Какого, спрашивается, Мадары?!

      Когда Кураму выбросило из подсознания, он обнаружил себя всё на той же кровати и предпочёл ещё немного помедитировать, потому что от кучи информации, накопленной ребёнком-Курамой за шесть лет, голова болела неимоверно. Ну да, на многострадальную Узумаковскую-то голову все знания свалились за какие-то доли секунды. Теперь уж Курама мог называть себя Узумаки по праву.       — Ну Курама, ну ты и попал! — после усвоения всех знаний Курама чуть не взвыл. Но тихо, чтобы не привлекать особо внимание АНБУ. О их существовании и назначении, кстати, он тоже узнал из памяти ребёнка. Оказывается, тот был довольно просвещённым для своих лет, не то что его букашка.       Встреченный вчера шиноби в маске собаки, доставивший Джинчуурики домой, тоже был отнесён к «тёмной стороне», и вряд ли это был какой-то случайный АНБУ. Скорее, один из тех, кого приставили следить за Джинчуурики. В то, что люди оставили носителя Биджу без присмотра подобной структуры, если уж она существует, Курама не верил в принципе. Слишком уж сильно люди их боялись.       Ещё в памяти мелкого Ку был пунктик по поводу поступления в Академию Ниндзя. Впрочем, Курама был согласен с необходимостью обучения там хотя бы потому, что даже с генином более или менее (скорее, конечно, менее, но всё же) будут считаться, а вот без официального звания ниндзя ты, по сути, никто. О перспективах мирной гражданской жизни Курама не допускал и мысли. Так что...       Новый учебный год в Академии начинался в первый сенсё апреля — четвёртого числа, а вступительные экзамены для желающих постигать науку шиноби проходили с двадцать третьего по двадцать восьмое марта. У учителей как раз оставалась неделя, чтобы обработать результаты и составить списки зачисленных. Выходило, что у него осталось около полугода, чтобы подготовиться к отбору. Прежний Ку не то чтобы фонтанировал знаниями, потому что взять ему их было особо неоткуда. Умел читать, но, видимо, испытывал с этим какие-то трудности — воспоминания о попытках что-нибудь прочитать были не самыми приятными. Писать не умел, хотя пытался освоить кану. Из теории, которую могли бы спрашивать в Академии, знал иерархию шиноби со всеми званиями и делениями, пытался читать исторические хроники (но из-за проблем с восприятием текста мало что понял и вернул книгу в библиотеку), да и всё, пожалуй. С практикой дела обстояли не лучше: бывший хозяин тела особо не тренировался, потому что боялся лишний раз из дома выйти. А Кураме, прежде чем приступать к тренировкам, хорошо бы толковый план занятий составить, прикупить качественное оружие (в голову закралось подозрение, что те ржавые железки Ку собирал на полигонах после тренировок кого-то из старших), да и с тренером дело пойдёт быстрей.       — Интересные задачи порой подкидывает нам жизнь, — хмыкнул Курама, после всех потрясений и медитаций настроенный на философский лад. Решил, что стоило начать с приобретения расходников (потому что ни тренеру, ни особым познаниям по части прокачки человеческого тела взяться пока неоткуда). А сегодня ещё и — какая удача — был тот самый день, в который Узумаки получал своё ежемесячное сиротское пособие: одиннадцатое число. Вообще-то, Кураме очень не нравилась сама формулировка, но раз уж это были единственные доступные ему денежные средства, выбирать не приходилось.       — Итак, шаг первый: зайти в Резиденцию Хокаге и получить свои законные деньги. Сколько там было? Тысяча рьё? Вот пусть только попробуют недодать монеточку, сожру на месте, — вслух размышлял Курама. — Шаг второй: прогуляться по торговым кварталам, посмотреть, где есть оружейные лавки, выбрать наиболее выгодный вариант и купить. Так, для инвентаря выделю пятьсот рьё, должно хватить... Остальное оставлю на еду и другие нужды. Хотя, еду можно и самому добывать, но для этого, опять же, необходим инвентарь. Шаг третий: если два предыдущих выполнены без потерь с физической стороны вопроса, надо найти библиотеку и взять что-нибудь полезное почитать, — он сомневался, что на экзамене будет упор на физическую подготовку, поэтому решил снова попытать счастья с той книгой по истории, взять какой-нибудь задачник для детей и что-нибудь по медицине или анатомии, чтобы определиться с тренировками.       Порывшись в платяном шкафу, Узумаки натянул на себя светло-серую футболку, синие шорты и удобную чёрную кофту со спиралью на спине. Раз уж яркие волосы так бросаются в глаза, одеваться нужно более чем скромно, если хочешь остаться незамеченным. Стандартные сандалии шиноби тоже были синими — видимо, базовая комплектация, как он потом понял. Полностью экипировавшись и захватив зелёный кошелёк, Курама вышел из квартиры и запер дверь на ключ, который, кстати, нашёлся внутри лягушонка (в мыслях вдруг всплыло, что мальчик называл его «Гама-чан»).       При свете дня и со знанием местности ориентироваться было куда проще, да и нужно очень постараться, чтобы не заметить резиденцию Хокаге. Из-за необходимости контактировать с жалкими людишками Курама двигался к своей цели с таким неподдельным страданием на лице, что, пожалуй, сегодня его сторонились именно поэтому. Недоумённые люди расступались перед ребёнком, невольно теряя всю агрессию. И тут же начинали перешёптываться, мол, неужели этому монстру наконец досталось по заслугам? Узумаки сразу подобрался, стоило ему услышать зловещий шёпот позади, прищурился, внимательно наблюдая за всеми тараканами, попадавшими в поле зрения. Пока всё было относительно спокойно, и он немного расслабился, напомнив себе о цели пути. Идти было недалеко, и вскоре он стоял у дверей самого высокого здания Конохи.       «Да я в форме Биджу буду выше, даже если отдохнуть присяду!» — мысленно усмехнулся Курама, входя внутрь. Всё, что интересовало его в данный момент, находилось на первом этаже, а подниматься к Хокаге просто так, без веских причин, он не собирался даже не потому, что ему было лень, а потому, что этих людишек ненавидел больше всего на свете. Хотя нет, Учих он ненавидел больше. Или всё-таки Хокаге? В общем, примерно одинаково.       Он подошёл было к небольшому окошечку, но тут его резко отшвырнули и в грубой форме указали на очередь, которой пару секунд назад здесь точно не было.       «Таракашки настолько меня ненавидят?» — хмыкнул Курама и преспокойно встал в конец очереди, тщательно игнорируя все злобные взгляды.       Похоже, люди всерьёз собрались бросить свои дела лишь для того, чтобы не дать ему спокойно забрать своё пособие, — до чего же забавные. Однако дальше произошло кое-что совершенно непредвиденное: в здании объявился АНБУ. В маске, при полной экипировке, всё как положено — сразу видно, что на задании. И этот самый АНБУ, как ни в чём не бывало, подошёл к Джинчуурики, аккуратненько так взял его на руки и мимо очереди прошествовал к окошечку, невзирая на протест толпы.       — Приказ Хокаге, — вот и весь ответ. Естественно, желающих идти против Хокаге не нашлось, так что все недовольные быстро успокоились и разошлись.       Кураму поставили на пол перед кассой, где хмурый генин выделил ему из казны положенные тысячу рьё, да ещё и пять сотен сверху.       — И как это понимать? — Узумаки был приятно удивлён, но ощущение подвоха и природная сволочность брали своё, и не повозмущаться он просто не мог. И, как оказалось, не зря.       — Так вот же, — генин протянул ему какую-то бумажку.       Сам Курама прочитать не смог, хотя и попытался. На помощь снова пришёл представитель «тёмной стороны» (как будто его кто-то просил) и прочёл вслух:       — Узумаки Кураме положено выплачивать по тысяче пятьсот рьё ежемесячно до становления генином.       — Так это что, мне неполную сумму в течение шести лет выдавали?! — ох, как он был зол... Правда, в обличии шестилетнего тела смотрелось это убийственно. Убийственно мило. Здесь в дело снова вступил АНБУ, заглянув в окошечко кассы и умудрившись напугать несчастного генина до полусмерти своим жутким взглядом и неслабой Ки. Тот аж заикаться начал. Курама тоже шарахнулся — детская психика дала о себе знать. Впрочем, быстро смекнув, что генин тут вообще ни при чём и на кассе сидит чуть ли не первый раз, доброжелатель в маске переместился к кабинету Хокаге, прихватив с собой ребёнка и отчёты о денежных выплатах конкретному лицу, то есть ему же. Дедуля Третий внимательно выслушал доклад подчинённого, как-то вскользь упомянул самодеятельность — и не разберёшь, поругал или похвалил. Бумаги почитал и обещал разобраться, вполне искренне извинившись перед «несчастным сиротой, которого так обделили!» Курама, правда, совершенно не проникся. Что-то в этой ситуации категорически ему не нравилось.       Как-то так и вышло, что первый (и самый простой, как думалось Кураме) шаг по возвращению себе былого могущества превратился в мини-эпопею. Узумаки не сдержал облегчённого вздоха, когда Хокаге наконец отпустил его. Но доброжелатель в маске никуда не делся и, задержавшись у Сандайме для личного разговора, вскоре нагнал мальчика у выхода. Лис закатил глаза и жестом позвал АНБУшника за собой, не желая, чтобы противный старикашка с трубкой так легко получил все подробности их разговора (в том, что всё здание Резиденции — одно большое ухо, Ку даже не сомневался). АНБУ особого значения поведению ребёнка не придал — и очень зря — и вышел вместе с ним из Резиденции. Отойдя от здания в сторону большой аллеи, служившей входом в парк, мальчик остановился и выразительно посмотрел на мужчину.       — А теперь объясните мне, дяденька АНБУ, что это сейчас было и зачем вы мне помогли? — спросил Курама с видом наивного маленького мальчика, коим, по существу, сейчас и являлся. Было несложно состроить из себя невинного сиротинушку, который пугается человеческого общества, но хочет казаться сильным и подозревает людей, желающих помочь, в попытке навредить ему ещё больше. Были у него подозрения, что здешняя его версия именно так себя и вела.       АНБУ завис на минуту, рассматривая ребёнка — из-за маски Курама, разумеется, не видел направления взгляда, но прорези для глаз уставились прямо на него. Узумаки, впрочем, тоже времени даром не терял, внимательно разглядывая незнакомца. Потом из-за маски Волка раздалось глухое то ли хмыканье, то ли ещё какие звуки, и шиноби сложил несколько печатей.       — Мы внутри барьера, который не пропускает звуки. Конечно, при желании подслушать можно, но вряд ли кто-то всерьёз будет сейчас этим заниматься, — пояснил мужчина. — Как ты уже понял, я являюсь членом АНБУ Конохи. Моим заданием на данный момент является твоя охрана и прочее, однако раньше мне было запрещено с тобой контактировать. Можно было только наблюдать и относить в больницу при необходимости. Но недавно такая возможность была предоставлена, и я ею воспользовался.       «Ага, прочее — это слежка? — про себя покивал Курама. — Какие они интересные, эти Хокаге. То запрещают, то разрешают... Чего они хотят добиться от Джинчуурики?»       Продемонстрированная барьерная техника его, впрочем, заинтересовала. АНБУ и сам по себе вызывал интерес — хотя бы тем, что именно ему разрешили, так сказать, поконтактировать. Или разрешили всем, а он просто самый смелый?       — И почему же?       — Что почему? — переспросил Волк, сбитый с толку.       — Почему воспользовались? — хитрый прищур немного выбивался из образа малолетней невинности, но подозревающему каждого прохожего сиротке вроде бы подходил.       — Потому что, — АНБУшник замялся, — ты ведь ребёнок, и некому о тебе позаботиться...       Курама уставился на него, как на восьмое чудо света, неверяще фыркнув.       «Ух ты, — да, Узумаки был удивлён, — люди, способные увидеть в шестилетнем Джинчуурики ребёнка, а не демона, правда существуют? Или это такое замысловатое оскорбление? А может, мне послышалось?»       Однако от шиноби веяло интересом, доброжелательностью и чем-то очень светлым, но никак не корыстью, отвращением или ненавистью. И Курама решился сделать ход:       — Раз вы изъявили желание обо мне заботиться, дяденька АНБУ, то помогите мне найти хорошее оружие для тренировок. Мне скоро в Академию поступать, а слабых туда не берут, — ну а что? Помогли же ему с пособием, значит, и здесь попросить можно. А помощь сильного шиноби ему точно не помешает. Волк посмотрел на мальчика, пару секунд переваривая информацию, а затем протянул ему руку и, казалось, даже улыбнулся. Видно из-за маски не было, но Курама готов был поклясться всеми девятью хвостами в том, что это действительно так. Взять мужчину за руку Джинчуурики отказался, скептически поглядывая на него.       — Пойдёмте, дяденька АНБУ, — позвал Узумаки.       — Погоди. Член АНБУ, куда-то ведущий Дж... кхм... маленького мальчика, будет выглядеть подозрительно. У людей начнутся вопросы, понимаешь? — к своему счастью, Волк своевременно вспомнил о запрете разглашения тайны Джинчуурики, да и не хотелось ему травмировать психику ребёнка, и так подверженного всеобщей ненависти. Если бы он только знал, что нужно, чтобы травмировать психику Лиса... — Давай я отнесу тебя домой, потом переоденусь, и тогда мы выберем самое лучшее оружие для тебя, хорошо? Заодно спрошу у Хокаге-сама насчёт тех денег, которые тебе не выплатили, — голос шиноби окончательно смягчился и больше не был похож на монотонный бубнёж, лишённый всяких эмоций. Узумаки кивнул, чуть прищурившись, и АНБУ подхватил мальчика на руки, усадив на шею:       — Так будет быстрее, — пояснил шиноби, убирая барьер и срываясь с места.       До квартиры Ку они добрались по крышам минут за десять. Оставив Джинчуурики в прихожей, Волк исчез в вихре Шуншина. Узумаки только пожал плечами, разулся и прошёл в комнату-спальню. Нужно было много о чём подумать, и прежде всего он занялся подсчётом всех тех рьё, которые у него отняли противные Старейшины Листа вместе с Данзо. Он ненавидел этих троих даже больше, чем Учих или Хокаге, потому что именно они, как он понял, испортили жизнь его маленькой блондинистой букашки, оставшейся совсем одной в родном мире Кьюби, и активно портили жизнь здешнему Кураме. Было, кстати, у него подозрение, что смерть его прошлой Джинчуурики, Узумаки Кушины, тоже не просто так случилась, а была спланирована кое-кем. Или не совсем спланирована, но подкорректировать свои действия и запретить Учихам приближаться к Биджу, когда тот бушевал посреди Конохи, Данзо мог вполне.       Ещё Курама (неожиданно для себя) понял, что соскучился по Наруто. От мыслей о маленьком белобрысом цыплёнке становилось беспокойно и муторно.       «Вот же!»       Получалась дилемма: с одной стороны, Наруто был его тюрьмой, и сидеть взаперти долгие-долгие годы было невыносимо; но с другой — он бы с радостью обменял сейчас эту странную свободу в человеческом теле на тёмную клетку и девять рыжих хвостов.       Обменял бы, да кто позволит?       Сосредоточиться на подсчётах потерянных рьё не удавалось никак, кроме того, в математике мальчик изначально не был силён. Курама со спокойной совестью переложил это дело на доброжелателя в маске, скорее раздумывая о чистоте его намерений. Внезапное предложение помощи настораживало, вызывало недоверие и ощущение обманки. Но найти подвох не получалось, как бы он ни старался. И чакра этого АНБУ так похожа на чакру старика, которую Лис любил даже больше, чем собственную. Однако эта чакра также принадлежала Сенджу, а те использовали её для подчинения Хвостатых. Можно ли доверять шиноби с чакрой Сенджу?       «Ксо, проклятые людишки. Как же с вами сложно!»