***
Утро всегда ассоциировалось у Томаса с осмыслением бренности существования, нежеланием просыпаться и навязчивой мыслью сброситься с окна. Когда у него была Бренда, эти мысли не давали о себе знать, но после расставания заявляли о своём существовании с удвоенной напористостью. Его квартира выделялась своей пустотой. Когда-то там была Бренда со своим ежом, который каждую чёртову ночь цокал когтями по полу и царапался в углу, но сейчас эту пустоту разбавлял постоянно работающий телевизор. Томас знал о всех новостях США: о наводнении в Новом Орлеане, о мальчике, которого утопили крокодилы, о выставке гиперреалиста в Нью-Йорке, о домохозяйке, прибившей мужа молотком для мяса… Это была бесполезная, по мнению Томаса, информация, но зато он мог поддержать разговор с какой-нибудь старушкой в очереди в больнице, что было ещё бесполезней. Парень подумывал завести рыбок, но они через месяц всплыли бы кверху брюхом, а цветы увяли бы — Томас не умел заботиться о ком-то, и это проклятье будет преследовать его до самой смерти. После закрытия сессии он привык спать до обеда. Шторы Томас не закрывал, позволяя утреннему солнцу выставлять напоказ витавшую в воздухе пыль. Томас спал под двумя одеялами, потому что сильно мёрз. Ему было очень-очень холодно, и ничто не грело его. Сразу после пробуждения он проверял голосовые сообщения, и сейчас там висело одно от неизвестного ему номера. Томас прослушал его: — Эм… Привет, это Ньют. Тот Ньют, который бармен, — Томас улыбнулся от этого тихого нерешительного голоса. — Не подумай, что я навязываюсь, но не хотел бы ты встретиться со мной, Минхо и Терезой сегодня вечером? Ну, скажем, часов в шесть? Перезвони, как только услышишь это… — сообщение оборвалось, Томас взглянул на часы — ещё есть куча времени. До шести оставалось ещё целых четыре часа, и можно было валяться в кровати и прокрастинировать ещё некоторое время, но Томас решил всё-таки перезвонить Ньюту. Ответил он незамедлительно: — Алло? — послышался из трубки голос. — Привет, это Капитан Красивая Задница, — сонно ответил Томас. Послышался сдавленный смех, по меньшей мере, троих людей. — Я так и подумал. Так ты согласен встретиться? — Да, конечно. Я, правда, только что проснулся, но это ничего, — он потянулся и хрустнул запястьями и спиной. В трубке звенела тишина и раздавалось молчание. — А что ты делал всю ночь? — осторожно спросил Ньют. — Спал. Не ревнуй беспричинно, — Томас хрипло хохотнул, а Ньют ахнул. — Пока Тереза ехидно смеётся, я скажу, что я не ревную. В общем, в шесть вечера в парке рядом с «Рыжим дубом». Рыжим чем? — Кофейня на Вашингтон стрит, — неужели Томас сказал это вслух? Впрочем, неважно, ведь он понял, где именно они встретятся. — Увидимся! Томас сбросил и перевалился на другой бок. Он никак не мог полностью проснуться. Он лежал в расслабленных объятьях сонливости, вслушиваясь в тиканье часов и листая ленту в Facebook. Кому-то там понравилась Ваша фотография. Кто-то реблогнул запись. Вот этот поделился музыкой, а этот опубликовал рецензию на просмотренный фильм. На Вас подписался пользователь newt_95… А вот это уже интересно. Как он нашёл его? Томас зашёл на профиль Ньюта, пролистал фотографии, которых было совсем немного — четыре штуки, причём на всех он скрывал лицо рукой, отворачиваясь от камеры, а рядом стояли либо Тереза, либо Минхо, либо оба разом. Личная информация: не указано. Записи на стене: 1 запись, да и то несколько фотографий чертовски тощих и страшных людей в чёрно-белом фильтре. Какой-то Ньют скрытный, даже слишком. Интересно. А наиболее странным было то, что единственной его записью были какие-то анорексики. Хотелось разузнать об этом побольше. Есть ему не хотелось совершенно. Томас просто умылся, наскоро оделся, выпил стакан воды и выскочил из дома в сторону автобусной остановки. До Вашингтон стрит ехать и ехать. Он обшарил карманы — как назло, наушники забыл. Пришлось всю дорогу ехать, слушая завывания двигателя, перешёптывания бабушек и взвизгивания детей.***
Ньют в сотый раз проклинал себя за то, что до сих пор не удосужился купить перчатки. Руки ужасно замёрзли, и парень попытался согреть их своим длиннющим полосатым шарфом. Он сидел на обочине дороги, вяло наблюдая за проходящими мимо людьми, за голубями, борющимися за кусок чёрствого хлеба, за Минхо и Терезой, нарезающими круги вокруг фонарного столба, чтобы согреться. — Вам совсем делать нечего? — тихо спросил Ньют. Тереза шикнула на него и остановилась, схватившись за голову. — Господи, голова-то как кружится. Мимо проехал автобус, и парень попытался разыскать за грязным серым стеклом знакомое лицо, к сожалению, не увидев там никого, кроме нескольких пассажиров. Ньют обернулся к Терезе, но её, как и Минхо, не было — они оба стояли чуть поодаль и закрывали своими телами кого-то. Наверное, это и был Томас. Ньют встал с места и пошатнулся от резко закружившейся головы. Простояв так несколько секунд, он направился к троице. Точно, это Томас. Брюнет, завидев его, улыбнулся. — Привет, милый шарфик, — сказал Томас и протянул руку. Ньют пожал её и угодил в неуклюжие крепкие объятия. Из Ньюта чуть дух не вышел — настолько они крепкие. — Ох, спасибо, — выдохнул он, высвободившись из плена рук Томаса. Петелька шарфа зацепилась за замок его куртки, поэтому Ньют воскликнул: «Не двигайся!» Томас застыл, так и оставив руки поднятыми, и наблюдал, как Ньют пытался отцепиться от него. Краем глаза Ньют заметил, как Тереза и Минхо перешёптывались и показывали пальцем на кофейню. — Мы на пару минут отойдём, ребятки, — сказал громко Минхо, и Тереза утащила его в здание. Тем временем Ньют отошёл на пару шагов, выдохнув нечто вроде: «Наконец-то». Томас засунул покрасневшие руки в карманы и покачнулся на пятках. Он нервно огляделся и передёрнул плечами, выдохнув. Прищурился и перевёл взгляд на Ньюта. — Зайдём внутрь? — он кивнул на «Рыжий дуб», где скрылись Минхо с Терезой. — Я немного замёрз, когда проехал нужную остановку и топал пешком до сюда минут десять. Ньют только кивнул и отвернулся. В кофейне было тепло и, как следовало ожидать, пахло кофе. Свет был несколько приглушён, а у стены в клетках кричали попугаи и канарейки. Несколько детишек грудой столпились у птиц и просовывали в клетку свои пальцы. Тереза и Минхо уже ждали их за столиком… Вернее, как ждали… Целовались. Ньют немного склонил голову с непонимающим лицом, когда в его светлую голову пришла мысль о том, что они скоро друг друга сожрут, если сейчас же не вмешаться. Судя по всему, у Томаса была такая же мысль, ведь он решительно направился в их сторону и плюхнулся на диван напротив, крякнув что-то нечленораздельное, тем самым оторвав парочку друг от друга. — А мы тут кофе вам заказали, — сказала только Тереза, хохотнув от звука, что издал Томас. Ньют присел рядом с ним, не вытаскивая рук из карманов куртки. — А как же кефирная диета? — усмехнулся он. Тереза отмахнулась и случайно пихнула локтем Минхо. — К чёрту эти диеты, я и так красивая. Один разочек можно. Ньют не был удивлён, ведь с самого начала сомневался, выдержит ли она недельную голодовку. Но Тереза была в чём-то права: один разочек можно. Он понятия не имел, какой кофе заказали ему ребята, да и не особо вдавался в подробности. Проблема была в том, что Ньют не пил кофе с сахаром. Вообще, ни в каком виде. Ньют пил до того терпкий и несладкий кофе, что у любого другого бы глаза на лоб полезли. Перед ним опустили четыре небольшие кружки, наполненные до краёв напитком, от которого поднимался едва заметный дымок. Ньют мог чувствовать немного жжёный запах. — А какая из них моя? — спросил Томас, и Ньюта тоже интересовал подобный вопрос. Тереза пододвинула две кружки себе и Минхо, а третью подтолкнула Томасу. — Я не знала, какой тебе взять, поэтому выбрала карамельный капучино, — она улыбнулась брюнету. Томас кивнул и махнул рукой. — Вообще не разбираюсь во всяких ваших капучино и экспрессо… — Эспрессо, — живо исправил его Ньют со сталью в голосе, после чего стушевался и с виноватым видом глотнул кофе. Такой же несладкий, как и всегда. Тереза точно знает, что выбрать. Томас исправился и поблагодарил блондина: — Частенько путаюсь, прости. Эспрессо, конечно, — он сделал небольшой глоток и повернулся к Ньюту. — Хочешь попробовать? Этот кофе наверняка очень сладкий, но, в принципе, почему нет? Ньют озвучил свою мысль, и парни обменялись кружками. Томас всеми силами попытался не делать вид, что сейчас выплюнет всё к чёртовой матери от горечи, а Ньют долго держал кружку у губ, прежде чем отпить. Довольно вкусно, даже странно. После этого его кофе казался ужасно горьким, и Ньют больше к кружке не притрагивался. Горячий кофе их недолго согревал на холодной улице. К вечеру поднялся ветер, из-за чего стало ещё хуже, но Томас шёл, поравнявшись с Ньютом, и ел мороженое. — Ты совсем с катушек слетел? Заболеешь же, — сказал Ньют, но даже не пытался отобрать у Томаса мороженое. Он лишь отмахнулся свободной рукой. — Не заболею, у меня иммунитет слона — с седьмого класса не болел. В парке было бы тихо, если бы не сильный ветер. Ньют ну никак не мог назвать такой паршивый день летним, если бы не цифра в календаре — 3 июля. Солнце не могло продраться сквозь серые облака, однако утром было очень даже тепло. Томас абсолютно не боялся заболеть, в то время как Ньюту было… не всё равно? Можно и так сказать. Томас швырнул палочку от мороженого в мусорный бак и промахнулся. Он тяжко выдохнул и отвернулся. За всю эту прогулку Ньют что-то да узнал о Томасе. Например, то, что его любимый цвет — тёмно-фиолетовый, почти синий. Слушает любую музыку, кроме рока и метала, так как верит, что ничего особенного в воплях о любви или саморазрушении нет. Ньют, правда, с этим немного не согласен, но спор о вкусах им тут не нужен. Любимая книга — «Портрет Дориана Грея» Оскара Уайльда. Ньют не читал её. Над последним Томас думал больше всего, что могло значить две вещи: либо он читает слишком много, чтобы выбрать что-то одно, либо он не читает совсем, и выбирать не из чего. Едва время перевалило за девять, Ньют решил отчалить домой, пресекая все порывы ребят проводить его. Он снова угодил в медвежьи объятья Томаса, раскланялся с Минхо и Терезой и быстрым шагом свернул за угол. За сегодняшний вечер Ньют усвоил две вещи: Томас, хоть и хороший друг, но ведёт иногда себя, как параноик, и карамельный капучино — лучшая вещь, что он когда-либо пробовал.***
Ньют был прав — есть мороженое однозначно не стоило. Томас проснулся этим утром с ужасающим чувством, будто вот-вот помрёт: голова взрывалась болью при малейшем движении ею, в горле скреблись кошки, бросало то в жар, то в холод, за ушами ныло, а в глаза словно бы вонзали иглы — в самые их уголки. Когда завибрировал его телефон на тумбочке, Томасу казалось, что это вибрация исходит из его мозга. Ему не хотелось отвечать на чьё-то сообщение, его больше интересовало, какого чёрта его иммунитет решил сыграть такую злую шутку. За занавешенным окном светило солнце, и казалось, что при его открытии свет сожжёт и без того болевшие глаза дотла. Сообщение прислал Ньют. Томас так и не придумал, как забавно назвать контакт, поэтому просто написал его имя. «Какие планы на сегодня?» Томас настрочил достаточно быстро ответ: «Никаких, но если я помру, кремируй меня. Ни в коем случае не давай моему трупу разлагаться, это мерзко». «Что случилось?» — через пару минут снова написал Ньют. «Заболел. Наверное, продуло.» Ньют долго не отвечал. Нельзя его винить в этом, ведь они не такие закадычные друзья, чтобы засорять сообщения в Facebook дурацкими картинками с текстом: «Выздоравливай скорей» или «Постарайся не откинуться за ночь». Томас уже решил убрать телефон и завалиться беспокойно спать, как телефон снова завибрировал: «Диктуй адрес». — Как мило с его стороны, — сказал вслух Томас с ужасно охрипшим голосом. Он быстро настрочил название улицы, номер дома и квартиры и добавил: «Я, конечно, ни на что не намекаю, но я люблю апельсины». Ньют не ответил.