***
Минхо поднимался по ступенькам, смотря только себе под ноги и напряжённо размышляя о чём-то. Его зажатость сковывала плечи, и это совсем не было похоже на того Минхо, каким его все привыкли видеть. Он остановился у одной двери и постучал костяшками пальцев. Дверь ему открыл Томас с полотенцем на плече. Тот оказался несколько удивлён неожиданным гостем, но тут же улыбнулся. — Привет, Минхо, — сказал он и пропустил друга в квартиру. — Какими судьбами? Ньют ушёл на смену ещё час назад, если ты к нему. — Я к вам обоим, на самом деле, но не суть. — Минхо разулся и последовал за Томасом на кухню, где на столе лежало надкусанное яблоко. Томас поставил завариваться чай, а Минхо заговорил только тогда, когда тот сел напротив него. — Я хочу сделать Терезе предложение. Томас неожиданно рассмеялся. — Ну наконец-то я дожил до этого момента! — Томас возвёл руки к побеленному потолку и комично встряхнул ими. Минхо, на мгновение опешив, усмехнулся. — Чья бы корова мычала, — сказал он и продолжил, не смотря на возмущённое выражение лица Томаса. — В общем, скорее всего, мы после всех формальностей отправимся в долговременную поездку по Европе, и нам некуда девать Графа. — По Европе? — усомнился Томас. — Почему ты так уверен, что вы отправитесь именно туда? Ты ей пока что ничего не предложил, насколько я понимаю. — Мы задумываемся об этой поездке уже два года, наверное. Не думаю, что у нас появятся другие варианты. Так что насчёт Графа? Томас почесал за ухом. — Кто бы мог подумать, что моя пустующая квартира наполнится таким количеством живности из-за знакомства с вами. — Он хохотнул. — Ладно, я обсужу это с Ньютом, когда он вернётся. — Как я понимаю, ему уже лучше? — Не существует ничего, с чем бы не справилась стряпня моей матери. Бывают, конечно, иногда закидоны, но это пройдёт. Томас проверил чайничек, в котором заваривался чай, а затем разлил его по кружкам и, извинившись, ушёл в ванную. — Я планировал помыть голову перед уходом к Ньюту на работу, и я собираюсь выполнить своё намерение, так что, извини, тебе придётся посидеть чуть-чуть, — сказал он перед тем, как закрыть дверь. Минхо взял в руки свою кружку и попробовал чай. От него исходил запах цветов и немного яблок. Да и в самом чае плавали кусочки сушёного яблока. В его кармане завибрировал телефон, и Минхо не сразу заметил это, а после едва не уронил кружку, когда увидел, кто ему названивал. — Да, сэр, — ровно и твёрдо поприветствовал он своего начальника. Раз звонил лично он, то наверняка случилось что-то непредвиденное и срочное… — Ты сделал отчёт? — спросил тот. Минхо поджал губы. — Да, сэр, — повторился он. — Тогда отправь мне его срочно. Лично мне. У нас пол-отдела взбунтовались из-за той аварии, что произошла неделю назад. — Его начальник намеренно выделил одно слово, словно говорил кому-то рядом с собой, а не Минхо. Наверняка недовольства появились из-за того, что большинство улик указывали на то, что это была не простая авария, а начальство всё же стояло на своём. Так или иначе, взяточничество есть везде, даже у них в отделе. Минхо бы обязательно присоединился к бунтующим, если бы не дорожил своим рабочим местом. — У тебя есть адрес моей почты? — Нет, сэр. — Ну так запиши! Минхо поднялся с места и прошёл в комнату Томаса в поисках ручки. На столе было идеально чисто, хотя во время его прошлого визита там был сущий бардак. Минхо открыл верхний ящик, и ему на глаза попалась ручка, лежащая рядом с выкуренной наполовину самокруткой. Минхо, недолго думая, вытащил и то, и другое. — Диктуйте, — сказал он необычайно жёстким голосом, но сам не удивился. Он вытащил из того же ящика какой-то клочок бумаги и быстро записал электронный адрес, попрощался с начальником и отключился. Если Минхо сбросил свой отчёт на Google Диск, то это просто замечательно, если же нет, то его начальнику придётся подождать. Минхо нуждался в ответах по поводу найденной марихуаны, и он сомневался, что Томас болен раком или эпилепсией. В Массачусетсе курение каннабиса разрешено только в лечебных целях. Минхо отправил отчёт без каких-либо подписей с уважительными обращениями, а через минуту из душа вышел Томас, вытирая голову тем самым полотенцем, которое некогда висело у него на плече. — Ещё раз извини, но я старался делать всё как можно быстрее, чтобы ты не скучал… Он поднял голову и резко остановился, когда увидел, что Минхо держит у себя в руках. — Ты рылся у меня в вещах? — спросил он, опустив голову и исподлобья взглянув на друга. — Я искал ручку, а тебе следует показать мне твоё врачебное заключение о разрешении принимать марихуану. Томас ничего не ответил, наблюдая за тем, как Минхо подходит ближе. Он остановился в полуметре от него. Томас нахмурился. — Я не хочу писать на тебя донос или вроде того, — добавил Минхо. — Тем не менее, это моя работа. Томас молчал, пока в голове в сотый раз взвыл от досады. С одной бедой разобрался, вторая тут же свалилась на голову. Молодец, Томас! — Да ладно тебе, Минхо, — наконец, сказал он с наигранным раздражением. — Всего лишь маленький блант, а не три фунта какого-нибудь героина. Минхо сощурил глаза, а затем зарылся рукой в волосы и бессильно выдохнул. — Ньют знает? — спросил он, отчаянно надеясь услышать отказ. Но Томас кивнул и опустил взгляд в пол. — Из-за этого вы избегали друг друга всё это время? Томас снова кивнул. — Если для тебя это важно, то я избавлюсь от него, — Томас кивнул на блант в руках Минхо, и тот, на секунду задумавшись, протянул его Томасу. — Сейчас, при мне. Томас поджал губы и смыл его в унитаз, почти ничего не чувствуя. Он не был готов снова потерять друзей. Уход Алби оставил неизгладимый отпечаток, теперь Томас мог открыто в этом признаться. И наступить на те же грабли в третий раз он более не намерен. Минхо одобрительно похлопал его по плечу и позвал допивать чай. Делали они это молча.***
Когда Ньют пришёл с ночной смены, то не сразу заметил стоящего в коридоре Томаса и крайне удивился. — Почему ты ещё не спишь? — прошептал он, посчитав, что в одной из комнат спит Мишель. Наверное, он не ошибся, потому что Томас говорил таким же шёпотом. — Тебя жду, — ответил ему Томас и слегка улыбнулся. — Как поработал? У Ньюта появилось стойкое ощущение, что они ведут себя, как семейная пара, и это сравнение заставило его улыбнуться. — Было довольно скучно, когда ты ушёл, — наконец, сказал он. — И я немного проголодался, если уж на то пошло. — Ты оставил днём на столе яблоко. Они сели рядом на кухне, а когда Ньют взял в руку яблоко, Томас слегка привстал с места, наклонился вперёд и клюнул Ньюта в крыло носа — тот просто развернул голову. Ньют фыркнул и повернулся ещё сильнее к Томасу. — Опять ты со своими телячьими нежностями, — улыбнулся он и потянулся вперёд, целуя Томаса нормально, а не куда придётся. Он механически положил яблоко обратно на стол. — Только не ври, что тебе не нравится. — Томас провёл большим пальцем по скуле Ньюта, а у того внутри что-то умерло от чужого голоса. Голос Томаса ласкал уши, по-кошачьи мурчал и застилал сознание мутной пеленой, словно очаровывая. Голос Томаса отдавал лёгкой хрипотцой из-за былой привычки курить, когда скучно. Ньют растворялся в нём. — Даже не собирался, — прошептал он и опёрся спиной о стену, когда Томас шагнул ближе и сел ему на колени. — Ты немного тяжёлый. — Ну так качайся. Ньют прыснул и уткнулся в плечо Томаса, чтобы своим смехом не разбудить Мишель. Он прижал к себе Томаса за талию и поудобнее расставил ноги. — Ты просто мастер загубить всю романтику одной фразой, — сказал он в перерывах между смехом, а затем выпрямился. — Я люблю, когда ты смеёшься. — Томас обвил руками шею Ньюта и заглянул ему в глаза. Щёки Ньюта заалели, и это было видно даже при тусклом свете настенной лампы. Ньют сглотнул. — Наверное, нам следует пойти спать. На часах почти пять утра, — на самом деле, Ньют понятия не имел, сколько сейчас времени, но с работы он ушёл в четыре. — Съешь яблоко, — Томас вложил надкусанный фрукт Ньюту в руки и аккуратно встал с его колен. — А я в душ. Томас скрылся в ванной, а Ньют, улыбнувшись ему в след, откусил от яблока и поморщился от его кислоты и твёрдости. Его клонило в сон, и он всеми силами пытался не уснуть прямо на кухне. Когда Томас вышел, Ньют быстро проскользнул в ванную и умыл лицо водой. Это его ненадолго взбодрило. Он простоял в душе не дольше пяти минут, витая где-то в своих мыслях, а когда переодевался в домашнее, то застыл у зеркала. С того дня в больнице он стал замечать, насколько худощавым выглядело его отражение в зеркале. Ньют провёл пальцами по выпирающим рёбрам, которые неделю назад были ещё острее, чем сейчас. Томас неделю назад купил весы, чтобы наблюдать за изменениями в весе Ньюта. Тот понимал, что он так заботится о нём, и это заставляло что-то теплиться в груди. Ньют встал на весы и выдохнул, неотрывно наблюдая за увеличивающимся числом на них. Всё замерло на числе 59,9. Это ещё с учетом съеденного яблока, посчитал Ньют. Он набирал в весе, и он не знал, хорошо это или нет. Не стоит отрицать, что Ньют боялся снова вернуть тот вес, который у него был изначально. Было такое навязчивое чувство, будто сейчас он съест чуть больше обычного, а завтра он увидит в зеркале кого-то жирного и уродливого. Он не мог избавиться от этого ощущения. Ньют обнял себя руками, сошёл с весов и оттолкнул их ногой в сторону. Послышался очень громкий скрежет железного корпуса о кафельный пол. В ванную зашёл Томас и остановился в проходе. Полуобнажённый Ньют посмотрел на него через зеркало. — Почти шестьдесят, — тихо сказал он и опустил взгляд в пол. Он почувствовал дыхание Томаса у себя на шее, почувствовал, как чужие руки обнимают его за талию, как сухие пальцы легко проводят по его животу и останавливаются. Томас поцеловал его в шею, затем в затылок. Ньют фыркнул и ухватился за его руки. — Ты прекрасен, знаешь? — шёпот Томаса обжёг его ухо, и Ньют замер. Он мягко прикоснулся губами к щеке Ньюта — там, где выпирал острый изгиб челюсти. Ньют отпустил руки, развернулся и крепко обнял Томаса, уткнувшись лицом в его шею. Он задержал дыхание, а затем глубоко выдохнул, когда руки Томаса начали поглаживать его по спине. — Мне страшно, Томми, — выдохнул он, прижимаясь ещё сильнее. — Я два года жил с одержимостью похудеть, а теперь… Теперь я боюсь, что все мои стремления оказались ложью и самоистязанием. Что я никогда не стану нормальным, что я всегда буду думать о своём весе и искать удовлетворения, понимаешь? Томас поцеловал его в висок. — Когда мы ехали в больницу, а ты очнулся и пытался прочистить желудок, мне стало ужасно страшно за тебя. Ты же знаешь, что мы с Минхо и Терезой всегда будем рядом и поддержим. Хочешь, я каждое утро буду говорить тебе о том, что ты прекрасен? Ньют отрицательно промычал. — Тогда я обесценю эти слова, рано или поздно. — Ньют её сильнее стиснул руки за спиной Томаса и отстранился. Его щёки залил алый румянец. — Я люблю тебя, Томми. Томас улыбнулся и взял его за руку. — Пойдём спать, — прошептал он, и парни тихо вышли из ванной. Когда они проходили мимо комнаты Мишель, Ньют удивился, как они умудрились не разбудить её.***
План Минхо сделать Терезе предложение накрылся медным тазом, когда ей пришло письмо из Института Искусств Сотбис в Нью-Йорке. Сейчас она лежала на диване, отвернувшись лицом к спинке, и тихо плакала. — Не трогай меня, — выдавила она, скинув плечом руку Минхо, и он ушёл на кухню, чтобы поставить чайник. Когда-то давно они купили чай с ромашкой. Почти сразу приехали Ньют с Томасом, как раз застав сцену, где Минхо ставит перед ней на журнальный столик чашку чая, а Граф трётся мордой о её спину, передними лапами взобравшись на диван. — Что случилось? — спросил Томас, присев в испачканное краской кресло. Тереза отвернулась от спинки дивана и протянула ему мятое письмо с гербом университета искусств.«Уважаемая Тереза ***, К сожалению, мы вынуждены отклонить Ваше заявление о поступлении в Институт Искусств Сотбис…»
Томас перестал читать и протянул письмо Ньюту. Тот прочитал ровно столько же. — Почему они не приняли тебя? — спросил Томас. — Ты же отлично рисуешь. — Потому что им, видите ли, не нравится мой стиль рисования, он неправильный! — затараторила Тереза, истерично утирая запястьями слёзы с щёк. — Видите ли, нельзя рисовать масляными красками так, будто это гуашь! Да пошли они к чёрту! Ньют кивнул. — И то верно, к чёрту их! — Ньют пододвинул Терезе чашку чая, принесённую Минхо. Та послушно взяла её трясущимися руками. Чашка заметно дрожала в её руках, рискуя выплеснуть всё своё содержимое, поэтому Минхо поспешно забрал её, и Тереза содрогнулась в очередных рыданиях. Томас взял её за руку и крепко сжал её. Второй рукой Тереза вытирала слёзы. А разве так необходимо иметь образование в художке, чтобы быть художником? Томас озвучил свой вопрос, едва он полностью сформировался у него в голове. Тереза покачала головой, заметно успокоившись. — Тогда занимайся сама, а когда ты станешь всемирно известным художником, то подойдёшь к этим снобам из этого института и утрёшь им нос! Тереза рассмеялась и шмыгнула носом. Она приняла чашку чая, и руки её больше не тряслись так сильно. Ньют потрепал Графа по голове, и тот запрыгнул ему на колени, с подозрением обнюхал лицо, а затем радостно гавкнул и провёл шершавым языком по щеке Ньюта, отчего тот вскрикнул и расхохотался. Он схватил его обеими руками за морду и чуть отодвинул от себя. Томас хохотнул и закрыл рот рукой. Минхо сел справа от Терезы и приобнял её одной рукой. Та улыбнулась и опустила взгляд в свою чашку. — Я вчера пересматривал видео, которые наснимал, пока мы были в Нью-Йорке, — сказал он, большим пальцем проводя по футболке Терезы. Она не имела ничего против. — Хотите взглянуть? Ньют фыркнул. — Помню я, как ты моё лицо приближал, это наверняка то ещё зрелище. Но телефон из рук Минхо он всё же принял. На подлокотник кресла, в котором устроился Ньют, присел Томас, и они принялись смотреть видео на полной громкости. « — Убери ты этот телефон, пока я его в окно не вышвырнула! — Какие у нас планы на день?» Когда Томас увидел, как его на экране пихнул Ньют, он не мог сдержать улыбки. Это выглядело так… по-домашнему, что ли. « — Мы короли этого мира!!!» — Томас услышал свой крик, и камера тут же показала на него, стоящего у самого ограждения на вершине Эмпайр-Стейт-Билдинг. Ньют издал тихий смешок. — Ты выглядел тогда так нелепо, — сказал он очень тихо. Томас слегка пихнул его в плечо. « — Это Ньют, — говорил за кадром Минхо, постоянно приближая и отдаляя зум. — Ньют читает состав всех продуктов, которые мы кидаем в корзину, и бог знает, что он там пытается найти. — Здесь в каждом продукте есть олестра или rBST. Это вообще запрещено в половине стран мира.» — И я всё ещё уверен, что наша жизнь стала короче минимум на неделю, помяните моё слово, — сказал Ньют и грозно помахал пальцем, чем вызвал смех сидящих подле него друзей. — Вот бы ещё куда-нибудь махнуть всей нашей гоп-компанией, знаете? — протянул Минхо. — Через неделю уже сентябрь, вам на учёбу, у нас с Терезой работа, и вообще, всё плохо. Надо оторваться ещё разок! — Будете отрываться с Томми втроём, — проворчал Ньют. — Он же университет бросать собрался… — Вообще-то, я уже решил продолжить обучение, — прервал его Томас, и из-за его слов брови Ньюта вздёрнулись. — Серьёзно. Глупо бросать на последнем году учёбы, особенно если есть перспектива грести деньги лопатой в будущем. Ньют захихикал и ударил Томаса кулаком в плечо.***
В комнату протекал прохладный воздух сквозь открытое нараспашку окно, у которого стоял Томас без футболки и выдыхал сигаретный дым. Он развернулся, вскочил на подоконник и поджал под себя одну ногу. Запястьем той руки, в которой он держал сигарету, он потёр глаз и глубоко выдохнул. Дверь ванной хлопнула. — Опять? — услышал Томас возмущённый голос Ньюта, но не повернул к нему голову. — От этого запаха потом на всю ночь не избавиться. — Извини, — сказал Томас, затянулся в последний раз и бросил сигарету в окно. — Я просто весь на нервах. Рядом на подоконник присел Ньют. Он сидел в домашних штанах на завязках и огромной футболке, что скрывала его худое тело и выпирающие рёбра. Влажные после душа волосы совсем растрепались во все стороны, но даже этот внешний вид не скрывал его серьёзность. — Что-то случилось? — спросил он и придвинулся ближе. Томас выдохнул и опустил голову. — Я не могу дозвониться до матери. Она должна была прийти домой ещё пять часов назад. — Ньют участливо взял его за руку, и Томас сжал её. — Я… беспокоюсь. — Если она не придёт к утру, то мы пойдём в полицию, хорошо? — Томас кивнул. — Давай спать. Ты ничего не сможешь сделать, если будешь просто тут сидеть и курить. — Боюсь, я не смогу уснуть. Вместо ответа Ньют поцеловал его в висок. — Попробовать стоит, верно? Ньют соскользнул с подоконника, всё ещё держа Томаса за руку, и потянул за собой к кровати. Едва он улёгся, телефон Томаса, покоящийся до этого в кармане куртки в коридоре, зазвонил. Номер неизвестный. — Алло? — спросил Томас, поднеся телефон к уху. — Вас зовут Томас? — послышался женский голос по ту сторону. Томас сначала кивнул, а затем односложно ответил, не убирая вопросительный тон. — Мишель *** — ваша мать? Томас ответил так же, чувствуя, как его сердце остановилось и полетело в чернеющую бездну. — Мне жаль вам это говорить, но вашу мать сбил автомобиль на улице Вашингтон, шестое авеню. Она погибла почти мгновенно. Томас не чувствовал, как оседал на пол, сползая по стене. Он перестал дышать на мгновение, а пальцы с сильной стиснули телефон, словно Томас как-то надеялся услышать, что это шутка. Женщина назвала адрес больницы, где лежит тело его матери, и Томас бессильно опустил руку. Телефон упал на пол.