Затонский детектив

Они сидели, а вернее, полулежали на маленьком диванчике в примерочной комнате ателье. Яков нежно целовал щеки и глаза Анны, осушая последние слезинки. Он смотрел на нее и не мог насмотреться. Анна уже успокоилась. О недавних рыданиях говорило только распухшее лицо и дыхание, которое прерывалось периодически глубокими слегка всхлипывающими вздохами. Она обнимала его под пиджаком, чувствуя под ладонями проявившиеся ребра вместо плотного мужского тела, которое так хорошо помнила. Она подняла руку и кончиками пальцев прошлась по его лицу – лбу, носу, скулам, щекам, подбородку. Когда ее пальцы оказались совсем близко около его рта, он стал их ловить губами, покрывая легкими поцелуями. - Вы ужасно постарели за этот месяц, - прервала, наконец, Анна свое молчание, вглядываясь в его лицо. - Выглядите на все пятьдесят. - За все приходится платить, в том числе за собственный идиотизм, - серьезно ответил ей Яков. А потом его взгляд устремился на губы Анны и он начал склоняться над ней. В этот момент раздался стук в дверь и послышался голос Светланы: - Тут такое дело. Пять минут закончились больше получаса назад, а через десять минут у меня клиентка на примерку. Примерочная нужна. Анна со Штольманом посмотрели друг на друга, и Яков головой рухнул на девушку, уткнувшись ей в шею. Они оба затряслись от смеха. - Невероятно, - пробормотал невнятно Штольман, а Анна беззвучно смеялась, запустив пальцы ему в волосы. Они вышли из ателье, попрощавшись со Светой, которая только ухмыльнулась, посмотрев на них, и обнаружили, что дождь за это время прекратился и выглянуло прохладное октябрьское солнце. Они замерли, не понимая, куда идти и что делать дальше. - Вам, наверное, на службу надо? – неуверенно поинтересовалась Анна. Яков взглянул на часы. Было только начало пятого. - Вообще-то да, но думаю, что сегодня служба обойдется без меня. Я за этот месяц свой и так неплохой уровень раскрываемости вывел на новый уровень, - немного горько усмехнулся Штольман. Он позвонил Коробейникову и предупредил, что у него возникли срочные обстоятельства, из-за которых он не вернется на работу. Судя по реакции Коробейникова, того это не расстроило, а наоборот обрадовало – что начальство впервые за последние недели не намерено провести очередные двадцать часов подряд за работой. Они двинулись по улице и, разумеется, спустя несколько минут оказались в парке. Анна прервала опустившуюся на них тишину: - Яков Платонович, говоря о раскрываемости, а убийцу Галины Осиповой вы нашли? - Нет, глухарь, - не мрачно, но как-то сурово ответил Штольман. – Мне очень не нравится это дело. - Да, ужасное убийство. - Да нет, я про другое, любимая. Анна взглянула на него вопросительно. - Я про само дело. Внешне все выглядит стандартно. Девушка ушла из ночного клуба не с тем парнем, что-то у них не заладилось – и все кончилось плохо. Только вот изнутри картинка существенно иная. Убийца не оставил никаких следов, никакого генетического материала. Изнасилование в презервативе говорит не о спонтанной вспышке, а о замысле и трезвом расчете. - Вы полагаете?... – дрогнувшим голосом спросила Анна. - Я не знаю. Я разослал запросы о нераскрытых похожих преступлениях, но пока глухо. Штольман тряхнул головой, как будто изгоняя оттуда мысли о работе. Они прошли еще какое-то время молча и оказались в аллее, где кустарники разрослись настолько, что сплелись между собой, образовав туннель. Большая часть листвы уже облетела. Над Штольманом и Анной были переплетенные ветви с редкими желтыми листочками, сквозь которые просвечивало заходящее осеннее солнце. Яков остановился, развернул к себе Анну и как-то очень спокойно, но так, что у Анни пробежали мурашки по спине, сказал: - Какое счастье, что вы снова со мной. Он одной рукой обвил талию Анны и привлек к себе, вторую, ласково по дороге коснувшись щеки и поправив завиток у уха, положил ей на затылок. Анна чуть приподнялась на цыпочки, положила руки ему на грудь и вся потянулась к нему. Яков наклонил голову и приник губами к губам Анны. Он, наконец, целовал ее так, как хотел. Хотел с самого первого дня их знакомства. Горячо, глубоко и невероятно нежно. Они не знали, сколько времени простояли, целуясь, но когда Яков смог оторваться от Анны, он посмотрел в ее сияющие глаза, и на него нахлынуло очень странное чувство. Чувство, что пазл его жизни, наконец, сошелся.