Говорящий с травами

      Первая ночь в доме Учиха прошла… удивительно спокойно. Итама благополучно пережил ужин и замаскированный под беседу легкий допрос (окклюментивные щиты трещали, но выдержали), впрочем, скрывать ему было нечего — он честно признался, что не сбежал потому, что хотел поговорить с Учиха и выяснить, возможен ли с ними мир. Всерьез, без «это невозможно потому, что невозможно».       Всерьез… глава клана Учиха на это только грустно хмыкнул и спросил, почему Итама пришел говорить о мире к ним, минуя собственных родичей. Ответить было нечего — с шиноби клана Сенджу он уже говорил и знал, что они думают о мире. Мол, хорошо было бы, если б не было войны, но войны не будет только тогда, когда не будет Учиха. А пока эти демоны живут по соседству, заказы внаглую перехватывают и вообще воздухом дышат — какой же мир? Ты к ним с миром, а они — с войной, потому, что демоны и вообще — проклятые. Не зря же Рикудо-сэннин прогнал старшего сына! Мудрец на то и мудрец — видел, что порченная это кровь.       На резонное напоминание о том, что у мудреца Рикудо и основателя Ашуры кровь та же самая, только фыркали — мол, и на здоровом дереве гнилое яблоко вырасти может. Что ж, предрассудки и предубеждения — давно знакомая картина, особенно, если и сами обвинители не являются образцами честности и благородства. Вечное оправдание — мы, мол, наносим упреждающий удар, поскольку они-то наверняка напасть готовятся! И тянется все это уже, самое малое, несколько столетий — и с тех пор, как пошла вражда, все перепуталось намертво…       Такой узел — только рубить.       Но — сработала ли бесхитростная искренность, или эффект неожиданности оказался слишком силен — Учиха приняли его даже слишком доброжелательно. Даже побить не пробовали, а Итама этого ждал. И много чего другого ждал — хоть и не собирался позволять с собой это делать.       А вот чего он не ждал, так это встречи со старой подругой.       Узнав, кто поселился в теле старшего сына Таджимы Учиха, он до сих пор не до конца поверил в реальность встречи. Джиневра, Джинни, Огненная Ведьма, прославившаяся заклинанием Адского Огня, которым выжигала маггловские базы, превращая в кратеры спекшегося стекла… девочка с рыжими косами, смешливая, хитрая и отважная, девочка фамилии Уизли и крови Блэк, девочка — что с самого первого курса считалась влюбленной в героя…       Мерлин знает, любила ли она его на самом деле. Любила ли вообще кого-то кроме братьев, матери и детей. По крайней мере, после гибели Гарри особой печали Джиневра не выражала — он знал, как ведут себя женщины, потерявшие любимых. Навидался. Джинни Поттер о мертвом муже предпочитала не говорить, жестко обрывая все попытки пролезть в душу, как многие полагали — из-за того, что боль слишком сильна… но он, так уж вышло, еще со «школьной войны» оказался в числе близких друзей — видел и глухую тоску по пропавшей без вести миссис Уизли, и горе по старшему брату, и безумную черную ярость после того, как магглы посмели навредить ее дочери.       Ему казалось, что школьная соратница и подруга не хочет говорить о муже потому, что не хочет изображать какие-то чувства напоказ.       Тогда — когда им выпадало несколько относительно мирных дней — Невилл Лонгботтом часто гостил в новом доме Поттеров, выстроенном на месте старого особняка Блэков. Лондон превратился в радиоактивную пустошь, но черный алтарь, напитавшись близкой гибелью многих тысяч людей, разом усилил защиту Дома на несколько порядков. Верх особняка срезало взрывной волной, но обширные подземелья с кладовыми и ритуальным залом уцелели, были расширены и к тому времени, когда война пошла на убыль, Джинни устроила там настоящий подземный дом, не хуже, чем в гоблинских подземельях.       Они сидели у камина, в котором горели иллюзорные дрова, пили травяной чай с привкусом сена из чудом сохранившегося фарфора, и говорили о будущем. О том, что Малфоям наконец удалось снять проклятие, что в магическом лесу Шервуд видели единорога, что молодая чистокровная семья из Уэльса разработала новый метод очищения земель и дает в приданное за многочисленных дочерей обработанные участки — только скрывающих артефактов не хватает… что дочке и племянницам надо искать женихов, а племянникам и сыновьям — невест. Такие, казалось бы, мирные, домашние дела — если забыть, что за проливом магглы продолжают охотиться на магов, что где-то в маггловских лабораториях сейчас, возможно, страдают дети-волшебники, а Геллерт Гриндевальд вкупе с Темным Лордом, прежде опозоренные и проигравшие, делаются легендарными и трагическими фигурами борцов и заступников — похлеще Мерлина.       А ровно через десять дней к берегу неподалеку от Плимута прибьет железный маггловский корабль, на борту которого будут находиться пятьдесят семь маленьких магов — беженцев из Америки. И спустя два месяца война полыхнет с новой силой…       Джиневра леди Поттер не доживет до победы. Но ее смерть откроет новую страницу в магии Крови, переломив ход войны, ее младший сын женится на младшей дочери Драко Малфоя, окончательно закрывая страницу вражды двух семей, старшего же, обретшего на войне авторитет и славу, свободолюбивые маги изберут королем. Не то, чтобы этот титул давал много привилегий в разоренной стране — скорее дань уважения к подвигам, его собственным и его матери…       Как, какой магией, каким чудом они оба оказались здесь?       Он знал магию Крови, и магию Ритуала, и магию Душ — три столпа Темных Искусств. Но знал крайне поверхностно, исключительно в целях практики — призвать или изгнать демона, снять или наложить проклятие, убить или исцелить… глубокими познаниями, способными пролить свет на тайну перерождения в этом странном мире, обладала разве что старшая Уизли. И, может быть, сама Джинни…       Но как с ней поговорить под бдительным взором старших Учих? Вон, видно через бумажные седзи — сидит за стеной на энгаве, курит трубку, судя по запаху и положению тени…       Он вздохнул, прикрывая глаза и настраиваясь на засыпание. Раз за разом крутить в голове пустые вопросы, не находящие ответа, было тяжелее, чем… многое из того, чем ему приходилось заниматься. Но все же этот дом был пропитан знакомым ароматом магии — костром, яблоками, кровью и книжной пылью. Он не мог ошибиться — надо было просто немного подождать, и все прояснится, все встанет на свои места, все станет проще и легче…       Теперь он точно больше не один.