Хрустальный сюрприз

В Лахтинском парке было на редкость многолюдно. Солнечное, хотя и ветреное весеннее утро позвало на улицу и влюбленные парочки, и бонн с детишками, и дамочек с собачками на поводке. На боковой аллее спиной друг к другу стояло несколько скамеек, и Анна, завидев мужскую фигуру на одной из них, обратилась к Зайцеву: - Василий Иванович, купите Дюку леденец, пусть он выберет. Я вас на скамейке обожду. - ДяВася, я сам, сам выберу! - запрыгавший от радости малыш тут же потянул «ДяВасю» к разукрашенным палаткам. Пройдя мимо нужной скамьи, Анна заметила синий платок, небрежно выпущенный из кармана брюк незнакомца, и хотела уже присесть рядом. - Анна Викторовна, - глухо обратился к ней мужчина, одетый в рыбацкий свитер, горловина которого была натянута почти до глаз, и широкополую рыбацкую же шляпу. - Сядьте спиной ко мне. Усевшись, Анна холодно начала: - Господин Некто, я не позволю вам пугать моего сына. Прекратите не… - Тихо! – непререкаемым тоном оборвал ее незнакомец. - Вам нужны еще доказательства, что я не шучу? Мимо скамьи, склонившись над корзинкой с щенятами, прошла замотанная в платок старушка, приговаривая: - Кому бы вас еще подсунуть, родненькие мои… Незнакомец продолжил: - Анна Викторовна, у меня много помощников, а прошу я очень мало. Вы готовы выслушать? - Да, - Анна сжала пальцы в кулаки, оставляя на коже глубокие следы от ногтей. - Запоминайте. Густав Фаберже, бывший хозяин «Магазина золотых и бриллиантовых вещей» на Большой Морской. Скончался недавно, в кругу семьи. Анна немедленно сказала: - Если вы желаете, чтобы я поговорила с духом этого Густава, это не в моей власти. Духи не всегда откликаются на подобные просьбы. - Не перебивайте меня! – повысил голос Некто. - Насколько я слышал, с вами говорят все, кто нужно. Он продолжил: - Перед смертью Густав создал некое украшение для царской семьи. Деталей не знаю, возможно, из агата с алмазами. Я уверен, что подарок закончен, но подобного украшения ни императрица Мария Федоровна, ни цесаревич Николай на эту Пасху не получали. И вообще оно нигде не всплыло. Ваше дело – узнать, где это украшение, и достать его. - Достать? – Анна развернулась лицом к спине незнакомца и негодующе повторила: - Как это достать? Мало ли, где это украшение окажется? Я никуда не поеду из Петербурга! - Успокойтесь. Я уверен, что оно где-то здесь, Густав не выезжал из дома последнее время, - мужчина, подтянув воротник свитера и надвинув шляпу, встал со скамьи. - Как только достанете украшение, оставьте под этой скамьей три камня, и ждите инструкций. Анна поискала глазами сына, и найдя его, облегченно вздохнула. Дюк, подпрыгивая на плечах у Зайцева и весело хихикая, наблюдал за представлением скоморохов. Она оглянулась, но незнакомец уже исчез, и она поспешила к сыну. Захлебываясь словами, малыш делился впечатлениями от перчаточного театра: - Мама, там лошадка! И собачка! Это наша? - Нет, солнышко мое, наша собачка дома. Пойдем домой, обедать пора, - Анна, схватив сына в объятия, прижала его к себе, поцеловала в мягкие кудряшки и сладко пахнущую шею. Дюк фыркнул, и она отпустила его, проведя ладонями по курточке. Пальцы ее почувствовали что-то лишнее, и, вытянув бумагу из детского кармана, Анна отвернулась от подошедшего Зайцева. «Анна Викторовна, напоминаю. Не стоит никому ничего говорить», - прочла она в записке. Солнце зашло за тучи и с Балтики подул пронизывающий ветер. Ясное утро, как это часто бывает в Петербурге, сменилось хмурым ненастным полднем.