Jinxed

В последние дни Чонин избегал Кенсу словно чумы, и, по большому счету, ему успешно удавалось ускользнуть в противоположном направлении или быстро свернуть за угол, когда в толпе перед ним неожиданно возникали большие глаза Кенcу. Было проще простого заметить Кенсу издалека, потому что если он не был в компании высокого, долговязого парня с приметными зубами и кучерявыми волосами, то его можно было легко распознать, когда он шел в одиночестве по коридору, а ученики прижимались к своим шкафчикам и очевидным образом старались избежать любого близкого с ним контакта. Несмотря на серию неудачных и раздражающих событий, которые произошли с ним за последнее время, он пришел к выводу, что его удача-но-не-совсем-удача-ведь-он-в-нее-не-верит, судя по всему, снова улучшилась, когда он осознал, что прошло четыре дня без какого-либо контакта с Кенсу. Он по-прежнему врезался в случайные стеклянные двери и терял вещи, но сам факт того, что он не видел тех огромных, пронизывающих глаз, приближал его к нормальной жизни. И это была наверное единственная причина, по которой он сидел в кафетерии с относительно довольным видом и объедался изрядной порцией грибов, рисом с говядиной и пельменями, безо всяких забот (или, скажем, каждое его действие указывало на то, что ему на все было глубоко насрать). Однако складывалось такое впечатление, что вселенная была крайне настроена на свершение подлости каждый раз, когда она решала, что Чонин слишком долгое время оставался один и снова начинал привыкать к свободной от стрессов жизни. - Аньен, Чонин-а, - непринужденный и знакомый голос ворвался в покой и тишину Чонина (в этот раз он действительно наслаждался обедом, так как Исин внезапно захотел китайской еды, и У Фань, разумеется, пошел вместе с ним, чтобы удостовериться, что никто к нему не пристанет). Совершенно инстинктивно, он поднял взгляд и увидел знакомое, пучеглазое лицо, которое улыбалось ему сверху. Чонин не пропустил мимо ушей интимное Чонин-а, и в нем поселилось дурное чувство, что из-за той роковой ошибки, которую он совершил четыре дня назад, Кенсу, возможно, ошибочно подумал, что их отношения переросли в нечто высшее, нежели простое знакомство. Он буквально почувствовал взгляды, устремленные на них, осуждающие и наблюдающие за его реакцией и за их взаимодействиями, словно стервятники. Чонин быстро решил, что он не хочет быть в центре такого внимания. Он быстрым, решительным движением схватил свой рюкзак и поднос с едой и, перед тем как уйти из кафетерии, выкинул свой недоеденный обед в мусорку. Как только он вышел, он наконец смог нормально дышать. Чонин надеялся, что он всего лишь испытал приступ паранойи, потому что если это повторится снова, то он не уверен, что его чувство собственного достоинства останется в целости и сохранности. - Чонин-а, куда ты идешь? Ты же не доел обед, - раздался все тот же веселый, но на удивление хриплый голос, в сопровождении легкого касания его плеча, которое заставило Чонина отпрыгнуть назад, только чтобы встретиться с заинтересованным взглядом До Кенсу. Он на самом деле пошел за мной, о боже, становится жутко, думал Чонин, снова продолжая идти, безо всякой цели в голове, просто надеясь уйти как можно дальше от Кенсу. И только когда его голос начал врезаться в мысли Чонина, до него дошло, что Кенсу не отставал от него ни на шаг. - Чонин-а, ты занят или... - Блять! Какого хуя ты меня преследуешь! - Чонин остановился и повернулся, в результате чего Кенсу столкнулся с его плечом. Чонин смотрел на парня ниже ростом, не в состоянии понять, насколько толстый череп у этого парня (или кожа, раз уж на то пошло), раз он решил следовать за парнем, который очевидным образом его избегает. Кенсу потер свой ушибленный нос, перед тем как снова улыбнуться Чонину, глазами прожигая дыры в лице Чонина. - Я думал позвать тебя пообедать с Чанни и со мной, ведь ты был один, а кушать в одиночестве так скучно... Чонин зажал пальцами переносицу и вздохнул; очевидно, у этого парня иммунитет ко всем формам тонких намеков и инсинуаций. - Ты мне не нравишься, и я, блять, никогда не стану обедать с тобой и твоими ебнутыми друзьями, ты понял меня? - сказал Чонин медленно и четко, как если бы он учил четырехлетнего ребенка. Шокированное выражение на лице Кенсу на секунду дало Чонину надежду, что он наконец, наконец сумел достучаться до него. Он на самом деле не мог выразиться яснее. - Но почему? - спросил Кенсу слегка наклонив голову, словно он действительно не имел ни малейшего понятия, каким вообще образом он мог не нравиться Чонину, и Чонин поймал себя на мысли, что еще никогда ему не хотелось так сильно заехать кому-нибудь по роже, как сейчас. Потому что ты раздражаешь, ты пугаешь меня, ты жуткий, возможно ты проклял меня, и я могу не перенести еще 11 месяцев такого дерьма, даже если я не верю в удачу, подумал Чонин, и он мог поклясться, что было еще по меньшей мере 50 причин, которые крутились у него в голове, но он предпочел ответить: - Разве нужна причина, чтобы мне кто-то не нравился? Я могу недолюбливать кого, блять, захочу, ясно тебе? Поэтому убирайся от меня прочь, псих, - и Чонин развернулся, чтобы уйти, но внезапно его потянули за запястье, и он почувствовал, как ему в руки что-то сунули. - Но если ты поговоришь со мной, я уверен, что я тебе понравлюсь. Поэтому не торопись с выводами, пока не попробуешь. Увидимся позже, Чонин-а, - сказал Кенсу все с той же улыбкой, и потом он ушел так же быстро, как и появился перед Чонином, помахивая рукой так, словно они всегда были лучшими друзьями. Чонин, с открытым от удивления и недоверия ртом, взглянул на маленькую коробочку, которую ему сунули в руки, с кусочком бумаги под привязанной ленточкой. После дальнейшего расследования (проведенного с крайней неохотой и осторожностью), Чонин к своему ужасу понял, что ему только что дали маленькую коробочку с печеньем и номером телефона. Он и правда начинал верить, что он проклят. Он что, на самом деле пытается нарваться на драку со мной, подумал Чонин, глядя на номер и вспоминая свой по-прежнему не найденный мобильник, а это печенье наверняка было таким же отвратительным, как и все, что сахарно-сладко. Как только он швырнул все это в ближайшую мусорку, внезапно он почувствовал огромное, огромное облегчение от того, что рядом не было Исина и У Фаня, и что они не стали свидетелями того, как его удача-но-не-совсем-удача-ведь-он-в-нее-не-верит скатилась от плохой к худшей. ### На следующий день Чонин не пошел обедать как обычно в кафетерий, потому что теперь, когда До Кенсу знал, где находится его обеденная точка, он был полностью уверен в том, что там больше не было безопасно. Это был всего лишь вопрос времени, когда этому, ни о чем не догадывающемуся на вид идиоту, вздумалось бы завалиться, словно тонне кирпичей, в его драгоценное обеденное время, усадить свой причудливый зад за стол Чонина и безо всяких забот начать обедать с ним, как-будто это его жизненное право. Кенсу дал ему свой номер телефона, и он съежился от мысли, что этот пучеглазый недоросток запал на него. Разумеется, он многим нравился, ему признавались, иногда к нему даже приставали фанатки и фанаты, но мысль, что он нравился До Кенсу, была просто буэ. Чонин задумался, какими могли быть последствия, если бы он отшил парня, которого называли «ходячим проклятьем», будет ли он проклят на всю оставшуюся жизнь? Будет ли один год невезения продлен до пресловутых семи лет? Умрет ли он мучительной смертью, включая отрывание конечностей, а затем его раздавит поезд? Последнее, что он хотел, так это присоединиться к толпе идиотов и поверить в существование проклятий и сглазов, но из-за всего бардака в его жизни за последние несколько недель после встречи с До Кенсу было очень, очень трудно этого не сделать. Еще только утром он поскользнулся в ванной на плитках, которые даже не были мокрыми, едва не ударившись головой об раковину, но только когда он подумал о том, что ему удалось остаться невредимым, его рука приземлилась в унитаз. Не стоит говорить о том, что он опаздывал уже четвертый раз за две недели, и он снова увидит взгляды с приподнятыми бровями и окажется в кабинете дисциплинарного комитета. Вздохнув, он оперся на белую, цементную стенку, откусывая кусок от своего бутерброда. Он оставил Исина и У Фаня в кафетерии (все равно эти двое наверняка были заняты тем, что флиртовали и посылали друг дружке сексуальные намеки), после того, как нашел идеальное место для спокойного, тихого обеда на заднем дворе школы. Он на миг задумался, почему он никогда раньше не пробовал сюда прийти, когда здесь были каменные лавочки, цветочные сады и никаких раздражающих, шумных учеников вокруг. Только голубое небо, мой бутерброд и я— - Ты маленький кусок говна, ты проклял меня, разве не так? Поэтому я сломал ногу и меня выкинули из футбольной команды... - Но я не... - ответил знакомый, хрипловатый голос, за чем последовали шаркающие звуки одежды. И Чонин задумался, зачем он вообще старался. - Дерьмо, я даже пытался к тебе хорошо относиться, жалел тебя, потому что тебя все нахуй избивали, но блять, почему ты и меня проклял? Ты испортил все мои шансы попасть в колледж, дерьмо, - сказал разъяренный, отчаянный голос где-то за спиной Чонина, затем раздался оглушающий хруст костей. Когда раздалось еще несколько хрустов и стуков, Чонин стиснул зубы в раздражении и убрал свой недоеденный бутерброд, так как навряд ли в ближайшее время к нему вернется аппетит. Он пошел к месту, где высокий парень держал парня поменьше за воротник, прицеливаясь для очередного удара, и грубо потянул Кенсу назад за ткань его школьного пиджака. - Не могу я просто пообедать без всяких, блять, вмешательств? - пробормотал Чонин, глядя на Кенсу, а не на парня, который затеял драку. В любом случае он думал, что виноват маленький парень. - Чонин-а, я... - Чонин заметил, что щека Кенсу уже была покрыта синяками с уродливым пурпурно-красным оттенком, прежде чем он пихнул маленького парня назад, за свою спину. - Не вмешивайся, младший. Это не твое дело, - сказал высокий парень, с враждебным бликом во взгляде, который наверняка запугал бы любого, у кого было бы меньше уверенности, чем у Чонина. - Это мое, блять, дело, когда идиот прерывает мой первый за долгое время спокойный обед своими нелепыми криками, как истеричка, и заставляет меня потерять аппетит. - Исте-что? Как ты меня назвал, засранец? - Ты слышал меня, неандерталец. Обвиняешь другого в том, что ты неудачник в спорте? Немного трусливо и тупо, не думаешь? Ты получаешь удовольствие от того, что вешаешь вину на других людей? Тебе от этого лучше? - Ты мелкий... Чонин с легким удовольствием наблюдал, как лицо старшеклассника побледнело, затем окрасилось в фиолетовый оттенок, и Чонин с легкостью остановил удар, который был направлен в его сторону, одной рукой. Этот парень не был таким сильным, каким казался, заметил Чонин. Вывернув руку парня и одним резким движением толкнув его на землю, Чонин смотрел, как парень поспешил убраться прочь, но не забыв перед этим бросить злобный, враждебный взгляд в его сторону. И только когда он повернулся и увидел широкую улыбку на лице Кенсу, он, Ким Чонин, само олицетворение практичности, осознал, что он снова сунул нос в дела этого человека. - Ты был так крут, правда, супер, супер крут, - сказал Кенсу с таким очевидным восхищением, что это могло показаться комичным, если бы не кровавые порезы на его губе и огромный пурпурный синяк, красующийся на правой щеке. - Ты хоть знаешь как давать сдачи? Ты хоть понимаешь, в чем смысл самозащиты? Ты можешь драться, ты можешь убегать, ты можешь, блять, звать на помощь или делать хотя бы что-нибудь, но ты не можешь просто стоять и ждать, пока тебя изобьют, идиот, - ругнулся Чонин, не осознавая, что он повысил голос до оглушающего уровня, просто потому что его выбесил этот пучеглазый псих, который едва ли выглядел на 14 лет. Кенсу приложил ладонь к уху, пока Чонин обрушивал свою тираду, нахмурился и немножко поморщил нос. - Ты закончил? - спросил Кенсу, когда Чонин наконец заткнулся, и его голос прозвучал чересчур весело и восторженно для слуха Чонина. - Нет, блять, я не закончил. - А. Ладно, тогда я подожду, - сказал Кенсу, перед тем как протереть лицо платком, и Чонин задумался, было бы это морально – избить кого-то, кого ты только что спас от избиения. Чонин потер свои виски, но это не помогло, он все еще был взбешен, и он даже уже не был уверен из-за чего он злился. - Ты не мазохист случаем? -Ммм... нет? Я так не думаю, а почему... - Тогда ты просто идиот. Боже, почему это происходит со мной, - пробормотал Чонин, направив сердитый взгляд в небо, словно оно несло ответственность за трагедию его существования. Наверное, на него обрушили наказание за то, что он занимался только своими делами последние 16 лет, и сейчас его заставляли сунуться в дела этого конкретного человека. И он не знал, почему это должен был быть самый худший вариант из всех возможных людей, парень, с которым проблемы и неудача шли рука об руку. Он направил гневный взгляд на Кенсу, который наклонил голову на бок и улыбался в ожидании. Чонин отметил, что некоторые синяки на его лице и шее, которые он видел на нем в прошлый раз, уже зажили, только чтобы уступить место новому свежему набору. Погоди. Если я подружусь с этим парнем, улучшится ли от этого моя карма? Про себя подумал Чонин, пытаясь прийти к великому рациональному ответу. Он все еще не верил по-настоящему в удачу, но карма – это совсем другое дело, потому что Чонин твердо верил в третий закон физики, в равные последствия за совершенные действия. Так как он навряд ли мог избежать подобных встреч с этим парнем, и так как он знал, что вел себя с ним грубо и подло, он задумался, а если он станет хорошим, то возможно, только возможно, все хоть немножко образуется. Все равно мне нечего терять, кроме своей жизни. - Ты. Кенсу оживился, услышав голос Чонина, а выражение его лица напомнило Чонину щенка, который ждет лакомство. - Да? - Встречайся со мной, - сказал Чонин, и Кенсу поразился, что это был даже не вопрос, а утверждение. - И-извини, что... - Встречайся со мной, начиная с этого момента, - сказал Чонин, скрестив на груди руки и скривив ухмылку на лице. Он решительно хотел изменить свою удачу, но это не означало, что он будет притворяться, будто ему это нравится. Он приподнял бровь, когда Кенсу несколько секунд молчал и просто смотрел на него с отвисшей челюстью и глазами, размером с футбольные мячи. - Или, ты уже с кем-то встречаешься? - Н-нет, вовсе нет! - сказал Кенсу, быстро помотав головой и помахав руками. - Н-но ты уверен... то есть, почему я? - А почему не ты? - ответил Чонин. Он понимал, что это не настоящая причина, но это лучшее, что он мог придумать в этот момент. Кенсу просто смотрел на него широко открытыми глазами несколько долгих секунд, слишком долгих, и Чонин снова ощутил беспокойство от этого пронизывающего взгляда. После долгой тишины, Кенсу наконец расплылся в улыбке и нежно ответил хорошо, а Чонин задумался, от чего же он внезапно почувствовал такое облегчение. Должно быть, просто нервничаю от того, что засунул руку в ведро с пираньями, подумал Чонин, потому что именно с этим он ассоциировал свидания с ходячим проклятьем. ###