Как кошка Хогвартс обносила

«Лира, мне так неловко просить, но… Помоги, пожалуйста, по-дружески…» «Я понимаю, что у тебя много дел, но я не знаю к кому еще обратиться!» «Я могу и сама, ты не подумай, но я почти уверена, что лучше посоветоваться с тобой.» И все, и Лира потекла. Слова «друг» и «помоги» образуют в моем сознании удивительную смесь безволия и решимости. Не могу отказать. Я с раздраженным стоном постучалась о посох. Мысли о Гермионе не лезли у меня из головы. И почему я ее послушалась? Ну помер бы этот орлоконь, поплакали бы они вчетвером с Хагридом… Наверно, надо начать сначала. С тех пор, как недоразумение с маховиком замяли, не происходило ничего такого. Невыразимцы слово держали: исчезли с моего горизонта совсем. Я еще недельку подозревала, конечно, что где-то притаился подвох, но ничего, правда, не случалось. И я успокоилась. Ну, уточка говорит «кря-кря», а мироздание твердит «зря-зря». Беда пришла, откуда не ждали. Гермиона отлежалась в медпункте пару дней, получила камень-накопитель, чтобы стравливать излишки магии при необходимости, и стопку наставлений на тему «терпение и старание есть благодетель», а потом вернулась в строй. Но фишка же в том, что маховичок свистнули! Как за расписанием успеть? Не знаю, как разрулили в каноне данную ситуацию, а тут девочку поставили перед фактом: выбирай, какие тебе предметы дороги, а все остальные выкинь. Прорицание Гермиона никогда не жаловала, оно полетело в топку быстрее, чем Макгонагалл успела моргнуть. Маггловедение тоже недолго сопротивлялось. Почитать соответствующую литературу и на досуге можно, а ничего принципиально нового для себя Гермионе там открывать было нечего. Оставшиеся три предмета Гермиона защищала как валькирия на поле брани, и ее не смогли завалить числом и авторитетом декан, медиведьма и директор. Со слезами на глазах и жалобным скулежом она «договорилась», читай выставила ультиматум, что она, де, все успеет и сдаст. Ну, ее право. Если студиозус хочет себя убить и расшатать все системы в организме, кто они такие, чтобы мешать? Директор дал отмашку, медиведьма махнула рукой и установила драконовский график, которого следовало придерживаться неукоснительно, декан смахнула слезку и пробормотала что-то вроде «моя девочка». В общем, Гермиона получила новое расписание и радостная полетела на встречу приключениям. Я-то к чему веду. Без маховика Гермионе пришлось столкнуться с той реальностью, что была у всех прочих студентов — 24 часа в сутки. Она радостная прибежала учиться, и профессора ее с радостью завалили знаниями. Вроде бы хэппи-энд, ан-нет! Проблемы подкрались из-за угла в лице грустного Хагрида и хищного коня на поводке. Эпопея с закусившим удила Люциусом длилась уже несколько месяцев. Комиссии по делам волшебной живности было наполовину все равно, наполовину плевать, Цейн отрабатывал деньги, что платил ему лесник (наверно, копил всю жизнь), а Малфой то ли давал взятки, то ли экономно наседал на уши почтенным господам-судьям. В общем, решить, что делать с гиппогрифом, комиссия не могла и нисколько не торопилась. Все-таки маги живут дольше людей, и пара лет — срок не такой уж и большой. К тому же весело. У полувеликана оригинальный стиль в одежде и речи, а созерцать, как с ним ругается Люциус, довольно весело. Гермионина помощь по большей части не требовалась, но это же Гермиона. Как ее помощь может быть не нужна? А заваленная эссе и практическими она помочь никак не могла. Тут-то на сцене и появляюсь я. Гермиона же умная. Она резво припомнила, что я помогла Малфою в день инцидента, что я общаюсь с Люциусом, что я вообще крутая девчонка и душа компании. А что было дальше, не трудно и догадаться… Я повисла на Бэтти, вспоминая, какой стыд накатала Малфою. Тыкать Лорда мордой в лужу. Боже. Только потому что он мне должен не «слегка», это прокатило. Мой опыт в вежливой речи немногим выше гопаря из подворотни. Ну, ладно, образованного гопаря! Но этого явно не достаточно, чтобы пытаться в высокую речь. При поддержке Невила, как самого родовитого и наученного, я наваяла образчик вежливого письма. Начиналось все стандартно «дорогой сэр», а потом ухало в пропасть вежливого недоумения. На царском это значило почти «Я лезу не в свое дело, но мне насрать. Ты обдолбался, шо ле?». К теме о гиппогрифе нас подводили слухи. Мол, я давеча вышивала крестиком в гостиной, как услышала перешептывания соседок (сама я в этом никоим образом не участвовала), что Лорд такой-то совсем занянчил своего Наследника. Пацану уже тринадцать, а он все к папеньке бежит от каждой царапинки. А папенька и потакает. Может ли быть, что это все чудовищное недоразумение? Может, Лорд просто не знает всей истории и позорит себя ненамеренно? Ах, как не хочется верить, что Лорд специально! Дальше столь же стандартное «надеюсь на благополучное разрешение ситуации, лавки-чмафки, не хотела никого обидеть» Как пояснил мне Невил, в таких письмах, если уж пишешь критику, то надо писать и способ вывернуться из ситуации. В конце концов, не можешь сказать ничего путного, то лучше заткнись и не лезь к высоким Лордам и Леди, и без упреков разберутся. В общем, погарцевала я по минному полю, но ситуацию с другой стороны баррикад обрисовала. Малфой-младший был на коне только первый месяц после ранения, а потом версия о том, как все было на самом деле, распространилась не только в школе, но и среди взрослых. Как и всегда, аристократия предпочла промолчать, многозначительно похихикать и задрать нос. Воинствующему лоху ничего не сказали, но, уверена, Люциус словил не один снисходительно-непонятный взгляд. Я объяснила почему. Если Малфой не допетрил сам, то мне ничего за упрек не будет. А то ведь и обидеться может. Как же, за идиота держу, что не в состоянии понять реакцию на свои действия… Письмо отправила неделю назад, а ответа все нет. Малфой все так же льет сироп в уши комиссии, Цейн плачется Хагриду, тот — Гермионе, а девчонка наседает уже на меня. Но еще одно письмо я не пошлю. Ладно, один раз, можно сделать вид, что «послышалось», но дважды — уже диагноз. К тому же Драко вроде подзатыльник словил — ходит грустный, на меня поглядывает. — Девушка, вы меня слушаете? Учтите, я в своих книгах не указывал, что конструкцию может уравновесить Сол, так как перетянет на себя большую часть нагрузки! — Нет, я слушаю, конечно, — отозвалась я эхом. Мастер Бангнолд успокоено вздохнул и забормотал тему дальше. Я вздохнула с облегчением, потому что купила самопишущее перо-стенограф. В отличие от прошлого, это записывало звуки, а не мысленную диктовку… Просто меня задолбало, что я должна на уроке думать только об уроке. — Благодарю, Мастер, я уверена, что с указанием подобных нюансов «П» мне обеспечена. Как и правильно зачарованная вещь! Еще раз спасибо. Я свернула пергамент с мгновенно высохшими чернилами и сунула в сумку. Другой рукой я уже направила посох вниз. Да-да, оно свершилось! Я зачаровала свое стило на полет! Полевые испытания до сих пор проходили, и проходили в замке. Я специально Устав прочитала. В замке нельзя летать только на метлах, а все остальные зачарованные предметы не только не запрещены, но и приветствуются. Не в коридорах, но на лестницах можно. Не знаю в замке места безопаснее, чем лестничные пролеты! Казалось бы, что может быть опаснее хаотично движущихся пролетов с исчезающими перилами, ступеньками или ловушками? Но путем долгих, но очень захватывающих проб, я пришла к выводу, что тут нереально упасть. А максимум повреждений — это вывих лодыжки, если попадешь в ловушку. Даже если сигануть с перил вниз, тебя подхватит заклинанием или другой лестницей. А на ступени можно вообще в любом направлении бросаться: ковровая дорожка начинает пушиться и ловит, оберегая от острых граней. А еще тут, не считая Большого зала, самое большое открытое пространство. Лестницы при нужде могут служить препятствиями, которые можно облетать. Фактически, это идеальные ясли для водителей кривых летательных аппаратов… А еще тут самое большое число портретов, и все являются мастерами редких, очень редких и охренеть-каких-редких специальностей, но висят в достаточно труднодоступных местах. Вот прям отчетливо вижу связь между этими особенностями замка. — Лира! Вот ты где! Я направилась к подруге. Посох был еще на разработке, так что летала я аккуратно и медленно. Ступив на твердую землю и вытащив ногу из кольца-навершия, я гордо поставила свое творение рядом с собой. И даже не упала и не застряла в этот раз! Можно хлопать! — Как там Малфой? — Все еще не писал. — Понятно. Хочешь сходить сегодня с нами к Хагриду? Заодно познакомишься поближе с Клювокрылом. — А во сколько? Я уменьшила Бэтти до размеров спицы и воткнула в шляпу, где она обычно и находилась. — После обеда. Гарри нельзя ходить по вечерам из-за Блека, так что Хагрид нас хотел встретить у главного входа. — А я могу прийти с Невилом? — быстро прикинув, чем я занята в обед, я решила, что могу оторвать друга от упражнений и оторваться самой. Тем более от гиппогрифов Нев едва не пищал. — Разумеется. — Тогда отлично. — Может, составишь компанию за обедом? — Завтра проголодаюсь, а пока нет, спасибо. Лениво перебрасываясь репликами, мы дошли до развилки, а потом разошлись по классам. У нас разное было расписание. К обеду мне прилетело с совой послание от Малфоя. Проверив на неприятные сюрпризы конверт и его содержимое, я сразу же побежала к Гермионе. Все-таки она просила, вместе вскроем. Как эксперт, на импровизированное слушание был приглашен Невил, встретившийся с нами за обедом. Я вскрыла зеленую печать. Что-то дернуло посмотреть на Драко за соседним столом. Последние несколько дней я уже думала, что Люциус не станет писать что-то в ответ, ограничится внушением сыну или типа того… В общем, тихо разберется и плавно закруглит глупое дело о Клювокрыле. В своем вежливом опусе Малфой пространно разлился мыслью по древу о том, что он ничего подобного не знал: ни подробностей происшествия, ни даже о моей помощи. Драко слегка приукрасил факты. Даже со скрипом, где-то в конце длинного витиеватого текста Лорд признал, что был слишком резок. Тут же прикрылся, мол, ах, забота о детях, мне не понять. А вот щас был камень в мой огород потому, что я сама мелкая, или потому, что я сирота? — Все очень даже хорошо прошло! Вот увидишь, Гермиона, вы выиграете это дело! — оптимистично заметил Невил. А потом мы играли с гиппогрифом. Зверюга даже неплохая, довольно послушная, хоть и смотрит хищно. Меня «Клювик» побаивался, но играл с Невилом и Гарри на радость Хагриду. Рон показательно грустил о Коросте. Гермиона была слишком величественна для игр с лошадью, а я не хотела портить веселье — гиппогриф меня побаивался и спиной старался не поворачиваться. Зато слушал мои окрики охотнее хозяйских: стоило мне подать голос, как опасная затея испарялась из птичьей головы, и дети начинали играть во что-то другое. Невил, начав заниматься, стал значительно ловчее и быстрее. Ему даже профессор Стебль говорила об этом. А гербологу такие навыки полезны. Друг был и так рад, а теперь я была уверена, что занятия он не бросит ни за что и никогда. Бабушке он говорил, что, да, конечно, мракоборцем, но сам грезил хищными волшебными сорняками… Ладно — я провела по длинным волосам — пусть живет в Лесу. Будет пастись тут, Хагрид будет его кормить, мы будем иногда приходить играть… Проблем не доставит. Как наивна была я. Люциус, отзывчивая щедрая душа, что б ему икалось, действительно меня услышал, но как-то криво. Алло, когда я говорила, что убивать гиппогрифа нет нужды, я не имела в виду, что он мне как-то ценен! Спустя две недели после получения ответа, через полгода после создания прецедента, после двух слушаний и тонны нервов всех вовлеченных… мне подарили гиппогрифа! Браво, Люциус, ты балбес! Нахрена мне конь?! Случилось сие прекрасное событие в кабинете директора, куда меня вдруг вызвали. Я уже шла, гадала, неужели спалилась где-то, неужели поймали за хвост? Может, видели, как я выбираюсь из окна? Или догулялась? Все-таки мои откровения под сывороткой стали отличным поводом для отработок у Филча (Снейп меня брать отказался). У меня стучало сердце в горле, а ладошки вспотели. Живот свернулся даже не в трубочку, а во что-то невообразимое. И вот я села на стул перед директорским столом и обратила свой взор кота из Шрека на Дамблдора. Тот протянул мне дарственную. Да, на коня. Малфой отсудил гиппогрифа и подарил его мне. За спасение Наследника. От позора, что ли? Дальше я была отправлена к декану Гриффиндора, Минерве, которая заведовала, кому и сколько должны ее ученики, пока они учатся в Хогвартсе. Там мне надлежало разобраться с содержанием своего питомца. Как я уже говорила, ученики могут притащить в школу хоть слона, и мой новоиспеченный гиппогриф был не слишком шокирующим событием. Все подсчитаем сейчас, посмотрим, во сколько мне обойдется подарочек Люциуса. Малфои транжиры известные, и это при их таланте считать деньги... Я вздохнула и постучала в учительскую. В отличие от директорских здешние горгульи хоть и двигались, но не разговаривали. Мне открыла странно веселая Бетшеда. Моя профессор рун тут же исправилась: выпрямила спину и сделала серьезное лицо. — Я к профессору Макгонагалл по поводу гиппогрифа. Директор должен был предупредить, мэм. Чуток поколебавшись, Бабблинг меня впустила. Сначала я услышала смех Филиуса, потом увидела причину. У меня отвисла челюсть. Все, что я могла, это стоять и смотреть, как учителя всем кружком подбадривают маленького профессора чар на исполнение бочки в условиях учительской. На Молнии Поттера. Так вот почему меня не хотели допускать к тестированию на опасные проклятия! Я отмерла только, когда меня тронула за плечо немного смущенная Минерва. Тут же щелкнула челюстью и протянула ей дарственную на гиппогрифа с запиской от директора. Остальные профессора тоже меня заметили и слегка умерили свой энтузиазм. Я никак комментировать не стала. Все мы люди, а Молния стоит столько, что вся школа может только голодно глазеть на гоночную метлу — метлы вообще довольно дорогие. Наверно, ближе всего аналогия с мотоциклами… В общем, уверена, что они не хотели обидеть мальца и действительно копались в устройстве чар, а это так, минутная слабость. Я с удобством устроилась на стуле, согнув ногу и покачивая второй. Минерва окопалась в нужды гиппогрифа в отчетах. Я с раздражением думала, что прикончить собаку не смогу — его любит Невил. А еще смеялся, блин, Нострадамус, что, мол, заведу себе фамильяра еще одного! Накаркал! Уверена, что директор скажет Хагриду — если уже не сказал, — кто новый хозяин питомца. Лесник-то должен быть уверен, что Малфой над «Клювиком» как минимум надругается. Минерва считала долго, даже трансфигурировала счеты, что-то бормоча и перебирая бумаги. Я устала ее ждать, а потому присоединилась к кружку нелегальных летунов. Меня приняли как заговорщицу — теперь не сболтну, все повязаны! Молния — самая мягкая метла, что я встречала. А заклинание воздушной поддержки — это штука вообще самая в метле ценная после функции полета. Если бы не оно, метлы бы в принципе были непригодны к использованию. Сидеть на голом древке часами — это извращенная пытка. А тут и поддержка, и равномерная нагрузка на все тело, и безопаснее оно… Хочу все то же самое, но на Бэтти! С метлы меня сдернул Хагрид и тут же сердечно прижал к груди. Всхлипывая и перемежая благодарности другими благодарностями, лесник выдал мне свисточек, которым зовут гиппогрифов, и, конечно, очень порадовался, что теперь его «малыш» будет жить у такой хорошей девушки вроде меня, а не подлого мерзавца Малфоя. — Но, Хагрид, я не хочу его оставлять! — я едва смогла вставить слово. — Мне негде его держать. Я думала его вообще в лес выпустить, пусть пасется… — Что ты, нельзя! Он же домашний! — вдруг перепугался лесник. — Он кормиться сам не умеет, да и драчун из него никудышный. У меня пусть живет, лучше, во! А когда… я денюжек подкоплю, там, шкурок попродаю, единорожьих волос насобираю… Ток не продавай Клювика никуда, ладно? Привязался я к нему оч-мо, выкуплю. Знаю, что не могу просить о таком, но, пожалуйста, я выкуплю как только, так сразу! Лесник был настроен вполне серьезно, и я сжалилась. Чего я в самом деле. Гиппогриф и гиппогриф — ну курица… У меня и участок есть. До конца года могу тут подержать животное, а потом ко мне домой переедет. Соседи опять же подходящие, конелюбивые. Может, им сплавлю, будет у них разнообразие. — Конечно, Хагрид. Я не буду продавать. Посмотрим, как пойдет, может, я подружусь с ним, будем вместе летать еще, — я хохотнула. Лесник еще раз меня обнял. И если бы не Воля, лежать бы мне в медпункте. А потом ему пришлось спешно откланяться — занятия у него. Но успел пригласить на чай как-нибудь. Я обещала подумать. В руке остался свисток на длиннющей веревочке. Свистнув на пробу, я поморщилась — ни в коем разе такое в обличие кошки услышать. Когда Макгонагалл закончила подсчеты средств, которые съест конь до конца года (и которые в теории обещал покрыть Хагрид), она выписала по пунктам: корм, уход, вольер, уборка. А потом дала пергамент мне. — СКОЛЬКО?! — взвизгнула я. Слоны, если мне взбредет в голову их покупать, столько не стоят! Нет. Ни за что. Никак. Нет. Ну Люциус, ну щедрость через край! Прокляну, если увижу. В общем, только грустные глаза лесника, который очень расстроится, если я разделаю зверя, остановили меня. Сообщив, что я озабочусь всем сама, я отказалась от услуг школы, не объясняя, каким образом все это проверну. А если животное уровня опасности ХХХ не содержится на ресурсы школы, то должно быть убрано с территории замка. Тут даже не жадность, а банальная безопасность. Претензия была честной. Я задумалась над созданием ошейника больших размеров. Покидая учительскую, я повстречала Малфоя. И прошел бы он целым, но чистокровный пенек сам меня окликнул. Не иначе, предки в гробах зашевелились, а папенька внушение сделал. Я с интересом остановилась, разглядывая звезду Слизерина — Драко. С ним были Крэбб и Гойл, но считать их полноценными людьми у меня не получалось. Ни разу не видела их отдельно от сюзерена. — Эй, Спайс, — кликнул он. — В субботу со мной в Хогсмит пойдешь! Очевидно, Драко не учится на ошибках. Гиппогрифы впадают в бешенство, когда им не выказывают должного уважения! Я смяла бумаги, подписанные у декана, что сама позабочусь о фамильяре, и развернулась к пацану всем корпусом. — Даю тебе еще один шанс, Драко. — Меня не интересует твое мнение, грязнокровка, ты идешь в субботу в Хогсмит. Была б моя воля, вообще бы на тебя не смотрел! Больно надо. Но раз отец сказал!.. — он запнулся. — Пойдешь и все! Я печально вздохнула, показывая несуществующим зрителям, что «я пыталась». Очевидно, Люциус не оставил матримониальные планы на меня. Но Драко не виноват, но мог бы быть и повежливее… Может, мне еще одну кляузу накатать? Да нет, сама справлюсь. Я выхватила из рукава палочку и заморозила сначала телохранителей, а потом и Малфоя. Он отбился от одного заклятья, но я и не надеялась — за Петрификусом летел сглаз. Признаться, точного его действия я не знала. Просто вложила свое недовольство в импульс. Оно не такое сильное, чтобы хватило на проклятия, да и сойдет к концу дня, чего уж. Малфой упал на задницу, вскинув в защитном жесте руки. Луч противного зелено-болотного цвета в него ударился, но ничего не произошло. Неужели не получилось? Амулеты сработали? — Что вы со мной сделали, ответьте, пожалуйста! — взвизгнул Малфой и сам удивился. — Вы! Вы! Невероятно! Я скажу своему уважаемому декану об этом! И достопочтенному отцу! Вы умелая ведьма! Я разберусь с вами, мисс. Я! Я!.. — под конец пацан не выдержал и вскочил. — Мы еще станцуем, мисс! — И я беру свои слова насчет субботы назад. Вы слишком для меня хороши, — последний раз крикнул из-за угла Драко. По злому крику, раздавшемуся следом, стало понятно, что он совсем не это пытался сказать. И он совершил стратегическое отступление. Отсмеявшись, я разморозила его телохранителей, и те поспешили за предводителем, опасливо поглядывая на меня. Не дай бог и им такое подхватить! Ох, аж бок заболел. Не смеялась так со времен Локхарта. Даже настроение поднял, фу-х. «Мы еще станцуем»! Надеюсь, мадам Помфри откажется снимать это. Я направилась в гостиную. Надо Рону сказать — пусть поймает недруга, поболтает, комплименты послушает. Подобные возможности только раз в жизни бывают… Проклятие прожило всего два дня, к вящему расстройству всего населения Хогвартса — пришлось снять, потому что оно пошло в разнос. Сначала Драко лишь слегка искажал смысл своих слов, к вечеру перешел на комплименты (очень даже неплохие, что заценили все попадавшиеся на пути Малфоя). И если сначала парень мог как-то контролировать поток слов, то потом случился словесный понос. Он не затыкался на уроках, приставал к окружающим и вообще мало себя контролировал. Маги, конечно, любят потешные издевательства над ближними и дальними своими, да и себялюбия у нас не отнять… Но это было уже слишком. Сглаз быстро сняли в медпункте. А мне привезли мое животное. Все-таки Малфой его себе взял сразу после суда. Хагрид был очень рад снова увидеться, словно год не видел. Клювокрыл отнесся индифферентно к появлению няньки, зато быстро уяснил, кто новый хозяин. Лесник так же объяснил, как пользоваться свистком, как ухаживать, кормить, поить, играть… Люциус, я бы прокляла тебя, но побаиваюсь твою жену! Знал, на ком жениться, сто пудов знал. В общем, едят гиппогрифы разного рода летучих созданий, от птиц до пикси. Если не получается поймать, то копают насекомых в земле или охотятся на живность. Хотя последнее с трудом. Траву есть в принципе не приспособлены, хотя как и многие животные, «иногда жрутъ гадость всякую, тут уж аккуратнее надо». Это у них от орлиной половины пристрастия. Конская требует есть часто. А еще надо задние копыта подковывать и следить за когтями на передних. Чистить хотя бы раз в неделю круп и чесать крылья специальной щеткой. Игры предпочитает подвижные, скакать любит и махать крыльями. В общем, требует времени. А еще одолжила у одного шотландца с шестого курса сокола. Птиц резво метнулся в зоомагазин в Лондоне и принес ошейник для особо крупной живности. Я могла бы и сама сделать, артефакт-то не трудный, но времени выяснять нюансы для гиппогрифов не было: требовалось убрать опасное животное с территории школы. Хагрид помогал выбрать подходящее место для закрепления колышка — второй части ошейника. Мы почти полдня ходили по лесу. Лесник добросовестно сообщал, где единорожьи тропы, а где ходят опасные твари, а вот там дорога к кентаврам, туда лучше не лезть… А вот тут земля большой кошки, что недавно тут поселилась. Клювику от нее не отбиться, но она наверняка захочет попробовать на зуб добычу подходящего размера. Вон следы какие тяжелые — около четырех-пяти метров в длину вместе с хвостом, а весит почти полтонны… И ничего я не толстая. Просто большая, упитанная киса. Я с умным видом внимала откровениям великана. Хорошо он тут лес изучил. Узнала, что тут недалеко живут лунтелята… ТУТ ЖИВУТ ЛУНТЕЛЯТА, А Я НЕ ЗНАЮ! Уже три года почти прошло, а я их до сих пор не понадкусывала! В конце концов остановили свой выбор на местности в относительной близости от деревни кентавров. Там ходят только единороги, и Клювику там будет безопасно. На моей территории я не могу такого гарантировать — слишком редко бываю, не слежу. Нет, конечно, иногда набродят мантикоры или акромантулы, и мне приходится отбиваться, но в мое отсутствие тут вообще ходи, куда хочешь, и делай, что хочешь. Тотальная анархия и отсутствие дисциплины. А еще василиска журила, что не уделяет внимание… Радиус ошейника позволял гиппогрифу бегать в пределах пяти километров, и я понадеялась, что Клювокрыл не совсем курица — в лог не сунется. Хагрид пообещал присматривать за животным. А мне предстояло научиться охотиться в темноте, причем раз в пару дней. С моим графиком это было нереально. Даже пожалела, что действительно не свистнула маховик — он бы пригодился. Но, увы, даже в Комнате Потеряшек часиков не нашлось. А той же ночью я направилась на охоту. Теперь у меня питомец, которого кормить надо. Наверно, к лету вообще забуду вкус человеческой еды. Дементоры, патрулирующие границу замковых территорий, от меня почтительно слиняли. Я не замедляя рыси двинулась на прогулку. Лунтелята показываются только в полнолуние, так что как-нибудь в другой раз попробую, а вот олени — штука универсальная. Гиппогриф пасся возле стада единорогов, привлеченный звуками речи кентавров. Я заскочила только на минутку, чтобы проверить, как «Клювик» переживает свою первую ночь в ужасном-страшном лесу. Так и знала, что Хагрид преувеличивает: зверь увлеченно пытался нарыть себе перекус из насекомых и, очевидно, не понимал, что должен чего-то бояться. Заметив меня, он приподнял свои полуушки-недокисточки и вылупился желтыми глазами. Я осторожно поклонилась, поглядывая на питомца. Немного подумав, гиппогриф повторил, но быстро вскочил и отошел. Знакомство состоялось успешно. Меня отвлек шорох, и я повернулась на звук — кентавр! Вот блин, не думала нарваться так скоро. Я спряталась за гиппогрифа и выглянула уже оттуда. Не будут же в меня стрелять, рискуя убить неповинное животное? Кентавр, серый с яблоками, неуверенно помахал мне рукой. Будто был не уверен, что машет разумному существу, а не животному. Так, на пробу. Я высунулась побольше, тоже подняла лапку и помахала. Кентавр улыбнулся уверенней, но тут зазвучали голоса соплеменников, которые я узнала. Еще бы мне Бейна не знать — он самый меткий стрелок, на весь лес такой один. Решив не проверять лимит доброты кентавров на сегодня, я скрылась. Пусть Клюв тут пасется, я его потом позову, как поймаю что-нибудь съедобное. Не сразу я заметила за собой слежку. Зверь был аккуратный и осторожный, средних размеров, но топал ужасно и сопел, так что скорее всего домашняя животина. Развелось тут, ходют всякие, ходют… И всем что-то от меня надо. Я только шаг прибавила, надеясь оторваться от слишком борзой штуковины. Тропы добычи были мною изучены, и стадо показалось всего через несколько часов поисков. Олени спят странно, постоянно кто-то дежурит, и все как один чувствительны к шуму. Я приметила круп побольше и покралась к ближайшим к нему кустам. Самец был рогатый, мускулистый и занимал не последнее место в стаде. Вообще, Запретный Лес — место опасное. Здесь даже безобидные с виду существа, вроде мышей и зайцев, приспособлены к выживанию. А олени вполне могут рогами Волю пробить, тут ничего такого. Волшебная живность, что сказать, и я в их числе. Я была уже совсем рядом с нужными кустами, как где-то рядом громко хрустнула ветка. Олени проснулись мигом и все сразу, повздергивали головы. Не теряя времени, я выскочила и налетела на спину своему избраннику. Тот забрыкался, стадо понеслось. Покувыркавшись по лесной подстилке, мы остановились: я перекусила животному хребет. А через секунду все было кончено. Встряхнувшись, я превратилась и нащупала скользкими от крови руками свисток. Он висел на уровне пупка — цепочка же лесника, а у него шея как дубовый ствол. Пока я на разные лады свистела, морщась от частот, мой осторожный преследователь показался из-за кустов. Черный огромный волкодав выступил из тени и страшно оскалился. Не в смысле мне страшно, а потому что от страха зарычал. Я с легким недоумением наблюдала за поведением пса. Это он меня пугает? Меня, которая только что убила оленя крупнее этой самой собаки в полтора раза? На зов прибежал Клювокрыл, оживленно клекоча и поглядывая на оленя с гастрономическим интересом. Как и все домашние животные, эта безмозглая скотина нуждалась в помощи. Гиппогрифы в принципе не имеют дела с крупной добычей, но уж оторвать кусок мяса способны. Мой же не умел и этого. Меня Хагрид заранее предупредил, что Клювику надо давать куски не больше тушки кролика. А то подавится и все — финита. Я облизнулась и решила, что сидеть в потемках на холоде, несомненно романтично, что как-то уж очень уныло. И немного страшновато. Местечко для костища, которого не видно из сторожки лесничего, у меня было давно. Не все ж мне жрать сырое мясо… Пришлось снова превращаться и тащить тушу в зубах до самого оврага. Собака не отставала. Уж не Блек ли, часом? Хотя при свете костра собакен оказался серым, а не черным. Может от грязи, в которой он был обляпан с ног до кончика хвоста. Вел себя зверь не по-разумному, а вполне инстинктивно: скалился, водил носом, дергал ушами. Люди, даже когда превращаются, так себя не ведут, они сдержанные. И некоторые движения, которые животные употребляют без задней мысли, стесняются производить. Например, в обществе другого человека анимаг не полезет нюхать паховую область или мочиться на дерево. Не, не Блек это. Либо крышка у него вскипела прочно. А может, он всегда был немного странненький? Решив, что сама не шибко лучше, я сосредоточилась на гиппогрифе. Зверюга явно проголодалась, гарцевала вокруг и пыталась куснуть тушу. Дурная домашняя скотина. Я вскрыла добычу и содрала шкуру. Красно-розовое свежее, еще теплое мясо пахло одуряюще. Я тут же отодрала себе кусок побольше. Потом настал черед Клювокрыла. Ему приходилось отрывать лоскуты и бросать. Тот азартно ловил и глотал. А слушайте, весело! О псе я ни на секунду не забывала. Зверь был худой, явно голодный и очень отчаянный. Устав капать слюнями, он осторожно боком приблизился и попытался цапнуть ногу моей туши. Я молниеносно превратилась в тигра и щелкнула зубами возле его. Тот еле сбежал. Да я и не ставила себе целью ему что-то повредить. Так, припугнуть… Со скулежом собака отбежала в сторону. Я фыркнула. Нашел на кого пасть разевать! Воровать вздумал, нахал! Я жадно вцепилась в заднюю ногу и отгрызла ее. Она была тяжелая, еще кровила — вкуснота. Перехватив за голень крепче, я отнесла кусок на другую сторону костра и там оставила. Собака пугливо оббежала в трепещущих тенях площадку и осторожно приблизилась. Я отвлекла гиппогрифа, сунувшего голову, другими кусками. Пировали мы долго и молча. Был слышен лишь треск костра, а звуки ночного леса казались далекими — ночных животных испугал и ослепил свет. Глядя, как явно домашний пес жадно, но тщетно пытается кусать жилы, я сказала за весь вечер одну-единственную фразу: — Собака, ты тупая. Означенный зверь даже не отвлекся от еды. Зато Клювокрыл сунулся под руку, пытаясь спереть мой кусок. Я отпихнула его наглую морду и покачала головой. Блек, если это действительно он, доигрался. Анимаги не могут столько времени проводить в животной форме. Я, наверно, могу, но и то не уверена, что сумею удержаться и не стать настоящим тигром. Было бы печально, если бы моя бессмертная карьера угасла так и не начавшись… А может, я бы стала хищником хищников, а потом как-нибудь поумнела, пришла бы к людям, эволюционировала бы как-нибудь, а потом снова стала бы худо-бедно разумным существом. Может, не человеком, а каким-нибудь вампиром или оборотнем. Или вообще незнакомой мне полузверюгой. Училась бы снова быть человеком… Звучит очень накладно, муторно и не внушает доверия. Не люблю убивать просто так. Забавно, наверно, звучит, но это действительно так. Я не убиваю из развлечения и не мучаю свою добычу. В бою, на охоте, ради дела — это одно, а когда «почему бы мне не выкосить этих живых существ» — то это совсем другое. Я только шоколадными лягушкам люблю лапки откусывать, а животных всегда убиваю. И никогда не ем никого живьем. Кошки вообще порода жестокая, играться любят, я стараюсь подобного не допускать. Или убиваю и ем, или отпускаю. Ну, не прям-таки сразу всех отпускаю, запугивать я тоже иногда люблю… Но хэй! Могло бы быть и хуже. Олень кончился точно вовремя: я наелась на неделю вперед, собака и гиппогриф — тоже. Осталась только одна нога, которую я решила отдать недо-Блеку. Пес явно домашний, и довольно худой. Гиппогриф, голова куриная, и то лучше приспособлен. А как этот выживал и чем питался, тайна покрытая мраком. В Хогсмите, наверно, клянчил, а тут заблудился. В следующий раз шампунь принесу. Разок покормила, так и быть, возьму, как честная женщина, ответственность.