Как кошка Хогвартс обносила

Расследование шло неплохо. Школьники с интересом созерцали, как авроры ходят с «уловителем следов временных перемещений», и развлекались, как могли. Не слишком прикольно было, когда авроры перекапывали личные вещи, но вот соседские — это песня. Какую-то часть старшеклассников замели за распространение сушеного помета пикси, сильного психотропного, от которого ты сначала думаешь, что поумнел, а потом блюешь и поносишь одновременно. Сальмонеллез, наверно… В ходе расследования так же поймали за руку нескольких любителей запрещенных зелий. Ничего неожиданного, в принципе, хотя обидно. Но школа кончилась, а маховик так и не нашелся. Авроры были вынуждены пожать плечами, повесить на дело ярлык висяка и удалиться. И все бы ничего, но невыразимцы остались. Прилипли, к тому же, ко мне. Дежурили по очереди, оставляя только в факультетской гостиной. Первую неделю было забавно, а потом стало грустно. Ребят, ну серьезно, не брала я маховик, нафига он мне! Любые походы в Комнату Потерянных Вещей пришлось отменить. Переписка с Горбином теперь шла через друга моего управляющего. А Цепграб не настолько меня любит, чтобы напрягать себя и знакомого бесплатно. Я вздохнула, пиная камушки в коридоре и уныло переставляя ноги. Зачем щебень в коридоре? Кто принес? Может, камушки отвалились от стен сами? Коридоры все-таки старые, заброшенные. А не рухнет ли? У меня к разрушениям талант. — Слушай, может, поменяешься с напарником? — спросила я у своего надзирателя. Через две недели я их уже отличала и по запаху, и по лицу, и даже под дезиллюминационными чарами или мантией-невидимкой. Кстати, увидела разницу с легендарным артефактом: обычная скрывала только в видимом спектре, в то время как легендарный плащ мог спрятать и в восприятии Воли. Без понятия как. Глупо, кстати, звук и запах все равно оставались всегда, обесценивая попытки спрятаться. Хотя если замереть в уголке и прикинуться ветошью… — Зачем? — Ты меня караулишь со вчерашнего вечера. Подумала, может, ты устал. — Нет. И вас это не касается. — Конечно. Но раз уж таскаешься, то ступай тише. Я люблю тишину коридоров. Камушек, который я пинала, отлетел к одной из дверей. В Хогвартсе много дверей. Многим требуется ключ, пароль или чтобы их потрогали в нужном месте определенным образом. Некоторые любят вежливость. Некоторые появляются только иногда, а некоторые мигрируют с места на место. В основном это касается дверей в заброшенных частях замка. Проемы в часто используемых помещениях так себя не ведут, они культурные. Взламывать тайные комнаты — тоже ничего себе занятие, когда за тобой следят. Иногда невыразимцы даже помогают. За одним я решила закрепить имя «Майкл», а за другим «Сэм». Так вот, тот, который Майкл, помогает охотнее. Думаю, я ему нравлюсь. А вот Сэм разговаривать не любит. От него часто пахнет восстанавливающим и укрепляющим. Он быстрее устает. Если он дежурит, я стараюсь не носиться особо. Они, конечно, противные, но у меня слабость к таинственным мужикам. — Разве тебе не нужно быть на нумерологии? — Вроде того. Но я Септиме уже сдала эту тему, так что меня отпустили. — Что за дурацкая привычка звать профессоров по именам. — Фамилия не принадлежит человеку так, как имя, — я даже отвлеклась от двери и посмотрела в серо-синие глаза Сэма. — Имя, оно твое, а фамилия — это название семьи. Я обращаюсь к людям, а не к их кланам и родам. Я не вижу связи с уважением и именами. — Это просто слово, обозначающее человека. Их меняют как перчатки. — Может быть. Один мой друг говорил, что многие существа в мире живут без имен, и это нормально. Хотя мне трудно представить, как думающее существо может не иметь самообозначения. А-ха! Я вскочила, вскидывая руки. Дверь поддалась и, скрипнув, открылась! Проверив на ловушки и не обнаружив таковых, я проникла внутрь. Очень часто в таких вот заброшенных закрытых комнатах, не слишком потайных, но отдаленных, находятся чьи-то тайные места. Иногда места встреч или кустарные лаборатории. Котлы или наметки артефактов попадаются довольно часто. Я обычно не трогаю, но разглядываю… Хотя некоторые интересные штучки унести могу. Если уж удалось взломать, то сам Мерлин велел утащить что-нибудь клевое! В этот раз нашлась целая мастерская художника. На мольберте, опасно маленьком, стоял огромный холст Большой дамы! Следы когтей Блека были почти убраны, а рваные края ткани аккуратно соединены. Сама Дама не объявлялась, продолжая кутить на девичнике, но ее раму и часть арки узнать было нетрудно. Кое-где на полотне были все еще видны неровные следы краски и швов. Так вот где ее реставрируют!.. Стоп, а кто? Я прошлась по тюбикам с красками и кисточкам. Да быть не может! Я же знаю запах! И вот как пахнут масляные краски! Не знала, не знала… У двери тихо мяукнула Миссис Норрис, и я вздрогнула. — А, это ты. Кошка независимо прошествовала ко мне, задрав хвост, и я с улыбкой ее подхватила. — Точно, пойдем. Не буду больше лезть. Невыразимец последовал за мной. Закрыв за нами дверь, я посмотрела на артефакторный замок. Конечно, завхоз же — сквиб, он не может наложить какой-нибудь хитрое запирающее. Но если бы ученики попортили его работу было бы значительно хуже. А они обязательно бы попортили, если бы могли пролезть за стариком… А я все думала, чем же занимается завхоз, если всю работу делают эльфы! И ведь спрашивать неудобно, Аргус вообще остро реагирует на любые высказывания в свою сторону. А уж если спросить, чем он занимается целыми днями, кроме как ругает учеников… Легче сразу взять лопату и пойти заранее копать яму в парке для своего тела. — Боюсь, я артефакт сломала, Миссис Норрис. Кошка посмотрела на меня укоризненно. Я даже устыдилась. — Я ж не знала, что это кабинет Аргуса. Он вообще не сообщал, что этим занимается. Можешь его позвать, пожалуйста? Я пока попробую восстановить замок. Может, удастся. Полукниззл мурлыкнула и убежала. Я вздохнула и почесала лоб. Ломать не строить. Сэм стоял в нескольких метрах и на мои жалобные позывы не реагировал. Впрочем, он со мной уже почти сутки таскается, настроение не ахти. С каждым часом становится только хуже, и вряд ли тут усталость виновата... И где его напарника носит? Когда завхоз появился на горизонте, я уже разобралась, как работает замок и чем он такой примечательный. Для этого его пришлось достать из двери и доломать. Впрочем, лечение механизма тоже уже началось… Миссис Норрис явно не торопилась, давая мне шанс затереть следы и сбежать. — Прежде чем вы начнете паниковать, я уже все почти починила! — быстро сказала я, когда Аргус открыл рот и начал набирать воздух для о-о-очень длинной тирады. — Я не паникую, девчонка! Завхоз быстро вошел внутрь. Наверно, искал повреждения картины. Я вернула зубцы в их нормальное положение и придирчиво оглядела замок. — А можно мне ключ? Я хочу проверить, как работает. — Ты! Как ты смела! Это дорогая вещь и школьное имущество! — тут же набросился на меня завхоз. Я вздохнула. — Я ж не знала, что это ваш кабинет. Тут вообще-то комнаты бесхозные. И ключ! Командный тон сработал, и Аргус выдал мне ключ. Я быстро вставила замок дверь. По древесине прошла сетчатая волна магии — артефакт закрепился на месте и обследовал объект защиты. Ну, в теории так и должно быть… Я вставила ключ и повернула пару раз. Сетка защитных чар свернулась и развернулась. — Все, работает, как было! — оптимистично заметила я. — Если будут неполадки, то скажите мне, я закажу новый и установлю. Все-таки мой косяк. Аргус хватал ртом воздух и явно не знал, что делать и как говорить. У него всегда была такая реакция, когда ругань и нападки не давали нужный результат. Все-таки за десятилетия работы у него сложился определенный стиль взаимодействия с воинствующими мажатами. Ребенка не запугаешь, он и на шею сядет. В случае со сквибом это было вообще ужасно. Решив не дожидаться взрыва, я достала часы и, деланно удивившись: «Ах, вы поглядите, сколько время уже!», скрылась. Мой надзиратель последовал за мной бессловесной тенью. А спустя пару коридоров и дверей мы уже были у Большого зала. Все-таки пара должна была кончиться, и начинался обед. Мне пришлось слегка подкорректировать расписание своего дня, чтобы мои подопечные не голодали… Кажется, что-то пошло не так, и во мне просыпаются древние бабушкины инстинкты, заставляющие кормить окружающих. Но я не смогла бы радостно носиться по коридорам, как я делаю это обычно во время обеда, зная, что из-за меня не едят люди. Звучит пафосно, но я по этим же причинам таскаю закуски или пью сок, чтобы остальным было не так неловко. К тому же я не люблю голод. Я слишком хорошо знаю, что это такое. И пусть это всего лишь день или даже полдня, я не хочу иметь с этим дел. Так что каждый день теперь я приходила на завтрак, обед и ужин. Первым, что что-то не так, заметил Майк. Потребовалось два приема пищи, чтобы он заподозрил… Кажется, именно поэтому я ему и нравилась. Моих одноклассников, кстати, постоянное присутствие невыразимца смущало. Учителя обращали внимание, а Малфой даже осмелел в достаточной степени, чтобы тявкнуть на эту тему. Наверно, думал, что надзиратель, если что, оторвет меня от горла до того, как я его перегрызу. Наивный. Ну-ну, потом ходил неделю и слушал комариное жужжание каждые два часа. В феврале месяце. Да, я чудовище, но в свое оправдание скажу, что настроение у меня было не ахти. Мне на факультете не устроили бойкот только потому, что невыразимцы в гостиную зашли только однажды, во время обыска авроров, и больше никогда не переступали порога. Встречи с Джинни и Луной почти сошли на нет: Уизли стеснялась и побаивалась моего надзирателя, а у Лавгуд родители были невыразимцами раньше — закончилось все не очень хорошо. Так что Отдел Тайн девочка не слишком жаловала… Да, оказалось, что даже это неземное создание способно хмуриться. Общение с Невилом ограничилось библиотекой. Даже за парты мы теперь садились разные. Ему тоже было «как-то неудобно». Это меня не слишком колышет наличие серой фигуры за спиной круглые сутки, а вот других... К тому же никто кроме меня не может их различить, что так же не добавляет шпионам доверия. За обедом прилетел Убивчик с письмом от управляющего. Плюс, как обычно, смета, отчеты, советы-вопросы. В папке было около пяти писем от моего другого управляющего, Кэрола. Решив, что сначала ознакомлюсь с этим, а потом с письмом от Цепграба, я вскрыла первое письмо. Час для отдыха и обед пролетели незаметно. История магии стала отличной возможностью закончить с работой — не знаю ни одного ученика, который бы слушал Бинса, а не занимался своими делами на его «лекции». Невыразимец как обычно сидел на стуле рядом… Все еще не понимаю, чего они за мной таскаются. Ничего особенно срочного Кэрол не писал: там напутали, тут не доделали, выбились из графика. В общем, стандартные хлопоты. Иногда я думаю, что мне пишут все это, чтобы получить животворящий поджопник. Я не стала их разочаровывать: достала чистый пергамент и настрочила карающей дланью свое недовольство. Покончив с одним управляющим, я взялась за второго. Невыразимец напрягся, аж дрогнув магией. Я заинтересованно скосила глаза и развернула конверт. Оттуда вывалилась колдография. О как… Уведомление о попытке взлома. Вор попал в пространственный мешок и был обнаружен при ежедневном осмотре. Опознавательные знаки Отдела Тайн найдены на одежде. «Че делать, хозяйка?» — основной посыл сообщения. Я невозмутимо оглядела фото Майка. А без капюшона и форменной, свободной мантии он очень даже ничего. Хотя разбитая переносица и панда-подобные синяки его портят… Но грабить седьмой уровень? Слишком рисковый парень. И какой талантливый. Ему ведь всего двадцать пять или чуть больше. Чудо, что выжил. Но что мне с ним делать, м? Я уже проникнуться к нему успела. Он мне с Бэтти помогал. И над шубой для Волдеморта посмеялся. А с другой стороны, специально ведь его отправили, змеючку эдакую. Надеялись, что я отреагирую не так резко, как должна. У меня есть все права на то, чтобы отдать воришку гоблинам. Я начиркала на колдографии «И что же мне теперь делать?» и без слов передала невыразимцу. Бинс как всегда вещал о гоблинах. И кусок какой живописный — об их ненависти к обманщикам. В истории полно примеров, какими жестокими могут быть обманутые представители этой расы. Люди становятся такими, когда защищают детей… До конца урока я размышляла, что делать с Майком. В принципе, это было ожидаемо. У меня три мыши, я через банк решаю все свои дела. Маховик с высокой долей вероятности там… Хотя я все еще не думаю, что он у меня. А на досмотр ячейки может дать разрешение только хозяин. Тут бессильны даже Авроры и Министерство. Хоть штурмуйте банк, а гоблины не сдаются. Максимум, что они могут, это «смотреть в другую сторону» при ограблении. В данный момент это было не выгодно. Но жалко, черт, жалко мальчишку! Я приблизительно знаю, что сделают гоблины с вором. Пункт «съедят» там последний, но не самый страшный. А забрать парня и убить его самостоятельно… Да, можно, в принципе. Но это было так давно… Как я буду смотреть в глаза Невилу потом? Или Сибилле? Я последний раз убивала в девять, наверно. И тот гад угрожал меня сначала изнасиловать, а потом продать в рабство какому-то знакомому педофилу. Мило и все такое, но я не прельстилась участью. Размякла ли я в этом мире или, наоборот, стала человечнее — не хочу отвечать на этот вопрос прямо сейчас. Майкл мне понравился, было бы здорово еще поболтать. Хотя Цепграб личность установил, это полукровка Гринграссов, выжженный из рода. Тетка Астории и Дафны вроде как согрешила. Больше ничего о нем неизвестно. По слухам обучался в Дурмстранге, а как у невыразимцев оказался — то тайна, мраком покрытая, даже для таких умельцев, как гоблины. — Что ты хочешь за него? — без предисловий спросил невыразимец, едва прозвенел звонок. — А во сколько вы его оцениваете? — я неторопливо собирала вещи в сумку. Какая жестокость, торговаться жизнью человека. Не помню, чтобы я делала что-то столь же мерзкое. Хотя нет, о чем это я, вполне помню. Дофига чего делала. — Жизнь за жизнь. — И на чью жизнь меняемся? — я весело хмыкнула. — На вашу. Игривость слетела с меня, как не было. — Это угроза? — Ни в коем случае! — невыразимец слегка занервничал, когда я придавила Ки. — Я имел в виду, что вас оставят в покое. Украли вы там маховик или нет, вас больше не будут преследовать из-за этого. Считайте, что вам его подарили. — С чего такая эмоциональность? Разве вам не положено быть стойкими перед любыми угрозами? «Сэм» занервничал. Но я все еще ждала ответа, иногда поглядывая, как по его каменной роже ползают тени тревожных мыслей. — Он мой сын. И ему всего девятнадцать. Я скептически сощурилась. Мне думалось, такое только в голливудском кино бывает. Они тоже баловались с маховиками или старящие-омолаживающие зелья мешали прямо в желудке? — Предлагаю сесть где-нибудь и обсудить условия договора между мной и Отделом Тайн. Вы ведь можете говорить от имени всего отдела? — Могу… Надежды, что маховик быстро отыщется, с самого начала не было. Но его использование быстро засекут. Через года он все равно будет у нас. — И надо было тогда наводить шухер и вот так попадаться? — я даже оторвалась от продумывания клятвы. — Ребят, вы очень странные. — Наши дела вас не касаются, — хмуро ответил невыразимец. — Конечно-конечно, — отмахнулась я. — Я просто пытаюсь понять, чем конкретно занимается Отдел. Пока выходит, что какой-то фигней. Делать вам больше нечего, кроме как следить за школьницами. — Может, у нас на работу так берут, — Сэм сделал попытку пошутить. Я отвлеклась от составления документа и долго смотрела на невыразимца. Он это серьезно, что ли? Ладно, попытка засчитана. И продолжила писать. Через пять минут я продумала вроде бы все возможные оговорки. Это вам не фигня, которой разбрасываться, как орешками, можно. Тут пакт о ненападении и обмен заложниками между серьезными организациями. Надеюсь, с гоблинами я общалась достаточно, чтобы предусмотреть все, что только возможно. Сэм изучил условия с пристрастием и поморщился. — Может, у вас отпуск такой — за школьницами следить? — сделала еще одно предположение. — Кстати, как твоему сыну может быть почти столько же, сколько и тебе? — А можно обойтись без этого? — Нет, у меня слишком противный характер. Как тебе клятва? — Неплохо, — неожиданно дружелюбно ответил Сэм. — Но я бы был осторожнее с наймом других людей или организаций. Можно нанять наемников-нелюдей, и это сработает. Я досадливо хмыкнула. — С чего бы тебе мне помогать? — Майкл о тебе тепло отзывался. Вдруг, действительно, к нам попадешь. Я фыркнула, и сама не поняла, было ли там больше скептицизма или удовольствия от комплимента. — Может и попаду, — я решила не отнекиваться. А то действительно попаду. Закон подлости ни с чем так хорошо не срабатывал, как с моими зароками. Подписание договора получилось довольно торжественным: я переписала заново, где исправила тот пункт с наемниками, Сэм поставил свою очень запутанную закорючку. Все было очень красиво, фигурно, но вместе с тем совершенно непонятно. Но в принципе знак не играл особой роли. В подписи мага главное — магия, а ставить можно хоть крестики. Я расписалась и поставила печатку со своим клеймом. — Отправьте письмо как можно скорее и отзовите свою пиранью. Я быстро наклепала стилом записку управляющему и достала письмо, которое закончила еще на уроке. На свист специального свистка прилетел Милашка. Ну кто бы сомневался! Больше никто из моих животных работать не хочет, только Милашка! Отдав тубус с посланиями и пронаблюдав, как улетает вестник, я вздохнула с облегчением. Убивать никого не хотелось. И уж точно не хотелось отдавать на растерзание гоблинам мальчишку… Когда я обернулась, рядом уже никого не было. Я с недоумением вновь задумалась, так что же им было нужно. Почти три недели не давали мне покоя, и зачем?