Охота по обе стороны

      Вайренхольд изучал в машине личные дела сотрудников кафе-бара «У фонтана», вместе с ним ехали три бойца охранения. «Мари Дюшейн. Интересный поворот событий: с мужем открыла заведение, но вскоре благоверный ушёл к другой. Ну, надо же, Жозеф поступил как настоящий джентльмен, отказавшись от прав на кафе. Передал его целиком бывшей жёнушке и пропал», — чтение заметно развеселило гестаповца. «Неудивительно, что задание поручили мне. Ловля террористов при сложившихся обстоятельствах в городе скорее напоминает охоту на шпионов. Папочка весьма полезная, но от показаний полицейский со склада я ожидал большего. Налётчики скрывали лица под масками, были вооружены как минимум одним пистолетом «Руби». Чего от них ещё стоило ожидать? Посмотрим, чего интересного раскопает Вебер в квартирах убитых», — задумался он.       Чёрный «Мерседес» остановился у переулка, и немцы вышли из машины, направившись к кафе по сырой улице. Люди в серых плащах, гармонично смотревшихся на фоне тёмных зданий и улочек, быстро добрались до заведения.       Посетителей внутри оказалось много. Горели лампы, клиентов обслуживали часто опаздывавшие официантки Жаклин и Люси. Появление гестаповцев же нарушило привычную атмосферу спокойствия: люди с замиранием сердца смотрели на страшных гостей. Генрих, замечая их страхи, смеялся и глумливо помахивал ладонью. Вскоре нацисты остановились у барной стойки.       — О, Мартель! Давно хотел его попробовать, — криминальдиректор забрал стакан у обывателя, сделал пару глотков и поставил его обратно. — Претензии есть, уважаемый? Я думаю так же, как и вы, что нет.       У паренька голова от ярости взорваться могла в любой момент.       — Где начальство? — спросил немец у Люка. Французский язык Генрих знал в совершенстве, ещё в школе он владел им лучше остальных. Спустя годы Вайренхольд заговорил на нём, как на родном, будто бы он всегда жил в Лотарингии.       — Вам туда. Потом направо, — указал путь бармен.       Служащие четвёртого отдела Главного управления имперской безопасности ворвались в кабинет без стука, отчего Мари вздрогнула от испуга.       — Здравствуйте. Не надо так нервничать. К вашей радости или горести, я не из экономической полиции. Так что не беспокойтесь, — сказал криминальдиректор, сев на стул перед Дюшейн. При посадке он заметил бумаги с финансовыми расчётами. — Никогда не понимал всей этой возни с финансами.       — Тогда что вас интересует? — ответила смущённая владелица.       — Вчера здесь прошло собрание террористов, которые совершили ночью дерзкий налёт. Один сознательный человек оповестил нас, но слишком поздно. Думаю, дальше мне объяснять вам ничего не придётся, ведь об этом вы и без меня слышали уже раз сто по радио. В воскресенье ваше кафе не работает. Откуда, вернее, как шайка опасных преступников могла здесь оказаться? Вы знакомы с ними?       Зловещий взгляд обрушился на Мари. От вида янтарных глаз ей становилось не по себе: грозное лицо будто проникло внутрь Дюшейн, чтобы вывернуть там всё наизнанку. Вайренхольд, смотря на собеседницу, ни разу не моргнул. Девушка от тяжести психологического давления, обрушившегося на неё без лишних слов, отвела лицо, которое покраснело в некоторых местах, в сторону.       — Понятия не имею. Никого не было, — с трудом ответила Мари. — Я отдыхала дома.       В глаза немцу она не осмелилась посмотреть, ибо ей было очень сложно выдержать его давление. Незваный гость, похоже, знал почти всё, по крайней мере, лицо гестаповца говорило именно так.       Положив фуражку на стол, мужчина, от коего попахивало алкоголем, придвинулся поближе, затем вытянулся вперёд. Голова оккупанта находилась очень близко от глаз девушки, он продолжал «сверлить» её. Пристальное внимание заставило француженку нервничать ещё сильнее.       — Неужели? — прошипел внезапно Генрих. Внезапно его озарила смутившая Дюшейн улыбка. Он вернулся в исходное положение. — Допустим, мы вам поверили, Сколько у вас в кафе ключей? Отвечайте, не бойтесь.       — Один, — сказала правду Мари. — Я прихожу всегда раньше всех.       — И уходите позже остальных?       — Да.       — Ага! Значит, его выкрал кто-то из сотрудников? Но кто? Не знаете? Давайте соберём здесь весь штат ваших людей, и я выявлю воришку, — видя обманщицу насквозь, криминальдиректор решил пойти хитрым путём для чего гестаповец превратил допрос в фарс.       — Не надо.       — Почему? Вор, помогавший террористам, обязан получить наказание. Но, с другой стороны, как вы тогда сюда смогли прийти? Ключик-то пропал. Или преступник раньше вас сюда добрался? Он, небось, обчистил тут всё! Тогда где полиция? Её нет. Значит, эта версия отпадает. Получается, в кафе террористы попали, взломав дверь. А вы зачем-то замечаете следы взлома и не думаете обратиться в полицию. Опять промах. А, может, вы дали ключ одному из своих людей? Ведь зачем террористам вообще так рисковать? Им что, больше негде собраться?       — Да, я дала ключ.       — Тогда приведите сюда человека, которому вы дали ключ. То-то же! Я вас насквозь вижу, вы подобны прозрачному стёклышку. Мы вдвоём понимаем, что кто-то плохо умеет врать, — немец опять придвинулся поближе. Рукой он схватил девушку за шею, выпучив глаза от злости.       — Отпустите, — прохрипела она.       — Будешь мне лапшу на уши вешать, я тебя на вашей Эйфелевой башне повешу. Пусть люди видят, что бывает с теми, кто пытался меня обмануть.       Три бойца в касках и серых плащах наблюдали за картиной допроса с особым интересом. В руках у них была пара коротких винтовок «Маузер» и один MP-28. Стояла троица позади командира, словно её представители являлись зрителями спектакля в театре.       — Говори правду, — Вайренхольд отпустил шею собеседницы.       — Один из них, придя в субботу, предложил хорошие деньги, а взамен я должна была дать ему кафе в распоряжение на воскресенье. Но при этом, незнакомец приказал мне держать рот на замке, а не то его ребята потом наведаются ко мне.       — Ты, само собой, согласилась?       — Верно. Времена сейчас не простые, да и кто бы отказался от лишних денег? Мне нужно погасить долги, — Мари говорила уверенно, но продолжала врать.       — Как выглядел этот террорист? Вот фотографии людей, убитых на территории полицейского склада. Узнаёте? Или его нет среди них? — Вайренхольд выложил из папки снимки погибших из паспортного стола.       — Вот он.       — Жак Бернар, получается       — Больше я ничего не знаю.       — Зачем тогда было дурить мне голову?       — Меня запугали. Я ведь, можно сказать, стала соучастницей преступления. Кто бы на моём месте в этом признался?       — Ладно, спишем всё на давление со стороны. Будем считать, что у тебя есть смягчающие обстоятельства. Выступишь свидетелем обвинения, — теперь уже убедительно соврал немец, имевший кое-какие соображения насчёт Мари. — Хорошо. Сейчас мы проведём обыск твоей забегаловки.       — А ордер?       — Что? Бумажка? — криминальдиретор рассмеялся. — За препятствие следствию тебя можно арестовать уже хоть прямо сейчас. Накинем потом пару статей сверху. И всё! Винтовочный залп разнесёт твою миленькую мордашку на кровавые куски. Так что лучше не мешай нам, если хочешь остаться в числе свидетелей. Такой суд не выносит оправдательных приговоров.       Дюшейн было нечего скрывать, но немецкая наглость её сильно возмутила. Серые кардиналы могли запросто распугать клиентов и лишить заведение прибыли.       — Как-то плохо получилось: мы ничего не обнаружили. Нам пора уходить, но запомни, с сегодняшнего дня тебе запрещено покидать пределы города. Ты можешь нам понадобиться в любой момент, — ухмыльнулся Генрих. — Запомни, что в этом мире есть люди, с которыми лучше никогда не пересекаться. И уж тем более работать на их личных врагов.       — Я поняла.       — Странная всё-таки история выходит, — заметил Генрих. — Зачем террористам платить вам? Неужели им больше негде было собраться? Они ведь не бездомные. Или у них были особые планы на ваше кафе? Ещё увидимся.       Гестаповские прихвостни фюрера ушли, и Мари с облегчением вздохнула, но её захлестнули очень сильные эмоции, отчего вскоре она заплакала.       Вайренхольд понимал, что во второй раз его тоже обманули. Он ввёл противника в заблуждение, притворившись, будто бы ему сказали правду. В голове оккупанта созрела неплохая идея: «Эта рыбка может привести меня к добыче куда более крупной. Важно не проглотить одним махом наживку, то есть не спугнуть девицу с её соратниками. Арест на месте испортит мой план, ведь после пропажи Дюшейн террористы разбегутся, а мне нужно взять всех их сразу. Глаза и уши в этом кафе нам не повредят».       В квартирах убитых Веберу под руку ничего интересного или подозрительного не попалось. Затем вернулись те, кто говорил с задержанными людьми, чей допрос дал разве что зря потраченное время.       — Девчонка многого не договаривает. Установи за её забегаловкой наружное наблюдение, а лучше даже завербуй кого-нибудь из тамошних сотрудников. Мы просто обязаны знать обо всём, что происходит в её кабинете. Я ознакомился с личными делами и советую начать с одной официантки, у неё очень интересные родственники. Надави на неё. Уверен, вы с ней договоритесь, — объяснил задачу для Лутца Вайренхольд.       — Есть.       Далее в коридоре Генрих встретил Райзера.       — Как продвигается дело? — поинтересовался штурмбанфюрер, смотря на подчинённого свысока.       — Нам есть от чего отталкиваться. В данный момент устанавливаем наблюдение. Ещё день, два, и мы отпразднуем победу.       — Блестяще. Ваша уверенность мне нравится. Однако требуются более точные данные. Составьте протокол о проделанной работе. Через час я жду его у себя на столе.       — Понял.       — Поскольку ситуация носит характер особой важности, то протокол должен вестись очень тщательно, чтобы ни одна мелочь не ускользнула.       — Разумеется.