Охота по обе стороны

      Розен проснулся в половине девятого утра. На столе его встретила записка от Мари, гласившая: «Ушла на работу. Никуда не выходи. Вечером всё решим». Прочитав, Кристиан лишь рассмеялся. «Ага, как же! Сиди в квартире и жди убийц, которые догадываются о том, где ты можешь находиться, а тебе их даже встретить нечем. С голыми руками против пистолета не пойдёшь, если только не хочешь расстаться с жизнью очень глупым образом. Ладно, надо идти. Есть парочка проходимцев, занимающихся изготовлением поддельных документов. Они этим занимаются до сих пор, потому стоит к ним наведаться. Но враги объявили розыск. Натяну кепку пониже. Развесить мои фотографии повсюду не получится ни у одного режима: всегда будут глухие переулки для беглых преступников», — подумал он перед выходом.       Он встал, позавтракал и вскоре покинул квартиру Мари Дюшейн. На улице беглец на удивление не встретил фотографий самого себя на столбах с афишами. Серая залитая дождём улица продолжала излучать к Розену такое же безразличие, что и раньше, отчего Кристиан совсем запутался. «Неужели Лероа и Фонтен умерли под пытками, унеся с собой тайну в могилу? Женевьева способна пойти на такой поступок, но вот „золотой мальчик“ был просто обязан всё рассказать немцам. Что же там произошло, чёрт побери?» — задумался подпольщик, ставший целью номер один для двух лагерей. Немцы занимались будничным патрулированием кварталов, давая понять французу, что у них забот и без него хватало.       Однако радость оказалась недолгой: в районе канала Сен-Мертен путник замети слежку. На глаза попадался невысокий мужчина в серой шляпе, рядом с которым шла девушка, чьи яркие рыжие волосы выглядели очень ярко на фоне хмурого парижского пейзажа, словно огонь в ночной темноте. Двигавшийся по мощёному правому берегу канала одиночка старался оторваться от подозрительной «парочки» в толпе горожан у мостика. Сен-Мартен был таким местом, куда люди могли заглянуть по пути на работу и насладиться видом французской Венеции перед тем, как затем вновь погрузиться в мир повседневных забот. Потому народу там всегда хватало.       «Немцам нет смысла применять маскировку для моего задержания. Достаточно просто дать любому патрулю сводку обо мне, после чего приняться ждать доклада о поимке. Незнакомцы явно состоят в Сопротивлении и идут за мной след в след неспроста. Интересно, что побудило рыжую красотку в берете заняться исполнением грязной работы? Они хотят завести меня туда, где нет ни души, дабы всадить мне пулю в лоб или зарезать. Что ж, я принимаю вызов, твари, только вот внесу одну поправку в ваш идеальный план — выбор места сражения будет за мной, и вам придётся принимать уже мои условия игры», — после недолгий размышлений Розен принял решение заманить вооружённых людей в ловушку, а там разделаться с ними. Он планировал завести преследователей на пустырь, расположенный у железнодорожной станции на северной окраине Парижа. Там хватало с избытком растительности, за которой можно было спрятаться подобно хамелеону, а затем резко выскочить и сразить противника голыми руками наповал.       Стоял такой шум, что в нём, наверное, даже выстрел бы затерялся, все обыватели оказались увлечены проплывавшим по каналу пассажирским катером, окончательно приковав их внимание к себе. Теперь никто бы даже не заметил того, как преследователи бы застрелили Розена. Он остался с ними один на один. Обернувшись, Кристиан обнаружил в руках круглолицой девушки в красной водолазке пистолет «Браунинг» FN1922 с какой-то самодельной трубкой, похожей на глушитель. По всей видимости, оружие она достала из подвязки под длинной чёрной юбкой с вырезом сбоку, который облегчал извлечение. Розен собрался бежать, но его остановил немецкий патруль, отчего сложилась такая ситуация, когда беглеца зажали с двух сторон сразу обе стороны, словно Кристиан очутился между молотом и наковальней.       — Куда это вы бежите? — спросил низкорослый полицейский в шлеме. — Подозрительный у вас вид. Можно взглянуть на ваши документы?       — Возьмите, — на какой-то момент загнанный зверь предпочёл выбрать из двух зол меньшее, однако немец не проявлял признаков открытой враждебности. Стража порядка больше насторожило то, что француз резко куда-то побежал. Розыском дело совсем не пахло.       Зелёные глаза патрульного внимательно изучали документ.       — Возьмите назад. Знаете, время сейчас такое неспокойное. Вчера опять произошла перестрелка. Нам приходится досматривать чуть ли не каждого в надежде взять того, у кого нет паспорта, — вежливо объяснился немец. — Приятного дня.       — Спасибо, желаю вам удачи, — воодушевлённо ответил француз, заметив, что преследователи при виде оккупантов спрятали оружие. Встреча с одними врагами спасла его от смерти от рук других.       «Почему меня не арестовали? Неужели даже в розыск не объявили? Наверное, ещё не все ориентировку выдали», — продолжил радоваться своей удаче Розен. Однако двоица подпольщиков никуда не делась, продолжив преследовать его по промозглым улицам, где лишь присутствие прохожих останавливало преследователей от использования пистолета. Пошёл дождик.       Через час Розен вышел на просторный пустырь на окраине, где ему на глаза попалась зелёная мокрая трава, редкие деревца и кусты. Именно здесь он планировал разделаться с убийцами. Они расчехлили оружие, а беглец резко скрылся, спрятавшись в густой цепи зарослей, находившегося под кроной клёна, окружённого кустарником, что создавал мощный заслон.       — Разделимся. Я пойду вон туда, а ты глянь, что у нас здесь. Увидишь Розена — стреляй, — говорил мужчина.       — Как скажешь.       Рыжеволосая девица с «Браунингом» проникла в королевство Кристиана, где тот готовился к рывку, словно затаившийся тигр. Изгой слышал их разговор и потому ожидал встречи с нетерпением. Подпольщица тщательно осматривала каждый куст, но когда ей удалось заметить Розена, то тот уже налетел на неё подобно пантере, стремясь выбить у представительницы слабого пола пистолет. Бестия сопротивлялась, как могла, но её руки под напором ударов озлобленного беглеца выпустили оружие.       Мощным хуком Розен размазал помаду красного цвета по лицу противницы, после чего она отлетела в сторону.       — Он здесь! Помоги! — кричала она с не меньшей злобой.       — Кто тебя подослал? На кого работаешь? — Кристиан потянулся к «Браунингу».       Лицо девушки сверкало от ненависти.       — Я бегу к тебе, Марион! — слышался голос мужчины в шляпе.       Не смотря на свои намерения разделаться с подосланными Франциском Дюшейном убийцами, Розен не смог выстрелить в безоружную незнакомку. «Я не зверь. Выстрели ты тогда, то продолжал бы служить в полиции. Это дело принципа», — Кристиан оставался самим собой даже в такой безвыходной ситуации.       Второй член «Сопротивления» приближался, однако из-за густой цепи зарослей, Розен не видел, откуда именно он заходил. В схватке с ним беглецу вряд ли удалось бы держать под контролем рыжую девицу и сражаться с её партнёром одновременно. Потому человек, боровшийся за свою жизнь, решил уйти от преследователей. Кристиан вырвался вперёд и вскоре добрался до конца пустыря.       Впереди виднелся небольшой склон, который вёл к железнодорожным путям со стоявшими на них товарными вагонами. За ними высилось здание станции, на чьей башне были крупные часы, у тоннеля, куда вели колеи, совершал обход со скукой на лице немецкий солдат в каске. Бывший боец подполья, воспользовавшись удачей, незаметно спустился вниз, но сзади послышался гром выстрела — в последний момент, когда фигура молодого мужчины в зелёном плаще стала пропадать из виду, второй подпольщик нажал на спуск, после чего в воздух поднялись вороны с диким карканьем. Француз промазал, а Розен быстро скрылся за вагонами от глаз охраны.       Автоматчик в двубортном кителе, услышав шум выстрела, встрепенулся, словно очнувшись от кошмара. Затем он вскинул пистолет-пулемёт МП-40 с плеча и принялся осматривать территорию. Его голубые глаза исследовали склон, в то же время руки оккупанта твёрдо сжимали рукоять с магазином. Как только на возвышенности появились двое нарушителей, один из которых ещё и оказался вооружён револьвером, немец сразу же открыл огонь сразу по двоим, чтобы, в первую очередь, обезопасить самого себя.       Убегая с территории охраняемого объекта, Кристиан увидел скатывавшиеся по склону тела людей Франциска. «Так даже лучше», — довольно вздохнул Розен. Он быстро открутил глушитель и спрятал оружие с его важным компонентом в карманы. Немцы сбегались к трупам, благодаря чему ему удалось скрыться в очередной раз, а потом купить фальшивые документы.       Вечером Мари вернулась домой, и за ужином у неё с Кристианом завязался разговор:       — Сегодня немцы расстреляли Женевьеву Лероа вместе с Аленом Фонтеном. Членов их семей отправили в тюрьмы. Об этом кричат по радио, от этого разрываются газеты. Каждый пройдоха в городе говорит о них.       — За последние три дня я вдоволь насмотрелся на мертвецов. Но вот только сейчас мне стало жаль хоть кого-то из них. Бедная Женеьвева, — с отчаянием в голосе сказал Розен. — Я не могу понять, неужели немцы не смогли выбить из них правду? Почему меня никто не объявил в розыск? Скорее всего, даже ты в зоне риска.       Мари сначала заколебалась, словно она что-то знала, но потом ответила:       — Может, они и не удосужились их допросить?       — Чепуха. Даже самый бестолковый полицейский инспектор бы додумался провести допрос. Чего уж говорить про немцев и их специальные службы? Под пытками они бы добились поразительного результата.       — Сложно сказать. Давай лучше уберёмся из города, пока за тобой не пришли.       Розен насторожился, однако его доверие к Мари не знало границ, отчего он не придал значению её поведение.       — Как отец? Не спрашивал про меня? — шутливо спросил Кристиан.       — Я с ним не виделась, — уклончиво сказала Дюшейн. — А почему ты спросил?       В голосе девушки слышалась тревога.       — Сегодня одна парочка пыталась меня прикончить. Я даже разжился трофеем, а их изрешетили боши. Какая-то от них польза всё-таки есть.       — И ты вот так спокойно о таком говоришь? Конечно, и раньше тебе приходилось выбираться из всяких передряг, но сейчас речь идёт уже о твоей жизни.       — Нужно проще относиться к жизни, — иронично ответил Розен.       — Почему ты решил, что именно люди моего отца пытались тебя убить?       — А кому это ещё нужно? Немчуре нужно взять меня живым.       — Ладно, ладно. Ты знаешь, выезды из города открылись. Немцы перестали мешать выезду из Парижа.       — Неужели? Бред, — скептически развёл руками Розен. — Как в такое вообще можно поверить? Хочешь сказать, они вот так просто успокоились?       — Я не знаю! Иди и поговори с комендантом Парижа на сей счёт. Ему виднее. Чего ты на меня давишь, будто перед тобой сидит враг? Я говорю лишь то, что видела. Мне известно не больше, чем тебе. Думаешь, тут легко разобраться?       — Прости, — умерил пыл Розен. — Согласись, но происходит нечто безумное?       — Да. Потому надо пользоваться моментом, пока у нас есть возможность. Откуда мы знаем, вдруг уже завтра всё опять станет по-старому? Я всем сердцем хочу тебе помочь, — на лице Дюшейн читалась такая сильная любовь, что Розена она тронула до глубины души. «Разве она давала мне повод подозревать её в чем-то? Мари — это последний шанс на спасение», — успокоился Кристиан.       — Ты права.       — К тому же, рано или поздно люди отца обо всё догадаются и придут сюда. Тогда уже будет поздно.       — Тоже верно. Что ты предлагаешь? — с дружелюбной улыбкой спросил Розен.       — Уезжать прямо сейчас. Я готова, сегодня оставила за себя старшего. Нам ничего не мешает.       — Как у тебя всё схвачено. Хорошо, я согласен. Всё ровно мне деваться больше некуда.       И хотя в голове бывшего полицейского промелькнули тени сомнений, но он решительно отбросил их в сторону. Вскоре зелёный «Ситроен» модели 1938 года с жёлтыми полосками пересёк черту французской столицы, двигаясь на юг. На посту никто даже не остановил машину для досмотра, отчего у Розена на пару минут появилось такое подозрение, будто всё происходившее вокруг него было, на самом деле, тщательно срежиссированным спектаклем. Однако вскоре он отбросил сомнения во второй раз и полностью доверился Мари.