Говорящий с травами

      — Младший сын Буцумы? — переспросил глава клана.       Командир пограничного отряда раздраженно скривил губы. Наверное, не стоило, едва вернувшись из дозора, бежать на доклад напрямую к главе. Все устали, а новость, которую они принесли, могла и подождать — в конце концов, это же не явление биджу…       Это все болван-племянничек, он голову задурил.       — Так точно, Таджима-сан, — молодой Учиха мялся и выглядел растерянным и раздосадованным. — Я был уверен, что убил его.       — Сенджу — живучие, — заметил наследник клана, сидящий рядом с отцом. — Могли и откачать.       — Глава, я ведь не слепой! — возмутился Учиха. — Я знаю, как выглядят умирающие…       — Но ведь ты не дождался полной остановки чакры? — уточнил Таджима. — Ладно. Одно из двух: либо этот малец исключительно живучий, либо Сенджу научились лечить проломленные головы.       — Как он себя вел? — спросил наследник. — Я помню, ты рассказывал, что тебе привиделось в бреду.       — Ну да, привиделось… — молодой Учиха опустил голову и неуверенно пожал плечами. — Говорю же — думал, бред. Я тогда был уверен, что сдохну. Вдруг смотрю — он. Сидит рядом, и вроде как, что-то делает. Я решил — все, сейчас помру, но нет — очухался, добрался до переправы… я потом к лекарям ходил, и к дознавателям тоже. Остатки яда во мне нашли, но меньше… несмертельная доза. А мастер наш сказал, что в голову мне не вмешивались, а с бредовыми видениями — это не к нему.       А как вел… знаете, странно. Он будто после удара по башке в уме повредился — страха ни капли, только любопытство.       — Подтверждаю, — добавил командир отряда. — Я бы заподозрил, что он — закладка, если б его не к Нара тащили. А где Нара, там и Яманака. Может, Кира ему и впрямь так мозги вышиб, что умений лекарей Сенджу не хватило? Вот и отдали его в чужой клан: вылечат — хорошо, не вылечат — так дурачка не жалко. Мы его пока в пятый подвал посадили — на всякий случай…       — Хорошо… ну что ж, Кира, садись напротив — посмотрю, что у тебя в голове…       Молодой Учиха радостно улыбнулся, послушно устраиваясь напротив главы — наконец-то в этой дурацкой ситуации наступит определенность! Но начать проверку они не успели. Мягкая дрожь прошла по земле, будто судорога — чай плеснулся из чашек на пол, а на краю селения, как раз там, где в особом подвале сидел странный пленник, вспух купол белого света. Лопнул и опал, рассеяв в воздухе капли какой-то странной чакры…       — Не смей! — рявкнул Таджима на подскочившего наследника. — Уводи братьев, мы проверим…       — Нет! — Акио рявкнул в ответ ничуть не тише. — Ты не… это не чакра! Это…       Хлопок — и просто исчез, будто ввинтившись в пространство.       С грохотом опрокинулся низкий чайный столик, покатились по доскам энгавы чашки, расплескивая чай. Таджима выругался, чувствуя, как волной гнева и страха вскипает чакра.       — Кенджи, сигнал общей тревоги! Кира, за мной!              Сидеть в плену оказалось… скучно.       Устроившись поудобнее у стены, Итама прикрыл глаза и принялся обдумывать, что же он скажет Учихам. Вряд ли их заинтересует что-то кроме немедленной передачи всего, ему известного о клане Сенджу; но становиться окончательным предателем он не собирался.       Он проверил окклюментивные щиты, наложил на себя еще несколько невербальных защитных плетений вдобавок к тому, что уже на нем висело. Подумал, стоит ли зажечь люмос, но решил не пугать своих пленителей странными способностями. И тяжело вздохнул.       Вперед, Гриффиндор, Мордред его побери… без внятного плана, наобум — сунуться к кровным врагам с целью уговорить их помириться. Глупо? Так он на звание умника и не претендовал никогда, к тому же — вдруг от неожиданности Учиха хотя бы задумаются? Есть же среди них взрослые здравомыслящие люди, которым месть весь свет не застит — глупо искренне верить в «демонов, поглощенных проклятием ненависти»… будь так, они давно бы сами себя перебили.       Так размышляя, Итама готовился ждать — возможно, к нему скоро придут, а может быть, решат пару дней помариновать в подвале. Кольнуло досадой — надо было заранее потренироваться вызывать Патронуса, тогда он смог бы предупредить Хашираму… остается надеяться, что брат не наделает глупостей.       Конечно, то, что он делал сейчас, в жизненные принципы шиноби никак не помещалось. Если признаться, он и не собирался становиться шиноби всерьез — по крайней мере, тем шиноби, какого хотели видеть в нем Буцума Сенджу и старейшины клана. Но семь лет на Гриффиндоре — это семь лет на Гриффиндоре, да прибавив к этому пришедшуюся на последние годы войну… словом, «постоянная бдительность» для него давно уже стала не словами и не вечно взвинченными нервами — а просто состоянием, в котором он жил, особо этого не замечая. И ощущение движения в темноте подвала уловил мгновенно — не зрением, не слухом и не нюхом, но чем-то более глубинным. Чем-то, вспомнившим сумасшедшую садистку Кэрроу и запуганных до онемения первокурсников. Чем-то, осознавшим, что угроза незрима — но она есть.       Итама сидел в неподвижности, медленно дыша, но мысли стали четкими и быстрыми — оценивать ситуацию он умел. Не пахнет, не издает звуков, не колеблет воздух и магия… чакра говорит, что кроме него здесь нет никого живого, только, как будто, какие-то растения. Может быть, корни чакропроводящих деревьев…       Конечно, можно было предположить, что эта штука — просто пугалка для пленников, но он имел неприятный опыт столкновения с тварями, которых нельзя было обнаружить простыми чувствами — как и назвать живыми. И ему совершенно не хотелось позволять непонятной нежити к себе присосаться.       «Что ж, я согласился сидеть в подвале… но кормить местных упырей я не соглашался».       Подвальную тварь можно было бы просто отогнать — но тогда ему, вероятно, пришлось бы отгонять ее каждые полчаса. Гораздо удобнее было бы подманить и уничтожить — Итама пошевелил лопатками, ощущая холодок чакроподавляющей печати. Но его магия, сила более легкая и воздушная, к тому же, в основе имеющая иные принципы построения, нисколько от этого не страдала. Она просто текла сквозь печать, как вода сквозь редкую сеть — и когда он ощутил вроде бы неощутимое, но вместе с тем липко-холодное касание нежити — сложил ладони треугольником, формируя руну Терс.       «Гори!»       Он прикрыл глаза, ожидая вспышки бледного огня, и может быть, небольшого взрыва. Но получившийся эффект превзошел не то что его ожидания — он превзошел здравый смысл и весь его опыт уничтожения мелких потусторонних паразитов.