Говорящий с травами

      — Слава богам, — сказал Итама Сенджу. — Они нам явно подыгрывают.       Они сидели на энгаве и пили чай, хотя, после принесенных разведчиками новостей хотелось чего-то покрепче.       Попав в новый мир, они оба как-то подзабыли о том, что Япония — не единственная страна в мире, и ее подобие может быть окружено далеко не безобидными соседями. Да, море, отделявшее небольшой материк от другого, более крупного, было трудно преодолеть.       Трудно — но не невозможно. Сообщение существовало, просто людей, живущих в глубине материка, оно почти не касалось. Ну — торгует там кто-то с кем-то… это интересовало больше береговые кланы, шиноби которых нанимали то для охраны, то для грабежа кораблей, везущих диковинные заморские товары. И в последнее время эти корабли стали привозить людей в странной одежде, рассказывающих на редкость странные вещи…       Для местных — странные. А для них с Акио это была уже известная песня.       Про Сына Божьего, погибшего за наши грехи. И про вечное блаженство в Раю — надо только в этой жизни поступать правильно. Почитай старших и правителей, люби ближних, не твори зла… местные слушали их с интересом. Крестьянам казалась привлекательной мысль о том, что за исполнение простых правил можно получить вечное блаженство — а князьям нравилась идея «власти, идущей от Бога». О том, что это только начало, задумывались немногие — так один дайме с побережья распорядился в свои владения проповедников не пускать. Те, как сообщали разведчики, отнеслись к этому со смирением. А что им? Вера Единого не торопится, но везде проникает, раньше или позже, таково ее свойство. Приятнее ведь верить в любящего отца, который все видит, но прощает, стоит только правильно раскаяться, чем в богов, которые по большей части заняты своими делами, а к людям в лучшем случае равнодушны. К тому же новый бог — Всемогущий, а старые нет. Пройдет пара поколений, привыкнут люди слушаться новых пастырей, и… словом, будет, как всегда. Когда живешь себе спокойно, никому особо не вредишь, иногда помогаешь даже — а потом к твоему дому приходит толпа с вилами, потому, что пастор сказал, что твоя сила от дьявола и от тебя все беды.       В свое время маги, столкнувшись с проблемой агрессивных фанатиков, предпочли просто заставить их забыть о себе — это было проще, чем воевать, и легче, чем править. Маги, особенно, сильные и обученные, в целом были самодостаточны — особенно, в ту пору, когда принимался Статут. Тогда еще никто не мог предположить изобретение атомных бомб и прочего кошмара, но здесь, в этом мире, до атомных бомб еще не дошедшем, о них знали лишь двое. Итама и Акио.       Невилл и Джинни, пришедшие из одной войны в другую.       — Что делать будем, друг?       Конечно, все подробности своей прошлой жизни они давно рассказали главе клана Учиха — Буцуме Сенджу было решено об этом не сообщать. Если только не задаст прямого вопроса, как глазастый Учиха, когда-то подслушавший их неосторожный разговор.       — Странное дело, — заметил Акио. — Когда мы начинали, я предполагал, что создавать угрозу придется нам самим. А теперь…       — Неплохо бы выяснить, являются ли они действительно угрозой для местных, — ответил Итама. — Опасность, которую можно разметать одной техникой…       — Не в том дело. Если проповедники скажут, что сила чакры от дьявола, то от крестьян и солдат шиноби, может быть, отобьются… но кланы — не магические семейства, они сильно зависят от поставок снаружи. Если с ними откажутся иметь дело, половина просто перемрет с голоду. А если дать им магию — они же по привычке между собой воевать пойдут…       — Тогда надо дать, но не сразу… постой. Мы тут делим шкуру недобытого зверя — а сперва неплохо бы поподробнее узнать о том, что происходит на землях, где проповедники укрепились давно и надежно!       — Ты прав, — согласился Акио. — Эти сведения, конечно, полезны, но их мало. Нужны конкретные доказательства того, что новая вера станет для шиноби враждебной, и более того — что последователи этой веры могут нанести реальный вред. И еще неплохо бы заморских моряков расспросить…       — И это все же надо обсуждать с участием отца и совета клана — вмешиваться нам в эти дела, или нет, — задумчиво отметил Итама и аккуратно налил себе еще чаю. — Знаешь, я же немного целитель, хожу по домам, помогаю и слушаю… ко мне привыкли уже, ну и говорят, не скрываясь, особенно, старики. У многих в последнее время мелькают мысли: что, если никуда не лезть, а просто мирно жить? С новыми-то возможностями… когда маленькие огородики без проблем обеспечивают селение едой, пусть без особого разнообразия, но голода уже не будет. Когда сломанные вещи — в большинстве их — легко починить, когда твои зелья действуют лучше, чем лекарства, даже закупаемые у Нара, когда новые приемы скрытия гораздо эффективнее, и можно не беспокоиться о границах, а все необходимое просто украсть… так вот, надо рассказать, к чему приведет политика невмешательства. К чему она уже кое-где привела. Конечно, без подробностей, но простейший анализ ситуации любой Учиха может провести. Одни, решившие не сдаваться, будут если не уничтожены физически, то рассеяны и смешаются с обычными людьми, оставив только смутные семейные сказки, да иногда пробуждающиеся в потомках странные способности. Другие, погруженные в самолюбование, обленятся в безопасности, поверят в собственные всесилие и неуязвимость, забыв, что любая защита может быть вскрыта и разрушена. Не говоря уже о том, что они непоправимо отстанут от мира…       Акио только покивал, выслушав это рассуждение, повторявшее то, что он, собственно, и сам прекрасно знал.       Что ж. Пусть отец уже понемногу начал отходить от дел, передавая власть ему, пока не означало, что Таджима Учиха окончательно покинул поле боя. Донесения такой важности копируются для него — но отцу интересно, что предпримет сын в сложной ситуации. Особенно, теперь, когда ожидание не обернется потерями…       — Я раскопирую донесения, — решительно сказал он. — Перешлю нашим старшим дзенинам — слава богам, они все боевики и пока не в маразме. Эх… и надеюсь, это не станет похоже на Визенгамот.       — На Визенгамот довоенных времен? — Итама хмыкнул. — До такого состояния маги дошли лет за триста. А мы… надеюсь, что не дойдем.