Этого просто не может быть!

      Появились девушки в Норе счастливые, но немного грязные, из-за осевшего на них пороха. Фред и Джордж поджидали их около камина, и судя по их реакции довольно долго. – Почему вы так долго?! Неужели можно 3 часа выбирать платье?! К нам вот-вот приедут Люпин и Тонкс! А вы еще не одеты! Мама заставила нас помогать ей вместо вас! – Фред сорвался на ни в чём не повинных девушек, и ушёл, даже не дав им высказаться. У Джинни побагровело лицо от злости, Гермиона так и осталась стоять с пакетами и выжидательно смотреть на второго близнеца. – Ну давай, кричи на нас, потом разворачивайся и иди к своему брату. – Я не собираюсь на вас кричать. И он не собирался. Просто он весь день ходит задумчивый какой-то, а ещё... – сказал Джордж и замолк. – Что ещё? – спросила нетерпеливая Джинни. – Ещё, когда мама зашла к нам в комнату, чтобы позвать помогать, мы разрабатывали рецепт для кровопролитных конфет. Самое обидное в том, что мы его почти дописали и нам не хватало какого-то одного ингредиента. Мы уже отчаялись придумать что-нибудь, когда пришла мама, и на нас снизошло озарение, но она отобрала нашу работу, представляете? Два месяца наших трудов прошли впустую! Если бы вы были дома, то она не забрала бы наше изобретение... Фредди просто на взводе, поймите его, он не хотел на вас кричать, – тихо добавил Джордж и пошел на поиски близнеца. Девочки же решили пойти переодеваться и приводить себя в порядок.       Через два часа их было не узнать. Джинни надела платье с золотистыми узорами. Оно было чуть выше колена и смотрелось так, что трудно было отвести глаза или не восхититься. Она также надела золотой браслетик на правое запястье и распустила волосы.       Гермиона не отставала: на ней было то самое платье из магазина. Светлый лиф платья идеально гармонировал с голубым низом. Пояс с розой подчеркивал стройную талию. Всегда лохматые волосы, сейчас аккуратными витыми локонами покоились на плечах девушки. На шее была изящная серебряная подвеска, в ушах висели жемчужные серёжки.       Девушки выглядели так красиво, что, когда они спускались в гостиную, все на них смотрели с восхищением и толикой удивления – настолько непривычно они выглядели.       Тонкс и Люпин уже были здесь и обменивались приветствиями с другими членами Ордена. По-видимому, они только трансгрессировали сюда. Все знали, что Тонкс и Люпин любят друг друга, но не вместе из-за упрямства Люпина, который считал себя недостойным Тонкс из-за своей «пушистой», как её называли Мародёры, проблемы. Тонкс же наоборот всеми силами пыталась его убедить в обратном. Сейчас эти двое стояли вместе и держались за руки. Все сразу обратили на них взгляды, и те ответили на немой вопрос, точнее, ответил Люпин: – Я сделал Нимфадоре предложение, и она сказала… – начал он, но Тонкс его перебила. – «Да»! Мы скоро поженимся! Наша свадьба будет через месяц в Хогсмиде, в «Трёх метлах». Розмерта уже обещала, что сможем там отмечать весь день. Это будет выходной, так что я думаю вас отпустят в деревню, – уже обращаясь к школьникам добавила Тонкс. – А теперь кушать! Все к столу, – сказала миссис Уизли.       На столе было много разных блюд, и все они выглядели очень аппетитно: жареная индейка под соусом бешамель, грибы, салат и еще много кулинарных шедевров миссис Уизли. Все сели за стол и начали есть и разговаривать на разные темы: взрослые обсуждали предстоящую свадьбу Римуса и Тонкс, школьники – чемпионаты по квиддичу. Гермионе это было неинтересно, но из вежливости она просто молча сидела. Вот через какое-то время все стали наливать себе напитки и считать секунды до Нового года...       Люпин и Тонкс стояли вместе, она взяла его за руку со словами: – Знаешь, магглы говорят: "Как Новый год встретишь, так его и проведёшь". – Тогда... – сказал Римус, притянул её к себе и поцеловал. Миссис Уизли стояла и умилялась этой сцене. Но тут часы пробили полночь, все начали загадывать свои самые сокровенные желания.       Гермиона, будто не замечая этого всего, смотрела на целующуюся парочку и думала: "Хорошо, если бы и у меня был такой дорогой мне человек, который бы безумно меня любил, а я - его. И однажды мы встретили бы Новый год также. И потом провели так не год, а всю свою жизнь." – Герм, – прервал ее мысли чей-то голос. – Герми, – это был Рон. – Сколько раз говорить тебе, Рон? – устало произнесла она. – Я не «Герм», не «Герми» и не «Миона». Меня всё это жутко раздражает. Зови меня полным именем. – Хорошо. Ты загадала желание? – если бы он только знал, что этот один-единственный вопрос вызовет такую бурю эмоций у Гермионы. – Да, загадала. Я пойду, подышу свежим воздухом, – бросила она и направилась на балкон. Там юная волшебница рухнула на колени и дала волю жгучим слезам отчаяния.       Последние полгода пронеслись перед глазами: она, Гарри и Рон одерживают победу на Волан-де-Мортом. Они едут в родной Лондон. Она приезжает домой на электричке. Как всегда открывает двери в такой родной и до боли знакомый дом. Возвращает родителям память. Они её прощают и не сердятся. Вместе с семьёй она проводит два с половиной месяца. Девушка едет в Нору на две недели, родители провожают её. На вокзале, как и несколько лет назад, говорят: "Да сохрани тебя Господь", на что она отвечает: "И вас". Целует их в щёки и заходит в поезд. Вот новый учебный год. Странный учебник Гарри (видимо Снейп во всех своих учебниках делал пометки). Приближается Новый год, все в предвкушении праздника. У Гермионы праздничное настроение. Она, как всегда, собирает свой чемодан заранее. Прилетает сова с письмом в клюве. Девушка берёт его. Она знает, что там приглашение родителей приехать домой на каникулы и отпраздновать Новый год вместе с ними. Она открывает письмо, не замечая, что на нем печать Министерства магии. Читая письмо, она ощущает, как весь мир куда-то рушится, а хорошее настроение как рукой снимает. В письме написано: "Гермиона Джин Грейнджер, с прискорбием сообщаем Вам, что Ваши родители двадцать первого числа декабря месяца попали в автокатастрофу. Сейчас они в очень тяжелом состоянии, в коме. Они были доставлены в больницу святого Мунго. Мы предполагаем, что это были Пожиратели смерти, оставшиеся на свободе, поэтому просим Вас не покидать в школу Хогвартс в зимние каникулы." Миона несколько раз перечитывает это злосчастное письмо. Слёзы капают на листок бумаги. Она складывает его в несколько раз и убирает в карман. Девушка решает не слушаться совета и приезжает на праздник в Нору. Каждое утро она встает, пишет письмо врачу, приставленному к родителям, Ханне Шелтон, спрашивает об их самочувствии. Ответ всегда один и тот же: "Дорогая Гермиона. Я же обещала сразу написать тебе, если состояние твоих родителей как-то изменится, но ты всё равно каждый день пишешь мне. Я сожалею, но они всё так же в коме. Мы ничего не можем сделать, пока их состояние не изменится. Мне жаль... Ханна".       Гермиона всегда считала, что Новый год – особенный праздник. Вокруг все веселятся и Гермиона тоже пытается, но не очень-то выходило. Царила Атмосфера какого-то волшебства. Миона верила в волшебство и магию, не только ту, которой их обучали в школе. Она твердо для себя решила загадать в Новогоднюю ночь, чтобы её родители были живы, очнулись от почти вечного сна, называемого "комой". И когда Рон спросил, загадала ли она желание, девушка поняла, что, сама того не желая, загадала, чтобы у неё был любимый человек. Она потратила своё желание совсем не на то, чего хотела. А сколько было надежды. Гермиона просто хотела увидеть их. Живыми, здоровыми, вместе пройтись с ними по парку, обнять их. Услышать их утешающие слова, которые они всегда говорили, когда она в них нуждалась. И сейчас ей казалось, что загадав желание, она обрекла самых дорогих ей людей на смерть. И она больше никогда их не увидит. Жгучая боль в груди. Это сердце разбивается на тысячи осколков. Глаза застилают слёзы. Ей уже на всё плевать.       Вдруг ей на плечи опускается чей-то пиджак, тёплые сильные руки обнимают за талию и прижимает к себе. Гермионе всё так же плевать на всё, она лишь прижимается к нему и продолжает плакать. – Что случилось? – беспокойство отчётливо слышится в его голосе, она поднимает глаза и узнаёт Фреда. – Просто... мои родители... – она достает палочку. – Акцио письма, – секунду спустя у неё в руках оказывается пачка писем.       Она притягивает их Фреду. Он читает и отдаёт их обратно. – Мне искренне жаль… Они поправятся. В больнице Святого Мунго работают профессионалы. Они вылечили моего отца от укуса Нагайны и Сириуса после заклятия Беллатрисы. Всё будет хорошо, – от этих слов на душе становится тепло, очень хочется верить. И она верит. Просто потому что хочет верить. Слёзы потихоньку прекращаются, и она смущенно улыбается и говорит «спасибо». – Да не за что. И прости, что кричал на вас с Джинни. Понимаешь, просто мама забрала у нас почти доработанный рецепт кровопролитных конфет. Мы над ним очень долго трудились. Я знаю, ты сейчас скажешь «и правильно сделала», но мы с Джорджем и так расстроены, так что валяй, читай нотации о том, что не надо было даже начинать их делать. – Я не буду. – Что не будешь? – не понял он. – Я не буду тебя отчитывать. Прости меня. Я могу вас понять. Когда-то в детстве, мне было тогда лет семь, Я любила ставить разные опыты. Иногда что-то взрывалось, это были выбросы стихийной магии, не иначе, а мы тогда этого не знали. Мама очень ругалась. И однажды я рискнула провести самый большой, самый грандиозный эксперимент: смешала взрывчатые вещества. Взрыв должен был быть небольшим, но во мне играл азарт пуще прежнего, что создало гигантский выброс стихийной магии, и получился очень сильный взрыв. Над колбами появилось пламя, меня отшвырнуло к стенке, я больно ударилась головой, в глазах потемнело. Когда я очнулась, голова просто раскалывалась. Я лежала на диванчике в зале, он был неподалеку от моей комнаты. Рядом со мной сидела мама, и, как только она заметила, что я открыла глаза, сразу же сказала, что запрещает мне проводить эксперименты. Оказывается, я потеряла сознание на целый день, из-за огня, полностью спалившего мою комнату. Она была вся чёрная, но со временем её восстановили, а я перестала ставить опыты и брать в руки химические вещества. – Ну и ну! –присвистнул Фред. – Заучка Грейнджер взрывает свой дом. Или лучше так: прошлая жизнь Гермионы Грейнджер – ужасающие факты. – Перестань! – она толкнула его в бок. – Я же извинилась. – Может быть я прощу. Хотя нет. Прощение нужно заслужить, – коварно улыбнулся он. – Хорошо. Тогда я, так уж и быть, помогу вам вывести идеальную формулу ваших кровопролитных конфет, идёт? – Фред никак не реагировал. – Эй, Фред, ау! – она помахала рукой перед его носом. – Конечно-конечно, я согласен. Мы с Джорджем гарантируем тебе полную конфиденциальность. Я вообще-то пошутил насчёт «заслужить прощение», но отказываться не смей. Ты просто наш спаситель! Спасибо! – он обнял её до хруста костей. – Фред, отпусти! Я сейчас задохнусь! – Ой, прости. Ладно, я пошёл рассказывать Джорджу и обсуждать детали, – и он унёсся прочь, забыв о своём пиджаке, который до сих пор грел Миону.       Она простояла на том балконе ещё полчаса, задумчиво глядя вдаль, и зашла в дом. Свет уже не горел, Гермиона, посмотрела на часы и сделал вывод, что все уже спят. Она тихо прокралась к своей кровати, разделась, спрятала пиджак Фреда в шкаф и уснула.