жизни. — Доброе утро, — сказал я, проходя на кухню и принюхиваясь к аппетитным запахам, исходящих отсюда. — Доброе, Ник, — она повернулась ко мне и улыбнулась, не отходя на плиты. На ней был небольшой белый фартук с рисунком в виде двух перекрещенных морковок.       На плите жарилась рыба. От неё исходил такой приятный аромат, а масло на сковородке так громко шкворчало, что во мне мгновенно пробудился аппетит. — Не знал, что ты рыбки купила, — сказал я, — кстати, у тебя есть кофе? — Есть, вон там, в шкафчике, — она указала на крайнюю левую дверцу, — ну, пока ты спал, я решила, что не пойдёшь же ты к себе есть, не успеешь, ну вот и купила. Только я рыбу в первый раз готовлю, поэтому не знаю, понравится ли тебе. — Не знаю, дай-ка попробую, — я встал, подошёл к плите и, взяв вилочку, отломил небольшой кусочек и попробовал его. — М-м-м, думаю, рыба уже готова, — вынес я своё решение. — Хорошо.       Через две минуты я и Джуди уже сидели за столом и завтракали. Я пил растворимый кофе, от которого давно отказался в пользу растворимого, и ел замечательного окуня, в котором, правда, оказалось полно косточек. Джуди сидела справа от меня и уплетала простой салат из огурцов и помидоров с чашкой душистого мятного чая.       А дождь каким-то нескончаемым потоком всё лил и лил на наш город. Казалось, что облака плачут по тому, что скоро произойдёт, и что невдомёк остальным. — Спасибо, Морковка, — поблагодарил я её за тёплый приём и потрясающий завтрак. — Всегда пожалуйста, — сказала она, вскинув голову, — а, ещё, Ник. То, что я говорила про мои чувства — между нами. — Замётано!

***

      Я шёл по улицам помрачневшего за последние дни Зверополиса, но его атмосфера уже не брала надо мной верх. После того, как я погостил у Джуди, мне стало заметно лучше.       Но потом случилось то, что, возможно, стало ключевым событием во всей истории.       На большом экране одного из небоскрёбов появилась красная надпись «Срочные Новости». — Интернет-знаменитости Николас Уайлд и Джудит Хоппс, прославившиеся своими скандальными фото, где признаются в любви друг к другу, вызвали общественный резонанс. Одни восхищяются ими, — показали фото, где я на глазах у сотен целую Джуди, — другие же винят в пропоганде ксенофилии. Недавние беспорядки наглядно показали, что звери разделились на два лагеря. Срочное сообщение: «Николас Пиберий Уайлд обвиняется в изнасиловании представителя другого вида, а также за открытую пропаганду ксенофилии. Всем, кто видел этого лиса, — показали то фото, с которого всё началось, — срочно позвонить по телефону горячей линии…       Я ожидал много чего ужасного, но это — было за гранью моего воображения. Кто же обвинил меня в этих преступлениях? Кому я так сдался, что тот решил использовал первую же попавшуюся возможность? В любом случае, я теперь вне закона, и на «работу» мне теперь путь заказан. Я стоял как вкопанный, и не мог ничего понять.       В это мгновение мне зазвонил телефон. Быстро свернув за ближайший угол, я наконец-то нажал кнопку «Принять». — Да? — Ник! — раздался истерический голос Джуди, — я тут только что видела по новостям… — Знаю, — не менее раздражённо сказал я, оглядываясь по сторонам, — слушай, забудь этот номер, вообще забудь меня, всё! Прости, что так прощаюсь, но так надо. Прощай. Надеюсь, ещё увидимся… — Посто!..       Я отключил вызов, а затем вынул из телефона сим-карту и выбросил в ближайший мусорный контейнер. Нет, я ожидал многого, но к таким обстоятельствам определённо был неготов.       Мне оставался лишь один выход — прятаться, скрываться в толпе. Хотя, пожалуй, можно обратиться к одному знакомому дону, который может и помочь мне, но путь туда далёк и рискован. К счастью, меня есть один друг, который может помочь и, если повезёт, то я найду его минивэн на стоянке возле бара «Дикие Времена».       В любом случае, моя судьба уже полностью изменилась. Теперь главное — не говорить ничего лишнего, быть осторожным со словами…       Настроение моё стало падало со скоростью, сравнимой со скоростью света.