Хрустальный сюрприз

Над Лахтой будто разверзлись хляби небесные - грохотало так, что лошади в конюшнях всхрапывали и рвались с привязи, а домашние животные испуганно жались к полу. Вернувшись домой, Яков снял шляпу, вылил с ее полей воду и прошел в гостиную. Анна, обеспокоенная его долгим отсутствием, поспешила навстречу. – Яков, ты же весь мокрый! Давай я помогу… - Дюк спит? - муж отер мокрое лицо ладонью. - Да, недавно заснул. Сперва побоялся грозы немного, а потом сказал, что он уже взрослый и не будет слушать всяких "страшных бухов", - улыбнулась Анна. Тут же вспомнив об угрозах, она спросила: - Что, это была не Ласточка? - Ласточка, без сомнений, - Яков стащил с плеч промокший пиджак. - Я передумал ее допрашивать. Сейчас арест ни к чему не приведет, нужно поймать их с поличным. - Но… - Анна замолчала, так как Яков приложил палец к ее губам. - Милая, все, хватит о делах, - он поманил ее за собой. Анна вошла в спальню вслед за мужем, потянулась к нему. Фыркая, как выбравшийся из воды пес, Яков помотал головой. По сторонам разлетелись брызги. - Дай пожалуйста полотенце, - он попытался отлепить от груди мокрую рубашку. Взяв из шкафа чистое полотенце, Анна обернулась к мужу и часто заморгала. Яков, стоя у кровати, уже стащил с плеч влажную ткань. На шее и груди его искрами отраженного света сверкали капли воды. Анна подошла к мужу вплотную, дотронулась пальцем до одной из капель. Та исчезла. Она слизнула вторую каплю. И следующую. Вкус у дождевой воды был солоноватый и пряный. Забыв о полотенце, Анна покрывала грудь мужа поцелуями, повторяя влажные дорожки от капель своим языком. На теплых мышцах живота капель уже не было, но Анна и не подумала останавливаться. Муж, положив руки на ее плечи, тяжело дышал. Она присела, собираясь встать перед ним на колени, поудобнее взялась руками за его бедра. Провела щекой по выпуклости под застежкой брюк, дотронулась губами. Что-то прошептав, Яков поднял ее на ноги. Протестуя против отлучения от его тела, Анна повела плечами. Грудь ее обнажилась, пуговицы на платье почему-то оказались уже расстегнутыми. - Нет, милая, - муж снял с нее платье, бросил его на стул. – Нужно преподать тебе урок. - Закрой глаза, - голос его стал глуше. Анна подняла взор на мужа. Обычно прозрачные глаза его стали темно-серыми, взгляд требовательным. Высоко вздернутая бровь предупреждала – только попробуй ослушаться. Прерывисто вздохнув, она сомкнула веки. Он положил руки на ее ягодицы. Ловкие пальцы, не торопясь, собрали ткань шелковой сорочки, обнажая ее голени и бедра. Когда сорочка была задрана до пояса, Анна ощутила дуновение теплого ветерка на покрывшейся мурашками коже. Яков сжал горячими ладонями круглые полушария, притиснув Анну животом к восставшему члену. - Сними, - велел он хрипло, поддевая большими пальцами резинку на поясе ее панталон. Губы ее были прижаты к его груди, и Анна вновь дотронулась языком до соленой кожи. Нащупав плоскую монетку соска, она вобрала ее в рот. Яков с еле слышным всхлипом втянул воздух сквозь сжатые зубы и невесомо шлепнул ее по ягодице, призывая не отвлекаться. Анна медленно завела руки за спину. Медленно спустила штанишки с ягодиц, пробравшись пальцами под ладонями мужа. Опустив руки на бедра, подтолкнула шелковую ткань, и панталоны сами соскользнули к лодыжкам. Он потянул вверх ткань сорочки, задерживаясь костяшками пальцев на ее талии, под грудью, на чувствительных подмышках. Повинуясь его движениям, Анна вытянула руки вверх. Он прижал ее к себе одной рукой, другой раздел до конца. Сорочка белым холмиком легла рядом с платьем. - На кровать, - еле расслышала она сквозь шум в ушах. Она переступила через шелк, овившийся вокруг ступней. Неуверенно сделала шаг назад, покачнулась. Он в то же мгновение подхватил ее на руки и опустил на высокий матрас, убрал мешавшие подушки. - Ляг на живот, - последовал следующий приказ. Анна, нагишом вытянувшись на постели, почувствовала себя беззащитной. Обнаженная кожа ее бедер, казалось, горела под темным взглядом мужа. - Яков, мне так неу… - она хотела уже повернуться, но тяжелая ладонь легла на ее поясницу и прижала к постели. - Возьмись руками за перекладину, - голос Якова был гораздо ниже, чем обычно. – И не открывай глаз. Он взял ее ладони, положил на перекладину в изголовье и несильно сжал, показывая их место. Анна всей кожей ощущала внезапно сгустившийся теплый воздух комнаты и мужа, стоящего рядом. Шорох ткани сказал ей, что Яков разделся. Она ожидала, что матрас рядом с ней прогнется от его веса, но ничего не происходило. Она стала поворачивать голову. - Аня? – недовольство ее непослушанием отразилось в этом коротком вопросе, и она уткнулась в матрас. Шею ее что-то нежно царапнуло. Яков, скомкав в руке сорочку, прошелся тонким шелком ткани по бархатистой коже ее плеч, изредка задевая кружевом. Через ткань забрался пятерней в ее распущенные волосы, перебирал пряди в ладони, потирал ее скулы и щеки. Не выдержав, она стала ловить ртом его пальцы, отбросившие ткань, и Яков позволил ей прикусить грубоватые подушечки. Когда она стала поворачиваться, чтобы найти его губы, он прижался к ее уху и прошептал: - Нет, милая. И рукой на затылке несильно стянул ее волосы. Она выгнула шею, желая приблизить ласку, но Яков уже отстранился. Всей спиной Анна чувствовала, что горячая ладонь мужа гладит ее, почти не касаясь. Именно почти – кончик его пальца повторял контуры позвоночника, и ей было то щекотно, то жарко. Дойдя до поясницы, Яков стал оглаживать чувствительную кожу над косточками все сильнее. Она заерзала, пытаясь оторвать бедра от простыни. Лежать неподвижно становилось невозможно, она чувствовала, как тайные губы ее наполняются тяжестью, как влажно становится между ними от предвкушения. Яков провел пальцами по складке ягодиц. По щели меж восхитительно белыми полушариями. Подушечка его указательного пальца дотронулась до расщелины бедер, и Анна забилась под его рукой. Ей уже не хотелось открывать глаз. Ей хотелось прекратить эту ласку, ставшую слишком нежной, слишком... мучительной. Как воздух, которого будто не хватало, ей сейчас нужны были его сила и напор. Нужен был он целиком, и рядом, и внутри нее. - Яков, - прошептала Анна, – пожалуйста... Она недвусмысленно подняла бедра, и Яков ощутил, что игра стала невыносима уже и для него. Он раздвинул ее ноги, встал между ними на колени. Осторожно накрыл широкими ладонями ее руки, послушно сомкнутые на перекладине. И его горячее тело закрыло Анну от всего мира, оставив только шепот, всполохи и жажду.