Говорящий с травами

      Он здесь. Кто он, друг или враг?       Он здесь!       Сородич, близкий, помнящий, понимающий…       Он здесь…       К счастью, узнавание не заставило забыть об осторожности. Преодолев аппарацией полдеревни, дальше он движется на ногах, чувствуя сладкий привкус магии, узнавая, но не смея поверить. Ощутив и увидев эффект руны Грома, он понимает — да, там кто-то из прошлого, а аромат цветущего луга, влажной лесной земли, осеннего сада, полного созревших яблок и немного — дыма… характерно для Сенджу, но мельчайшие оттенки вкуса и запаха создают неповторимо-знакомую палитру.       Неужели — он?       Друг, напарник, союзник…       Десятки лет, сотни боев. Он и не знал, не чувствовал того, как соскучился по кому-то близкому — здесь, в новой жизни, куда его принесло ритуалом. Он даже забыл, что был не «он», а она…       Он бежал вперед с надеждой и страхом. Кто-то что-то крикнул ему на пути — он не ответил и соклановец помчался следом, явно готовясь прикрывать наследника от неведомой опасности. Неведомой? Руна Грома использовалась как один из способов изгнания чужеродных сущностей. Конечно, какая же древняя семья без призраков; были они и здесь, в селении, но больше напоминали мелких духов-хранителей, лоа. Они поначалу с сомнением отнеслись к Акио, но вскоре приняли, поддерживая во время выздоровления — недаром же говорят, что дома и стены помогают… пусть это и не родовой алтарь. И если кто-то из них напугал Сенджу, оказавшегося магом…       Как ни странно, допросный дом не сильно пострадал — в смысле, не был снесен до фундамента. Как и двое Учих, уже успевших погасить огонь, возникший от удара молнии, не превратились в кровавую кашу. Он их узнал — мастера гендзюцу, лучшие допросчики клана. Судя по всему, не успевшие заняться пленником — иначе он мог бы найти их в виде двух трупов, увитых магической омелой. Но где же он?..       — Акио! — раздался голос отца. Похоже, даже с помощью аппарации он ненамного обогнал взрослого шиноби, вспугнутого неведомой опасностью.       — Акио-сан! — незадачливый Кира затормозил рядом, лихорадочно оглядываясь. — Что случилось?       — Неизвестная техника, — доложил один из допросчиков. — Защита подвала разрушена…       — А пленный где?       Словно в ответ на это, завал досок и камней зашевелился. Учиха разом отдалились на пару десятков шагов, утянув за собой Акио и приготовившись атаковать — сдерживало их только то, что уж очень медленно все происходило. Медленно пробивались в щели бледные ростки, медленно раздвигали завал… и наконец на свет появилась приметная черно-белая макушка младшего сына Буцумы Сенджу.       — Здравствуйте, — сказал Итама, совершенно спокойно рассматривая Учих, застывших в готовности к атаке. — Извините, что так получилось, у вас тут какая-то нечисть водилась, я ее отогнать хотел… — он вздохнул, разведя руками. — Не рассчитал только.       Один из допросчиков издал странный звук — будто подавился воздухом. Акио почувствовал движение чакры отца — мягко наброшенное гендзюцу общения, и на краю слуха шепнули: слишком сильно ударился головой?       — Ясно, — мягко сказал Таджима, выступая вперед. — Какая именно нечисть? И чем же ты хотел ее отогнать?       Пестроголовый мальчишка весело усмехнулся, явно поняв, что о нем подумали.       — Я думал, вам лучше знать — ваш же подвал. Мне сказали тихо сидеть, ну я и сидел, а о том, что у вас тут такое водится — не предупреждали. Я ее вот так, — он сложил ладони треугольником перед грудью, чакра колыхнулась, вызвав бледно-золотую вспышку. — Отпугнуть хотел, а она как шарахнет! Не рассчитал…       — Ага. Понятно, — Таджима сделал еще шаг вперед, медленно, словно подкрадываясь к дикому зверю. — И где она сейчас? Убежала?       Маленький Сенджу пожал плечами.       — Мне показалось, что она лопнула.       — А это что? — Таджима указал на поросший какими-то лианами завал.       — Ну, это моя техника, — беспечно разболтал Итама. — Сразу скажу, как это работает — не знаю. Оно просто само собой получается. Лечить ими могу, овощи выращивать… только немного. И вот, камни с досками растолкать.       Откуда-то слева раздался неуверенный смешок. Быстро оглядевшись, Акио понял, что свидетелей у разговора прибавилось: конечно, этакий взрыв не остался незамеченным, и сбежавшиеся к источнику беспокойства шиноби, обнаружив, что боя нет, решили проявить себя. За кустами, оградами и на крышах окрестных домов обнаружилось около двух десятков заинтересованных Учиха.       А Сенджу не проявлял никакого беспокойства от такого внимания. Неловко улыбался, спокойно глядя в глаза отца — в активированный шаринган, и было похоже, что Таджима не пытался проникнуть в его разум. Как известно, наложение гендзюцу на сумасшедших чревато непредсказуемыми эффектами…       А сам Акио едва удерживался от того, чтобы не захихикать. Окклюменция — искусство незаметное, но для мастера защита разума равняется атаке, он сам еще на последнем курсе Хогвартса без особого труда мог пришибить почти любого вторженца. Конечно, Учих не назвать «любыми», но он готов поклясться — попытка наложить гендзюцу на этого Сенджу может закончиться сильнейшей головной болью.       Это даже странно — насколько был бездарен в Окклюменции Поттер, настолько в ней был одарен Лонгботтом.       — Что ж, — говорит Акио, широко улыбаясь. — Раз ты разнес нам подвал, ничего не остается кроме как пригласить тебя в дом.