Two Weeks (Две недели)

      Эвелин размышляла о странном осознании того, что ты можешь быть безусловным лидером своей армии и все же совершенно не знать, где ночуют твои самые приверженные компаньоны. Она слышала, что койка Каллена расположена на чердаке, прямо над его рабочей комнатой, а Кассандра занимает покои рядом с оружейной. Блекволл, насколько ей известно, спит в помещении над конюшней, представьте себе, и Вивьен по какой-то причине предпочитает место на балконе с видом на главный зал.       Что же касается оставшегося большинства, она не имела ни малейшего понятия. В особенности говоря о Железном Быке. И она не собиралась расспрашивать кого-либо, где находится его комната, потому что это было слишком рискованно, но...       Ее щеки вспыхнули при воспоминании о том, как Крэм грустно покачал головой перед тем, как рассказать ей, где найти Быка. Она думала, что он самый надежный человек из всех, кого можно расспросить об этом, но, кажется, уже каждый знал, что произошло в таверне. Мягко говоря, это было неприятно. Она не испытывала радости и до того, как Крэм посмотрел на нее взглядом, говорящим «я все знаю», а теперь и вовсе пребывала в бешенстве.       Она подняла кулак и с силой постучалась в дверь. Когда та открылась, на пороге появился Бык, на его спокойном лице медленно складывалась самодовольная ухмылка.       – Инквизитор, – прогремел его голос.       Эвелин направила на него указательный палец.       – Не смей, – перебила она и проскользнула мимо него вглубь комнаты.       Он посмотрел на нее через плечо, затем закрыл дверь и обернулся.       – Хорошо, – согласился он.       – Я сыта по самое свое аристократичное горло демонами, сумасшедшими Храмовниками и бесноватыми магами, – сказала Эвелин, махнув рукой в сторону окна. – Мы поддерживаем Инквизицию силой своих обещаний, угроз и неприкрытой лжи, просто не позволяя этому миру разрушиться. И это до нелепости смешно, что многие сосредоточены на миссии лишь потому, что каждый, в порыве коллективного идиотизма верит, что я своего рода Священный Спаситель.       – Ага, – буркнул Бык, направляясь к постели и по пути снимая свои наручи-доспехи с предплечий.       – И тем не менее, может мне и не нравится то, что они так думают, и я совершенно с ними не согласна, но похоже, сейчас я вынуждена с этим мириться. Это вызывает уважение и желание повиноваться – две вещи, что нам необходимы, чтобы победить в этой войне. Поэтому последнее, чего уж мне не хватает, так это чтобы ты распространял слухи о… – осеклась она и затихла, наблюдая за тем, как он снял свою кольчугу и повесил ее рядом с кроватью.       – О чем? – подсказал он.       – О-о нас, – нерешительно закончила Эвелин, но мгновенно вернула свое внимание к тому, за чем пришла.       – «Нас»?       – Нет никаких «нас»!       – Ясно. Тогда, о чем я распространял слухи, еще раз?       Эвелин возмущенно засопела.       – О таверне!       – Таверне.       – Когда ты… когда ты сказал… – ее щеки снова залились краской. Это лишь разозлило ее еще больше. – Ты прекрасно знаешь, что ты сказал!       Бык облокотился своим абсурдно широким плечом о столбик кровати.       – Я знаю. И я был серьезен. Проблема лишь в том, что я не разболтал и слова об этом.       Она нахмурилась.       – Но ты… Каллен бы не…       – Нет, я тоже не думаю, что это Каллен, – согласился он, слегка покачав головой. – Он, вероятно, все еще пытается выяснить, как облегчить напряжение в своих штанах, отрицая при этом тот факт, что он нашел всю ту ситуацию невероятно похотливой. Но Варрик? Или Дориан? Эти двое уж точно не славятся в Инквизиции молчаливым нравом, – он улыбнулся ей и отошел от кровати, делая шаг навстречу Эвелин. – Но ты не пошла к ним. Ты пришла сюда. Ко мне.       Его комната была действительно маленькой. Он едва сделал два шага, а уже оказался рядом с ней, почти касаясь ее. Нависая над ней. Эвелин быстрым взглядом окинула его обнаженную грудь, все еще борясь с собой и стараясь держаться за свой гнев, а затем взглянула в его лицо.       – Признаю, ты придумала хорошее оправдание, – сказал он, – и держу пари, ты и сама веришь, что пришла сюда по этой причине.       – Сейчас не время для игр со мной, Бык. Я зла на тебя.       – Все еще злишься? Давай посмотрим, – он поднял руку и приложил к ее шее. Его мозолистая горячая ладонь прошлась от яремной впадины и почти до мочки уха, после чего пальцы обвились вокруг тонкой шеи у затылка.       Вот так. Ничего больше. Он просто расположил их там.       От этих прикосновений по спине Эвелин пробежала дрожь, и перед тем, как сделать слабый вздох, ей пришлось заново учиться дышать.       – Пульс повышенный. Полагаю, это из-за злости, – отметил он. Его взгляд упал на ее аппетитную грудь. – Учащенное дыхание. И напряжение, но это, скорее всего, тоже из-за гнева. А, но здесь…       Его ладонь была достаточной широкой, чтобы, не сделав и малейшего движения, дотянуться пальцем до ее губ.       – Мягкие, – произнес он теплым шепотом. – Слегка приоткрыты, как раз достаточно, чтобы показать, как они просят быть использованными. И твои глаза так широко распахнуты. Полны вопросов и умоляют меня дать ответы. Ты хочешь получить ответы, Эвелин?       Она совершенно одурманена, в голове один туман. Лишь ее губы кажутся реальными, и ощущения от его прикосновений отчетливые и яркие. Она бы покачивалась, если бы не его рука на ее талии, хотя она не помнила, как он положил ее туда.       – Я... Я не...       Бык кивнул головой, когда она затихла.       – Все хорошо, – успокоил он, потянув девушку за собой к кровати.       Ее пульс плясал в венах, но Бык лишь сел на край кровати, располагая Эвелин перед собой. Затем его рука соскользнула с ее талии, и он окинул ее тело взглядом.       Она боролась с собой, чтобы не отойти назад и не позволить предательской дрожи охватить все ее тело. Она была одета, но сейчас чувствовала себя обнаженной.       – Знаешь, это не то, зачем я сюда пришла, – промурлыкала она и потянулась к нему, чтобы кончиками пальцев невесомо прийтись по линии мужественного подбородка.       – Именно за этим, – не согласился Бык. Он взял ее ладонь в свою, и, вывернув, поцеловал внутреннюю часть запястья. Осторожно и не спеша. Выражение его лица было серьезным, задумчивым. Затем он потянулся к кожаной резинке, что стягивала волосы Эвелин, и аккуратно ее сняв, оставил рядом со своими доспехами.       Пряди густых волос, подобно шелку, потекли по спине и блестящими волнами легли на плечи девушки. Он поднял руку и с наслаждением пробежался по ее волосам, пропуская их сквозь грубые пальцы. Он кивнул, и это было едва уловимо, но она заметила, потому что реагировала на него гораздо чувствительнее: от всего, что он делал, любого незначительного его действия ее заводило все сильнее и сильнее.       Когда он снова положил ладони на ее талию, Эвелин закрыла глаза.       – Открой, – тихо произнес он.       Сумев прийти в себя лишь через мгновение, она распахнула глаза и взглянула на Быка сверху вниз.       – Хорошо, – похвалил он.       Он прошелся по изгибам ее талии, сделал глубокий вдох, задержал дыхание, а затем медленно выдохнул. Девушка наблюдала, как расслабляются мышцы на его широких плечах.       – Так отлично, – пробормотал он.       Его пальцы совсем не дрожали, когда он справлялся с маленькими золотыми крючками на ее рубахе. Она повела плечами, чтобы скорее освободиться от ткани. На какое-то время Бык отвлекся, чтобы сложить одежду и уложить ее на кровать рядом с собой, но девушка была так нетерпелива, что никак не могла оценить такой заботы.       Следующей была мягкая кожаная повязка, которой она перевязывала свою грудь. Эвелин подняла руки, чтобы он помог освободиться и от этой вещицы, но Бык снова ее остановил.       Запястья Эвелин сложно было назвать женственными. Она была ребенком Вольной Марки; увлеклась оружием с тех самых пор, как в первый раз взяла его в руки, и, хотя ее навыки лучше заточены под скорость и точность двух лезвий, чем одного тяжелого, ее запястья были сильными и крепкими. Но его пальцы с легкостью обхватили их и держали так, словно те были тонкими и хрупкими как кости птицы. Он заставил ее опустить руки. Она сомневалась, но не стала сопротивляться.       И он наградил ее за это, наклонившись вперед, чтобы поцеловать изгиб ее живота прямо под ребрами. Его горячий язык прикоснулся к коже, с удовольствием облизывая ее. Эвелин вся замерла, мышцы ее пресса напряглись, обнажая красивый рельеф, девушка судорожно сделала вдох. Плывущим взглядом посмотрев на Быка, она заметила тонкую улыбку на его губах, когда он вернулся в исходное положение.       Ощущая ее страстный взор на себе, он и не думал смотреть на нее, вместо этого сосредоточившись на ее грудной повязке. Несмотря на пылкое желание Эвелин, он был мучительно неспешным, пока развязывал ее. Его руки никогда бы случайно не задели грудь, не поддразнили бы сосков. Эвелин ощущала легкие покалывания от томительной жажды его прикосновений, которых она желала, но так и не получала. Его медлительность заставляла ее страдать и нервничать.       Размотав повязку, он осторожно снял ее с тела девушки. Скользящая ткань будто нарочно мягкой прохладой прошлась по ее груди, задела стоящие соски, заставляя Эвелин полыхать от желания. Она порывисто вздохнула. Рука Железного Быка перехватила ее в талии, помогая удерживать равновесие.       – Открой, – повторил он.       Ей понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что ее глаза снова закрылись. Непозволительно. Ее внимание должно быть сосредоточено на нем.       Бык все еще не смотрел на Эвелин. Вместо этого он изучал широкою ткань в своих руках, склонив голову набок. Она не могла сказать, о чем он думал, но часть ее осознавала все настолько отчетливо, что это заставило ее вздрогнуть.       Наконец, он отложил вещь в сторону, укладывая ее поверх рубахи, и только после этого полностью развернулся к Эвелин. Его взгляд изучал ее грудь.       Он не шелохнулся.       Волны дрожи одна за другой проходили по ее телу. Она ощущала холод. И не удивительно, ни одно помещение в Скайхолде не обогревалось должным образом, и эта комната не была исключением. Но дрожала она не поэтому. Причина была в нем. Он не шевелился, не рычал, не пытался схватить ее или дотронуться. Его руки продолжали покоиться на ее спине. Он просто смотрел.       Она хотела бы проявить терпение, но молчание и напряжение измучили ее. И как только она собралась открыть рот, Бык поднялся с кровати. Она заметила, как напряглись его мускулы, когда она попыталась уйти от его прикосновений. Но в ответ он легко, словно тростиночку, подтянул ее за собой и прижал к своей обнаженной груди. И она смотрела на него сверху вниз так долго, что уже и забыла, насколько он выше нее.       Теперь ей приходилось запрокидывать голову почти до болезненного положения и тянуть свой взгляд вверх.       И хоть все его движения были обдуманными и хорошо контролируемыми, она видела, как на его челюсти напряженно вздувались желваки, и как блестели его глаза. Из-за усилия, что он прикладывал, чтобы сжимать ее нежно, связки на могучей шее Кунари сильно выделялись, и она почувствовала, как поднимаются уголки ее губ.       Ладонями он схватил ее за локти и заставил поднять руки вверх.       Сконфуженная, она не сопротивлялась. Он позволил ей положить руки на затылок.       – Сцепи свои пальцы, – сказал он мягко и тихо.       Хмуря брови, она повиновалась.       Он удовлетворенно хмыкнул и затем сел обратно.       Когда он отстранился, и его тепло покинуло ее, тело девушки начала сотрясать мелкая дрожь.       Бык медленно провел пальцем между ее грудей и двинулся вниз.       – Прости за холод, – сказал он, – в следующий раз разожгу камин. Я забыл, насколько вы люди мягкие.       В следующий раз. На этом моменте ее мозг перестал соображать. Следующий раз. Он предполагает, что будет следующий раз? Часть ее не хотела с этим соглашаться. Эвелин открыла рот, чтобы возразить. Но вдруг его губы сомкнулись на ее затвердевшем соске, и его язык, горячий и гладкий, начал обводить круги вокруг него.       Она вскрикнула, уперла руки ему в плечи и надавила.       Мгновенно, его губы отстранились.       – Нет, – мягко запротестовал она.       Бык промолчал и поднялся, чтобы снова заставить ее расположить руки за головой.       – Пальцы, – напомнил он.       Она уставилась на него. Выражение его лица было отчужденным, холодным. Он ждал.       Напополам с желанием и недоверием, она медленно завела руки за затылок и сплела пальцы вместе.       Бык сел обратно и теперь выжидал момент. Потом он снова припал губами к ее груди. Его рот казался невероятно жарким по сравнению с ее холодной кожей, это оказалось так приятно, что на мгновение Эвелин забыла о своих подозрениях.       Одна из его рук снова легла на ее спину, пока другая поглаживала грудь, нежно обхватывая и сжимая. Его широкие пальцы ласкали ее набухший сосок, оба этих ощущения затопили ее жадным и голодным удовольствием. Ее руки плетьми оплели его голову.       И когда в этот раз он остановился, она разочарованно прорычала. На его голове не было волос, за которые можно было бы ухватиться, он это ее не остановило, и она впилась пальцами в рогатую черепушку.       В это раз он не отдалился, а потянул ее на свои колени.       – Шш, – прошептал он, – оставляя поцелуи на ее подбородке. – Спокойнее.       Она с удовольствием отвечала на его ласки, и он не противился. Ее губы были требовательными, его – успокаивающими. Ее поцелуй был жадным, его – глубоким и медленным.       Ее руки обвили его шею, и она несколько раз качнула бедрами, елозя по его коленям. Жесткая щетина Быка царапала ее щеку, а бакенбарды, напротив – щекотали кожу, и этот контраст был приятным. Его шершавые ладони медленно прошлись по шелковистой спине Эвелин, поднялись к плечам и так же плавно опустились к пояснице, тронули пояс ее штанов и снова поднялись наверх, чтобы повторить свой путь снова и снова.       Постепенно, вспышка гнева угасала под его умиротворяющими поглаживаниями, и жар ее поцелуя сравнился с его умеренным огнем.       Наконец, оторвавшись от ее мягких губ, Бык нежно поднял девушку на ноги и взглянул прямо в ее блестящие глаза, одурманенные неистовым вожделением. Его руки потянулись к ее рукам, повелевая поднять их вверх. Не раздумывая, Эвелин заложила их за голову.       Его низкий от удовлетворения такой покладистостью рык словно прошелся сквозь нее, и легкий вздох сорвался с ее губ. Она переплела свои пальцы и сжала их крепче, а он снова расположил ладонь на ее спине.       Резкое осознание того, как послушно она подается навстречу его прикосновениям и слушает его приказы, ударило ее будто пощечиной по лицу. И тогда жаркая слабость покинула ее тело. Ее мысли вернулись назад к его словам в таверне. Медленно она разжала свои пальцы, но оставила руки за головой. Просто чтобы посмотреть.       В тот момент, когда ее мышцы дернулись, язык Быка оставил ее грудь.       Он почувствовал это.       Именно поэтому его рука покоилась на ее спине.       Он снова встал, его тело было широким и горячим по сравнению с ней, он смотрел на нее сверху вниз, прижимая ее к себе и не позволяя отступить назад.       Но на этот раз, когда она посмотрела на него, ее взгляд не был затуманен голодом и желанием. Она всматривалась в его лицо, пытаясь понять его выражение.       Бык молчаливо ждал.       Обучить ее, сказал он. Только сейчас она осознала, что это не было метафорой. Он имел в виду именно это. Он обучал ее, как охотник тренирует собаку. Как человек может приучить лошадь. Вознаграждение за хорошее поведение. Отсутствие награды и бездействие за непослушание. Никакого насилия в качестве наказания – способ, которым бы воспользовался только слабый человек. «Шаг Два: никогда не позволяй себе быть связанным с чем-то кроме удовольствия» Так он говорил.       Затем он потянулся к ее рукам и развел их в стороны. Совершенно игнорируя ее шокированное лицо, он отвернулся и подцепил ее рубаху. Все еще слегка пошатываясь от очередного осознания, Эвелин не сопротивлялась, когда просовывала руки в любезно подставленные ей рукава.       Бык застегнул крючки так же легко, как и расстегнул их некоторое время назад, с той же самой задумчивостью на лице. После чего он потянулся к нагрудной повязке и вложил ее в ослабевшую ладонь Эвелин. Ее подрагивающие пальцы непроизвольно сжали ткань.       Поцеловав девушку напоследок, он проводил ее до двери своей комнаты и нежно вывел в коридор.       – Завтра – сказал Бык.       Дверь закрылась за ее спиной.