Говорящий с травами

      К началу весны стало окончательно ясно: то ли Учиха всем кланом снялись с места и ушли в далекие края, то ли из леса пришли екаи и сожрали всех. Хотя, отец не отрицал возможности того, что шиноби вражеского клана просто сами превратились в екаев, и теперь все станет еще хуже.       Разведчики, обнаружившие селение, сперва долго не могли поверить своим глазам — идя по чужой территории, они рассчитывали, самое худшее — наткнуться на патруль. Но то, что они нашли, определенно не было гендзюцу — не было и фальшивкой, сооруженной наспех «обманной деревней». Все, как положено — барьеры… правда, выдохшиеся и неактивные… кладбище, полигоны, дома, сараи для инструмента и домашней птицы, огороды, колодцы… заснеженные, немного обвалившиеся и явно брошенные не менее месяца назад.       Опасаясь ловушки, разведчики ограничились поверхностным осмотром, но не обнаружили ровным счетом ничего опасного — разве что, один провалился в яму, но это была именно яма, без кольев на дне и иных сюрпризов. Лезть в дома Сенджу не решились — в конце концов, селение не убежит, а вот неприятный сюрприз, который ухлопает всю команду, они могли нечаянно активировать. Сперва нужно было передать сведения…       Что ж, сведения они передали — и вернулись расширенным составом, продолжив изучение брошенной деревни. Похоже, и впрямь — принадлежавшей Учиха. Знаки веера на могильных камнях и воротах домов, следы огненной чакры, накрепко въевшиеся в самый воздух этого места…       И вещи. Еду и лекарства разведчики не нашли — что подтверждало версию с уходом. Но — одежда, оружие… деньги и свитки! Все лежало, как есть — явно не брошенное впопыхах, но и не запрятанное в тайники. Казалось, Учиха просто ушли, в чем были, оставив все, что не могли повесить на пояс и сложить в походный мешок. Но почему оставили деньги? Сенджу головы сломали, гадая, что тут произошло, отец с каждой новой обнаруженной странностью все больше мрачнел, а Тобирама доводил себя до мигрени, пытаясь вынюхать, что же тут случилось. Хаширама же старался выглядеть таким же озадаченным и встревоженным, как все — понятно, враг сделал что-то неожиданное, враг готовит атаку…       …И вспоминал письмо, пришедшее два месяца назад.       «Скоро твой клан получит известие, — писал Итама. — Несомненно, приятное для Сенджу, хотя тебя — и многих других — оно наверняка поначалу напугает. Конечно — враг сделал что-то неожиданное, враг готовит атаку — только так будут думать отец и его советники. Но это не атака, это скорее отступление, и вам всем стоило бы этому порадоваться, потому, что с новыми возможностями Учиха действительно могли оставить от Сенджу рога и копыта. Но не забывай, что это тайна! Пусть так и останется — необъяснимый секрет. А может, этому секрету и найдут объяснение, и тогда нам действительно придется вас спасать…»       Похоже, исчезновение Учиха и было тем самым известием, на которое намекал младший брат. Хаширама даже мог предположить, какое именно объяснение придумают случившемуся другие кланы и от чего придется спасать Сенджу — это было логичным продолжением случившегося. Сначала неведомо от чего поголовно пропадает клан главных противников — и как скоро возникнет предположение, что этому поспособствовали Сенджу? Что они нашли некий способ разделаться разом с целой деревней?       И как скоро их более слабые соседи вроде тех же Хъюга задумаются, не станут ли они следующими? И не пора ли объединиться ради того, чтоб уничтожить чрезмерно усилившийся клан? Ведь теперь, когда исчезли Учиха, они и впрямь сильнейшие в округе…       Биджу побери. Как бы Учихам и впрямь не пришлось спасать старых врагов, когда против них ополчатся все окружающие.       Думал ли об этом кто-нибудь кроме Хаширамы? Возможно, но все оказались слишком взбудоражены и встревожены случившимся — и, хотя в деревне не обнаружили ни специальных ловушек, ни следов чужого присутствия, Сенджу-разведчики, казалось, с каждым днем делались все более нервными. Взрослые шиноби привыкли не верить в то, с чем не встречались лично или то, о чем узнали из ненадежного источника; с возрастом детская вера в екаев сменялась опытом и знанием — все пакости, приписываемые злобным духам, являются либо природными явлениями, либо делом рук человека.       И вот, они столкнулись с чем-то, что не могли объяснить. И, хотя не нашли никакой опасности, они начинали тревожиться, не понимая, что происходит, и помимо воли вспоминая давно забытые детские байки.       Деревня голодных духов…       Лисьи чары…       Забавно. И гражданские, и шиноби говорят о лисьей напасти, но имеют в виду совершенно разное. Для гражданских — красивые сказки об оборотнях-кицунэ, о соблазнительных красавицах, о хитрых и мудрых господах, что могут как наслать беды, так и щедро одарить, а то и сделаться супругами для избранных…       А для шиноби — вполне реальная злобная тварь огромной силы, справиться с которой можно, только объединив все кланы окрестностей, и то не факт, кто одержит победу.       Хаширама думал порой, что это несправедливо. Пусть гражданские слабы и невежественны, но в их мире есть чудесные сказки. Шиноби сильны и многое знают о мире, но их мир… беден, что ли? Будто из всей прекрасной радуги оставили два цвета — грязи и крови.       Наверное, хорошо, что Учиха сделали это. Что бы это ни было и чем бы ни закончилось. Потому, что к двум цветам добавился новый — черный, как ночь, как уголь, как тайна и неизвестность…       Он понимал, что такие мысли шиноби не подобают, и вообще, для клана Сенджу такой сюрприз может обернуться большими проблемами в будущем. Но он ничего не мог поделать с желанием улыбаться в ночной темноте, думая о брате и друге. О том, что они, где бы ни были сейчас, в безопасности. О том, что Сенджу, лишившись главных врагов, поостынут, перестанут ненавидеть… особенно, когда поймут, что на место одного дракона наползла сотня змей.       А когда весеннее солнце начало пригревать уже по-настоящему, и в клане, кажется, окончательно решили, что Учих утащили екаи, призрачный сокол, будто сотканный из лунного света, принес новое письмо.