***
Дионис Грейнджер продолжал готовить свою первую шутилку.***
Вечером, перед ужином, Гермиона Грейнджер поняла, как она влипла. Если первые два курса она причесывалась, как хотела, а то и вообще не причесывалась, то теперь такие вольности были пересечены на корню.***
Парвати Патил и Гвендолин Лестрейндж вдвоём расчёсывали Гермиону, сидевшую на табурете посреди девичьей спальни третьего курса. — Потерпи немного, мы же не «Круцио» используем, — сказала Гвендолин. — Это одно и тоже. У меня и так всё болит от него. — Не надо было быть страшной и лохматой. Тебя умыть, причесать, подправить фамильный прикус, будешь писаной красавицей: вылитая Эмма Уотсон. — А кто это, Эмма Уотсон? — поинтересовалась Парвати. — Маггловская киноактриса, похожая на Гермиону Грейнджер, — ответила мисс Лестрейндж. — Ты ни разу не была в кино? — Нет, но я слышала про него. Как колдография, только очень длинная. Приличные ведьмы его не смотрят. — Совершенно зря. Через полчаса мисс Грейнджер выглядела, как положено приличной девочке, а не как последняя лахудра, у которой в голове только уроки.***
Появление на ужине аккуратно причесанной Гермионы Грейнджер произвело впечатление. — Как вы этого добились? — спросила рэйвенкловка Лайза Турпин у Лаванды Браун. — Элементарно, Гвендолин Лестрейндж пытала нашу заучку «Круцио», пока она не согласилась причесаться. Это длилось недолго — всего пару минут, — ответила Лаванда Браун и лишь после этого подумала, не сказала ли она чего-нибудь лишнего. Слизеринки, до которых доносился разговор, изумились: гриффиндорцы практикуют непростительные в узком кругу или это «отличилась» мисс Лестрейндж? — Она сошла с ума! — Вся в мать. Кровь — не вода, чтобы не говорили некоторые магглолюбцы, — с авторитетным видом сказала Лаванда. — Меня больше интересует, есть ли у Грейнджеров в родне волшебники? — Есть или нет, если тот, кого нельзя называть вернётся, то их всех убьёт Тот-кого-нельзя-называть, — встрял Рональд Уизли. — Мистер Грейнджер, — решил блеснуть и подколоть магглорождённого первоклашку Гарри Поттер. — Ты не боишься, что Волдеморт запытает твою сестру за появление в его облике? И её подругу заодно. — Смерть ей к лицу, — философски ответил Дионис Грейнджер.