Разрушенные судьбы

      Бар «Дикие Времена», наверное, одно из самых развратных мест в Зверополисе. Красно-чёрные цвета, обольстительные танцовщицы, плавно изгибающиеся на шесте и не стесняющиеся трясти своими прелестями, богатые гости, тратящие здесь кучу денег на дорогие развлечения, алкоголь и девочек. Финник часто захаживал сюда, иногда и меня брал с собой, хотя мне всегда не нравилось это место. Он находился напротив недалеко от ресторана «Мист», в нескольких кварталах от моего местонахождения.       Вопрос в том, как пробраться до него незамеченным?       Несмотря на ранний час, народа было довольно много. Почти все с зонтиками, в капюшонах были немногие, я в том числе. Хотя сейчас дождь, значит, мой внешний вид не вызовет особых подозрений. Однако, меня может выдать длинная рыжая мордашка, которая выходит за пределы капюшона…       Извиняюсь за такую скудную речь, просто мне действительно сначала надо придумать план, как добраться до клуба, а потом ещё и найти своего старого товарища, с которым я в последнее время вижусь лишь раз в месяц, чтобы нагуляться. Неважно.       Огромные тёмно-серые тучи чернели с каждым днём, всё больше сердились на наш мир, и оттого пуще прежнего лило в Зверополисе, городе, где, похоже, уже не каждый может быть тем, кем захочет.       Я засунул руки в карман и обнаружил, что из денег у меня всего десять долларов. Так дело не пойдёт, если они кончатся, будет ох, как трудно. Надо ещё отыскать банкомат и снять всё, пока карточку не заблокировали. Осмотревшись, я нашёл на другом конце улицы будку с банкоматом, который к тому же и комиссии не берёт, как я знал. Теперь надо спокойно идти по пешеходному переходу, не привлекать внимания, ни на кого не смотреть.       Сердце колотилось, словно бешеное, пока я переходил широкую полосу, посреди толпы зверей, больших и маленьких. Каждую секунду мне казалось, что кто-то смотрит на меня, присматривается, и вот-вот готов накинуться на меня и сдать на «работу», ещё эти вездесущие камеры, круглосоточно ведущие слежку за всеми нами. Когда я ещё был полицейским, камеры были отличным инструментом для расследования преступлений, но теперь, став вне закона, они были свидетелями, того, что я гуляю на свободе, и, куда ни скройся, камеры всюду. Если засвечусь, всё — конец!       Наконец, я смог перейти злощастный переход и зайти в никем не занятую будку.       Откопав в кармане зарплатную карту, я вставил её, набрал пин-код и стал ждать. Настал момент истины. Если карта будет блокирована… Никогда я еще так не нервничал. Сердце, только начинавшее успокаиваться после перехода дороги, вновь начало биться в бешеном ритме.       Наконец, инициализация карты была завершена и… появились привычные окна с названиями операций. — Фу-у-х, — вздохнул я с облегчением, прямо камень с сердца, и тут же нажал на кнопку «Снять все деньги». Получив свои накопленные за все месяцы работы, (я ещё и года не отработал), пятьсот шестьдесят семь долларов, я, незаметно, как раньше делал, положил в левый карман и закрыл на молнию, чтобы не потерялись.       Я зашёл в небольшую щель между домами, такие раньше делали, чтобы не приходилось делать огромные крюки, и которыми я сам частенько пользовался, и там, без лишнего внимания, избавился и от карточки: сначала сломал на две, затем, как бы не было противно, закопал поглубже в мусорном контейнере. К слову, так я оказался на целый квартал ближе к «Диким Временам».       Ударила молния. Яркая вспышка на доли секунды ослепила меня, но это было совсем несущественно, а секунд через пять раздался сильный раскат грома. Конечно, он не оглушил меня, но уши неслабо так разболелись. Но, боль утихла, и я вновь направился к пункту назначения.       Снова оживленная улица, полно прохожих, машин, и камер. Тут я приметил одного полицейского, большого тигра в форме, зорко смотрящего по сторонам: явно дали приказ выискивать меня. Вот это уже сложнее, чем просто с камерами. У тигров глаз — алмаз, но где только наша не пропадала?       Светофор загорелся зелёным, толпа зверей стала переходить дорогу, я за ней. Спрятаться в толпе — идеальное средство для потери из виду. Правда, этот самый полицейский как-то странно покосился на нашу толпу. Всё время, пока мы переходили дорогу, которая мне показалась даже больше, чем прежняя, он не спускал глаз с нас. Один раз даже почудилось, что мы встретились взглядами, а взгляд у него был суровый, небось, и голос имеет такой же грозный. Но мне повезло, он не заметил, да и другим, знаете, как-то было всё равно, что тут рядом идёт подозрительный лис, сильно похожий на розыскивыемого, который ещё постоянно оборачивается по сторонам, да ещё и ходит в капюшоне. Ну, мне же лучше.       Наконец, мне оставалось пройти каких-то десять метров до нужного места, ну и вот, теперь я стою напротив самого развратного места во всём Зверополисе. «Дикие Времена». Да, это название оправдывает себя сполна. Финн рассказывал, что там порой случались такие вечеринки, что, если об одной такой рассказать, во всей красе, невинной девушке, то та так и набросится на тебя от возбуждения, он лично проверял.       Сейчас было без пяти шесть, клуб уже закрывался, и засидевшихся посетителей уже силком вытаскивали оттуда. Финника среди них не было, зато на стоянке, как и ожидалось, стоял когда-то наш, а теперь лишь его, фургон с волком в доспехах, несущего на руках прекрасную волчицу. Я подошёл к окошку водительского места и заглянул туда. Сладко заснув после очередной попойки, Финн лежал на кресле и смешно так храпел, вызывая во мне улыбку. Я хотел открыть дверцу, но она не поддавалась, однако, старина Финн, как я знаю, имеет одно свойство памяти: закрыв двери, он может совсем забыть про задние дверцы, однако тогда у него был я. Оглядевшись и убедившись, что некому обвинить меня в угоне, я проверил, заперта ли дверь. Результат был ожидаемым. — Эх, Финни, Финни, — сказал я про себя и, спокойно войдя внутрь, тихонько закрыл дверцу, чтобы не разбудить своего старого товарища.       Но, похоже, на этот раз он спал чутко. — А-а-э-э-хто тута? — спросонья начал он говорить голосом типичного пьяного зверя, у которого на лице написано, что он делал вчера, — хто бы ты ни был, — фенёк кое-как встал на кресло и, взяв биту, упал от неуклюжести, — я тя выгоню, уж я-т тя выгоню! — Расслабься, братан, — сказал я, останавливая его, — это я, Ник.       Он недоверчиво взглянул на меня, потом, присмотревшись, пустился в объятья. — Ник! Да это же ты, лопух-легавый! Прости, не признал сразу! Богатым будешь! Какими судьбами в мою скромную обитель? — он медленно начал приходить в нормальное состояние. — Финн, — сказал я серьёзно, — пообещай, что это будет между нами, хорошо? — Без проблем. Давай, выкладывай, что там у тебя. Учти, денег не дам, самому надо. — Да какие деньги! Финн, я влип! По-крупному! — Если ты про фотографии со своей подружкой, — он расхохотался, — то ты точно попал! — Хуже! Я теперь вне закона! Я в розыске!       Он перестал смеяться, затем странно взглянул на меня, и сказал, словно врач: «Да вы, батенька, больной». — Нет, я серьёзно! Не знаю, как, но кто-то обвинил меня в изнасиловании и — в пропоганде ксенофилии.       Теперь Финник совсем перестал улыбаться. Теперь он наконец-то вник в суть моей проблемы. — Так, за тобой был хвост? Тебя преследовали? — Пока нет, но, боюсь, скоро будут, — тяжело сказал я. — Слушай, — начал Финн, садясь за баранку, — я знаю одно место, где ты можешь отсидеться без лишнего внимания, это в Тундра-Тауне, найди мистера Бишопа… — Нет, лучше к Мистеру Бигу, сейчас же. — Постой, постой, ты что, самоубийца? Ты же понимаешь, если он тебе не поверит, то ты — точно труп! — Это уже неважно, — как-то спокойно, даже безразлично, ответил я, мотая головой, хотя понимал, что и слова Финника тоже имеют толику истины, — мне всё равно уже нет обратного пути. Так что, вези меня, мой друг, во владения Босса.

***

      Тундра-Таун. Пожалуй, единственный район, который не оказался во власти дождей. Правда, его место уступил снег. Его было полно, он был везде. Снегоуборочная техника стояла на каждой улице и старалась очистить всё, но, только уберут старый снег — появится новый.       Я сидел на своём старом переднем сиденье, слева от Финника, и вспоминал о былых временах; запах салона навевал приятные воспоминания о наших «махинациях на пять долларов», о «лапочках на палочке», и о многом другом. Тогда я был весел, остроумен, да и погода тогда была хорошей. Сейчас всё это куда-то улетучилось. Нет больше того Николаса Уайлда, нет его. — Ник, — окликнул меня Финник, — слушай, а можешь, по-дружески, рассказать, что там у тебя с этой крольчихой? Никому не скажу. — В том-то и дело, что ничего, — сказал я, глядя в окно на заснеженные улицы Тундра-тауна, сохраняя наш с Джуди секрет, хотя он и не имел особого отношения к этому, — мы лишь друзья, ну и напарники, были ими. А то фото… Она тогда имела ввиду, что я нравлюсь ей как друг, не больше. А второе фото…       Я замолчал. Мне совсем не хотелось рассказывать эту историю, за которую я себя возненавидел ещё больше. — Ну что? — Финник всё ждал, когда же я наконец отвечу. — Давай не будем об этом, — холодно отмахнулся я, пытаясь больше не вспоминать эту позорную часть истории своей жизни, и Финник, обычно любопытный и мелочный, вдруг не стал дальше расспрашивать меня об этом. — Ну, а что будешь делать дальше? — спросил он с неким беспокойством, — ну, после встречи с мистером Бигом. Может, всё-таки передумаешь и пойдёшь к мистеру Бишопу? Поверь, я тебе плохого не посоветую. — Не нужно, — кратко и холодно ответил я.       Между тем наш фургон уже приехал к неприметному на первый взгляд бару «Старое Доброе Время», который на самом деле был лишь прикрытием для одного из домов мафиозных семей Зверополиса. Однако ничто не могло вызвать в этом баре каких-либо подозрений.       Зайдя внутрь, ты словно попадаешь в тридцатые годы прошлого века. На стенах, сделанных из дубовых досок, висели плакаты тех лет с довольно милыми певицами и актрисами, всюду были изображения старых автомобилей, которые сейчас можно увидеть лишь на редких выставках. Также тут было полно рекламных плакатов с продуктами, что производились в то время, и которые можно было попробовать здесь же. Все столы и сиденья были сделаны по образцу и подобию тех, что делались тогда, и даже вся посуда и столовые приборы были воссозданы по реальным образцам. Всё было создано с такой любовью к мелочам, что, кажется, не нужна даже машина времени, чтобы узнать, как всё выглядело в то время. — Всё, Финни, мне пора, — сказала и открыл дверцу. — Постой, — сказал он; я остановился и взглянул на него, — вот, — он положил руку в карман и, покопавшись, вынул оттуда несколько купюр и какую-то записку, — бери. — Возьму только это, — я взял какую-то сложенную пополам бумажку и сразу же переложил в правый карман куртки, — а деньги у меня есть. К тому же, ты сам говорил, что тебе они нужны. — Я тогда не знал, что с тобой произошло, так что — бери. Бери, - настаивал он.       Я вздохнул. Спорить с Финником было бесполезно, он всегда был упрямым. К тому же, если честно, деньги мне и вправду были ох как нужны. Я взял из его лапы все триста долларов и положил в свой денежный карман. — Ну, всё, — сказал он, - бывай! Надеюсь, увидимся!       Мы пожали друг другу лапы, обнялись, и я, выйдя из машины, закрыл дверцу, и фургон тронулся с места и скрылся за углом, а я зашёл в бар, просить помощи от мафиозного босса, которому я однажды сделал одно нехорошее дело, за что чуть не поплатился собственной шкурой, а также жизнью Джуди, и если бы дочь мистера Бига не признала в крольчихе её спасительницу, нас бы уже давно не было в живых.       Ну вот, я опять вспомнил случай, когда подставил свою подругу. Похоже, что в моей голове хранятся лишь плохие воспоминания, а хорошие — забываются, долго не задерживаются, подавляются под весом всего того, что случалось у меня ужасного.       Моё настроение, и без того отвратительное, пало ещё ниже.