Говорящий с травами

      — Биджев мальчишка! — раздраженно шипит отец. — Выжил все-таки!       — Правда, до того Хьюга его отодрали, как дешевую шлюху, — замечает разведчик. — На этом можно сыграть — хотя бы спровоцировать его на ошибку в бою.       — Не думаю, что получится, — Буцума качает головой. — Хьюга-то перебиты, а мальчишка жив и даже здоров. Ни в чем на этих белоглазых «аристократов» положиться нельзя! Потомки Хамуры, смотрите-ка! Хуже ржавого куная…       — По крайней мере, мы не потеряли на этом ни денег, ни людей, — философски говорит разведчик. — А Хьюга… ну, сами идиоты. Сказано им было — сразу прикончить, так нет, поразвлечься решили, а то и кинуть нас могли.       — Что ж, — отец аккуратно складывает узкий лист бумаги. — Продолжаем работу. Нара предложили дельный план — условия кусаются, но ради победы над Учиха можно и поступиться… можешь передать на словах, что мой младший сын жив и практически здоров.       — Глава уверен…       — Старейшины уверены, что его кровь не будет сильной, — отмахивается Буцума. — Был бы жив Каварама, я бы Тобираму отдал. Меченый духами все равно не станет сильным бойцом, да и здоровых детей от него не родится.       — Так почему вы не отдадите его? Ведь Итама может стать сильнее…       Глава клана Сенджу хмурится, переплетая пальцы, и какое-то время молчит.       — Хаширама, — произносит он наконец. — Мой наследник. Сильнейший Сенджу, возможно, за всю историю клана. Новая, невиданная стихия, благословение Рикудо-Сэннина, как говорят старейшины… Итама очень любит брата.       — Разве это плохо?       — Было бы хорошо, если бы не эта идиотская блажь о мире, — глава Сенджу вздыхает, опуская голову. — Я понимаю, что это лишь детская наивность и отсутствие опыта… но из двух младших братьев Тобирама поддержит меня. Итама — примет сторону Хаширамы. Наследник не должен получить поддержку своей глупости!       — Я понимаю. И… сочувствую вам, Буцума-сама.       — Спасибо, Сенка… у меня мало по-настоящему доверенных людей. Родным сыновьям — и тем нельзя довериться, Тобирама и тот стремится больше выслужить мое одобрение, чем проявляет истинную преданность клану. Итама же, кажется, просто не хочет защищать свою же семью! Не знай я, что он просто мал, слаб и трусоват, решил бы, что он задумал предательство.       — Многие предательства начинались с этого.       — Да… но все же он мой сын. Нара присмотрят за ним, а если и впрямь дойдет до предательства, пусть они с ним и разбираются.       — Разумное решение, Буцума-сама.       — Исполняй.              — Сиди, — говорит Итама, с силой надавливая на плечи брата. — Что ты, как маленький…       — А тебе, что, все равно? Что он вот так…       — А чему ты вообще удивляешься? Давно же знаем, что мы ему не дети, а оружие и ресурс. Это у гражданских принято любить и заботиться, да и то не у всех, а мы — шиноби.       — Это неправильно, — шипит Хаширама.       — Знаю, что неправильно, но прямо сейчас ты ничего изменить не можешь. Помнишь, что я говорил? Молчи, слушай, набирай авторитет — а для этого тебе надо стать сильным шиноби и умелым командиром.       — А ты?       — А я не пропаду. Биджу побери, угомонись, меня не к Учиха в заложники посылают, а в союзный клан! Ну, условно союзный… — Итама вздохнул, отпуская плечи брата. Конечно, подслушанное не обрадовало, но, во-первых, он умел аппарировать, а во-вторых, быть может, Нара, не подверженные истерическому стремлению «отомститьУчихалюбойценой», хотя бы обдумают замысел Хаширамы? Этот клан известен своей разумностью.       — Я уберу цветы, — молодой волшебник быстро оборвал тонкие стебли. «Слухачи» проросли корнями в половицы той части дома, где работал отец, и распустили крупные бутоны в углу детской части, передавая звуки из защищенного печатями места. — По крайней мере, теперь мы будем готовы. Ты же не наделаешь глупостей, брат?       — Ты говоришь, как Тобирама, — Хаширама вздохнул — слова Буцумы о среднем брате явно задели его. — Ты… смеяться будешь, но мне иногда кажется, что ты — взрослый. Даже старше отца. Только ты — добрый, а он… у него две мысли в голове: благо клана и месть Учихам.       — Не у него одного, — Итама решил проигнорировать фразу о «взрослости». — Послушай… все дело в том, что ты подружился с Мадарой. Поэтому ты задумался о мире — а не будь этой дружбы, и ты бы после смерти Каварамы мог решить, что месть врагам равняется благу клана.       — Но какое же благо, если все продолжат воевать и умирать!..       — Это ты сейчас так думаешь. А не встретил бы того Учиху, и были бы твои близкие с одной стороны меча…       Хаширама надулся и засопел, но отрицать не кинулся. Итама тщательно загладил следы проросших в полу стеблей.       Невилл Лонгботтом никогда не считал себя умным — даже больше, понимал, что доведись ему угодить на Слизерин, и благородные гриффиндорцы дразнили бы его тупой гориллой наравне с Крэббом и Гойлом. Но два иных качества — упорство и терпение — позволяли ему преодолеть природное тугодумие, да и жизненный опыт кое-что значил. В традиционном обществе любое новшество отвергают, как только возможно, меняя мнение лишь при крайней нужде — так было прежде, так есть и сейчас. Другой реакции на идею Хаширамы он и не ждал — а пути воплощения только начал продумывать. И решение главы клана на их с Хаширамой планы на самом деле не особенно влияло — прямо сейчас им только и нужно было, что расти и тренироваться. В чужом клане? Так что ж, площадки для тренировок и там имеются.       Остается только надеяться, что Хаширама не наделает глупостей.