Легенды Сумеречного Замка

На дворе стоял июль, «радующий» людей абсолютно не летней погодой. Лондон и все предместья затянуло холодным липким туманом, и все, кто имел возможность, разъехались подальше от странной погодной аномалии или не вылезали из своих домов. Тисовая улица опустела. Вернувшись из Хогвартса, я мало что соображал после смерти Сириуса, а потому очень заторможено реагировал на все замечания моих родственников. Дядя Вернон, не вникая в тонкости моих проблем, впрочем, как и обычно, порывался на меня наорать или даже дать затрещину, но совершенно неожиданно в его методы воспитания вмешалась Петуния: ― Что случилось? ― я понял, что именно спрашивает тетя, скорее на эмоциональном уровне ― почувствовал тревогу в ее голосе. Много позже она расскажет, что тогда я выглядел как ходячий мертвец. ― Погиб мой крестный, ― собственный голос слышался будто со стороны. Кажется, дядя вновь хотел накричать на меня, но Петунья осадила его. Если бы я мог что-то чувствовать, то был бы ей бесконечно благодарен. Я жил, как во сне. В темном страшном сне. Мне периодически казалось, что вот еще немного ― и я, наконец, проснусь, и выяснится, что ничего не случилось: пророчества не существует, Сириус не свалился в Арку Смерти, Волдеморт не возродился, Седрик не погиб... Что все это ― лишь кошмары, навеянные переживаниями перед третьим этапом Турнира трех волшебников. Увы, это был не сон, а суровая реальность. Так пролетело некоторое время. Меня никто не трогал, я тоже контактировал с родственниками по минимуму. Кормили мало, но регулярно и, что удивительно, пару раз тетя даже заставляла меня есть. Аргументируя это, конечно, тем, что труп ей в доме не нужен, а проблемы от ненормальных, как его следствие ― тем более. А потом лето стало всё больше и больше напоминать осень. Пару дней Дурсли еще пытались терпеть, но погода и создаваемый мною эмоциональный фон так накладывались друг на друга, что оказались сильнее их нежелания оставлять нелюбимого племянничка одного в доме. В итоге все семейство вместе с Мардж укатило куда-то, где было тепло и солнечно. Все их сборы я наблюдал словно сквозь толщу воды, в таком же сомнамбулическом состоянии я провел еще день или два. Но потом что-то заставило меня прийти в себя. Был поздний вечер, на улице уже начали зажигаться фонари, и их свет, проникая в комнату, почти не разгонял мрак ― другого освещения в ней сейчас не было. Я сидел на кровати, машинально разбирая свои вещи, когда мои руки наткнулись на незнакомый объект. Чтобы разглядеть его пришлось подойти к окну ― включать свет совсем не хотелось. При ближайшем рассмотрении оказалось, что в руках у меня цепь, больше похожая на шнурок из тонких нитей черного и серебристого металла. На цепи висела подвеска в виде взлетающего ворона, выполненная из тех же материалов. Я невольно залюбовался работой неизвестного мне мастера: хотя птица была не более двух дюймов, но у нее были детально проработаны даже самые маленькие перышки на голове. От рассматривания подвески меня отвлекла незамеченная ранее бирка на цепи. «Порт-ключ от Сумеречного Замка» значилось на ней. Только разглядев ее, я, наконец, вспомнил, откуда у меня взялось это украшение: в одном из залов Отдела Тайн, когда мы пробирались спасать Сириуса, я случайно схватил его с какого-то стеллажа, откуда сразу же был оттеснен кем-то из Пожирателей, а потому сунул схваченное в карман, решив потом отдать кому-нибудь из невыразимцев. После смерти Бродяги я, естественно, об этом позабыл, и подвеска так и осталась у меня. Меня вдруг заинтересовало, куда же именно ведет этот порт-ключ ― название места мне ничего не говорило. Тем более, я ощущал странное сродство с этим украшением. Как с... волшебной палочкой? Похоже, но не совсем. Почему-то я был уверен, что когда-то уже испытывал такое же чувство, но никак не мог вспомнить, когда. ― Сумеречный... Замок? ― я почти машинально "попробовал на вкус" незнакомое название. И мир перед глазами на мгновение померк. *** Место полностью оправдывало свое название ― здесь были сумерки, будто солнце только-только село, но при этом я был уверен, что это место останется таким и через десять минут, и через час... Пока его хозяин не пожелает иного. Порт-ключ перенес меня на небольшую площадку перед высокими коваными воротами, увитыми каким-то ползучим растением. За этими воротами простиралась тьма, и я почему-то точно знал, что это не иллюзия ― там действительно ничего не было. Вернее даже, там было ничто. Если же встать к воротам спиной, то взгляду представало древнее поместье. Наверное, некогда величественное, ныне оно прибывало в запустении, давно покинутое своими хозяевами. И пусть некие чары ― а в их наличии я был уверен, ― не давали времени оставить свой отпечаток на этих стенах, ясно чувствовалось, что это место пустует уже долгие-долгие годы. Справа и слева от дороги, ведущей к поместью, рос невероятно ровный и однообразный газон с несколькими рядами аккуратно подстриженных деревьев, за которыми в некотором отдалении виднелась все та же ограда. При этом если смотреть сквозь нее, то взгляду представала лишь бесконечная глубокая тьма, а вот над оградой было окрашенное в сиреневые тона небо. Я точно знал, что никогда не был в этом месте и никогда не видел ничего похожего, но чувство понимания окружающего казалось до жути знакомым. И при этом на самом деле мне совсем не было страшно ― скорее, было приятное волнение, сравнимое с тем, что я чувствовал, впервые попав в магический мир. Двери Сумеречного Замка распахнулись под моими руками, будто сотни лет только и ждали этого момента. Внутри ― все то же, что и снаружи: начищенный до блеска мраморный пол, совершенно одинаковые портьеры на огромных окнах, идеальная чистота и аккуратность. И пустота. Более всего открывшаяся картина напоминала начало весьма качественного маггловского ужастика. И я все равно не мог себя заставить испугаться, хотя и следовало бы. Этой холодной силы, наполняющей древнее поместье. Того единственного здесь, что можно бы попытаться назвать живым ― если бы слово «жизнь» не было так чуждо самому месту, где я оказался. И при том эта сила не была враждебной. Она проходила меня насквозь, отдаваясь странным покалыванием в кончиках пальцев, будто бы изучая ― и принимая. А ноги все несли и несли меня вглубь здания, и я даже не пытался отслеживать, куда именно иду ― это казалось абсолютно неважным. Куда важнее было рассмотреть кованые люстры, выполненные в виде стеблей неизвестных мне шипастых растений, или тяжелые бархатные шторы, расшитые понизу неизвестными мне цветами, похожими на лилии. Остановился я лишь у высоких резных дверей, и то, скорее, в благоговейном трепете перед тем, что за ними скрывается. Библиотека ― а это была именно она, ― превосходила хогвартскую в сотни раз, а ведь та по праву считается одной из крупнейших в Европе. Здесь можно было бродить часами, просто наслаждаясь духом древних книг, что я, собственно, и делал. Чуть подняв руку провести у самого корешка книги, чтобы почувствовать то самое покалывание ― не было большего наслаждения. Но ― не касаться, ибо маги древности рьяно защищали свои места обитания, и в их жилище проклятие можно словить где угодно, этому меня учил еще Сириус, когда мы делали уборку на Гриммо. Осторожность оставила меня лишь однажды. Это была тонкая рукописная книжка, обернутая в желтовато-коричневую кожу, на корешке которой ― удивительно, как надпись поместилась! ― значилось «Арка Смерти: свойства, приемы работы, меры предосторожности» Это был самый настоящий темномагический трактат, который приличный гриффиндорец, попади таковой ему в руки, должен был бы уничтожить на месте. Но шляпа недаром так старательно предлагала мне другой факультет ― я читал эту рукопись с энтузиазмом, какому позавидовала бы Гермиона. Да, поначалу ― лишь в надежде найти способ спасти Сириуса, но чем дальше, тем больше меня заинтересовывало написанное. Даже стало жалко, что ничего из этого я повторить сейчас не смогу. И вдруг я понял, что мешает мне скорее отсутствие артефакта в обозримом пространстве. Во всяких фантастических книгах пишут, что потерянная память приходит в виде пролетающих перед глазами картинок, бывает, что с болью, а в отдельных случаях ― даже с потерей сознания. Я же ничего такого не испытал. Просто задав себе вопрос «как?» я мгновенно выудил из памяти нужный ответ, будто никогда и не забывал своих экспериментов на пустыре. Да, никакой научной систематики в моих знаниях не было, лишь практические наработки малолетнего некроманта-самоучки. Но кроме того у меня была интуиция, та самая, что в далеком детстве помогала использовать неожиданно обнаруженные способности. И я был уверен, что и в этот раз с ее помощью сумею достичь намеченной цели. А где не хватит интуиции ― поможет библиотека. И я погрузился в поиски. Из прочитанного трактата мне я выяснил, что падение в Арку Смерти отнюдь не равнозначно смерти, несмотря на название артефакта. Это скорее пребывание на Грани, откуда человека вполне можно вытащить, если вовремя спохватиться. Время еще было. Легче всего было вытащить того, с кем у тебя была сильная магическая связь, как то: близкое кровное родство или ритуал побратимства, ритуал защитника, периодически именующийся «магическими крестинами», магическая помолвка или магический брак, вассальная клятва или долг жизни. Я очень надеялся, что, несмотря на нелюбовь моих родителей к старым магическим традициям, Сириус все же был мне именно магическим крестным. Впрочем, это можно было проверить: ритуал выявления связей был прост настолько, что даже такой ноль в ритуалистике, как я, не должен был там что-то напутать. Ритуальный круг с несложной рунической цепочкой можно было начертить веточкой на песке, коим была посыпана ведущая к воротам дорожка. Прочитать короткое ― по меркам ритуалистики, естественно, ― заклинание, напитать символы своей магией ― и вот я уже вижу пять цветных нитей, уходящих от меня в бесконечность. Прикосновение к ним давало понимание того, к кому они относятся. Три из них отходили от сердца, и мне даже без подсказок было понятно, кому они принадлежат: тёмно-серая ― отцу, серо-зелёная ― матери, а тёмно-синяя ― Сириусу. Все-таки ритуал был, что сильно упрощало работу. Две же нити, отходящие от правого запястья стали для меня неожиданностью. Долг Жизни ― ведь ничьих клятв верности я на своей памяти не принимал. Нить цвета темной охры принадлежала Джинни, и была, в общем-то, достаточно ожидаема. А вот фиолетовая Снейповская нить, учитывая, сколько раз этот летучий мыш спасал мою задницу, должна была давно уже исчезнуть. Но нить была, и это наводило на размышления. Шестую нить я заметил не сразу. Она отходила ото лба и имела мерзкий цвет подсыхающей крови. Это была та самая связь с Волдемортом, о которой упоминал Дамблдор. Моих знаний было явно недостаточно, чтобы определить ее природу, но уже сейчас я чувствовал в ней некую неестественность. Будто нить не входит вглубь меня, как это было с остальными пятью, а цепляется за что-то прямо под кожей. Но обо всем этом можно было поразмышлять и потом, сейчас же хотелось разобраться с вытаскиванием Сириуса. Этот ритуал был значительно сложнее и требовал некоторой подготовки. Во-первых, было необходимо специальное помещение. Во-вторых, нужны были специальные чернила, содержащие мою кровь, которыми я буду рисовать ритуальный круг. В-третьих, нужны были кисть, свечи и нож. Благо, специально оборудованный ритуальный зал был в подвале Замка, там же, в соседнем помещении, хранилась всякая ритуалистическая атрибутика. Сложнее всего оказалось с чернилами, а точнее ― специальным красящим зельем. Его пришлось варить самостоятельно, благо кроме крови оно содержало только минеральные или легкодоступные компоненты ― вроде масла и абрикосовых косточек. И все равно даже столь простой состав получился у меня не с первого раза ― умеют же некоторые преподаватели, не будем тыкать пальцем, отбить всякую охоту заниматься их предметом. Но мало идеально выполнить техническую часть ― нужно еще и понимать, что именно ты делаешь. Да, интуиция была хорошим помощником, но, как я выяснил из прочитанных в процессе книг, такая интуиция свойственна любому некроманту, заключившему контракт со Смертью. А у меня, судя по всему, контракт был еще со времен того самого Хэллоуина 1981 года, пусть я и не совсем понимал, как именно. Первые несколько дней я возвращался на Тисовую улицу, чтобы поесть и проверить, не вернулись ли родственники, благо порт-ключ оказался не только многоразовым, но и двусторонним. Но такой режим мне абсолютно не нравился, ибо на него тратилось драгоценное время. Решение проблемы нашлось неожиданно. Уже через пару дней моего пребывания в Сумеречном Замке мне стало казаться, что поместье будто просыпается ото сна. Сначала я списывал это на разбушевавшуюся фантазию, но потом мне предстало физическое доказательство моих наблюдений ― домовик. ― Ривви приветствует Молодого Хозяина, ― пролепетало лопоухое и лупоглазое создание, завернутое в наволочку. Поначалу я испугался его, но потом приметил, что в глазах домовика нет того налета безумия, что я видел у Добби и Кричера. ― Почему Ривви показался только сейчас? ― не то чтобы этот вопрос так уж сильно волновал меня, но надо же было сказать хоть что-то. ― Ривви не мог показаться раньше ― Ривви спал, ― в глазах домовика промелькнуло сожаление, но никаких попыток наказать себя, как часто делал Добби, он не проявил. ― Ривви очень-очень долго спал. С тех пор как предыдущий Хозяин покинул Замок, Замок заснул и домовики вместе с ним. Ривви было очень страшно спать, но теперь пришел Молодой Хозяин, и Ривви больше не придется спать! ― Страшно спать? ― я ухватился за насторожившую меня фразу в речи, судя по всему, соскучившегося по общению домовика. ― Если домовик спит, то он не работает, а если он не работает, то он не существует. Не существовать ― страшно, ― из речи домовика я не понял ровным счетом ничего, но со всем этим можно было разобраться и попозже. Сейчас же было ясно, что Ривви очень даже «за» то, чтобы его чем-нибудь заняли. ― Ривви, ты можешь приготовить что-нибудь поесть? ― Ривви может, но у Ривви нет продуктов. Ривви может купить их, но Ривви нужно разрешение от Молодого Хозяина, чтобы взять деньги из сейфа Певереллов. ― Певереллов? ― эта фамилия была мне незнакома, но седалищным нервом я почуял неладное. Впрочем, домовик мне попался удивительно понимающий: ― Молодой хозяин ничего не знает? ― ничего не оставалось, как кивнуть. ― Ривви может рассказать. Молодой Хозяин желает слушать? И я слушал, периодически вставляя уточняющие вопросы. Речь Ривви, как, впрочем, и всех его сородичей, была удивительно упрощенной, но понятной. Куда более понятной, чем речь того же Добби. Из рассказа домовика стало ясно, что Сумеречный Замок ― поместье Певереллов, древнего магического рода, специализирующегося на некромантии. Сам я, судя по пробуждению замка, являюсь прямым потомком Певереллов, а по достижению совершеннолетия, так как иные достойные, ― что бы это ни значило, ― наследники отсутствуют, могу стать главой рода. Также Ривви рассказал, что домовики ― это существа-симбионты, не имеющие собственной магии, а потому нуждающиеся в подпитке от внешнего источника. Таким источником может быть природное место Силы ― как то, на котором стоит Хогвартс, ― или магия сильного рода. В обмен на магию домовики выполняют некую несложную работу. Никаких прав не имеют и не могут иметь, ибо по сути своей разумными не являются, а имеющееся у них подобие разума, на самом деле ― лишь порождение магии, которой они питаются. Все, что домовики могут делать за пределами их места обитания ― выполнять несложные приказы хозяев. На рассказ о Добби Ривви заявил, что подобное могло произойти только по приказу одного из членов рода ― я предположил, что это была Нарцисса Малфой. А сумасшествие домовика ― верный признак угасания рода. Как и единственный ребенок. *** С пробуждением Ривви я почти перестал вылезать из Замка, а после того, как домовик, по моей же просьбе, нашел в запасниках поместья Хроноворот, перестало быть важным даже время. Я полностью погрузился в подготовку к ритуалу. Разобраться в хитросплетении рунических цепочек оказалось не так сложно, как представлялось мне вначале, благо под рукой всегда были разнообразнейшие справочники по рунам и ритуалистике. В итоге, что именно происходит во время ритуала, я уяснил достаточно быстро ― меньше чем за неделю. Куда больше проблем доставило понимание того, как все это происходит. Этого не требовалось для проведения ритуала, но я сам хотел понять механизм. Ритуалистика захватила меня с головой так, как раньше не захватывал ни один магический или маггловский предмет. И вот настал день X. Самое сложное в подготовке к ритуалу оказалось не заучивание заклинаний ― стихотворные строки на латыни удивительно легко ложились в памяти, ― не мучительный разбор множества рунных цепочек и даже не варка зелья... Нет, сложнее всего оказалось правильно перечертить на полу зала энергетические направляющие, в просторечии зовущиеся ритуальным кругом. Вернее, кругов в этом ритуале было два: малый, состоящий из гексаграммы с вписанной и описанной окружностями, и большой ― неправильной октограммы, около больших и малых лучей которой также были описаны окружности. Ошибиться в этих линиях ― значит не просто пустить низзлу под хвост всю подготовку, но и с высоченной вероятностью заработать сильнейшее магическое истощение, вплоть до потери магии. Но вот все готово, проверено и перепроверено. Четырнадцать свечей заняли свое место на лучах звезд, кинжал как влитой лег в мою руку и... Все, что происходило дальше, было будто в тумане: потоки магии, осязаемые, почти видимые, сворачивающиеся вокруг обнаженных рук; мой собственный голос, эхом разносящийся по просторному залу; кровь, текущая с левой ладони ― кровь ли? А может, чистая энергия, уплотнившаяся до состояния жидкости? ― и Арка, чей силуэт соткался в большом круге. Вот уже, кажется, я вижу тень, медленно приближающуюся из-за завесы... А потом все поглотила темнота.