Наизусть перечисляй шаги за дверью,
Наизусть учи по миллиметру кожу всю.
Нас не спасут горячим чаем и постелью.
Все одно, все ничто… Все равно нулю.
Амели на мели — Наизусть
Как ни странно, но самый большой минус в наличие огромно морально-духовной семьи — это то, что ты чисто физически не можешь остаться один. Выйдешь за хлебом — опа, в булочной Эрза выбирает между слойкой с клубникой и яблочным штруделем. Зайдешь на рынок за едой — Люси накупает себе тонны продуктов — на прокорм Драгнила. Решишь срезать путь до дома через трущобы — Гажил кормит бездомных котов. И так со всеми и всюду. Даже дома. То Нацу с воплем: «Смахнееемся!» — едва ли не вышибает дверь ногой, то Эрза забегает на чай в целях поддержания товарищески-семейных отношений между членами одной команды, то еще кто-нибудь зачем-нибудь. Благословенные были времена когда-то. Когда Грею было плевать на то, что он девяносто девять и девять десятых процентов своего времени был окружен людьми. К слову именно это обстоятельство было третьей причине в топе причин, по которым Грей в прошлом не встречался с кем-либо дольше двух недель. (Хотя, конечно, однажды он поставил личный рекорд в два месяца адекватных отношений, сравнительно нормальных, но ни он, ни она об этом не распространялись, и никто об этих отношениях вообще не знал.) Первой причиной был хронически несерьезный подход Фуллбастера к отношениям, вследствие чего происходило столкновение с требованиями девушек, а Грей, изначально не включавший в понятие «встречаться» ничего кроме буквального смысла слова, в общем-то, ленился объяснять это каждый раз, и попросту уходил молча. Второй проблемой была привычка Грея терять одежду. Отчего-то все, как одна, девушки возмущались и требовали перестать, мол, какие-то левые шалавы на него пялятся, а имеет право это делать только она одна. Грей ехидно замечал, что, в принципе, эта одна на него и вышла после очередного аналогичного казуса, и дает ли это ему право считать эту конкретную девушку какой-то левой шалавой? Обычно на него обижались за подобные выпады. Несмотря на то, что привычка доставляла огромное количество проблем, бесила самого Фуллбастера и давала повод окружающим шутить про эксгибиционистов и советовать обратиться к врачу (вообще-то ничем подобным он совершенно не страдал, потому что патологией это считалось бы, если бы он делал это хоть сколько-нибудь осознанно, испытывал хотя бы подсознательное желание стянуть шмотки и чувствовал удовольствие от действа и реакции окружающих, возможно, даже сексуального характера, но ничего этого не было, поэтому Грей с чистой совестью считал себя вполне здоровым и адекватным), в общем, несмотря на все негативные последствия от привычки, маг был готов отстаивать свое право на странности, и хрен ли вообще встречаться-то согласилась, если напрягает. Чувство противоречия работало на полную катушку, хотя Грею порой и снился в самых радужных красках тот момент, когда он, наконец, закончит просирать шмотки, причем желание он испытывал в первую очередь экономическое, потому что находить потерянное удавалось не всегда, и привычка сильно била по бюджету. Далее следовал резон стыда, потому что у него хватало самомнения, чтобы считать себя на полном серьезе самым адекватным из знакомых, но вот уже на то, чтобы с невозмутимым лицом переносить очередное указание на то, что он снова прошляпил где-то штаны (слава богам, если еще только штаны, мог бы ведь пойти и дальше, а это вообще до смерти стыдно), самомнения определенно недоставало. Так вот, друзья были третьей по популярности причиной. С тем, что они не совсем адекватные, еще можно было мириться. Но с тем, что вероятность остаться наедине где-то в пределах Магнолии равнялось нулю и скольким-то там десятитысячным, жить могли лишь единицы, и то их добивала уже ненормальность волшебников «Фейри Тейл». «Господи, что за алкоголичка в купальнике с тобой вчера сидела? То есть, как это ты с ней каждый четверг бухаешь? Так, все, лучше проводи это время со мной, ясно? Мы пойдем на премьеру нового лакримофильма (название очередной сопливой мелодрамы), Джейн (или другое имя лучшей подружки) тоже пойдет со своим парнем, двойное свидание — это же так здорово!» И Грей обычно к концу тирады про Кану был уже где-то у выхода и той локации, где они были, и готов спасаться бегством. Или: «Ой, боже мой, что с тобой, кто разбил тебе губу, неужели тот придурок из гильдии, сколько можно тебе повторять, не дерись с ним, а еще лучше вообще не общайся, давай я лучше познакомлю тебя с (подружкой) и (ее парнем), мы могли бы устроить в воскресенье совместный пикник в парке Магнолии, только ты скажи этим своим из гильдии, чтобы не совались туда». Грей был согласен с «придурком из гильдии», потому что это как нельзя лучше описывало Нацу, но он был очень против новых знакомств, потому что это значило, что щебечущих катастроф станет две, плюс затюханный парень, который не знает, с какой стороны браться за табуретку, чтобы долбануть ей об пол так, чтобы в руке осталась лишь ножка, или как не разрубить себя, замахиваясь мечом-бастардом. Зато он без букета на свидание не приходит, в отличие от Грея, и всегда замечает, что его девушка покрасилась или сменила прическу, не то, что Грей, а еще его мама пускает его девушку в дом и не замахивается на нее метлой, пока парень прячется за нее, как за последнюю защиту, а не как хозяйка дома Грея, за что он ей был тогда благодарен по гроб жизни и в выходные починил вообще все, что можно было починить. И еще больше он не желал ставить очередную пигалицу выше гильдии, потому что, какими бы сумасшедшими они ни были, так с мозгом Грея никто из них не совокуплялся. О, и золотое: «Что это за рыжая девка с тобой у реки сидела?». Грей отвечал: «Это Эрза Скарлет, сильнейшая волшебница гильдии, маг S-класса, говорят, ее пинок горы ломает, надеюсь, она тебя не слышала». А потом еще полдня ржал с реакции. В общем, не все были способны пережить его друзей. И тогда это не было проблемой. Теперь являлось. Проблема невозможности оказаться с кем-то наедине вставала во весь рост гигантского родственника одного белого пушистого северного зверька. С учетом того, что этим «кем-то» была Джувия, вероятность встречи с ребятами из гильдии удваивалась, и теперь, несмотря на то, что это было невозможно, превышала единицу. Остаться только вдвоем на продолжительное время можно было только у Грея дома. В остальных местах мимо обязательно кто-то проходил и обязательно останавливался узнать «чокак». На пару часов. Джувия была слишком вежливой, а терпению Грею стоило поставить памятник, потому что посылал в первую же секунду он только Нацу. Теперь он понимал, почему Люси мечтает хоть раз в жизни сходить на одиночное задание и негодует, что в ее дом влезают, опустошают холодильник, занимают ванную, забираются к ней в постель, читают ее роман и прочее. Последним грешил в основном Грей, первым — они все вместе, вторым исключительно Нацу на пару с Хэппи, третьим — Кана и та девка из Арболеса, которая к ним повадилась в гильдию приползать верхом на гигантской синей гусенице, четвертым — Нацу, Хэппи и внезапно Эрза. Вообще-то роман читали все, кроме Леви, но обладал наглостью это делать при авторе только Грей. В год роспуска гильдии Локи неплохо разбогател на спекуляции новыми главами, фанфики Девы с рейтингом девяносто девять плюс Грей открывать боялся, хотя они и входили в комплект к чтиву, от близнецов в облике Люси стоило шарахаться, потому что они спойлерят. Единственный, кто не наживался на писанине хозяйки, не изгалялся над творчеством или читателями, был Козерог, который скрупулезно редактировал роман, пока Люси, измотанная работой, спит. Не то, чтобы он и раньше ее не понимал, в конце концов, свое личное пространство в гильдии никто не охранял так, как это делал Грей, но это понимание было таким, фоновым, да, это плохо, но весело же. Теперь было не очень-то весело. Сейчас Грей лежал на диване в гостиной, а поверх него уютно устроилась Джувия. Обычный выходной день (хотя был, конечно, вторник, но у магов гибкий график работы) они пару дней назад вернулись с совместного задания. И теперь наслаждались тем, что если не какой форсмажор, то жизнь будет очень приятной, пока не закончатся деньги. На задании с ними был еще Гажил, но того настолько воротило от тисканий влюбленных парочек, что он избегал их в нерабочее время и даже ночевал в отдельном номере на другом конце коридора, так что его как будто и не было. Впрочем, Грея воротило от того же примерно с такой же силой, поэтому если бы Рэдфокс и присутствовал с ними постоянно, то ни у кого никаких проблем бы не возникло. Да и мешать ему спать дьявольским скрипом кровати и непристойными звуками они бы не стали, просто потому, что ночью они по большей части шатались по городу. Возвращались под утро, падали в районе кровати и дрыхли, пока Гажил с воплем: «Доброе утро, Крокас!» — не вваливался в комнату спиной вперед. В целом, драгонслееру жилось неплохо, и все проявления няшностей приходились на вечер, когда они все спускались в кафе на первом этаже и обсуждали ход миссии, Джувии било что-то в голову, и та лезла к Грею обниматься. Гажил с видом «на дыбе я вас видел» отворачивался, а Грея таки подмывало сказать, не был ли именно он шпионом совета в Аватаре, а Леви всего лишь прикрывала его косяки. Потому что на дыбе Грей бывал, когда спина затекала. Так или иначе, задание они выполнили и даже умудрились не отдать половину награды на штрафы административного характера. Так что сейчас наступила сладкая пора отдыха, когда Гажил с удовольствием от них отделался, а Грей и Джувия остались наедине. — О чем же думает Грей-сама? — прошептала Локсер, якобы устраиваясь поудобнее, но на деле же ерзая самым откровенным образом. Грей резко перестал думать о превратностях судьбы. И перевел свое мыслерусло в сторону более близкую к реальности: ту, на которую прозрачно намекала Джувия. Ну, как прозрачно, настойчиво так. Джувия, наконец, устроилась, как хотела, и замерла уткнувшись носом ему в сонную артерию. — Так о чем же Грей-сама думает, не о соперницах ли Джувии? — задает она повторный вопрос, слегка кусая его в шею. Фуллбастер вздыхает с подтекстом. Как человек, имеющий проблемы с эмоциями и общением, Грей не обладал широкими возможностями выражения своих чувств, но то скудное разнообразие, какое он имел, отличалось редкостной экспрессивностью, что при должном уровне знакомства позволяло людям удивительно точно распознавать его настроение даже по нервно дернувшейся брови. Так или иначе, вздох с подтекстом (среднее между вздохом-ладно-сдаюсь и почти-рыком) был воспринят Джувией правильно. Она заулыбалась, и у Грея в очередной раз перехватило дыхание от того, какой красивой иногда она бывала. Ну, то есть, то, как выглядела Джувия ему нравилось всегда (кроме того случая на крыше Фантома, когда она пыталась его убить, поливала кипятком и вообще они были врагами, на врагов не смотрят как на симпатичных девушек, вы что, и вообще тогда была чистая случайность, слу-чай-ность!), но иногда это переходило все границы и стоило объявить эту миловидность вне закона. Тогда Грей был бы жертвой преступления, ему полагалась бы программа защиты свидетелей и прочее-прочее, а потом он стал бы соучастником-покрывателем, потому что хрен этим рунорыцарям, его-его-его. Ну, то есть, сейчас был как раз тот момент, когда было не зазорно помереть от того, какая она красивая, как сияют у нее глаза, как она предвкушающе улыбается и прочее-прочее. Грей не был каким-то там романтиком и вообще гильдия избаловала его постоянным присутствием вокруг некоторого количества красоток, но тут было немного другое: все, что с ними, с Греем, с Джувией, вместе и по отдельности происходило, придавало вот таким вот ситуациям необъяснимое эмоциональное наполнение (странная эмоциональная хрень, как именовал про себя подобные события маг), что заставляло Грея, который тесно общается Каной и даже принимал ванну вместе с Эрзой некоторое количество раз, краснеть и испытывать волнение при виде чуть сбившейся, и оттого оголяющей больше, чем предусмотрено, юбки Джувии. Впрочем, работало в обе стороны, и Локсер, вполне бодро общающаяся с другими парнями из гильдии и не только, порой не могла связать и двух слов в разговоре с ним, а то и срывалась на какие-то сбивчивые бредовые монологи. Монологи, потому что Фуллбастер в это время стоял и хлопал глазами, пытаясь уловить ускользающий смысл не то, что беседы или происходящего, но и жизни, своего существования и всего такого. В такие моменты очень помогали воспоминания об одной попойке с Каной, когда та в пьяном запале заявила, что ответ на все вопросы — сорок два. У него в голове вертелось это число на все лады, перекрывая поток ненужной информации, и Грей просто молча пялился на Джувию с очень серьезным и умным видом, даже не скажешь, что в голове перекати-поле и игрушечная обезьянка. Так или иначе, в моменты, когда Джувия нависает над ним с явным намерением получить свою дозу всяких нежностей, рефлексировать на разные темы было проблематично и не очень-то и хотелось. Поэтому Грей сделал умную вещь: уронил ее на себя и впился поцелуем в губы. Джувия этого только и ждала, с готовностью и пылом отвечая, пытаясь обнять его за шею, но, увы, руки ее оставаться на одном месте не желали и то поднимались к скулам, то путались в волосах мага, то и вовсе сползали к краю задравшейся футболки, намекая, что не плохо было бы из одежды выбраться. Грей, фыркнув, разорвал поцелуй исключительно ради того, чтобы сменить положение и оказаться сверху, и все-таки скинул в процессе футболку, отправив ее куда-то в угол комнаты. Ни он, ни Джувия не считали на сей раз необходимым следить за снятыми вещами. Локсер посмотрела на него снизу вверх из-под пушистых ресниц и улыбнулась чуть шире, как обычно теряя две-три секунды на любование им, пока Грей снова не склонился близко-близко и не впился губами в тонкую кожу под челюстью. Было что-то знойное в удовлетворенно улыбающейся Джувии, что-то горячее и многообещающее. — Грей-сама… — жарко выдохнула она, будто бы уповая на то, что имя ледяного колдуна дарует ей хоть немного прохлады. Хотя, конечно же, никакого холода ей не хотелось, скорее даже наоборот: расплавиться в этом жаре, раствориться в другом человеке, потеряться в чувствах и ощущениях. Грей, скользивший в этот момент поцелуями где-то в районе ее ключиц, оторвался от приносившего почти медитативное удовольствие (ей богу, занимался бы этим бесконечно) действа и с усмешкой взглянул на раскрасневшееся от удовольствия лицо Джувии. Джувия поежилась и выгнулась вперед, как выгибается кошка навстречу гладящей руке, которая почему-то отстранилась. Грею нравилось, когда Джувия произносила его имя, ему нравилось, когда она звала его, ему нравились те чувства, которые она вкладывала в те дополнительные четыре буквы именного суффикса. Да, если бы она обращалась к нему просто по имени, было бы куда короче и неформальнее, но это никогда бы не звучало так, как звучит. А еще у Грея откровенно не поворачивалась фантазия представить Джувию, отбросившую все эти суффиксы. В конце концов, ее «Грей-сама» звенело в его голове каждый раз, когда он вспоминал волшебницу. Да, ему чертовски нравилось слышать свое имя из ее уст, но еще больше доставляли удовольствие те минуты, когда Джувии было настолько хорошо, что она не могла выговорить даже его имени, так легко слетающее в любой ситуации с ее губ. Когда оно дробилось на звуки, мешалось со стонами и вздохами, буквы терялись, звучали с разной громкостью и тональностью, или и вовсе Джувия была не в состоянии выговорить ни слова, только губы шевелились в бесполезных попытках позвать и выразить все происходящее. Ему нравилось, что он был тем, кто доводил ее до такого, заставлял забыть, кто она, где, зачем и почему, Джувия иногда настолько терялась в его руках, что итогом всего являлись расцарапанные спина и плечи мага. И Грей получал удовольствие и от этого тоже. — Г…гре… са-а… — доносилось до него между поцелуями. И он знал, что в такие моменты уже не его мучает то, что Джувии слишком много, а совершенно наоборот. Локсер уже совсем потерялась и не знает, куда ей деваться. Лихорадочно скользит по его спине руками, слабо, что не остается даже красных полос, пока еще слабо, царапает, не сказать, чтобы без умысла: знает ведь, что там полно чувствительных мест. Но Грей на провокацию не поддается, не собираясь пока ускоряться, а лишь с улыбкой вжимается губами в висок, да скользит рукой по обнаженному бедру, по памяти зная, что прямо под пальцами находится символ гильдии, а семью сантиметрами ниже — синяк после недавней тренировки с Эрзой. Грей никуда не торопился, в конце концов, ни он, ни она, не любили делать что-либо абы как, ну, и проверить терпение Джувии после стольких лет игры в одни ворота было приятно. Поэтому Грей неторопливо, но и, не медля особо, гладил, сжимал, целовал, изредка несильно прикусывая. Джувия под ним так спокойна не была. Хрипло вздыхала, ахала, выгибалась, стремясь прижаться как можно теснее, кусала и облизывала быстро пересыхающие губы, умоляя о прикосновении. И Грей целовал. Джувия была как никогда мягкой и податливой, оправдывая свою стихию на все сто, она отвечала на поцелуи, будто бы ждала их по сто лет, всей душой и телом стремилась к нему, и Грей не мог не отвечать ей, не мог остановиться. Даже если бы желал того. Но он и не желал. Кажется, пару минут назад кожа в уголке его вечно обветренных губ лопнула: на язык оседал металлический привкус крови, и пекло ранку, но Грей не особо придавал этому значение, мозг просто фиксировал состояние тела. Приложился локтем обо что-то, Джувия оставила весьма ощутимую царапину где-то около ребер справа, губа кровоточит. Мелочи. Джувия нетерпеливо бряцает пряжкой ремня его брюк, ее руки совсем дрожат, срываются, движения суетливые. Грей смотрит на ее покрасневшее теперь еще и от смущения лицо с некоторой долей умиления. Около секунды. На большее не хватает. А потом помогает ей справиться с собственными штанами, щелкает застежкой ее юбки, позволяя струящейся ткани ускользнуть прочь. Придвигается еще ближе, теснее, и позволяет себе, наконец, утонуть в ощущениях. Краем уха Грей слышит стук в дверь. Напрягшись, он пытается определить, кто за ней. С облегчением чувствует*, что это Люси, и с чистой совестью придается самому вопиющему игнору, благо, более щепетильная в таких вопросах Джувия, сейчас способна исключительно на то, чтобы цепляться за него, как соломинка за последнего утопающего, или наоборот, мысли Грея путались, а фиорские идиомы никогда не были его сильной стороной. А сам Фуллбастер мог только давать ей то, в чем нуждались они оба.***
Джувия лежала, уютно устроившись на его груди, и лениво и слегка щекотно обводила знак гильдии справа. — Люси приходила, — сообщает Грей. — Постояла минут пять у дверей и ушла, или не ушла, мне просто к тому моменту уже надоело это дело отслеживать. Локсер вздыхает и поправляет съехавший куда-то за шею кулон-крест, смотрит, как поблескивает его поверхность. — Джувия надеется, что Люси-сан не решит, что ее избегают. — М? — откликается Грей полувопросительно. — Ты бы хотела, чтобы я пошел и открыл ей? Волшебница мотает головой, ее волосы щекочут теперь еще и шею Грея. Он фыркает и взъерошивает их еще пуще прежнего, отводит прядь, мешающую видеть выражение ее лица, за ухо. — И я закрыл дверь на ключ, она же, вроде, внимательная, должна была заметить, драконьего чутья у нее нет, мы всегда можем притвориться, что никого нет дома, — фыркает Грей, а потом беззвучно смеется, зарываясь носом во встрепанные волосы Джувии, которая сейчас как никогда похожа на настоящую ведьму. Джувия улыбается и тянется за поцелуем. В ее взгляде ясно читалось: «Джувия и не сомневалась, что Грей-сама способен все уладить». Утверждение сомнительное, но когда это вера Локсер в него не была гипертрофированной. Грей про себя думает, что, возможно, в последнее время с ним происходит что-то странное, вернее, даже не столько странное, сколько необычное. В смысле, он никогда не испытывал особой необходимости в чьем-то присутствии рядом, а уж по умению быть одиноким в толпе мог читать лекции в клубе не очень анонимных интровертов-социофобов-социопатов-мизантропов-нужное-подчеркнуть. А тут буквально не может отлипнуть. Это было необычно и странно, но почему-то Грей чувствовал себя на удивление хорошо. Если призадуматься, то, что происходит с Греем и его отношениями с Джувией, походило на реакцию только что спасенного недоутопленника, который наглотался воды и теперь пытается наглотаться воздуха. Или на простоявшего половину суток в одной позе караульного, который после своей смены, наконец, смог сесть, как ему удобно. Словом, когда ты долго не мог себе позволить нечто необходимое, настолько долго, что уже забыл, что оно тебе вообще нужно, но, получив это, оказался неспособен прекратить испытывать это и вернуться к прежнему образу жизни. Вот и Грей сейчас, в принципе, занимался тем, что вызывало стойкую антипатию в прошлом (хотя и сейчас тоже, но, как люди, не выносящие детей, всегда делают исключение для собственных, так и Грей продолжал морщиться, сталкиваясь с прочими влюбленными людьми, но его собственное поведение не вызывало омерзения, хотя и романтика у них с Джувией была сомнительной и специфичной). В общем, происходило нечто во всех смыслах странное, но очень приятное. Потому что Грей знал, что девушка, удобно устроившаяся на нем, испытывает ровно те же ощущения. Джувия в принципе выглядит очень довольной жизнью. — Может, снова сходим на задание? — предложил Грей, — Куда-нибудь к чертям на окраины окраин. — Только Грей-сама и Джувия? — Исключительно ты и я, — подтверждает он. — И с наименьшей вероятностью случайных встреч, — добавляет. Джувия радостно кивает: желание остаться наедине у них одинаковое. Причины несколько разнятся, но стремление совпадает.***
Настоящее примечание к части: Ладно, это была самая кровопролитная моя история, даже «Мы безумцы, фанатики», которую я только перепечатывала в комп несколько месяцев (не говоря уже о написании), не настолько меня вымотала. Ладно, я жду критики, потому что эта часть чистой воды эксперимент, и еще мне очень-очень стыдно. Очень хочется заорать что-то вроде: «мой первый фанфик нисудити строга!!111!!1», но это далеко не первый фанфик, зато первая попытка в повышение рейтинга, поэтому я хочу знать, что я делаю не так (со своей жизнью в том числе, если вы вдруг знаете). Воот. *я подумала, что Грей нынче у нас кто? Убивец демонюг. У всех убивцев ящурок есть одна объединяющая фишка - усиленное обоняние. Поэтому почему бы Грею не приписать какую-то мелкую плюху от пребывания девилслеером, а демоны с чем связаны? Души, контракты, магические круги и прочая оккультная дребедень. Поетому, пусть будет чуйка на души, не видение (Бикслоу вне конкуренции), а просто ощущение присутствия там, может быть, даже со временем определение личности, но суть понятна. А вообще, я полагаю, что магия убивцев направлена именно на убивание второй части названия магии, потому обладатель магии получает кучу плюх, направленных именно на это дело, ну, и стремную побочку - становление объектом своей охоты. Обоняние драконоубийц, чтобы выследить дракона, чуйка на души, чтобы выслеживать демона, даже если он вселился в кого-нибудь, а демоны это делают, как бы, не вкурсах, как ФТ-шные, но нормальные точно делают. Поэтому, вооот. https://pp.userapi.com/c840221/v840221715/15dea/1seiY0ucOeg.jpg Вообще-то там должно было быть еще про миссию, но меня не хватило, соряново, мб, выложу отдельной историей, потому как оно реально не вписывается по тематике. Я сейчас умру от смущения.