Разрушенные судьбы

      Я шёл по Сноу-Стрит, наверное, как мне кажется, самой ужасной и грязной во всём нашем городе, который, незаметно для многих, но верными шагами, меняется, становясь всё больше не похожим на ту утопию, где каждый может быть тем, кем захочет.       Да и, знаете, я и сам начал разочаровываться в этой системе. С тех пор, как Леодор Златогрив сел за решётку, его место заняло временное правительство. Скоро, вот буквально через несколько недель, должны будут проходить выборы нового мэра. Кандитаты мне пока были неизвестны, так как телевизор я почти не смотрю, а приёмник — я его включаю лишь для как фон, чтобы не было так одиноко, и особо не вникаю в то, что говорит ведущий. Однако, как мне приходилось слышать о коллег по работе, в кандитаты выступают три особы, у которых больше всего шансов сесть в кресло мэра и оглядывать с высоты пентхауса на наш чудесный город.       Первым был огромный бурый медведь Сэмюэль Ронсон, придерживающийся консервативного режима. Его суровый вид всем показывал, кто тут лидер. Ещё, по некоторым слухам, коричневый цвет считается признаком консерватизма. Совпадение? Вряд ли. Поддерживают его в основном звери зрелого возраста и пенсионеры.       Вторым кандидатом выступал, как бы поэтичнее сказать, не совсем мужественного типа, слащавый волк Роберт Коэн. Он ещё раньше был известен как просветитель идей о всеобщей любви. Его девиз, «Да полюбит каждый ближнего своего», стал цитироваться его последователями так часто, как Газелле выпускает хит за хитом. Как можно догадаться, он даст полную свободу во всём, как будто её у нас и при Златогриве не было. Его поддерживает по большей частью молодёжь и интеллигенция.       Третим же кандитатом была белка Эмма Наттс, которая представляла партию Зелёных. Ну, тут было всё ясно. Мне кажется, что у неё не будет шансов, так как события, происходившие несколько дней назад, да и те, что происходят сейчас, явно намекают, что основная борьба будет за Ронсоном и Коэном, консерватизм и вседозволенность. Что выбрать? Не знаю. Вообще, как пел один классный певец: «Выборы, выборы, кандидаты…» Думаю, продолжать не нужно.       Оставим «выбора» и вернёмся на Сноу-Стрит. Все дома здесь были из тёмно-коричневого кирпича, с деревянными рамами, и на каждом из них было хотя бы одно граффити. На улице то и дело полно мусорных баков, большинство из которых было варварски повалено, из-за чего было полно мусора и всё пахло, как трехднёвный труп. Также было много снега, который, видимо почти не убирался, из-за чего около крыльцов можно были протоптаны дорожки, где-то поменьше, где-то побольше.       Улица была очень длинная, судя по тому, что первый дом, мимо которого я проходил, был под номером семьдесят шесть.       Было тихо, даже слишком, видно, звери боялись выходить на улицу, или же работа позволяла им так долго оставаться дома, счастливые.       Минут через пятнадцать, я набрёл на один, ничем не примечательный, ничем не отличавшийся от остальных, трёхэтажный дом по адресу Сноу-Стрит 34. — Наконец-то я нашёл его, — сказал я и поднялся к двери. На ней была прикреплена табличка: «Ночлежка мистера Бишопа».       Внизу была записка, которая гласила: звонок не работает, стучите».       Я постучал три раза. — Кто? — сказал суровый басистый голос из-за двери, который по началу даже испугал меня. — Ник Уайлд. Я здесь по совету Финника.       Пауза. Через три секунд дверь отворил огромный такой волк, который, помимо сильного телосложения, обладал немаленьким, по сравнению со своими «собратьями» ростом: он был выше меня раза в полтора. — Знаю такого, заходи!       Я вошёл в тускло освещённую приёмную со стойкой, за которой была полка с ключами в комнаты. Все стены здесь были обшарпаны и в трещинах, на полу валялся всякий мусор, большей частью окурки да банки из-под пива.       Сам же волк, очевидно, сам мистер Бишоп, владелец этого заведения, выглядел на редкость омерзительно и внушал самый, что ни на есть, страх. У него не было одного глаза, на его месте была чёрная повязка, что делало его похожим на пирата, не хватало только бутылки рома для окончательного образа. Его морда, (лицом назвать было никак нельзя из-за зверского оскала, делавшего его похожим на злодеев из кино) вселяла ужас и отторжение, а его тело и руки выглядели настолько мощно, что, казалось, он сможет легко порвать в клочья любого, кто будет неугоден ему. Мне лично было просто невыносимо жутко стоять рядом с ним и смотреть на него. — Финник живёт на втором этаже, — я вновь услышал этот грозный голос, дополнявший его образ злодея. Такого бы точно взяли на съёмки на роль главного антагониста, даже без проб. — Он живёт в двести шестой комнате, поднимайтесь туда, — он указал своей огромной лапой с не менее маленькими когтищями на проход, ведущий на верхние этажи. — С-спасибо, — еле скрывая страх сказал я и повернулся к леснице, чтобы постараться забыть это лицо, точнее морду. Пока я шёл, мне всё время казалось, что он подозрительно глядит на меня.       Наверху было ещё грязнее, чем на первом этаже. Запах стоял такой, что здесь можно было ходить лишь в противогазе. Я подошёл к двери двести шестой комнаты и постучал. — Кто? — Это я, Ник. — А, сейчас, сейчас.       Финник открыл дверь и жестом показал: «Добро пожаловать в мои «владения» ».       Комната была, скажу, так себе. Метров восемь максимум. К тому же, Финник явно здесь не убирался уже лет сто: как и на этаже, тут было полно мусора, да и обои все были выцветшие, а местами даже порванные. У окна стояла незастеленная кровать с бельём не первой свежести. — Ну, как прошёл разговор с мистером Бигом? — спрашивал Финн, садясь на кровать и приглашая сесть с ним. — Да не, я постою, — сказал я, глядя на незастланную, пропахшую потом постель, и продолжил, — ну, что говорить? Обещал помочь, если окажу небольшую услугу. — И что же? — Финн, — серьёзно сказал я, — скажи, ты никому не выболтаешь это? — Что это за секреты опять? Может, расскажешь наконец своему другу? — с небольшой обидой сказал он. — Сейчас. Скажи, что это за место? — Нет уж, сначала ты, — затребовал он. — А-а-а-р-г-х, — прорычал я, затем перешёл на шёпот, — нас никто не слышит? — Да. — Короче, недавно у бара, где находится база мистера Бига, произошло убийство, и они считают, что тот, кто совершил его, прячется здесь, в этом здании, — я махнул рукой, показывая, что где-то тут и скрывается убийца.       Он посмотрел на меня сначала с удивлением, а затем его сменил ужас. — Я знал, что в этом месте живут всякие отребья, но… убийца? — Да и сам мистер Бишоп выглядет подозрительно, — заметил я, — помнится, ты говорил, что в этом месте я могу укрыться от полиции. Выходит, здесь могут быть и другие преступники…       Тут у меня в голове появился вопрос, который следовало задать ещё тогда, будучи у мистера Бига: а как вообще выглядит убийца? Я сам не спросил, а он почему-то не дал даже примерного портрета. Может, они и не видели его, но мне самому надо было спросить, для начала. Вот что значит сидеть за бумагами, того гляди, совсем растеряю навыки полицейского. Да уж, положение было не самое приятное.       Что теперь делать? — Знаешь, Ник, — нарушил мои раздумья Финн, — вот буквально вчера, когда я шёл напрявлялся к фургону, я уловил разговор двух странных зверей. — Так, — я навострил уши в ожидании, — и о чём же была речь? — Некто Хаммерлинг из двести десятой упоминал про убийство у «Старого Доброго Времени». Странное названьице, да?.. — Финн, — я вплотную встал к нему и начал лихорадочно трясти его в поисках новых ответов, — что тебе ещё известно? Говори! — Успокойся сначала! — попросил он, явно не испытывая удовольствия от моей качки, и я перестал его трогать, — ну вот, ты мне все мысли растряс. Спасибо! Стой!.. Вспомнил, вспомнил!.. Ещё он пытался… — он задумчиво посмотрел на грязный потолок, пытаясь вспомнить, что расслышал тогда. Когда его молчание начало затягиваться, я было приготовился вновь трясти его. — Не надо! — воскликнул он, — вспомнил!.. — Надо же, работает! — подумал я про себя, — думаю, этот метод стоит поменять и на допросах, ах, да, я же не полицейский больше… -…Хаммерлинг сказал, что убивал некто, похожий то ли на ягуара, то ли на тигра, в общем, кто-то из района Тропического Леса. У него ещё был символ с буквами К и С. Это всё, что я знаю, честно. — Хорошо, — сказал я, — спасибо. Теперь у меня есть зацепки в расследовании, постой… — Что? — Скажи мне, как долго ты живёшь в этом филиале ада? — озабоченно спросил я. Не могу я смотреть, как мой товарищ, с которым я не разлей вода уже столько лет, оставить в этой дыре. — С тех самых пор, когда ты стал работать в полиции. Одному мне было тяжело содержать нашу старую квартиру, ну я и… — Ты продал нашу двушку? — не сдержив своего гнева, закричал я. Мы три года копили на эту квартиру в центре Зверополиса, а он взял и продал то, что было нажито нашим непосильным трудом. — Да, — он смотрел на пол, пытаясь не попасться моему злобному взгляду, видно что ему было стыдно за этот поступок, — у меня были трудности с деньгами, вот и пришлось… — А потом, — догадаться было совсем нетрудно, — ты потратил всё на алкоголь, игры и девушек? — мой строгий, выработанный не одним допросом взгляд давил на него, заставляя Финника признаваться во всех смертных грехах, совершённых после моего свершения на «Путь Истины». — Да, и вот теперь я живу здесь, в этом что ни на есть филиале ада. И у меня сейчас полный облом с баблом. — Всё, хватит с него, — решил я. — Финник, — спокойно, но всё ещё строго говорил я, — сейчас я дам тебе четыреста долларов. Но!.. Ты мне пообещаешь, что уйдёшь отсюда и снимешь себе нормальное жильё, и не потратишь всё на утоление своих инстинктов и зависимостей. Пообещай. — Обещаю, — тихо сказал он, словно искупивший свои грехи зверь, который чувствует не то утешение, не то стыд, — обещаю.       Он обнял меня, и я дал ему обещанную сумму. — Трать с умом, — наставлял я, — и ещё, совет: будь осторожен со словами. Запомни это. Прощай…

***

      Через полчаса я уже стоял у мистера и рассказал ему всё, что удалось узнать. — Так-так, — мистер Биг вновь задумался, — говоришь, из Тропических Леса и буквы К и С? Похоже на наших конкурентов… «Командо Сомбра!» — вдруг выдал он. — Какая Сомбра? — не понял я. — «Командо Сомбра». Мафиозный клан из бедных кварталов Тропического Леса, из трущоб на севере. Теперь-то мы знаем, где копать. Спасибо, Ник. Как я говорил, я не забываю тех, кто проявил себя достойно. Я позвоню своим зверям, которые могут помочь реабилитировать тебя. Им можно доверять.       Впервые за эти дни я почувствовал такую непривычную эмоцию как радость, счастье. Хотелось вновь радоваться жизни, хотелось объять весь мир. — Спасибо! — поблагодарил я его и поклонился. — Не нужно, — засмеялся он, — теперь — ступай. Добрый путь тебе, Ник.       Серое небо, покрытое тучами, обволакивало всё вокруг своим мраком, но на меня это уже не действовало. Я впервые за всё время смог ощутить радость, такую недосягаемую для меня раньше эмоцию. Но, как известно, всё хорошее кончается быстро.