Salvame - Спаси меня

— Это было безумием, — Эйвери осторожно закрепила клейкий бинт с новой повязкой на плече полковника Крамора и убрала в пакет пропитанную кровью повязку. Мужчина поморщился и стал осторожно застегивать пуговички рубашки. — У меня не было другого выхода, — довольно сухо ответил он. Женщина покачала головой. — Нельзя было так рисковать, Ричард. Если бы вас там убили, все бы провалилось, — в ее голосе звучали ноты неподдельного чисто человеческого волнения. — Я не уверена, что смогу в одиночку довести операцию до завершения. Мы и так, возможно, уже совершили серьезную ошибку. Полковник накинул пиджак, оберегая поврежденную руку и вздохнул: что-либо говорить было излишне, он и так прекрасно понимал, что здесь, в Англии, они находятся в очень опасном положении. — У нас сейчас нет никакой возможности обратиться за поддержкой, — продолжила генерал, закуривая и выходя на балкон. — Я думаю, мы выберемся и из этой передряги. По крайней мере, тут никто не стоит у нас за спиной с автоматом, — полковник подошел к генералу и осторожно облокотился о кованные витиеватые перила. Женщина не стала отвечать, стоя в облаке сизого дыма, который пропитывал всю ее одежду и волосы. Солнце выглянуло из-за облаков и тут же согрело приятным, не обжигающим теплом щеки. — Вы уверены, что обойдетесь без врача? Мне не нравится эта рана, — резко сменила тему разговора женщина и посмотрела на полковника. Крамор хмыкнул. — Еще чего не хватало. Врач меня уже осматривал. Не вам ли, генерал, знать, какие раны я уже получал, и как они на мне заживали? — полковник улыбнулся и его улыбка получилась добродушной и широкой: сейчас он меньше всего напоминал сурового боевого офицера, который очень часто на протяжении своей долгой службы видел смерти солдат и мирных жителей. — Я знаю все, Ричард… Но сейчас я бы предпочла солдат с автоматами за спиной, чем все это. От них я знаю что можно ожидать, а здесь… Мне кажется, я еще никогда так не нервничала ни на одном задании. Сейчас у нас действительно нет ни права на ошибку, ни поддержки. Мы не можем полагаться на Груера. Ричард снял очки, потер переносицу: долгие размышления не были его сильной стороной — от них всегда начинала болеть голова и хотелось снова стать полевым агентом, как и 20 лет назад. Принимать решения у него всегда выходило не очень хорошо. — Да, раньше было проще… Звонок телефона заставил женщину вздрогнуть, а затем нахмуриться, когда она увидела номер звонившего. Вивьен поспешила войти в гостиную, затушив сигарету о металлические перила. — Слушаю вас, генерал Груер? — ответила Вивьен. — Добрый день, генерал Эйвери, — голос мужчины звучал чуть устало, — воспользуйтесь протоколом 5.4. Я жду. Эйвери удивленно приподняла бровь, взяла стоявшую в углу трость и опустилась в одно из кресел. Привычным движением генерал нажала небольшую кнопку, скрытую в рукоятке трости. — Протокол запущен, генерал. У нас пять минут, я вас внимательно слушаю, — сказала она. — На наш сервер была проведена атака, в ходе которой пытались получить информацию о вас, генерал Эйвери. Искали ваше настоящее досье. Женщина тут же нахмурилась, внутри поднялось противное волнение: она уже расслабилась и не думала, что кто-то однажды может что-то заподозрить — слишком уютно ей жилось чужой жизнью. — Им удалось задуманное? — сухо спросила она. — Нет, не удалось. Мы отразили эту атаку и выяснили, кто именно пытался получить информацию. Работали люди Майкрофта Холмса. У нас нет сомнений в том, что эти действия исходили от его подчиненных. По каким-то причинам он решил самостоятельно получить всю имеющуюся у нас информацию о вашей личности. Задумайтесь, Эйвери, где вы совершаете ошибку, и почему он не верит вам. — Я поняла вас, — голос Вивьен не выражал ровным счетом ничего, а в душе маленьким комочком зародилась тревога и, похоже, обида. — Вы можете мне сообщить точный адрес, откуда пытались получить доступ? — Да, я пришлю вам точные координаты. Мы со своей стороны принимаем все необходимые меры, чтобы не допустить вашего провала. Можете спокойно работать и дальше с Крамором, в ближайшее время Холмс перестанет создавать угрозу для вас. Ваша основная цель остается неизменной. Но учтите, время идет и от вас ждут результат. Всего хорошего, — Груер завершил разговор, и еще пару секунд Вивьен слушала короткие гудки. — Надо полагать, он сообщил очень плохие новости? — Крамор закрыл дверь на балкон и подошел к женщина, чуть ощутимо коснулся ее плеча, возвращая женщину в реальность. Она посмотрела на подчиненного, потом на телефон, отключила глушилку, взяла с журнального столика блокнот и быстро написала: «Люди Холмса пытались получить доступ к моему настоящему досье». Мужчина поджал губы, взял из рук генерала карандаш и написал в ответ: «Полагаю, он что-то подозревает». «Я не могу понять, как он может что-то подозревать! Ему должно было хватить информации, что я ему лично сообщила. Это не похоже на него, Майкрофт прекрасно должен понимать, что другую информацию обо мне получить невозможно. Он знает, как охраняются подобные данные». «Но его люди не могут работать без его прямого указания. Вы прекрасно знаете, генерал, насколько вся система построена под него и что он сделает с теми, кто ослушается его приказа». «Я знаю это. И потому не могу понять эту ситуацию», — женщина поставила жирную точку, дождалась, пока полковник прочтет последнюю фразу, вырвала исписанный лист и еще несколько расположенных под ним чистых листов из блокнота, подошла к камину и, чиркнув длинной спичкой, подожгла бумагу. Спустя пару минут пламя оставило от белых листов только горстку пепла, которую для верности результата Эйвери пошевелила изящной кованой кочергой в виде виноградной лозы. Глядя на белые и серые частицы пепла, Эйвери задумалась: фраза Груера о том, что в скором времени Майкрофт перестанет представлять для нее угрозу, могла означать все, что угодно. Генерал мог отвлечь внимание Мистера Британское правительство на какую-нибудь проблему в отношениях их ведомств или стран, а мог пойти на радикальные меры. К сожалению, Вивьен слишком хорошо знала, что даже к самым охраняемым политикам можно подобраться и тогда они сходят с арены раз и навсегда и для этого не нужно присылать в страну профессионального киллера, один выстрел которого способен изменить ход истории. Для того, кто вознамерится убрать противника, не будет иметь значения, кто перед ним — серый кардинал одной из сильнейших европейских стран или брат лидера восточной страны. Все они всего лишь люди, которых можно устранить если не пулей, то ядом, благо секретные правительственные лаборатории преуспели в разработке смертоносных веществ. А найти исполнителя и предателя в окружении нужной персоны не составит особого труда, потребуется лишь время, чтобы этот человек дошел до нужного состояния. Эйвери не понаслышке была знакома с тем, как работают такие схемы и как иногда от внезапной болезни умирают молодые сильные политики и лидеры. Женщина вздрогнула от мысли о том, к чему может привести та игра, в которую они хотели сыграть с Майкрофтом. Если попытка получения досье вызвала у Груера такую реакцию, то новость о том, что Мистер Британское правительство отстранил американцев от управления операцией в Ливии, точно подтолкнет его к радикальному решению вопроса. Физическое устранение Холмса — пожалуй, это был тот вариант, который больше всего понравился бы Уильяму Груеру — минус один сильный оппонент на международной арене, минус один источник опасности и проблема. — Все нормально? — Крамор подошел к Вивьен и осторожно коснулся ее руки, забирая у нее кочергу. — Его могут убить, — чуть слышно произнесла генерал: если их сейчас и прослушивали, то не смогли бы ничего разобрать. Ричард чуть удивленно приподнял брови — было непривычно видеть голубые глаза женщины настолько потемневшими и грустными. Еще ни разу полковник не видел переживания ледяной Эйвери о ком-то не из ее команды. Пусть даже когда-то в прошлом этот человек был близок ей. — Мы можем что-то сделать, чтобы помешать этому? — так же тихо спросил Крамор, почти коснувшись губами уха женщины. Вивьен повернулась к нему лицом, посмотрела ему в глаза и покачала головой. — Мы не можем знать наверняка, что и когда может произойти. И мы не можем сообщить Холмсу об опасности. — А в наших силах принять меры для его защиты? — приподнял бровь Крамор. — Это бред… Если Груер об этом узнает… — Вивьен горько усмехнулась, представив полковнику возможность лицезреть клоунскую маску на ее лице. Крамор понимающе кивнул. — Но в любом случае, я пока что в Лондоне и могу помогать вам, генерал. Эйвери прищурилась, внимательно глядя на Ричарда. — Ричард, это очень опасно. Вам еще не поздно отказаться от этой идеи. Мужчина молча отрицательно покачал головой. — Я не откажусь, Вивьен. Я слишком хорошо помню, кто вытащил меня тогда в Мосуле из-под огня. Я задолжал вам жизнь, — мужчина улыбнулся совершенно уверенной и спокойной улыбкой, несмотря на то, что сейчас, вспоминая тот кошмарный день и адскую ночь, когда его группа оказалась накрыта сплошным огнем, а миссия была провалена, он снова ощутил знакомый холодок предательского страха во всем теле вместе с отголосками боли от множества пулевых ранений. Женщина молча пожала руку мужчины в знак согласия и благодарности. — Я займусь отчетами по операции к заседанию кабинета, — Ричард решил, что этот разговор необходимо завершить. Генерал молча кивнула, отпуская мужчину. Когда дверь за ним закрылась, Эйвери отпустила самоконтроль: ее лицо приобрело не то ледяное и самоуверенное выражение, которое было ей свойственно, теперь на нем четко отразились растерянность, разочарование и обида. Обида вообще была мерзким чувством, от которого Вивьен годами пыталась избавиться, говоря себе, что это удел слабых. Но… Женщина сильно зажмурила глаза и покачала головой — под веками немного защипало, но думать о причине этого явления совсем не хотелось. Где-то внутри генерала проснулась Эмма, которая все еще испытывала боль при мыслях о Майкрофте. «А что ты рассчитывала получить?» — подумала она, глядя в окно, за которым колыхалась крона дерева, — «С твоей стороны, Вивьен, было довольно глупо пытаться разыгрывать эту линию из дешевого шпионского романа. Годы сделали свое дело, и теперь ты действительно не знаешь, кем он стал. Майкрофт, которого ты любила, умер. А тот, который пришел на смену ему — он лишен чувств, он опасен и может нанести удар в любой момент», — Вивьен тяжело опустилась в кресло: травмированное колено снова начинало болеть. Женщина коснулась сустава рукой через ткань брюк и болезненно сморщилась: она все еще помнила как уверенные нежные и одновременно сильные пальцы Холмса касались его прошлой ночью. Доктор Ватсон внутреннее поежился — ему доводилось видеть раны и пострашнее тех, что сейчас он обрабатывал антисептиком и заживляющей мазью на спине Шерлока, но от того, что они были на спине близкого ему человека, Джону становилось не по себе, а внутри все скручивалось непонятным чувством, от которого слегка перехватывало дыхание и немного холодели пальцы. Осторожно промокнув очередную полосу от кнута салфеткой, Джон удалил с нее кровь. — Тут шов разошелся немного. Надо будет зашивать, — покачал он головой. — Так зашей, — буркнул Шерлок, которому больших усилий стоило сидеть ровно и не шипеть всякий раз от боли, когда врач обрабатывал его спину. — У меня здесь нет моего набора первой помощи тебе. Я привезу его вместе с остальными вещами сегодня же, — Джон слегка промокнул края раны салфеткой в антисептике и затем пластиковой палочкой нанес заживляющую мазь. — То есть? — Холмс даже слегка дернулся, но не от боли, а от неожиданности и неловко обернувшись, посмотрел на Ватсона. Доктор спокойно выдержал заинтересованный и чуть испуганный взгляд детектива. — То, Шерлок. Ты думаешь, я оставлю тебя тут одного в таком состоянии? Холмс молча упрямо поджал губы. — Даже не надейся, что на Бейкер Стрит ты будешь предоставлен сам себе. Я, в первую очередь, твой друг и потом уже врач и я вижу, что ты нуждаешься в квалифицированной помощи. Раз ты не хочешь возвращаться в больницу, то мне ничего не остается, кроме как самому приглядывать за тобой, — Джон постарался добавить в свой голос максимум уверенности, надеясь, что детектив не станет с ним спорить хотя бы сейчас. Шерлок вцепился колким недоверчивым взглядом в Джона, пытаясь понять, почему доктор вдруг так заговорил. До всего случившегося у него не раз была возможность перебраться назад на Бейкер Стрит, но он ни разу ей не воспользовался и вот сейчас… Очень не хотелось верить в то, что этот поступок Ватсона продиктован жалостью к выбитому из колеи консультирующему детективу. Но… Шерлок растянул в довольной улыбке губы, когда увидел, как расширены зрачки Джона и насколько напряжены уголки его рта. — Это ведь Майкрофт попросил тебе приглядывать за мной? Черт, как я не подумал о том, что он не оставит меня в покое? Но, Джон, когда ты уже успел поговорить с ним? Ты же все время был рядом, — вопросительно приподнял бровь детектив. — Ты не в форме и потому, не видишь очевидного, — неожиданно решил применить оружие Шерлока против него самого Джон. — Твой брат просил меня приглядывать за тобой вчера, но только мы с ним договорились, что это будет через неделю твоего пребывания в больнице. Я не собирался так быстро перебираться на Бейкер Стрит с Рози, но раз уж ты решил сбежать из больницы, то мне придется скорректировать свои планы. Надеюсь, меня не уволят за это с работы. Детектив удовлетворенно кивнул головой: меньшее, в чем он сейчас нуждался — это жалость доктора Ватсона. Майкрофт воззвал к его дружеским чувствам, пробудил в нем рационализм, уговаривая вернуться к совместному проживанию, и потому сейчас для жалости не осталось места. — Майкрофт решит все твои проблемы с работой одним звонком в министерство здравоохранения. — Не знаю я, куда он будет звонить, — тихо сказал Джон, возвращаясь к спине Шерлока: мазь уже успела чуть подсохнуть и врач принялся накладывать повязки, которые почему-то никак не хотели нормально прилипать к гладкой белоснежной коже. Доктор Ватсон про себя отметил, что детектив похудел еще больше, хотя раньше казалось, что дальше уже некуда. Теперь под его кожей отчетливо поступали ребра, а по позвоночнику и вовсе можно было преподавать студентам его строение. Внутри снова что-то сжалось: казалось, Джон снова услышал ужасы войны, под которые ему приходилось засыпать и просыпаться много лет подряд. Тихий гнев начал подниматься в душе доктора: очень хотелось разрядить обойму пистолета в того, кто отдал приказ запереть Шерлока в белой комнате, а затем пытать кнутом с кошками. — Гнев — это не созидательное чувство, — неожиданно сказал Шерлок, чем заставил вздрогнуть друга. — То есть? — доктор закончил пристраивать на спине друга последнюю повязку. — Ты сейчас злишься на что-то, — детектив снова неловко обернулся, чуть морщась, — я ощущаю по твоим прикосновениям к своей коже, что ты сейчас испытываешь гнев. До этого твои руки были холодными, но сейчас они стали горячими. У тебя пальцы всегда становятся горячими, когда ты испытываешь гнев, Джон. Но пока я еще не понял, по поводу чего ты его испытываешь. Если считаешь, что люди, в руки которых я попал, достойны смерти, то можешь не волноваться — многим из них не поздоровилось, когда меня вытаскивали оттуда. Джон ощутил неприятный укол в душе — против воли он заставил друга вспоминать обстоятельства психотравмирующей ситуации, чего категорически было нельзя делать. — Шерлок, давай забудем об этом, говорить про то, что было, совсем не обязательно, — как можно безразличнее ответил Джон. Детектив лишь передернул плечами, кривясь от боли. — Если ты будешь вести себя со мной как врач, который пытался заниматься моими мозгами и заставлять меня ощущать себя психически нездоровым инвалидом, то тебе лучше не перебираться сюда, — сухо ответил детектив, вставая и накидывая на плечи любимый синий халат. Ватсон лишь молча вздохнул, напоминая себе о том, что спорить с Холмсом категорически нельзя, да и бесполезно. — Тебе лучше сейчас немного полежать, дать лекарству подействовать, — Джон кивнул в сторону кровати Шерлока. — Это не то лекарство, которое могло бы помочь мне, — буркнул под нос Шерлок, но все же подошел к кровати и осторожно опустился на нее. Придерживая детектива, доктор помог ему устроиться на боку. — Постарайся не ворочаться и поспать, — Джон осторожно накинул на плечи детектива легкое одеяло и задернул шторы. — Угу, — всего лишь ответил Шерлок, даже не думая вступать в какие-либо пререкания с доктором: его тело и рассудок сейчас молили о пощаде и отдыхе, пусть и кратковременном. Джон окинул взглядом спальню, мысленно жалея, что не успел проверить все возможные места, где Шерлок мог хранить наркотики. Но… Раз уж он снова попробовал морфин, то другая доза не могла бы нанести сокрушительного вреда. В любом случае, Ватсон надеялся, что сможет уговорить Шерлока не браться снова за свою пагубную привычку, и тихо прикрыв за собой дверь, вышел. Пройдя через гостиную на кухню, доктор выкинул в мусорное ведро использованный перевязочный материал, потом подошел к холодильнику, открыл его. Было непривычно видеть лишь чистые стеклянные полки — видимо, миссис Хадсон не выдержала вида тухнущей и покрывающейся плесенью без каких бы то ни было научных целей еды, и выкинула из холодильника все, что пришло в негодность. Теперь на Джона тоскливо смотрела упаковка кетчупа, несколько яиц и какой-то йогурт. Не долго думая, доктор достал йогурт: все же, с утра он так ничего и не ел и желудок все настойчивее напоминал мужчине, что человеку нужно питаться хотя бы два раза в день чем-то более существенным, чем кофе с печеньем. Открыв морозильник, Джон поспешил его закрыть — кроме кисти руки в целлофановом пакете там ничего не обнаружилось. Видимо, Марта решила, что человеческая рука в мусорке вызовет слишком много вопросов к скромной домохозяйке и оставила часть человеческого тела там, куда ее положил детектив. Устало опустившись на стул и погрузив чайную ложку в йогурт, доктор Ватсон задумчиво посмотрел на телефон: голос разума подсказывал ему, что нужно позвонить Майкрофту, пропущенные вызовы от которого в количестве пяти штук высветились на телефоне. «Доктор Ватсон, немедленно перезвоните мне. МХ.» — гласило короткое сообщение от старшего Холмса. Вздохнув с видом человека, обреченного на смертную казнь, Джон набрал номер Мистера Британское правительство. Спустя два гудка телефон выдал вереницу коротких: видимо, Майкрофт был чем-то сильно занят. Не успел Ватсон съесть еще одну ложку йогурта, как телефон зазвонил, высветив на дисплее привычное «Номер не определяется». — Майкрофт? — тут же ответил Джон. — Доктор Ватсон, у меня буквально две минуты, мне пришлось покинуть министра, — Майкрофт говорил довольно быстро и чуть приглушенно. — Извольте объяснить мне, что происходит и почему вы сейчас находитесь на Бейкер Стрит, а не в клинике? — Шерлок отказался ехать туда. Он раскусил меня и уже знает, что мы с вами заключили соглашение по поводу опеки над ним, так сказать… — И, разумеется, он угрожал сбежать и поселиться в каком-нибудь притоне с наркоманами, так? — вздохнул старший Холмс. — Да, так. Но… Майкрофт, — Джону показалось, что сейчас он скажет совершенно верную вещь, которая, возможно, не будет радостно воспринята Майкрофтом, — я думаю, ему сейчас действительно не стоит находиться в стенах клиники. Ему будет лучше тут, на Бейкер Стрит. Здесь привычная атмосфера, которая говорит ему о безопасности и напоминает о том, что все может быть хорошо. Ему будет лучше вернуться в привычную среду, а не испытывать постоянный стресс от пребывания в клиники на глазах у врачей. Вы же знаете, как он относится к людям… — А его зависимость? — Майкрофт не мог не признать слова доктора Ватсона не лишенными здравого смысла. — Я не думаю, что одноразовое употребление наркотика будет иметь разрушительные последствия. У меня складывается ощущение, что он сам не стремится употреблять. В любом случае, я смогу его проконтролировать. — Я надеюсь, вы правы, доктор Ватсон. Значит, вы остаетесь с моим братом на Бейкер Стрит сегодня же? — Да, — чуть вздохнул Джон, — мне ничего другого не остается. Надеюсь, вы уладите вопросы с моей работой. — Они уже улажены, Джон, не волнуйтесь. Моя помощница позаботится о том, чтобы все ваши вещи были доставлены к вам, и Розамунд была привезена в ближайшие часы. Пришлите список необходимых вещей Антее. До встречи, — попрощался Майкрофт и завершил разговор. Джон тихо чертыхнулся себе под нос, доел йогурт, иногда морщась от того, насколько приторно-сладким он был. Опустив руку в карман, доктор обнаружил там отнятый у Шерлока шприц. Пару минут врач задумчиво смотрел на вещество, размышляя над тем — стоит ли оставить его на крайний случай или же немедленно вылить в раковину. Здравый смысл врача пересилил, и мужчина осторожно убрал полный шприц назад в карман, чтобы спрятать его в своей комнате.