Призрак по соседству

      Антон проснулся от равномерного храпа, который точно ему не принадлежал. Вокруг было темно, но Шипулин был уверен, что находится дома. Шестое чувство его редко обманывало. Значит, он притащил кого-то к себе. И ладно, если это какая-нибудь легкодоступная мадемуазель, но если это один из Фуркадов? И Антон не знал, что хуже: если бы это был старший, что автоматически бы испортило его отношения с Эриком, или младший, что в принципе само по себе ужасно.              Антон едва слышно застонал. Чьи-то конечности, облепив его ноги, мешали выбраться. Пить хотелось неимоверно, а память так и не подбросила никаких воспоминаний. Шипулин тут же пообещал себе завязать с пьянками и начать бегать. Можно и прямо сейчас, только бы оказаться на воле.              — Эй, Каспер, ты тут? – громким шепотом позвал Антон, всматриваясь в темноту.              — Чего это я Каспер? – возмутился призрак. Антон по-прежнему не видел его, но, судя по голосу, дружелюбный сосед был поблизости.              — Имя-то свое ты мне не сказал, а называть тебя как-то надо, – рассудил россиянин.              — Мне не нравится.              — Ладно, Патрик Суэйзи, не дуйся. Лучше скажи, кто это рядом со мной? Надеюсь, не маньяк?              — Если я Патрик, то ты – Деми Мур? А горшочки когда лепить начнем?* – издевательски поинтересовался призрак, оказываясь совсем рядом с диваном. Антон почувствовал холод, выдохнув ледяной пар. – И отвечая на твой вопрос: этого мужика ты знаешь, вряд ли он опасен. Но, – многозначительная пауза. – Его присутствие мне не нравится.              — Какой ты загадочный, охренеть просто. Поможешь мне выбраться?               — Зачем?              — Я хочу пить и... – Антон призадумался. – В туалет бы сходил.              — Зачем мне это? – раздраженно уточнил призрак. – Сам справишься. Таскаешь в мою квартиру кого попало, а потом еще ноешь! Вопиющее неуважение!              — Ну и ладно, – обиженно пробормотал Шипулин. Попробовав выбраться и в очередной раз потерпев неудачу, Антон пришел к выводу, что сможет дожить до утра.              Тяжело вздохнув, россиянин закрыл глаза. Храп сменился сопением. Знакомым таким сопением. Под эти звуки Антон и заснул.                     Снилась разная яркая и бессмысленная хрень. Единственное, что запомнил Антон, был силуэт призрака. И от души надеясь, что привидения не могут посещать сновидения, россиянин в очередной раз распахнул глаза. Занавески были задернуты неплотно, пропуская солнечный свет, но полумрак все равно присутствовал. Повернув голову, Антон наконец смог рассмотреть, с кем спал.              — Тарьей?!              Лучше, чем любой из Фуркадов, но более понятным все не стало. Шипулин был уверен, что вчера с норвежцем не пересекался, так откуда он взялся?              — Тарьей! Проснись, ну!              Безрезультатно потолкав норвежца, Антон смирился. Если Бё не хотел просыпаться, то никто и ничто не сможет его разбудить. Потянувшись, Шипулин встал. Оглядев себя, мужчина остался доволен: трусы на месте – и ладно. Для совместных пробуждений с Тарьеем – это просто максимум.              Душ освежил, но мысли в порядок не привел. Что же он пил, если в голове будто ложкой поковыряли? А ведь хотел всего лишь расспросить Мартена про привидение!              Бё все еще спал, раскинув конечности на весь диван. Антон даже засмотрелся на несколько секунд. Тряхнув головой, прогоняя похмельный ступор, россиянин отправился на кухню готовить завтрак. Призрака видно не было, но Шипулин не переживал. Наверняка сидит в своем кресле и дуется. И когда только жизнь Антона успела стать настолько безумной, что наличие под одной крышей потустороннего элемента перестало напрягать?              Запах жареных тостов распространился на квартире, но на Бё не повлиял. Наскоро перекусив, россиянин решил попытаться добудиться норвежца снова. Все-таки ему было любопытно, а единственный, кто знал ответы, дрых. Несправедливо.              Открыв занавески, Антон уставился в окно напротив, где как раз показалась сексуальная соседка. Девушка тоже заметила его и приветливо махнула рукой. Шипулин вмиг позабыл о спящем друге, когда блондинка в коротком топике начала скакать на мяче. Зарядку ли она делала или просто так испытывала его силу воли – выглядело потрясающе. Завораживающе. И еще много всяких эпитетов. Антон даже задумался, почему ни разу не наведался в гости. Может, ему бы были даже рады.              — На что это ты там уставился? – раздался за спиной хриплый голос.              Антон не без сожаления отвернулся от окна. За этими приятными мыслями он пропустил момент, когда Тарьей проснулся.              — На голубей, – брякнул Шипулин. – Что ты вообще здесь делаешь?              — Сплю? – предположил норвежец. – Ты такой гостеприимный, просто жуть. А ведь сам позвонил мне среди ночи, пьяный, рыдал в трубку…              — Что?!              — … говорил, что соскучился, любишь и жить без меня не можешь.              — Ты ведь понимаешь, что это не смешно? – схватившись за голову, прорычал Антон.              — Ну а то! Это очень серьезно. Я тут же вызвал такси и забрал тебя из бара.              Шипулин застонал и отошел от окна. Тарьей призывно похлопал по дивану, и Антон сел, с трудом переваривая услышанное.              — Это так мило, – продолжил Бё. – Пьяные девушки звонят бывшим парням, а ты позвонил мне.              Антон покраснел, кляня себя. Теперь он окончательно решил завязать с пьянками. Или оставлять телефон дома. Или пить дома в одиночку. Интересно, что еще он вчера учудил?              — Скорее всего, – неуверенно начал Антон. – Я просто не знал, кого попросить о помощи. И вообще, я не помню ни хрена.              — Ты портишь всю романтику!              — Тебя давно не было видно, – переводя тему, заметил Шипулин. Разговоры о «чувствах» его смущали.              — Ты мне не звонил, – обиженно буркнул Тарьей.              — Как и ты. Я думал, у вас там со Свендсеном любовь, и не хотел мешать.              — Вчера тебя это не остановило, – хмыкнул норвежец. – Нет у нас ничего. Он придурок, а я погряз в учебе.              Тарьей придвинулся ближе, и Антон напрягся. Ему даже не нужно было смотреть на Бё, чтобы предугадать его намерения. И отторжения это не вызвало. У него давно никого не было (или он просто забыл об этом), а Тарьей… ну это ведь Тарьей.              Долго раздумывать Антон не стал, подавшись вперед и целуя норвежца. Бё что-то довольно промычал, но не на это обратил внимание россиянин.              — У тебя жвачка, – оторваться от податливых губ Тарьея было тяжело, но удивление было сильнее. – Готовился?              — Зубы-то ты мне не дал почистить, – пробормотал норвежец. – Продолжим?              Антон кивнул, опрокидывая норвежца на спину. Раздалось деликатное покашливание, но ни один из мужчин на это не отреагировал, они продолжали увлеченно ласкать друг друга.              — Да вы вконец охренели!              Призрак, устав наблюдать разврат, решил не ограничиваться голосом и предстал почти во плоти. Шипулин лишь отмахнулся: его не смущало присутствие постороннего.              — Ты это тоже видишь? – шепотом спросил Тарьей.              — Забей, – посоветовал Антон. – Он мертвый и завидует.              — И он так и будет стоять и смотреть? – норвежца передернуло от такой перспективы.              — Он не сможет долго быть видимым. Особенно, если психует как сейчас. Так что скоро он свалит в свой астрал.              — Это как-то… не круто. Я не смогу не думать о том, что он смотрит, – все так же шепотом пробормотал Тарьей.              — Не припомню, чтобы тебя когда-то смущало нахождение рядом кого-то третьего, – раздраженно ответил Антон, тем не менее принимая поражение.              — Ну, знаешь, обычно этих «третьих» я сам выбираю, – не менее раздраженно парировал норвежец.              Призрак причмокнул губами, укоризненно разглядывая раскрасневшихся мужчин. Антон показал ему средний палец и обиженно поплелся в ванную. Секс обломался, настроение снова ниже плинтуса. О нуждах Тарьея он и думать не стал, полагая, что Бё вскоре присоединится к нему, испугавшись оставаться в компании привидения. Однако ни криков, ни грохота, ни ломящегося в двери норвежца – абсолютно ничего. Антон даже запереживал, что Тарьей умер от инфаркта. Один дотошный дохлый сосед – ужасно, но если таковых станет двое… Антон ускорился, ограничившись ледяным душем, и пообещал отомстить норвежцу при случае. Чтобы неповадно было.              Чего Шипулин точно не ожидал, так это того, что Тарьей будет мило беседовать с его соседом, попивая при этом кофе. Впрочем, и от призрака такого предательства Антон не ожидал. Он-то думал, что только с ним он такой, коли остальные жильцы благополучно свалили в слезах. Видимо, совсем он не особенный. И это задевало.              — Хей, Патрик, познакомился с Тарьеем?              — Почему ты зовешь его Патриком? – удивился норвежец. – Его же зовут…              — Неважно, – отмахнулся Антон, вновь уязвленный. Значит, Бё свое имя призрак сказал, хотя видит его второй раз в своей загробной жизни, а ему, своему самому продолжительному соседу, – нет?              — Как видишь, – безразлично поведал «Патрик». – Твой парень рассказывал последние новости из мира живых.              — Мы не встречаемся, – сухо заметил Антон.              — Ага, – жизнерадостно подтвердил норвежец. – Мы не вместе, хотя погоди! Кому ты пьяный звонишь с признаниями, м?              — А не пора ли тебе на учебу? В любом случае, у меня дела. Закругляйся.              Тарьей торопиться не стал, продолжая обмениваться с призраком информацией. Уязвленный Шипулин предпочитал отмалчиваться, роясь в телефоне. Звонил он действительно только Бё. Это не могло не радовать, а то вдруг бы ему приспичило излить душу Гроссу, например, или какой-нибудь девчонке, с которой он встречался в школе? В общем, легко отделался.              А еще обнаружились фотографии, на которых преимущественно были Лессер и Фуркад-старший, склонившиеся друг к другу. Романтика, да и только. Единственное селфи с Мартеном Антон удалил сразу, не испытав сожалений. Все равно не помнит.              Проверив соцсети, Антон остался доволен. Никакого компромата, пьяных танцев на шесте. Даже погуглил свое имя. Тишина. Может, он вовсе не напился, а головой ударился? Кратковременная амнезия.              — Я точно был пьян, ты уверен? – отложив телефон, рассеянно спросил Шипулин.              — По-твоему, я не различаю? Антон!              — Собирайся, – мрачно буркнул россиянин. – Но если передумал насчет сторонних наблюдателей – я отложу свои дела.              — Фу, гадость. И не подмигивай мне!              Едва ли не впервые на памяти Антона Тарьей собрался быстрее, чем он. Что и говорить, даже потенциальный секс при призраке придает такое же ускорение, как и горящая спичка в армии. Усмехнувшись своим мыслям, Шипулин галантно пропустил норвежца вперед.              С замком пришлось повозиться. Норвежец послушно стоял рядом, молча, что в принципе было удивительным. Но не успел Антон порадоваться своей удаче, как оказался прижат к двери Тарьеем. Ничего не имея против, Шипулин ответил на поцелуй, поражаясь про себя таким переменам.              — Хм, Антон?              Оттолкнув Бё, Антон увидел за его спиной Симона, который смущенно разглядывал разыгравшуюся любовную сцену. Немец неуверенно улыбнулся, будто прося прощения за то, что прервал мужчин.              — Извини, я не заметил тебя, – Шипулин прокашлялся. – Это Тарьей, мой друг. А это Симон – отзывчивый и добрый сосед.              — Антон рассказывал про тебя, – оскалился норвежец, крепко схватив руку немца. – Рад наконец увидеть.              — Взаимно, – выдавил напряженную улыбку Симон, с трудом выдернув ладонь.              Антон тщетно пытался поймать взгляд Тарьея: все внимание норвежца сосредоточилось на новом знакомом. Очевидно, норвежец ревновал, раз устроил демонстрацию. Выяснять отношения при Симоне не хотелось, поэтому Антон решил вправить мозги другу чуть позже. Наедине.              — Узнал что-нибудь? – прервал тягостное молчание Шипулин.              Симон облегченно выдохнул. Видимо, он все еще был не в своей тарелке:              — Не много, но поделиться есть чем. Как насчет тебя? Или ты был… занят?              — А у меня противоречивая информация от разных французов, – пожал плечами Антон.              — Двух?              — Ага, – Антон перевел взгляд на лестницу, откуда совсем рядом послышались шорохи. – О, кстати, а вот и один из них. Мартен!              Фуркад, заметив Шипулина, сделал шаг к нему. Но внезапно передумав, почти бегом устремился наверх.              — Чего это он? – озадачился немец.              — Погодите. Это был Фуркад? Мартен Фуркад? – Тарьей переводил взгляд с одного мужчины на другого.              — Да, откуда ты…              — Вот паскуда! Ну-ка стой!              — Ничего не понимаю, – Симон почесал лоб, нахмурившись.              — Если тебя это утешит, то я тоже не догоняю, – Антон хмыкнул, услышав наверху сдавленный всхлип – Тарьей догнал француза.              После нескольких приглушенных ругательств и громкого хлопка двери, норвежец спустился обратно, держа в руках купюру.              — Только не говори мне, что ты в его секте активистов, – медленно произнес Антон. Симон прыснул.              — Ну… нет. Мы учимся на одном потоке, – убедительно ответил Тарьей. – Он одолжил у меня двадцатку еще в прошлом году!              — Не верю. Итак?              — Это правда! Французская самодовольная задница! Еще убегал! – Бё зло смял купюру, прежде чем запихать ее в карман джинсов. – Надо было столкнуть его с окна.              — Когда ты свободен будешь? – покачав головой, обратился Шипулин к Симону. Обсуждать новости, когда рядом обозленный Тарьей, а за дверью – призрак, не хотелось.              — Вечером, после шести. Заглянешь? – с надеждой во взгляде спросил немец. Антон ограничился легким кивком. – Тогда еще увидимся.              — Непременно, – подождав, пока Симон скроется за дверью, Шипулин обратил все внимание на друга: — Ты расскажешь мне все, ясно?