Хрустальный сюрприз

Вырвавшись из рук Табакова, Дюк с разбегу запрыгнул отцу на живот, прижался к сюртуку и взвизгнул: - Папа! Яков охнул. - Хороший мой, я очень рад тебя видеть. Иди сюда. Обняв сына, он сдвинул его с раны под ребром и поцеловал в темные кудряшки. – Дюк, теперь слезай. Я весь мокрый. Малыш поднял измазанную грязью мордашку: - Папа, меня тоже намочи! Улыбаясь точь-в-точь как отец, он радостно зашлепал ладонями по мокрой насквозь ткани. Брызги от шлепков попали ему на лицо, и малыш захихикал. - Ты купался? – Дюк сполз с отцовской груди и потопал к пруду. - Я тоже буду! - Аня, останови его, - Штольман держался за ребро. - Я сейчас… Мигом вскочившая Анна настигла сына у самой воды. – Дюк, стой. Вода еще холодная, не лезь! - Почему, мама? – присев на корточки, малыш сунул пальцы в грязную воду. - Теплая! Купаться! Он смачно почавкал ботиночками по глине и сделал шаг вперед. Анна еле успела выхватить его из пруда, но со штанишек сына уже лились грязные потоки. - Вот в кого ты такой упрямый… - бормотала Анна, удерживая сына на руках, - Где я тебя здесь переодену? Штольман, услышав эти слова, улыбнулся, но тут же вновь прижал локоть к груди и крикнул: - Табаков! У вас бинт есть? Анна вскинулась. – Яков, ты ранен? Давай посмотрю! - Нет, Аня, не волнуйся. Это лишь порез, - Штольман взял у запасливого Ивана Игнатьича бинт, задрал рубашку и криво замотал торс. - Ерунда. С другой стороны пруда до них донесся крик Коробейникова. Предусмотрительно снявший ботинки и пиджак, Антон Андреич прыгал на месте, вытряхивая воду из ушей. - Яков Платоныч! – Антон показал на бездыханное тело перед ним. - Баринов не дышит уже, но пульс есть. Откачивать? Штольман на секунду задумался. Повернувшись к жене, он спросил: - Аня, как думаешь? Может, утоп, и бог с ним? - Нет, Яков! – Анна в ужасе смотрела на тело. - Он же сейчас ко мне придет, это же я его… Пожалуйста… Вздохнув, Штольман махнул рукой. - Откачивайте, Антон Андреич! Смотрите, чтоб жениться на царевне-лягушке не пришлось. Коробейников сплюнул и вытащил из кармана мокрый платок. Целоваться с уголовником он не собирался. - Иван Игнатьич, помогите тут, - Штольман устало отер жижу с лица. - Деньги не забудьте выловить, и револьвер мой, если найдете. Людей я вам с ближайших засад пришлю. Табаков кивнул: - Будет сделано, Яков Платоныч. Хорошо, что у нас все получилось… Пожав руки полицейским, Штольман обвел взглядом свое грязное семейство. Дюк, подражая папе, пятерней размазал по личику грязь и стал похож на разведчика. К щекам Анны прилипли облетевшие лепестки вишни. Яков протянул руку к жене, осторожно снял один из белых лепестков и улыбнулся. - Поехали домой, Штольманы. Дождь почти закончился. Над побережьем Финского залива встала радуга, одним краем упираясь в небеса. … В пролетке Анна укутала сына теплым и сухим свитером агента Васильева, и дрожа, прижалась к мужу. - Яков, а кто это был в пруду? - Баринов, шантажист. Все кончено, Аня. Мы четверых взяли. Сегодня их еще будут допрашивать, но думаю, больше помощников не было. И в камере двое уже сидят. Анна поежилась. - Шестеро на нашего малыша. Яков, это всё из-за шкатулки? Разве она стоит жизни Дюка? - Нет, милая. Конечно, нет, - Яков бросил взгляд на сонного сына. - Прости, что не уберег тебя от всего этого… Помедлив, он спросил: - Надеюсь, ты не хочешь и дальше искать эту шкатулку? - Негде искать, Яков, - грустно покачала она головой, - Я говорила с Густавом, он не помнит, где мог ее оставить. Так что с этим тоже покончено. Штольман с облегчением выдохнул. Ему совсем не хотелось перерывать все дворцы и поместья Петербурга, где работали Фаберже. … Уже подъезжая к их дому в Лахте, Яков заметил на втором этаже что-то необычное. Он прищурился. Красный шар, каким-то чудом удерживаясь у окна гостиной, ярко пылал на желтой стене. Дома их встретила Шурочка, и заохав, тут же побежала нагревать воду. Анна понесла сына переодеваться. Штольман, стащив мокрые ботинки и сюртук, босиком прошел в гостиную, открыл запертое изнутри окно и оторопел. - Яков, иди умываться! – позвала его Анна из коридора. Она вошла в гостиную, поискала мужа глазами. С абсолютно прямой спиной Штольман стоял у окна и глядел вдаль. При звуке ее шагов спина его вздрогнула. - А, Анна Викторовна! Тут для вас записка, - не оборачиваясь, он помахал бумажкой. Голос его был странен. – Не волнуйтесь, почерк другой. Анна, недоумевая, потянулась к его руке, но Яков убрал записку в карман. Он повернулся в комнату, взял с подоконника огромный букет кроваво-красных роз и показал жене. – Что это, Анна Викторовна? – Яков скорее скрипел, чем говорил. - Ох! – она дотронулась до букета и, уколовшись о шип, отдернула руку. - Откуда ты его взял, Яков? Штольман напряженно всматривался в ее голубые глаза. - За окном лежал, Анна Викторовна. В нем вот это, - он все-таки достал бумажку из кармана и передал жене. «Как сладостно!., но, боги, как опасно Тебе внимать, твой видеть милый взор!.. Забуду ли улыбку, взор прекрасный И огненный, волшебный разговор! Волшебница, зачем тебя я видел — Узнав тебя, блаженство я познал — И счастие мое возненавидел.» - Что-то многовато записок, не находите? – Яков, как коршун, следил за выражением ее лица. - Кто это? Анна нахмурилась. - Пушкин, если я верно помню. Стихи были хороши, но наслаждаться прекрасными строфами было не время. Она подняла обеспокоенный взгляд на мужа. - Анна Викторовна! Я спрашиваю, кто это вам прислал!? – яростно сжав стебли в руке, Яков порвал шипом край ладони, и в бешенстве бросил букет на пол. Красные розы рассыпались по паркету. Анна попятилась. - Яков, прошу тебя, перестань. Я не знаю, кто это. - Узнав тебя, блаженство я познал? – он выделил слова, ударившие его в самое сердце. - Кому это вы дарите блаженство, Анна Викторовна? - Яков Платонович! Я отказываюсь беседовать с вами в таком тоне! – Анна, оскорбясь до глубины души, ногой отбросила цветы в коридор и направилась вон из гостиной. На пороге Штольман ухватил ее за локоть. - Куда же вы, дорогая жена? Мы не договорили! - Я иду в ванную, - вырвала она руку. - Мне не о чем с вами разговаривать. … В ванной комнате Анна, сопя от обиды, распустила волосы и стала расчесывать их перед зеркалом. - Блаженство я дарю, надо же! Какой-то романтичный дуралей розы прислал, а мой неандерталец муж не может вытерпеть даже невинного стихотворения! Надо было его розами стукнуть. Нет, до такого дуболома, как мой Штольман, только сковородкой дойдет, - думала она вслух, дергая расческой пряди. - Неандерталец? – повторило эхо от двери голосом ее Штольмана. Яков, закрыв за собой дверь, прислонился к косяку. - Дуболом? Фыркнув, Анна отложила расческу и попыталась выпихнуть мужа из ванной, но Яков не уступил ни дюйма. - Ну и пожалуйста, - она вернулась к зеркалу. Яков потянулся к расческе, но Анна звонко шлепнула его по ладони. - Стойте, где хотите, Яков Платонович, только руки прочь. Не желаю с вами общаться! Повернув над ванной кран журавля, Анна пустила горячую воду. Яков вернулся к косяку и скрестил руки на груди. Анна закрутила расчесанные волосы в узел, закрепила на затылке шпилькой. Повернувшись к Штольману спиной, расстегнула верхнюю пуговку платья, и еще одну. Гибко завела руки за спину, дотянулась до средних пуговиц. Расстегнула у талии, выпростала плечи из рукавов, спустила платье с груди. Косяк двери скрипнул, и Анна расслышала участившееся дыхание мужа. Поерзав попкой, Анна медленно протащила платье через бедра, бросила его в корзину. В кружево нижней сорочки кое-где забились соломинки от ночевки на сеновале, и Анна сосредоточенно вытащила их, поворачиваясь перед зеркалом. Вздохи у косяка стали громче. Она наклонилась к стопам, взялась за край сорочки. Обжигающий взгляд мужа, казалось, поднимался по ее заголявшимся бедрам вместе с тканью. Анна сняла сорочку через голову, бросила кружево к платью. В зеркале отразились его кулаки, сжатые до побелевших косточек. Поставив ногу на край ванной, Анна стала медленно скатывать чулок. Легла животом на колено, чтобы было удобнее. Стащив шелк с лодыжки, переменила ногу, и второй чулок отправился вслед за первым. Сжала пальцами край панталон у талии. Судя по давящей тишине, муж вообще перестал дышать. Приспустив штанишки на бедра, Анна повернулась к двери. - Яков. Он поднял горящие глаза. - Ты так и будешь там стоять? Может, все-таки поможешь мне раздеться? Панталоны исчезли в корзине в мгновение ока, а сама она, взвизгнув, оказалась в его жарких руках. Яков, удерживая ее над наполнившейся ванной, прошептал: - Аня, я идиот? Она улыбнулась, соглашаясь. - Ты простишь меня? – он бережно опустил ее в воду. С наслаждением вытянувшись в горячей воде, Анна кивнула. Это был ее Штольман. Взрывной, надежный, любимый. И такой желанный. Напряженно замерев у края ванны, Яков жадно смотрел на жену. Тело его явно и неукротимо стремилось к ней, но Яков ждал. Анна прерывисто вздохнула. Все-таки он опять заставил ее сделать это. - Яков, пожалуйста. Будь со мной. Вода горячей волной выплеснулась из ванной и накрыла ее с головой. … Солнечное утро разбудило ее яркими лучами. Анна, пошевелив пальчиками ступней, нащупала длинные ступни мужа. Потерлась о них, повернулась к облапившему ее во сне Якову. - Аня, - он открыл глаза. - Доброе утро. Сегодня еще никого не украли? Анна хихикнула, потянулась за поцелуем и надолго задержалась в мужниных руках. Отдышавшись, она села на постели. - Яков Платонович, у меня к вам серьезный разговор. - Ты вспомнила, кому подарила блаженство? – с удовольствием глядя на посвежевшую жену, Яков подтянул ее к себе и сел за спиной, обхватив за талию. Теплые губы прикусывали кожу на ее шее, и Анна зажмурилась от ласки. Большие ладони переместились на ее грудь, переминая и оглаживая. - Яков, погоди… - она извернулась и поцеловала его в подбородок. Муж послушно остановился, не убирая, однако, рук с груди. - Да, милая. Я внимательно слушаю. - Как ты думаешь, - Анна откинула голову на его плечо. - Нам стоит расширить детскую, или лучше соседнюю спальню переделать? Он замер. Положил ладони на ее живот и глубоко вздохнул. Поцеловав ее в висок, прошептал: - Если дочка, пусть походит на тебя. … Провожая мужа на службу, Анна вручила ему какую-то тряпку. - Яков, прошу тебя, поблагодари от моего имени всех полицейских, что вчера нам помогали. Они у тебя большие молодцы. Яков кивнул. - Конечно, милая. А что это такое? Он развернул шерстяную ткань в воздухе. - Это агенту Васильеву верни, пожалуйста. Он вчера свитер свой снял, чтобы я Дюка укрыла. Штольман внимательно посмотрел на свитер. На жену. - Аня, это он тебе сына вручил? - Да, сказал, что с чердака с ним спустился. Он у тебя ловкий, похоже. Ему тоже спасибо скажи, хотя я его вчера уже поцеловала. Скрипнув зубами, Яков не стал напоминать жене о букете. Романтичному агенту Васильеву оставалось работать в столице два часа. Его уже ждал гостеприимный Архангельск.