Недотёпа

«Я подумал, что неплохо было бы научить тебя ездить верхом», - сообщил сегодня утром герцог, но Рейм тогда только недоверчиво хмыкнул. А сейчас мальчик может лишь ошалело моргать, глядя на то, как его господин выводит из конюшни осёдланную по всем правилам буланую лошадь. Оказывается, Барма вовсе не шутил. Но только... рядом не видно никого из конюших или других слуг. Неужели он собирается обучать его, своего слугу, лично? Герцог останавливается рядом с мальчиком; тот невольно ёжится - то ли конь такой высокий, то ли он, Рейм, такой маленький. И это вот на него ему придётся лезть? - Смотри, Эдаль, и запомни этого недотёпу - его зовут Рейм, - герцог почти ласково треплет коня по холке, а потом обращается к слуге: - Тебе тоже не помешает его запомнить. Мальчик, сглотнув, кивает. - Правило первое: не бойся лошади, она чувствует. Давай, подойди. Ну же, - добавляет Барма почти нетерпеливо. Рейм послушно делает пару шагов вперёд, неуверенно протягивает руку и касается крутой шеи Эдаля. Пальцы чувствуют тепло и внутреннюю мощь, но конь, вопреки ожиданиям, не начинает уходить из-под руки или ещё как-то выражать недовольство. Рейм смелеет, осторожно проводит ладонью, гладит, трогает ухоженную гриву. И, поглощённый прекрасным животным, не замечает тонкой усмешки Руфуса. - Ну, что, теперь сядешь? Мальчик, успевший забыть о присутствии господина, вздрагивает от неожиданности, поворачивает голову и молча кивает. А глаза-то как светятся, подмечает герцог, и непрошеная улыбка на узких губах становится немного, самую малость теплее. Рейм неловко пытается вставить ногу в стремя, но не дотягивается. Как назло, остаётся ещё чуть-чуть, но именно этого "чуть-чуть" не хватает. Мальчик, краснея от собственной неуклюжести, поправляет сбившиеся очки и опускает голову. Кажется, пока не судьба... Но тут господин неожиданно подхватывает его под мышки и усаживает в седло. Оказавшись на лошади, Рейм хватается за луку седла, чтобы удержаться и не сверзиться вниз. Высоко... Маленький слуга на пару мгновений жмурится; Эдаль, словно посмеиваясь над ним, фыркает и качает головой. - Эй, там, наверху! Готов? - Да, господин Руфус, - вполне твёрдо отвечает Рейм. Герцог перехватывает поводья поудобнее и ведёт коня шагом. Широкая Эдалева спина раскачивается, а вместе с ней качается и мальчик, и мир перед широко раскрытыми детскими глазами. Маленький слуга крепко держится за луку, и постепенно всё его существо наполняет чистый незамутнённый восторг - он едет! На лошади! Правда, пока что медленно, шагом, потому что поводом управляет господин Руфус, но всё же! Раньше, дома, он мог лишь наблюдать, как старший брат гонит коня по аллее к воротам, и тихо вздыхать. А теперь он сам в седле, земля где-то далеко внизу (или это всего лишь кажется, что далеко?), мир вокруг бесконечен, а герцог - неожиданно добр, не то, что тот, который вечно одаривает его обидными прозвищами и ледяными взглядами. Неужели это и вправду один и тот же человек? Замечтавшись, Рейм не замечает, как выпускает луку из рук и начинает выскальзывать из седла; обнаруживает это он лишь тогда, когда падение предотвратить уже нельзя, и остаётся лишь сжаться в комок, чтобы падать было не так больно, и молиться о том, чтобы не сломать себе что-нибудь или не свернуть шею. Но удара о землю так и не ощущается. Мальчик приоткрывает зажмуренные в испуге глаза... и понимает, что герцог поймал его на руки. - П-простите, г-господин Руфус!.. - Видимо, я ошибся. Нужно было сначала посадить тебя на пони, - фыркает тот, опуская маленького слугу на землю. - И кормить побольше, чересчур уж ты тощий. Рейм вспыхивает от стыда, поправляя дужку очков, выпавшую из-за уха, и ещё минуту не решаясь поднять взгляд на господина. А когда наконец отваживается, нерешительным тоном просит: - А можно мне повести Эдаля? Герцог ненадолго задумывается, а затем берёт его руку и сжимает ребяческие пальцы вокруг поводьев. - Пойдём.