Хоть за душу мою мне продали совет Те, кто прячется в гробах на свету, Но в просторах степей И в осколках планет Я боялся, что тебя не найду. © Канцлер Ги
Будучи еще не Избранным, а мальчишкой, сопровождавшим торговые караваны среди песков, Афлек часто попадал в неприятности. Ему приходилось сталкиваться с опасными врагами, быть участником кровавых битв, иметь дело с темными артефактами, предательством и жестокостью. Но никогда прежде он не попадал в плен. Быть пленником оказалось утомительно и скучно. Он уже часа три сидел в темноте и одиночестве, и все, что ему оставалось — прокручивать в голове мысли об одном и том же, в основном о Джуди, страх и радость которой он так тонко чувствовал. Сам Афлек не ощущал ни ужаса, ни боли, хотя весь был покрыт ссадинами, ушибами и мелкими ранами. Они его не тревожили. Он полностью отстранился от окружающего мира и не обращал внимание на голоса адептов Мердила и их беспокойные шаги где-то за пределами темноты. Его сознание находилось бесконечно далеко от Великого Леса и даже собственного тела, блуждая между трех молчаливых лун. Впервые за много лет они отказались говорить с ним. — Вы знаете тайну и не хотите, чтобы люди вмешивались в дела судьбы, — сказал им Афлек. — Вы знаете, что есть один правильный путь, и есть только один шанс по нему пойти: давать событиям свершаться самим по себе. Они ничего ему не ответили. Афлек сел перед ними в пустоте, между сияющих звезд, и присмотрелся к каждой по отдельности. Луна Настоящего пылала тревожным алым цветом. Луна Будущего была более зыбкой, чем обычно, почти превратившись в туман. И только Луна Прошлого светила ярким, ровным светом, и была такой огромной, что размерами своими затмевала полнеба. — Все, что важно, скрыто в прошлом. Все, что мы так давно стремимся узнать. Но ты не хочешь мне ничего рассказывать. Я должен узнать сам. Молчание послужило ему ответом. С неба ему разными цветами замигали звезды, мир вокруг завертелся и запылал, и через миг Афлек открыл глаза в темной тесной комнатушке, где был заключен. Через узкое окошко под потолком виднелся свет трех лун, но все они были такими же, как всегда, и ни одна не была больше или ярче другой. Афлек услышал за дверью шаги. Кого-то грубо втолкнули в соседнюю камеру, раздался звук падения тела на каменный пол. — Завтра повелитель решит твою судьбу, — насмешливо бросил незнакомый голос, явно принадлежавший адепту Мердила. — Я бы на твоем месте заранее простился со всеми, кого ты любишь. Ой, ты же не можешь этого сделать, вот так жалость! — Да пошел ты к смердящим гоблинам! — сердито ответил женский голос. Адепт расхохотался. Скрипнула дверь, загремели шаги, которые вскоре стихли в отдалении. Афлек расслышал в наступившей тишине негромкий плач. — Эй, — окликнул он. — Эй, ты слышишь меня? — К-кто здесь? — Такой же пленник, как и ты. Афлек пересел к решетке, отделявшей камеры друг от друга, и просунул через прутья руку. Ее робко коснулась маленькая девичья ладошка. — Давай, присядь поближе ко мне. Не бойся. Я не причиню тебе зла. Пленница придвинулась к решетке, и Афлек наконец сумел разглядеть ее лицо. Это была совсем юная сильвийка, красивая, но запуганная и измученная. Афлек крепко стиснул ее ладонь, и сильвийка разразилась слезами пуще прежнего. — Ну, что ты, тихо, не плачь, — ласково зашептал Афлек. — Завтра меня казнят на площади, как уже казнили многих, — сквозь слезы проговорила сильвийка. — За что нам все это, великие духи? Афлек не знал, как ответить на этот вопрос. Он лишь продолжал сжимать дрожащую ладонь в надежде, что хоть это немного успокоит пленницу. — Как тебя зовут? Расскажи немного о себе. — Да тут и рассказывать нечего, — сильвийка всхлипнула, но необходимость говорить несколько привела ее в чувство. — Меня зовут Айлин. До этих ужасных событий я состояла в Братстве Менестрелей, пела и танцевала для сильвийского народа. Нам хорошо жилось. Я часто выступала на Торговой площади, но большую часть времени проводила в таверне «Танцующая леди». Не приходилось там бывать? — Увы, ошибка с моей стороны. — Ты ведь не местный, — кивнула сильвийка. — Понимаю, у тебя не было на это времени. А жаль, ведь «Танцующая леди» — прекрасное место, очень мирное и спокойное. Было, разумеется. — Не думай об этом. Расскажи, что ты там делала? Работала? — Да. Музыка у сильвов в большом почете, ее в любом заведении ценят, а в уважающей себя таверне без нее вообще не обойтись. Я приходила с утра, когда в «Танцующей леди» сидели только зеваки и Следопыты, настраивала кивирру, а потом играла себе в удовольствие до самого вечера. Вечером, ты знаешь, петь — особое наслаждение. К нам часто забредали отличные люди, а хорошим гостям и играть приятно. К тому же деньги так и сыплются в корзинку, а незадолго до закрытия непременно найдется удалец, который угостит за свой счет стаканчиком льдистой воды. Жалко… жалко, что все это в прошлом. Афлек кивнул, чтобы она продолжала. — Знаешь, мой отец вообще не любил музыку. Он считал ее не слишком пригодной с практической точки зрения, но ему нравилось, что я неплохо играю и извлекаю из этого выгоду. Он тоже порой заглядывал в «Танцующую леди». Иногда пропускал по стаканчику со своими друзьями, иногда просто сидел один и глядел в окно, думая о делах. Он, мне кажется, никогда не переставал о них думать. — Кем был твой отец? — Он был очень уважаемым человеком в Братстве Торговцев. Да что я тебе рассказываю! Ты ведь Афлек Кенру, верно? Я узнала тебя. Это ты пронес отца через весь Эйланис в Лечебницу. Афлек похолодел. — Бердэль. Твоего отца звали Бердэль. Ох, Айлин… Мне очень жаль. Я так хотел бы, чтобы… — Ты сделал все, что мог, и даже больше, чем от тебя требовалось, — мягко сказала Айлин. — Не вини себя ни в чем. Афлек промолчал. Айлин ни к чему было знать подробности смерти своего отца, а признаться ей в том, что он едва не убил Бердэля, у Афлека никогда бы не хватило духу. Есть тайны, которым стоит оставаться тайнами. — Послушай, — сказал он. — Мы выберемся отсюда, вот увидишь. Они не посмеют казнить тебя. Мы что-нибудь придумаем. — Да что уж я, — отмахнулась Айлин. — Я всего лишь обычный менестрель, от меня мало что зависит. Главное, чтобы выбрался ты. Без Избранных Великий Лес не спасти. Афлек печально улыбнулся. Сначала он думал промолчать, а потом осознал, что устал. Ему надоело постоянно молчать, скрывать свои страхи и опасения, прятать чувства, которым так хотелось дать волю хотя бы на пару минут. Здесь, в темной комнате, где не было ничего, кроме холода и пустоты, он позволил себе расслабиться и сказать все, что было на душе. — Я не уверен, что Избранные так уж нужны Великому Лесу, — признался он. — Все, что мы делали… Все это было бесполезно. Мы просто слепо шли сквозь тьму, надеясь, что это путь к свету, а наткнулись на непреодолимую стену. И вот уже Ворлак правит в Эйланисе, Великий Лес заполнен скверной, и что делать дальше, неясно. Оракулы ведь никогда даже не называли наших имен. Мы стали Избранными, потому что так решили правители наших миров. Может быть, Оракулы имели в виду совсем других людей, а мы только все портили, уводя Великий Лес в сторону от его подлинной судьбы? Айлин слушала, нахмурившись, но не перебивала. — Я не знаю, кто и где допустил ошибку. Быть может, было важно не то, какие люди придут в Великий Лес, а то, что они станут делать. Мы изначально пошли по ложной дороге. Теперь я думаю, что поиски чертежей и попытки их разгадать были лишь способом отвлечься, не вспоминать о масштабах реальной проблемы. Или о ее причинах. — С чего же ты это взял? — изумилась Айлин. — То, что случилось с Эйланисом, не ваша вина. Ворлак силен, а сильвы отвыкли воевать. Мы мало что могли ему противопоставить. — Мы могли бы многое, — вздохнул Афлек, — если бы Дерк и Редания были рядом. Но подозреваю, Ворлак намеренно не оставил нам и шанса… Знаешь, маги моего рода умеют говорить с лунами. Это своеобразный дар, описать который очень сложно. Просто представь, что порой лунный свет указывает тебе дорогу к верному ответу, где бы он ни скрывался: в прошлом, настоящем или будущем. Сейчас луны отказываются говорить со мной, но дают явную подсказку: ответ на вопрос, который я сам пока не сумел себе задать, кроется в прошлом. С чего бы ни началась эта история с Черной Колдуньей, скверной и прочими злодействами судьбы, ее корни — там, в руинах человеческой памяти, где ее намеренно не замечают. Афлек говорил по большей части сам с собой, рассуждал вслух, глядя перед собой невидящим взором, но Айлин слушала внимательно. — Так найди их, — сказала она. — Найди корни этой истории. Отыщи причину, по которой вокруг творятся такие страшные дела, ведь тебе это по силам. Докопайся до истины. Афлек молча взглянул на Айлин. Она крепко сжала его ладонь, улыбнулась так тепло и ободряюще, насколько могла. Слезы давно высохли, и Афлек понял: перед ним — сильный человек, достойная дочь своего отца. Он с благодарностью ей кивнул и постарался задержать в памяти блеск ее глаз, выражавших надежду. — Я понимаю, — тише продолжила Айлин, — что тебе сейчас сложно найти выход. Ты ранен, ты устал, но когда приведешь мысли в порядок и наметишь план, расскажи мне. Я немного сделала для Эйланиса, пока жила свободно, но теперь хочу отдать долг своему дому и тебе — за то, что почтил память моего отца. Если я могу хоть чем-то помочь тебе и Великому Лесу, дай мне знать. Я приду на помощь по первому твоему зову и буду готова даже жизнь отдать, лишь бы спасти свой мир и свой народ. — Я не хотел бы, чтобы ты погибла. — У меня выбор небольшой: умереть, защищая Великий Лес до последнего вздоха, или быть прилюдно казненной завтра на закате. А какой бы судьбы желал ты? Афлек промолчал. Он не знал, что потрясло его больше: отвага Айлин или ее самоотверженность. Она верила в него. Даже после всего, что случилось, верила безоглядно, и он просто не мог подвести ее. Не мог не спасти. Он медленно выдохнул, успокаивая мысли, и кивнул. — Хорошо. Тогда я изо всех сил постараюсь придумать такой план, чтобы мы оба остались живы.* * *
Когда Скаэль Хаскель шел по следу, казалось, его ведет сам Великий Лес. Он слышал издалека тихий зов и шагал на звук, и даже самая путаная дорога в конце концов выводила его к цели. Так было всегда. Природное чутье обманывало Скаэля всего несколько раз в жизни, и то тогда, когда он был юным и глупым, а неопытность шагала бок о бок с нежеланием учиться. Впрочем, ни навыки, ни врожденный дар не помогли отыскать Дейла Хэнделла. Его следы укрывала скверна, сила могущественная и опасная. Даже Хранитель Леса и Белая Колдунья не могли с ней совладать, а Скаэль вовсе был посредственным магом. Когда Элоиза пришла к нему с просьбой отыскать мужа, Скаэль знал заранее: ничего не выйдет. Он чувствовал, что Дейл Хэнделл находится там, докуда не достанет его чутье, в мире совершенно другом, не доступном взору Следопытов. Тем не менее, Скаэль не отказал Элоизе. Он понимал, что это разобьет ей сердце, и все равно приступил к поискам, бродил по Великому Лесу и пытался встать на след. Еще никогда его поиски не были столь беспочвенными. Любая дорога заведомо вела в тупик, и Скаэль начинал ее лишь из чувства долга перед Элоизой. Так уж повелось: если хороший человек стучался в его дом с просьбой о помощи, Скаэль не мог ему отказать. В тот же вечер он был вынужден заглянуть в Эйланис, где так редко бывал, и сообщить Элоизе, что надежды нет. — Вашего мужа поглотила сила, которая находится далеко за пределами нашего понимания, — объяснил он. — Теперь он совсем не тот человек, которым был раньше. Он слуга Черной Колдуньи, послушник тьмы. Я не хотел бы питать вас лживыми надеждами. Мне не отыскать Дейла Хэнделла, и пока он сам вас не найдет, ваша встреча не случится. Элоиза выслушала весть со всей стойкостью духа. Только ее рука дернулась, словно в попытке удержать ускользающее прошлое. — Я так понимаю, теперь, если наша встреча произойдет, ничего хорошего от нее ждать не стоит. — Вы не питаете иллюзий, леди, — отозвался Скаэль. — Я плохо разбираюсь в природе скверны и не знаю, можно ли вернуть вашего мужа к свету. На вашем месте я бы покинул Великий Лес и постарался жить дальше. Надежды только сделают вам больно. Сидя полчаса назад на кухне собственного дома, лицом к лицу с Элоизой, Скаэль смотрел ей в глаза и думал, куда же подевалась та сильная духом женщина. Несколько дней напряженной внутренней борьбы измотали ее, состарили и сломили. Она кричала на детей, ставя им в вину память об отце. Минувшей ночью она шептала в бреду и звала Дейла Хэнделла, а поутру Скаэль долго сидел у ее постели, пытаясь помочь отличить правду от сна. Все, что от нее осталось — лишь горстка воспоминаний, пепел, который унесет ветер перемен. Скаэль остановился. Тропинка расходилась в две стороны, и ему потребовалась доля секунды, чтобы снова нащупать след. Он был неявным и размытым, иногда пропадал, и тогда Скаэлю приходилось зорким взглядом Следопыта подмечать мелочи, находить по ним дорогу. Он узнавал след, по которому шел. Только Фалион мог так путать незримые следы. Не потому, что умел, просто у Фалиона многие вещи неплохо получались сами собой, без его ведома и вмешательства. «Это хорошо, что ты жив, прохвост, — думал Скаэль. — Если бы ты разделил судьбу Фалиандра, у Великого Леса не было бы ни шанса. Но с тобой мы еще поборемся». Следопыт снова остановился, но на этот раз не для того, чтобы выбрать нужную дорогу. Не оборачиваясь, он сказал: — Давайте, выходите. Прятаться вас явно не учили. Пристыженные, из-за кустов вышли родители Джуди Грейс с Меличентой во главе. Скаэль вздернул брови, не зная, прогнать их прочь или позволить остаться. — Неплохо. Вы довольно долго оставались незамеченными, но слишком сильно сократили дистанцию и потеряли бдительность. Почему не остались дома? Вам нужен сон. — Речь идет о наших друзьях, — ответила Меличента. — И о нашей дочери, — напомнила Эври Грейс. — Мы знаем, что нам нужно, Скаэль Хаскель, и никто за нас решать не станет. Даже такой мудрец, как ты. — Я вам ничего плохого не посоветовал, — пожал плечами Скаэль. — Но раз уж пришли, оставайтесь. Воля ваша. Главное, не шумите. Он отвернулся, забыв о существовании попутчиков, чтобы сосредоточиться. Не так уж просто идти по следу, когда тебя отвлекают посторонние звуки. След — это не просто отпечатки ботинок на влажной земле. Это целый мир, замкнутый на узкой тропинке, и тот станет хорошим Следопытом, кто умеет чувствовать его. Этому искусству Скаэля научил его наставник, а сам Скаэль в свое время передал эти знания Фалиону. Он не был частью Эйланиса и воля Фалиандра его не касалась, так что Фалион пришел к правильному человеку. — Мы отстаем от них буквально на час, — сообщил Скаэль, когда его догадка о выбранном направлении беглецов подтвердилась. — Они идут в Сверкающий Дом. Нагоним их, если поспешим. Упрашивать попутчиков не пришлось. Каждый из них готов был Землю облететь, лишь бы помочь тем, кого они так любят. Скаэль не мог их в этом упрекнуть.* * *
Джуди сжимала в руке холодное медное кольцо. Она представляла себе перемещение с его помощью несколько иначе, думала, что сможет взять процесс под контроль, но кольцо само знало, в какой мир открыть портал. Теперь они стояли посреди бескрайней невыразительной пустоши, где изредка попадались только камни и высохшие деревья. На горизонте Джуди видела пещеру и слышала из его темного провала настойчиво зовущие голоса. — Вы это слышите? — Что? Свист ветра? От него уши изрядно закладывает, — кивнул Мелвин. — Я не про это. Ладно, проехали. Что в той пещере? — Мы первый раз в этом мире, как и ты, — напомнил Фалион. — Но я не думаю, что стоит к ней приближаться. Джуди снова посмотрела на темный провал. Мрак пещеры завораживал. Он так и манил поведать невероятную тайну, которая расставит все по местам и наведет порядок в Великом Лесу. Никто не обращал внимание, но Джуди слышала настойчиво шепчущий голос: не враждебный, не хитрый, даже не проявляющий интереса, только дружелюбие и некое подобие теплоты. — Подойди сюда, сестра, Да присядь-ка у костра. Будешь нынче нашей гостью, Поболтаем до утра. Иногда Джуди казалось, что говорит один, иногда — что ей в уши нашептывает целый хор неземных голосов. — Вы уверены, что мы там, где нужное место? — поежившись, спросила Дианта. — Я ни в чем не уверен, — признался Мелвин. — А ты что скажешь, Фалион? Фалион ничего не ответил. Он тоже смотрел в мрак пещеры и даже сделал туда робкий шаг, но вовремя остановился. — Я уверен, мы там, где нужно. Знаете, что я думаю? Та пещера — это то место, где Дерк говорит с Оракулами, — он покачал головой, точно сам себе не верил. — Ты слышишь их, Джуди? — Мне кажется, да… Они зовут меня зайти. Я не хочу им сопротивляться. — Я тоже их слышу. Дианта и Мелвин недоуменно переглянулись. — Ребята, послушайте, вы уверены, что это хорошая идея?.. — начал было Мелвин, но ни Фалион, ни Джуди уже не могли остановиться. В тот момент Джуди знала, что все прожитые годы ждала этой минуты. Той самой, когда она войдет под своды темной пещеры, где царит только мгла, и хор голосов хлынет ей в уши, наполнит и очистит сознание. Уже не имело значения, где друзья, где пол и потолок, где гарантии, в конце концов, что она останется жива. Джуди не испытывала страха, хотя шла сквозь тьму, и чувствовала, как душа наполняется живым теплом. Она сама потеряла любые сходства с человеческим существом и превратилась в тепло, на которое с такой добротой смотрели из неизвестности невидимые мудрые создания. Они не были богами и не были волшебниками. Оракулы принадлежали той части вселенной, какой человеческое сознание никогда не способно будет понять. Джуди доводилось переживать подобные эмоции лишь раз, когда она была в Сердце Мира, и слезы снова, как и в тот день, заструились по ее лицу. — Вытри слезы, подле сядь. Мы тебя хотим познать. Ты не зверь, не человек, Слишком долог уж твой век. Изумление наконец привело Джуди в чувство, вернуло способность осознавать реальность. Дерк испытывал подобное всякий раз, когда заходил в пещеру к Оракулам, и Джуди не знала, пожалеть его или позавидовать. — Что вы такое говорите? Я всю жизнь была человеком. — Жизнь изменчиво течет, Глядь — и новый поворот. Рамки прежние не мерь, Ведь они не влезли б в дверь. Раньше Джуди иногда корила Дерка за то, что он не может четче передать свою беседу с Оракулами и их советы. Теперь она понимала, что сделать это невозможно. Оракулы мыслили и говорили образами, для обычных людей недоступными. Истолковать их слова можно было по-разному. — Хотите сказать, я бы не смогла попасть к вам, будь я прежней? — Джуди горестно усмехнулась. — Да уж, война, в которую втянуло нас ваше предсказание, изменила меня. И ни к чему не привела. Может, хоть вы объясните, почему? — Сложный выбор, сложный путь: Не понять, куда свернуть. Ты ошибку допустила. Догадайся, в чем же суть? — Я понятия не имею, — призналась Джуди. — Я понимаю, что мы все изначально делали не так, как надо. Но как надо, я не знаю. И где эта ошибка, значит, понять тоже не могу. — Узок круг людских идей. Мы расскажем без затей: В прошлом кроется, сестра, След угасшего костра. Чтобы прошлое вернуть, Надо время обернуть, На иголку насадить Мотылька не позабыть. Нет, не поздно, не робей! Ключ к спасению — у дверей. В час решающей борьбы Станешь мотыльком судьбы. Джуди больше всего на свете хотела продолжить разговор. Она знала, что стоит на пороге чего-то важного, что ей только что приоткрылась завеса собственной судьбы. Но в то же время она знала, что ее аудиенция у Оракулов закончилась. Им не было нужды говорить об этом, она сама почувствовала, что ее время истекло, их слова иссякли, и настала пора уходить из этого темного бесконечного пространства. Джуди вышла из пещеры сразу же после Фалиона. Она догадывалась, что Оракулы говорили с ними о разных вещах, и расспрашивать Фалиона не стоит. — Ну и какого лешего сейчас произошло? — скрестил руки на груди Мелвин. — Может, объясните? — Да тут и объяснять нечего, — пожала плечами Джуди. — Мы услышали Оракулов, они услышали нас и захотели поговорить. Дать совет. Теперь я понимаю, почему принять правильное решение после разговора с ними так сложно. — Как ты ощущаешься во время говорения с ними? — полюбопытствовала Дианта. — Странно. Очень неопределенно. Они ни о чем не говорят прямо, только туманными намеками, да к тому же в стихах. — Я читал, что на самом деле они поют в такт мелодии своего мира, но мы не можем ее услышать, — задумчиво сказал Фалион. — Оракулы — самые непостижимые существа в Поясе Артемиды. — Где-где? — переспросила Джуди. — В Поясе Артемиды. Это миры, которые объединяет между собой Великий Лес, — терпеливо пояснил Фалион. — Великие духи, и чему только вас учили в школе? — Лучше не спрашивай, — отмахнулась Джуди. — Великий Лес — лишь один из бесчисленного множества, — продолжил Фалион. — Но есть еще и Таверна, и Малый Осколок, и Библиотека, и Коридор… Перечислять их можно до бесконечности. Вселенная намного больше, чем написано на страницах учебников, Джуди. Давайте двигаться дальше. У нас мало времени, а поговорить можно и по пути. Тут Избранным пришлось с ним согласиться: они и без того потратили драгоценные минуты на поиски кольца в Сверкающем Доме. Чего только не обнаружила Джуди, пока ворошила тайники Дерка! Артефакты, оставленные в залог, волшебную одежду, необычное оружие и странные приспособления, напоминавшие современные гаджеты с Земли. Самой запоминающейся находкой стал старый расписной чайник, рисунок на котором уже потрескался и потускнел от времени. Приподняв крышку, Джуди ожидала увидеть только горстку пыли, но дно чайника было чистым. Там покоилась насаженная на иголку бабочка. Джуди не стала доставать ее из чайника, боясь повредить крылья, но сердце охватила необъяснимая тяжелая печаль. Великие духи. Бабочка. Джуди чуть не остановилась от неожиданности. Совпадение? Оракулы тоже говорили о бабочке, о мотыльке, насаженном на иголку, и о том, что Джуди предстоит стать мотыльком судьбы. По рукам пошли мурашки. Джуди надеялась, это не значит, что в грядущей решающей битве ей суждено умереть. — Послушайте, я вот чего не понимаю, — прервал ход ее невеселых мыслей Мелвин. — Почему вы с Джуди слышали Оракулов, а мы с Диантой стояли, как дураки, и только рты разевали? Мы прислушивались, как могли, но кроме ветра ничего не слышали. — Дело совсем не в том, дураки вы или нет. Тут вашей вины нет, — объяснил Фалион. — Просто есть люди, которые чувствительны к сердцу мира и иногда способны видеть, слышать и ощущать сокрытое. Порой им открывается изнанка мира, не доступная другим. Чаще всего все случается само собой, как было у нас с Джуди, но это можно научиться контролировать. — Дерк, должно быть, умеет, — кивнул Мелвин. — Дерк получил умение чувствовать Сердце Мира и легко путешествовать туда из любой точки Великого Леса, когда к нему перешла сила Хранителя, — покачал головой Фалион. — Видеть его, когда пожелает, он тоже умеет, но это дается ему с большим трудом. — Тогда Редания, — не сдавался Мелвин. — Это же Белая Колдунья, одна из самых могущественных волшебниц Великого Леса! — Отнюдь, — улыбнулся Фалион. — Белая Колдунья не может даже попасть в Сердце Мира, не то что видеть и слышать его. Изредка она чувствует изменения в настроении Великого Леса, но это связано с ее колдовскими способностями, не более того. — Кто же тогда умеет? — спросила Дианта. — Тилиан О’Дарра, мама Мелвина. Самариэль и Сараил — совсем немного. Несколько сильвов из Братства Чародеев. Я знаю сильва, который так долго и пристально вглядывался в Сердце Мира, что в конце концов в нашей реальности ослеп. Впрочем, он все равно выглядит и ведет себя, как зрячий, потому что Сердце Мира всегда указывает ему верную дорогу. Этот человек был моим наставником. — Ремир, что ли? — изумленно выдохнул Мелвин. — Я обучался не только у Ремира, Мелв. Я бы сказал, из всех моих наставников он единственный, у кого я почти не обучался. Фалион остановился. Под ржавым небом величественно возвышалось строение, похожее на вытянутую стальную пирамиду. Это было неприветливое, неуютное место, и Джуди сразу поняла, что они пришли по адресу. Поборов острое желание развернуться и уйти, Джуди подошла ко входу в пирамиду и осмотрелась. — Странно. Я думала, что вход в нее будет запечатан за семью замками, и пройти может лишь тот, кто принесет кровавую жертву и знает секретный пароль. Но тут просто проход. Неужели все так просто? — Мне кажется, это недобрый знак, — покачал головой Мелвин. — Дерк рассказывал, пирамида всегда была надежно защищена. Как, кстати, и мир: попасть в него могли только Последователи, те, кого они принимают и те, кому удалось ускользнуть из-под их взгляда. — Ой-ой, — прошептала Джуди. Дианта, которой надоело топтаться на пороге и обсуждать скучные теоретические вопросы, прошла внутрь. Не ударил гром, небо не упало, пирамида не сложилась пополам. Не произошло вообще ничего, что можно было счесть надежной защитой. Переглянувшись, Джуди и Мелвин шагнули следом за Диантой. Широкие каменные ступени вывели в треугольный зал. Вдоль стен тянулись ряды скамей, а потолок, повторяющий очертания пирамиды, стремился высоко вверх. Самая его верхушка была остеклена. В середине зала стояла глубокая черная чаша, в которой, судя по пеплу, было принято разводить огонь. Сейчас он не горел, и в пирамиде было холодно, как поздней осенью. Джуди зябко поежилась. — Никого, — прошептала Дианта, и ее голос эхом отразился от стен. — Нет, здесь кто-то есть, — не согласился Фалион. — Но похоже, не в том виде, в котором мы рассчитывали. Он медленно двинулся по кругу, заглядывая за скамьи, пока наконец не остановился. По его лицу все уже стало ясно. Джуди, Мелвин и Дианта подошли ближе и увидели труп мужчины. Никаких следов крови не было, но лицо мертвого перекосилось в гримасе ужаса. Фалион присел рядом с ним на корточки и внимательно осмотрел. — Его звали Арнольд Вейн. Он погиб сегодня ночью от сильного магического удара. Его, вне сомнений, убили сами Последователи. — Арнольд Вейн был главой Последователей, — изумленно покачал головой Мелвин. — Дерк всегда говорил, что он лишь пешка в руках… как там его? Альмарена Истиса, кажется. Похоже, нападение Ворлака стало поводом избавиться от Вейна. А как ты узнал его имя? — Заглянул на изнанку мира. Его имя еще тесно переплетено с телом: настолько, что его можно увидеть. — Лучше бы и не спрашивал, — пробормотал Мелвин. Дианта сурово посмотрела на него, намекая, чтобы Мелвин поменьше болтал и задавал вопросов, но побольше занимался делом. — Есть тут еще погибшие? — осведомилась она. — Чувствую, что да, но не в этом зале. — Здесь есть еще два прохода, такие же, по которому мы пришли в зал. Каждый в свой угол пирамиды. Возможно, там кто-то есть, — предположила Джуди. Никто даже не предлагал разделяться: друзья-то и вместе не чувствовали себя в безопасности. Джуди, впрочем, догадывалась, что нападать в пирамиде уже некому. Все враги, какие были, собрались в Великом Лесу, делить его на кусочки под пристальным взглядом Ворлака Мердила. Это не мешало ей ощущать беспокойство и ежиться от мрачности каменных коридоров. — Сюда, — позвал Мелвин, немного опередивший остальных. — Вам это не понравится. Джуди с опаской шагнула в небольшую комнатку, которая некогда была тщательно обставленной лабораторией. Теперь же здесь царил невообразимый хаос: осколки колб и мерных стаканов хрустели под ногами, от разлитых реактивов поднимался разноцветный пар, ножки поломанных стульев угодили в котлы с зельями. У дальней стены Джуди увидела труп. Похоже, он принадлежал женщине, но кожа на теле так обгорела, что судить было сложно. Одно Джуди ощутила явно: труп излучал мощную темную энергию, которая оглушала и рождала в душе неприятное раздражение. — Великие духи… — пробормотал Фалион. — Боюсь представить, что тут произошло. Дайте-ка пройти. Он присел на корточки рядом с обгоревшим телом, осмотрелся. — Ее звали Леора Шегнарра. Это была очень злая женщина. Судя по всему, ее убили на исходе ночи, чтобы забрать одну из ее наработок в лаборатории. Она сражалась до последнего. — Она была очень умна, — сказала Джуди. — И очень опасна. Мелвин, Дианта и Фалион обернулись: Джуди стояла за рабочим столом Леоры и листала ее дневник. — Дерк рассказывал, Леора никогда ему не нравилась. Другие Последователи не жаловали Дерка, но она… она была нечто. Худшая из всех, — вспомнил Мелвин. — Она всегда была худшая из всех, — бегло просматривая страницы дневника, отозвалась Джуди. — Самая злобная из них. Она мало пишет о себе, в основном о своих исследованиях и экспериментах, и это настоящая жуть. В отличие от остальных Последователей, она жила здесь, в этой пирамиде, а на улицу выходила только в глубоком капюшоне, способном скрыть от нее солнечный свет других миров. Она ненавидела его. Написала, что однажды порвала плащ, и солнце прожгло ей кожу. — Зачем она вообще тогда ходила по другим мирам? — хмыкнул Мелвин. — Гуляла бы по этому, в нем вообще вряд ли когда-нибудь бывает солнце. — Ей нужны были материалы, — побледнев, прочитала Джуди. — Она ставила опыты на людях. Если в ходе неудачной попытки человеку доводилось выжить, она добивала его сама, невозмутимо вытирала руки и выходила в зал, встречать Дерка и Собрание. Она считала, что дает своей жертве шанс оправдать жалкое существование, и если им не пользовались, тут же обрывала чужую жизнь. — Весьма симпатичная дама была, — процедил сквозь зубы Фалион. — Боюсь представить, сколько детишек пропало по ее милости. — Очень много, судя по записям. Любые люди любых возрастов шли в расход. Она ставила очень много экспериментов, исследуя влияние различных видов зелий на разных людей. Пыталась вывести зависимости. Ох, боги… Знаешь, что, Мелвин? Мелвин кивнул, показав, что внимательно слушает. — Она пыталась воссоздать чуму. — Мерлин меня за ногу… — Что такое чуму? — спросила Дианта. — Не чуму. Чума, — поправила Джуди. — Это страшное заболевание, которое свирепствовало в нашем мире много лет назад. Заразное и очень опасное… Столько народу от него погибло, не пересчитаешь. Леора хотела создать свой ручной вирус. Чтобы он действовал локально, не распространяясь на большие пространства. Скажем, чтобы его можно было добавить человеку в чай и заставить его страдать. Она хотела избавляться тем самым от врагов. Она, к слову, думала испытать его на Дерке: она давно точила на него зуб, а когда поняла, что Дерк обманул Собрание и принес фальшивые чертежи, окончательно решилась. Хорошо, что для создания такой версии чумы требовалось виртуозное сочетание науки и магии, и она не успела закончить работу. — Зато остальные Последователи могли забрать ее наработки, — нахмурился Мелвин. — Они как раз наверняка чешут репу, как бы лучше убить Дерка, чтобы сильнее помучился. Исследования Леоры, какими бы ужасными они ни были, им здорово помогут. — Чтоб они там все перетравились! — с чувством сказала Дианта. Мелвин прислонился к столу и скрестил руки на груди в задумчивости, Джуди захлопнула дневник и отложила его подальше, как будто он сам был заразным. Их план провалился. Оставшиеся Последователи погибли от рук своих же коллег, и помощи ни от кого ждать не приходилось. — Стоп! — воскликнула Джуди. — Ну-ка, скажи, Мелвин, кого не хватает? — Ну, я видел в Великом Лесу самых отъявленных злодеев. Здесь мы нашли Леору и Вейна. Получается… Так, хм… Слушай! — Мелвин просиял. — Мы не нашли ни следа Гаффара. Он наверняка жив и если даже оказался в центре схватки, сумел вовремя удрать. Ты же знаешь этих Кенру. У них редкостная способность к выживанию. А есть еще Малдок Бейр. Он не то чтобы миролюбивый, он просто постоянно сидит в своем планшете, и ему все равно. Но я не знаю, где его искать. На него нам без Гаффара не выйти. Фалион многозначительно поднял брови. — Я так понимаю, планы снова изменились? — Да. Нам нужно найти Гаффара. Отправимся в Кентарию и позовем его на помощь, — с облегчением сказала Джуди. — Какая радость, что он у нас есть! Вот только я понятия не имею, как заставить это кольцо открыть портал туда, куда нам нужно. — Я тоже, — признался Мелвин. — Фалион, Дианта? Те отрицательно помотали головой. Мелвин обреченно вздохнул и повертел кольцо, которое передала ему Джуди, в пальцах. Посмотрел сквозь него на разрушенную лабораторию, покрутил на ладони и задумчиво поцокал языком. — Хорошо. Я никогда не делал этого сам, но видел, как Дерк делает. Не могли бы вы отойти? Так, на всякий случай. — На всякий случай нам не мешало бы выйти из лаборатории, — позанудствовала Джуди, но Мелвин не обратил внимание. Как заядлый фокусник, он перекинул длинную полу накидки через плечо на южный манер, и с крайне сосредоточенным лицом бросил кольцо на пол. Джуди и Дианта глядели, затаив дыхание, а Фалион прятал улыбку в уголках губ. Мелвин не отвлекался. Самым серьезным тоном, какой он только смог подобрать, он начал зачитывать заклинание, и его голос то подскакивал вверх, то опускался до почти неразличимого шепота. Джуди ожидала, что по меньшей мере грянет гром и с потолка ударят молнии, но этого не произошло. Зато над кольцом, прямо в воздухе, появилась знакомая голова. Впервые без фиолетового тюрбана. — Мелвин? Почему у тебя кольцо Дерка? И на какой свалке ты там заблудился? Следом за головой появились широкие смуглые плечи, одно из которых было украшено татуировкой — хищной птицей. — Ты застал меня не в самый подходящий час. В чем дело? — Мы попали в беду, — отчитался Мелвин. — Великий Лес на грани гибели, Гаффар. Нам нужна твоя помощь. За что Джуди любила род Кенру, так это за умение не задавать лишних вопросов. Ничего больше не спрашивая, Гаффар протянул вперед только что материализовавшиеся руки. И хотя он не достал до Джуди, она почувствовала, как невидимая сила потянула ее вперед, в возникшую над кольцом воронку. Она не успела даже вскрикнуть, как провалилась в уютную, дружелюбную темноту.* * *
Джуди уже сбилась со счету, сколько новых магических трюков — сама или с чужой помощью — успела сегодня проделать. Когда она вынырнула из тьмы, то обнаружила себя в комнате с низким потолком и стенами, расписанными причудливыми рисунками. На полу царил целый океан подушек, в который Мелвин, не дожидаясь приглашения, повалился. К комнате прилегал небольшой открытый балкончик, на котором наверняка было уютно читать в погожие дни. Больше всего Джуди понравился здешний воздух: прохладный и свежий, как дуновение легкого ветерка с моря. В дальнем конце комнаты раздвинулись гардины, отделявшие одно помещение от другого, и на пороге появился встрепанный Гаффар Кенру. Как всегда, голый по пояс, со стяжками из кожаных ремней на груди. Одной рукой он накидывал плащ, а второй пытался попасть кинжалом в ножны, но на ходу никак не мог в этом преуспеть. — Садитесь и рассказывайте. Я уже попросил, чтобы нам принесли еды и больше не беспокоили. Дианта, Джуди и Фалион с облегчением опустились на подушки. Нога Джуди, которую она ушибла при падении, все еще ныла, а непрерывная ходьба в минувшие часы не пошла ей на пользу. Пока Джуди растирала ногу, а Дианта пыталась найти компромисс между удобной позой и положением крыльев, Фалион и Мелвин рассказали о случившемся. Чем дальше, тем серьезнее и мрачнее становилось лицо Гаффара. — Никаких вестей от Афлека? — первым делом спросил он, как только мальчики закончили. Смуглые кентарийцы в голубых тюрбанах принесли еду, неловко потоптались на месте, ожидая указаний, и Гаффар сердитым жестом отослал их прочь. Есть и пить он не стал, взял с подноса только длинную трубку и закурил. По комнате поплыл мягкий аромат весенней травы и разогретой солнцем древесной коры. — Никаких, — печально отозвалась Джуди. — Но он жив, я точно это знаю. Ранен, устал и озадачен — это точно. Но я бы почувствовала, если бы он погиб. — Хорошо, дочка, — выдохнул Гаффар. — Хорошо. Хотя могло бы быть куда лучше. Значит, из-за предательства Чароита вы все попали в серьезную беду. — Он отдал чертежи, — согласился Мелвин. — Но его, скорее всего, заставили на это пойти. Ваш сын уверен, что он попал в серьезную беду, и ему нужна помощь. — Есть хоть что-нибудь, что можно сделать для Эйланиса? — с надеждой спросила Джуди. — Нас всего четверо, и мы не знаем, кому еще удалось спастись. — Я буду честен: почти ничего. Несколько дней назад я снарядил отряд, довольно значительный, для разборок на другом конце Кентарии. В последние месяцы там было неспокойно, пираты и воры повадились грабить и разорять деревни, и жители пришли просить о помощи. Там орудует какая-то серьезная банда. Ох… Обычно этими вопросами весьма успешно занимался Афлек. Без него все намного сложнее. Если бы я знал, что вы придете… Я не смогу отослать отряд обратно, да и идти им придется назад слишком долго. Но я сделаю все, что в моих силах, обещаю. — Нам надо одолеть Ворлака Мердила, Черную Колдунью, тетю Клариссу и шестерых Последователей, — вздохнула Джуди. — Обширный список. И на редкость паршивый. Все помолчали, обдумывая сложившуюся ситуацию. Сейчас, расслабившись и перекусив, Джуди впервые отошла от непрерывного ужаса. Облегчения это не принесло: теперь она отчетливо понимала, что пережила настоящий кошмар. Что гораздо хуже, ей предстояло в этот кошмар вернуться. Ей было страшно и горько, хотелось расплакаться и вернуться домой, но там, в захваченном Эйланисе, оставались ее друзья и любимый. А по Великому Лесу, отравленному скверной, в неизвестности бродили родители. — Расскажите-ка, — встрепенулся Гаффар, — Чароит, случаем, не рассказывал, где хранит украденное у меня зеркало? — Нет, — переглянувшись с Джуди, ответил Мелвин. — Никогда. — Я тоже не слышала, — кивнула Дианта. — Но он доверять сильней всякого Меличенте. Он мог рассказать ей. — Вот только Меличента в Кленире, а Чароит — в вурдалачьей заднице, — угрюмо отозвался Мелвин. Джуди встретилась взглядом с Гаффаром и все поняла. Как и всегда, род Кенру до последнего отказывался терять надежду. — Нужно найти Чароита самим. — Точно, — кивнул Гаффар. — Найти Чароита и расспросить его про зеркало. С ним мы с легкостью сумеем одолеть любое существо, которое встанет у нас на пути. Недаром это зеркало считается одним из самых могущественных артефактов в нашем кластере миров. — Могущественным? — встрепенулась Джуди. — Афлек рассказывал, что это всего лишь зеркало, способное изгонять демонов и духов обратно в их мир. — Мы с ним придумали легенду: нам было ни к чему, чтобы кто-то знал об истинной силе зеркала, — качнул головой Гаффар. — Предосторожности не повредили: кто знает, что мог бы сотворить с ним Чароит. — Как оно действует? — поинтересовался Фалион. — Самым ужасным образом, — признался Гаффар. — Против того, кто посмотрит в это зеркало, обернется его же сила. Его главное преимущество. Темной Сущности не страшна ни белая, ни черная магия. Единственный известный мне способ: сделать так, чтобы Сущность посмотрела в зеркало, и заставить скверну, из которой она состоит, уничтожить ее. Мелвин и Джуди обменялись взглядами. Если это правда, у них есть маленький шанс победить многочисленных врагов. Но оба по молчаливому согласию условились не питать призрачные надежды. — Как только будем готовы, мы отправимся в Великий Лес. Я открою портал в Сверкающий Дом, который пока станет будет нашей базой. Я так понимаю, зараза пока не тронула его? — Он был целым и невредимым, когда мы пришли туда. — Это хорошо. В доме Дерка хранится немало полезных вещиц, которые сумеют нам помочь. Затем нам предстоит с помощью артефактов, внимательности и магии отыскать Чароита, вытащить его из беды и расспросить про зеркало. Добываем зеркало. Ищем остальных выживших, собираем отряд, набираем людей, готовых прийти к нам на помощь из других миров. Не питайте ложных надежд: их будет не так много, скверна — существенная угроза. Вместе с отрядом и зеркалом идем в Эйланис, отбиваем у Ворлака Дерка, Реданию и всех наших ребят. Делаем все, чтобы раз и навсегда избавиться от Мердила, Черной Колдуньи и Последователей. — И Клариссы, — мстительно добавила Джуди. — И Клариссы, — рассеянно согласился Гаффар. — Я снаряжу отряд, который отправится с нами в Великий Лес, и свяжусь с Малдоком Бейром, потяну из него жилы. Посмотрим, что он сможет для нас сделать. Он изрядный трус, но я попробую его уболтать: остатки разума и благородства в нем все же есть. — А что делать нам? — с готовностью спросила Дианта. — Пока — ничего. Бездействовать, покуда можно, отдыхать и переводить дух. Вам всем стоит пройти осмотр у лекарей, поесть и выспаться, пока я улаживаю некоторые дела. Впереди нелегкое время. Пользуйтесь передышкой, пока есть шанс. От его мрачных предсказаний у Джуди засосало под ложечкой. Она хотела возразить, попроситься пойти вместе с ним: она была уверена, что после всех пережитых событий не сможет уснуть. Она ошибалась. Как только Гаффар оставил комнату, наступила тишина. Мягкий солнечный свет, льющийся через окна, и прохладный ветерок убаюкали Джуди, и уже через минуту она спала так крепко, как никогда в жизни. Проснулась она ближе к вечеру. Мелвин еще спал, а Дианты в комнате не было. Джуди догадывалась, где она может быть. Мелвина она будить не стала, спустилась на этаж ниже и отыскала там кухню, где ее приветливо встретили и радостно накормили. Полная темнокожая кухарка с белым тюрбаном на голове беззаботно чирикала, рассказывая Джуди отборные кентарийские слухи, и ставила на стол все новые блюда. Пахли они просто восхитительно, и Джуди не могла удержаться, чтобы не попробовать каждое. Что странно, она давно чувствовала, что наелась, но переедания не ощущала. Наверняка очередная кентарийская магия. Когда кухарка принялась расспрашивать про Афлека, у Джуди резко пропал аппетит и испортилось настроение. Она кратко поблагодарила за трапезу и вернулась наверх, но в комнату возвращаться не стала, решив подняться под самую крышу. Отсюда открывался великолепный вид на вечерний кентарийский город. Два жарких закатных солнца бросали волшебные отсветы на мозаичные мостовые, а на центральной площади зажигались огни. Там танцевали люди и играли на удивительных инструментах, каких Джуди раньше не могла даже представить, веселые мелодии. Их отголоски доносились досюда, и Джуди невольно стала отбивать ногой ритм музыки. За этим занятием ее застал Гаффар Кенру. — Не ожидал встретить тебя здесь, дочь моя, — ласково сказал он. — Попутного ветра и ясного неба. — Здравствуйте, — обрадовалась Джуди. Гаффар вытащил трубку, но поколебавшись, покосился на Джуди. — Не возражаешь? — Как я могу возражать? — рассмеялась Джуди. — Это ведь ваши владения, я тут не хозяйка. Курите на здоровье. Ну, или на что там. — Эх, — отозвался Гаффар, невозмутимо раскуривая трубку. — Сразу видно, что ты из другого мира. У нас в Кентарии мужчинам не полагается курить, если он в компании с женщиной, и та не дала ему разрешения. — Вот как? — приподняла брови Джуди. — Таков обычай. На мой взгляд, простое правило вежливости. Ты как, выспалась? — Выспалась и наелась, сэр, — улыбнулась в ответ Джуди. — Спасибо вам за гостеприимство. У вас очень хорошо спится. — Это все благодаря здешнему воздуху. — Гаффар широким жестом обвел свои бескрайние владения. — В каждом городе трудится целая гильдия магов. Их усилиями воздух в городах чистый и свежий. За границами, увы, начинается суровая кентарийская жара, которую мало кто может вынести. — Поэтому вы отправляли за границу Афлека? Гаффар, усмехнувшись, оперся на перила. Привычный лаконичный костюм он сменил на бесформенную цветастую робу и накидку с широкими рукавами, и легкий ветер развевал ее полы. — Да, так оно и есть. Когда-то я сам, будучи мальчишкой, по просьбе своего отца сопровождал торговые караваны и племена кочевников с мечом в руках. Тогда я еще не был так восприимчив к жаре, — Гаффар выдохнул облачко дыма, которое превратилось в корабль, скользящий по волнам. — Увы, годы сделали меня уязвимее. — Вы ведь совсем не старый, — изумилась Джуди. — Какие ваши годы? — А я не говорил, что стал стар, — улыбнулся Гаффар. — Просто время всех меняет. Каждый год приносит что-то новое, и однажды я, выйдя за границу, обнаружил, что больше не могу выносить жару кентарийских пустынь. Так и ты рано или поздно выйдешь на крыльцо и поймешь, что в тебе что-то изменилось. Джуди не стала отвечать. Она знала, что Гаффар прав во всем, кроме одного: нет гарантии, что это «рано или поздно» для нее наступит. Впереди — битва за Великий Лес, ужас войны, в которой Джуди может и не повезти сохранить жизнь. — Как давно вы стали правителем? — спросила она. — Афлек говорил, вы были советником короля, а теперь уже распоряжаетесь армиями и отдаете указы. — В столице не так давно установился мир, — ответил Гаффар, выдувая очередное белесое облако. — Все, что ты сейчас видишь — результат чужих жертв и усилий, за которые пришлось платить кровью. За время отсутствия Афлека многое изменилось. Не так давно в Столицу ворвались кочевники: три племени, некогда обиженных предками старого короля, объединились под общим флагом и совершили налет на дворец. Я прорывался к своему повелителю, как мог, но опоздал на несколько минут: ядовитый кинжал уже пронзил его сердце, а убийца скрылся. — Какой ужас, — прошептала Джуди. — Бедный король. И что, вам удалось поймать убийцу? — Удалось. Много пришлось положить жизней, чтобы изловить каждого из сбежавших кочевников и представить их перед честным судом. Убийцы были наказаны по справедливости, народ избрал меня их королем, но ни я, ни суд, ни кто-либо еще не может вернуть тех, кого мы потеряли. Гаффар и Джуди помолчали, наблюдая за танцующими на площади и пламенным заревом заката. — Я очень хочу помочь Великому Лесу, — признался Гаффар. — Чтобы каждый получил по своим заслугам. И чтобы не пришлось скорбеть о тех, кого мы не успеем спасти. Я уже достаточно ошибок совершил, защищая Кентарию. Не хочу повторить их в Великом Лесу. — С вашей помощью мы его отвоюем, — убежденно сказала Джуди. — Темная Сущность, Ворлак Мердил… Пока мы вместе, им нас не одолеть! И я думаю, Афлек считает так же. Я знаю, он не сдался и будет сражаться до последнего. До нашей победы. Гаффар взглянул на Джуди со смешанными чувствами: с неуверенностью, надеждой и благодарностью. Он положил руку ей на плечо, и в этом жесте было столько теплоты, столько поддержки, что Джуди на минуту даже забыла о войне. Но вот Гаффар убрал ладонь, и хаос снова воцарился в ее мыслях. — Пойдем будить Мелвина, — сказал Гаффар. — Пришла пора отправляться в Великий Лес. — А как же Дианта? Я не видела ее в комнате. — Дианту мы подхватим по дороге. Она тренируется вместе с другими бойцами. Я отправил было ее спать, но она ответила, что грифоны — воины, а настоящие воины не имеют право на сон, пока их дом в опасности. Знаешь, с таким достоинством и запалом ответила… Перед неистовством этой барышни, если она захочет, падут города. — Она строгая и вспыльчивая, — кивнула Джуди. — Зато справедливая. И очень преданная. — Это чудесно. В темные времена всегда нужны светлые люди, — отозвался Гаффар. Он докурил, напоследок взглянул на праздничную площадь и стал спускаться вниз, в покои, полные подушек. Джуди немного задержалась, полной грудью вдыхая свежий кентарийский воздух. Глядя на мозаичные мостовые, два закатных солнца, низкие крыши домов и резные окна, Джуди думала: если им удастся спасти Великий Лес, она непременно вернется сюда вместе с Афлеком и проведет здесь немало счастливых часов. Лишь бы они оба дожили. — А я ведь думал, что не устал. Сам не помню даже, как уснул! — поделился Мелвин, завидев Джуди. — Ты давно проснулась? — Нет, не очень. Внизу тебя накормит кухарка. — Круто! Еда — это вообще то, что нужно. Я готов съесть что угодно, даже фасолевый суп. Потом можно и миры покорять. — Поторопись! — крикнул ему вслед Гаффар. — Мы отправляемся через полчаса. Жди здесь, — велел он Джуди. — Я сейчас вернусь. Гаффар скрылся за портьерами, а Джуди опустилась на подушки, пытаясь не думать, что же там, во второй половине комнаты. Гаффар вернулся спустя пару минут, с маленьким красным камнем на цепочке. — Вот, возьми. Это кентарийский оберег. От крупной беды не спасет, но сгладит последствия, а мелкую непременно отведет. — Ох, я… — Возьми, Джуди. Я настаиваю. Джуди дрожащими руками приняла амулет. Камень оказался теплым и почти невесомым: она даже не почувствовала, что он висит на шее. — Теперь я хотя бы за твою судьбу буду спокоен. Когда-то я сделал его для главы Последователей… Но когда увидел Арнольда Вейна, передумал. Понял, что если этому человеку вдобавок ко всему еще и защиту дать, Пояс Артемиды этого не переживет. — Теперь он уже никому не навредит, — вздохнула Джуди. — Давайте просто об этом не будем. — Как скажешь. Если хочешь переодеться перед возвращением, поговори с Рамией — рыжеволосая девушка, живет этажом ниже. Гаффар направился к двери. — Я улажу напоследок некоторые дела. Встретимся внизу, на площади под часами. — Договорились. Гаффар вышел, а Джуди осталась в комнате одна, думать на самые невеселые темы. Она сидела, сжав в кулаке красный камушек, и невидящим взором глядела в окно, на два закатных солнца. В голову закрадывались нехорошие мысли. Гаффар знал — Джуди по его глазам видела, что знал, — что Афлек все рассказал Джуди о своем проклятии. Что, с ужасом подумала она, если Гаффар дал ей этот амулет, чтобы обезопасить в первую очередь от Афлека… и от самого себя?