В глазах смотрящего (Eye of the Beholder)

В эту ночь Джон не возвращается в квартиру. Несмотря на отсутствие какого-либо удивления, Шерлок тщетно пытается убедить себя, что данный факт его не разочаровывает. Он сворачивается на диване со своей скрипкой, свободно лежащей в его руках, и старается не представлять, как Джон трахает того самого мужчину, которого описывал, но разум выходит из-под контроля, терзая его изображениями Джона, замечательного и сильного, сплетённого в страстных объятиях с кем-то другим, и, честно говоря, из-за этого его мучают повторяющиеся рвотные позывы. Тот факт, что он почти ничего не ел, совершенно не помогает, и он, наконец, поднимает себя с дивана и ковыляет в ванную, чтобы проблеваться желчью и чаем, который Джон заставил выпить этим утром. Когда всё заканчивается, он моет руки и смотрит в зеркало. Оттуда на него взирают неопровержимые доказательства того, что Джон говорил о ком-то ещё. Обычные человеческие понятия красоты по большей части чужды Шерлоку, но он знает, что не соответствует им. Он очень высокий, однозначно чересчур худой, с длинными руками и ногами, которые абсолютно не пропорциональны его телу. Его скулы, как Джон указал раньше, чрезмерно выступают, а глаза представляют собой причудливую смесь цвета, который лучше всего можно охарактеризовать как странный. Его кожа слишком бледная, а волосы — излишне кудрявые, и за прошедшие годы он прекрасно осознал, что не является эталоном красоты ни для кого, за возможным исключением Молли, которая всегда была немного чудаковатой. Что-то гремит в квартире, и он резко оглядывается. Шаги, что с явным упором на здоровую ногу и слабым шарканьем, задерживаются возле вешалки, прежде чем проследовать дальше. Джон. И его хромота вернулась. Раздражённый, Шерлок выходит из уборной и следует на кухню. Джон стоит у плиты, наливая воду в чайник. Его движения чрезмерно резкие в попытке держать себя под контролем. Его рука слабо дрожит, и он смещает вес на здоровую ногу, так как больная явно напоминает о себе. Несмотря на то, что он, скорее всего, слышал, как Шерлок вошёл, он не оборачивается и ничего не произносит в качестве приветствия. — Хорошая ночка? — язвит Шерлок. Насмешка в его голосе выходит намного более холодной, чем он рассчитывал, но жалеть об этом уже слишком поздно, и Джон разворачивается к нему лицом. — Слушай, то, что ты сделал — не очень здорово, — огрызается Джон. — Но стоять там и… — он резко обрывает себя и качает головой только один раз. Сжав двумя пальцами переносицу, медленно выдыхает, выглядя при этом заметно постаревшим и крайне уставшим. — Шерлок, я не в настроении видеть тебя сегодня. Я пришёл в квартиру только чтобы забрать свою чистую одежду. Побуду у Гарри какое-то время, пока не возьму всё это под контроль. Я не хочу разрушать то, что у нас есть, и прямо сейчас я чувствую, что если останусь, то будет уже поздно. Шерлок не понимает, и ему это не нравится. Почему Джон собирается остаться со своей сестрой, если он ещё даже не признался в своих чувствах? Или, возможно, имя его нового любовника — Гарри? Или, может быть, он был отвергнут? Недостаточно данных, чтобы сделать более-менее жизнеспособный вывод. Он думает о том, что лучше просто оставить всё это, но вместо этого вдруг слышит собственный голос и слова, против воли срывающиеся с языка: — Значит, твой новый возлюбленный отверг тебя? Джон смотрит на него, как на сумасшедшего. — Ты был там, идиот! И ты знаешь, что ты сказал! — Какое имеет значение то, что я сказал? — парирует Шерлок. — Потому что ты… Ладно. Хорошо, подожди, — Джон полностью отворачивается от плиты и внимательно смотрит на него. — Я думаю, мы говорим о разных вещах, Шерлок. О чём ты? — О тебе и о человеке, в которого ты влюблён, — раздражённо отвечает он. Обычно Джон идёт с ним нога в ногу без особых проблем. Да, иногда ему нужно небольшое наставление, но он никогда ещё не был таким тупым. — Ты не вернулся в квартиру ночью, поэтому я сделал вывод, что ты пошёл к нему, основываясь на твоих же словах, произнесённых при последнем разговоре. Но теперь ты приходишь и говоришь, что собираешься остаться у Гарри, так что я могу лишь предположить, что он отверг тебя. Или же, что маловероятно, имя твоего нового любовника — Гарри, — он прищуривается и стоит неподвижно. — Шерлок, — понимание постепенно приходит к Джону. — Это не… Только Шерлок не хочет ничего слышать, не сейчас. Он даже не знает, зачем вообще начал этот разговор и почему просто не позволил Джону уйти. Резко повернувшись, выходит из комнаты, игнорируя требовательный оклик за спиной. Он заходит в свою спальню и закрывает за собой дверь, но прежде, чем успевает повернуть замок, Джон оказывается рядом и всем телом толкает дверь, не давая захлопнуть её повторно. Шерлок молча уходит к своей кровати и заваливается на неё, намереваясь игнорировать присутствие Джона до тех пор, пока тот не расстроится окончательно и не уйдёт сам. Он демонстративно отворачивается и прижимает колени к груди. Мягкий вздох доносится откуда-то сзади. — Шерлок, ты… Ты должен знать, что вчера я говорил о тебе. И все его планы игнорировать Джона летят ко всем чертям. — Смешно. — Почему? — Потому что, Джон, я думаю, что даже у тебя должно быть элементарное представление, необходимое, чтобы хорошо осознавать, что человек, которого ты описал — однозначно не я. — Правда? — произносит Джон, забавляясь. — И какая же часть из того, о чём ты говоришь, абсолютно тебе не подходит? Немыслимо гениальный, талантливый, остроумный, знает меня лучше, чем кто-либо другой, красивый, язвительный придурок… — Это! — несмотря на твёрдое осознание того, что он должен просто позволить ему уйти, он не может этого сделать. — Ты не считаешь себя язвительным придурком? Джон кажется сбитым с толку, и Шерлок фыркает, демонстрируя своё отношение к такого рода глупости. — Красивым, — повернувшись, холодно бросает он. — Ты не считаешь себя красивым, — повторяет Джон медленно, с трудом обрабатывая эту информацию. — Я знаю, что не привлекателен по общепринятым меркам, Джон. Это было отмечено мною же несколько раз за всю мою жизнь, — говорит ему Шерлок. Он действительно больше не хочет обсуждать это. Его сердце бьётся очень быстро, вызывая головокружение и очередной приступ тошноты. Он вновь отворачивается, сжимаясь в максимально миниатюрный комочек, плотнее обхватывая руками собственные колени. — Я не понимаю, какую игру ты ведёшь, и мне, если честно, плевать. Просто уйди, Джон. Пожалуйста.