Salvame - Спаси меня

23 августа 2017, среда Джон проснулся, когда на часах была половина первого ночи. Потерев глаза и зевнув, врач перетек из горизонтального положения на диване в сидячее. Похоже, что сам того не заметив, он уснул лежа, листая новостную ленту. Смартфон обнаружился на полу в целости и сохранности. Закрыв браузер, мужчина отложил гаджет на столик и встал. Из спальни Шерлока все так же пробивалась полоска света под дверью — после ухода Майкрофта детектив занял оборонительную позицию у себя на кровати, в очередной раз обложившись материалами дела Джека, и недовольно огрызался на любые попытки Ватсона прекратить уже, наверное, сотое, изучение дела и уложить его спать. Джон чуть помедлил — стоило сейчас зайти к Холмсу и сообщить о том, сколько времени на часах и что в его состоянии лучше всего немного поспать? В случае с нормальным человеком он бы это сделал, но в случае с младшим Холмсом… Доктор только поморщился и решил предоставить детектива самому себе, справедливо рассудив, что упрямца не исправить. Хотя, может быть, стоило заглянуть к другу на тот случай, если ему снова взбрело в голову употребить что-то из своих запасов. Джон вздохнул — тайники Шерлока в квартире были чем-то совершенно невообразимым и сколько бы раз он, или люди Лестрейда и Майкрофта не устраивали тут обыск, они всегда были обречены на провал. Не станет же он 24 часа в сутки сидеть рядом с Холмсом контролируя, чтобы в его руках не оказалось никаких запрещенных веществ? Конечно же, не станет, это глупо и невыполнимо! Поэтому сейчас Ватсону оставалось полагаться лишь на здравомыслие детектива: должен же он хоть немного задуматься о том, что творит, после визита старшего брата? Размышляя подобным образом, Ватсон осторожно, стараясь не шуметь, добрался до своей комнаты, где в кроватке мирно спала Рози: уснув вечером, девочка больше не просыпалась и сладко прижимала к себе розового зайца. Улыбнувшись спящей дочери, Ватсон поправил одеяльце и уже собрался направиться в ванную, как услышал грохот, который как раз из нее донесся. — Твою же мать! — Джон подскочил на месте и бросился прочь из спальни. — Что еще за эксперимент?! Как он преодолел гостиную, мужчина не запомнил, но запомнил то чувство когда его сердце рухнуло куда-то вниз, когда он увидел на дне ванны неподвижного Шерлока, погребенного под грудой пузырьков и баночек, часть из которых была занята каким-то реактивами, около головы которого начала образовываться приличная лужа крови, а сверху на тело детектива хлестала вода из душа. — О нет, только этого не хватало, — Джон, не обращая внимания на то, что через секунду он промок почти до нитки, влез под струи воды и попытался нащупать пульс на бледной шее. Едва ощутимый, но пульс у детектива был. Отплевываясь от воды, теперь летевшей во все стороны, доктор неловко изогнулся и повернул кран. Сразу перекрыть и холодную и горячую воду не получилось и потому, выключив горячую, Джон еще какое-то время принимал душ из ледяной. Когда потоп был ликвидирован, мужчина вернулся к другу и принялся откидывать с его тела пузырьки с гелями и шампунями. — Черт тебя возьми, Шерлок… — Джон поморщился, пытаясь как-нибудь ухватиться за мокрые плечи Холмса и хотя бы немного приподнять его в ванной, чтобы иметь возможность осмотреть рану на голове, которую, судя по всему, детектив получил, приложившись об угол одной из металлических полочек, которая теперь сиротливо висела лишь на одном креплении, вывалив все свое содержимое в ванную и на пол. Поняв, что все его попытки поднять Шерлока оказываются безрезультатными, Джон влез в ванную и только так, подхватив друга под мышки, смог его хоть как-то усадить, не очень думая о том, каково в этот момент приходится спине детектива. Мужчина одним прыжком перебрался через высокий бортик, нагнулся над мокрой макушкой и принялся раздвигать волосы. Все верно — достаточно глубокий порез обнаружился на затылке детектива. К радости доктора — порез был не более чем кровавой неприятностью, которая вряд ли могла угрожать жизни детектива. Джон, не обращая внимания на то, что его руки были перепачканы кровью Холмса, принялся осторожно ощупывать затылок друга: похоже, плюсом ко всему у того начинала образовываться весьма внушительная шишка. — Эй, Шерлок… Шерлок… — Ватсон осторожно похлопал мужчину по щекам, — приходи в себя… приходи… Однако, никакой реакции не последовало. Беспомощно оглянувшись по сторонам и поняв, что никакой помощи к нему не придет (вряд ли миссис Хадсон не спала в этот час), Джон оставил друга сидеть в ванной, подложив ему под голову полотенце. До кухни, а значит и до своего чемодана первой помощи, доктор сразу добраться не смог — чуткий слух отца уловил в спальне знакомое хныканье дочки. — Рози, пожалуйста, будь послушной девочкой, — Ватсон, оставляя на ковре мокрые следы, подошел к кроватке разбуженного ребенка, — дай папе полчаса времени на то, чтобы разобраться с дядей Шерлоком и потом я вернусь к тебе и почитаю сказку… — мужчина взял с тумбочки плюшевого кота и дал в ручки дочери. Девочка улыбнулась при виде одной из своих любимый игрушек. — Ити! — уверенно произнесла мисс Ватсон. — Я быстро приду! — Ватсон чуть погладил Рози по мягким волосам и едва не бегом направился на кухню. Когда он вернулся в ванную ничего радикально не изменилось — Шерлок все так же бессознательным телом сидел на дне чугунной громадины, лужа на полу вот-вот грозила растечься еще больше и выбраться из-под двери в коридор, напрочь испортив паркет. Разве что белое полотенце приобрело розовую и бордовую окраску из-за впитываемой им крови. Джон щелкнул замками своего чемоданчика, вытащил нашатырь, и уже собрался поднести пузырек к носу детектива, как задумался: не лучше ли будет разобраться сначала с порезом на затылке и только потом приводить мужчину в чувство? Вряд ли он сможет найти сейчас какое-нибудь обезболивающее на время возможной процедуры наложения швов. Но, Шерлок все решил за Джона — врач, услышав сдавленный стон брюнета, поспешил к нему. Детектив не разлепляя глаз, поморщился, потом скривился и дернулся — явно остро чувствуя боль от контакта спины с холодной спинкой ванны. — Тихо, Шерлок, тихо… не делай резких движений! — Джон как мог осторожно коснулся плеч детектива, помогая ему отстраниться от опоры и радуясь, что хоть как-то, но Холмс сумел самостоятельно закрыть спину пищевой пленкой, закрепив ее пластырем. — Джон… — едва слышно простонал Шерлок и его пальцы буквально впились в мокрые рукава рубашки врача, ища хоть какую-то опору. — Я тут, Шерлок, я тут… — поспешил успокоить его врач. — Ты упал, ударился головой. — Джон… — Шерлок с трудом разлепил глаза и тут же закрыл их: картинка перед ними плыла и кружилась. — Зачем ты полез в ванну один? Я ведь предлагал тебе помощь… — не удержался от роли няньки Ватсон. — От меня плохо пахло… — детектив сделал вторую попытку открыть глаза: на этот раз она оказалась удачной — зеркало, стена и потолок на этот раз остались на своих местах. — Я бы помог тебе… Шерлок, вот что теперь делать с твоей головой? — Джон вытащил из-под шеи мужчины пропитанное кровью полотенце. — Видимо, накладывать швы… — спокойно ответил детектив, не находя в себе сил хоть как-нибудь подняться с холодной поверхности ванны. — Накладывать швы… мало их тебе! — Джон покачал головой, сдерживая некоторое раздражение, вызванное явно детским поступком друга. — Ну почему ты не позвал меня? Я ведь три раза за вечер заходил к тебе, ты мог бы сказать мне, что хочешь принять душ. И я бы лучше тебя закрыл твою спину от воды… — Я сказал тебе это… — Когда, Шерлок? — В мыслях… — буркнул детектив и попытался хоть как-то подняться. — Господи, Шерлок! — Джон взвалил себе на шею руку детектива и стал осторожно помогать ему встать. — Нужно было сказать мне это вслух! Вслух, простыми словами, понимаешь? Я не могу понимать, о чем ты думаешь! — Ватсон понял, что утром у него неизбежно будет болеть спина, когда друг был поставлен на ноги. — И, скажи на милость, как ты в одиночку сумел защитить спину? — доктор посмотрел на местами сбившуюся пленку и отходящий пластырь. — Тут, наверняка, все намокло и придется все обрабатывать. Если швы намокли… — врач уже с трудом сдерживал гнев на этого великовозрастного ребенка. — Ты спал, я не стал тебя будить… — неожиданно тихо сказал детектив. — Кое-как сам справился… Ватсон на мгновение замер, удивленный проявлением человеческих эмоций и заботы. Видимо, с годами социопат стал немного мягче и хоть немного осознал как себя вести с окружающими его людьми, которые его любили. — Я здесь для того, чтобы помогать тебе и заботиться о тебе, Шерлок. Ты должен был разбудить меня, — уже гораздо мягче сказал Джон. — Давай-ка выбираться из ванной, иначе ты тут заледенеешь и я вместе с тобой. У меня нет желания лечить еще и твою простуду, — мужчина помог Шерлоку перешагнуть бортик ванной, после чего Холмс с тихим стоном опустился на него и ощутил как тело начинает колотить мелкая дрожь. Ватсон не стал ничего говорить, молча взял со столика большое полотенце и накинул его на плечи друга. — Постарайся сидеть ровно, пока я пытаюсь разобраться с твоей головой… — Джон взял еще одно полотенце и стал вытирать мокрые волосы и все еще сочившуюся кровь. Шерлок промолчал, только стиснул в руках края полотенца и прикрыл глаза, чувствуя, как к боли от спины начинает примешиваться еще и головная. Ватсон касался его головы осторожными выверенными движениями, легко раздвигая мешавшие волосы. Послышалась возня — Джон взял зажим и, зацепив в него большой кусок ваты, смоченный в дезинфицирующем растворе, принялся обрабатывать края раны. При ближайшем рассмотрении порез оказался не настолько глубоким, как показалось изначально. — Полагаю, ты не дашь мне сбрить тебе волосы, чтобы я мог нормально наложить швы? Так ведь? — спросил врач, глядя на друга. — Так, Джон. Я знаю, что ты — не эти эскулапы из госпиталя, ты сделаешь все так, как я хочу. Ватсон лишь покачал головой. — Потерпи тогда, придется высушить волосы, после чего я еще раз обработаю рану и наложу повязку, — доктор взялся за фен и принялся просушивать спутанные мокрые кудри. — Потом, когда придешь в себя, я подравняю тебе волосы, ты, видимо, еще не скоро доберешься до парикмахера… — Скажи Майкрофту, он пришлет своего, если тебе не нравится как я выгляжу… — буркнул мужчина. — А тебе все равно как ты выглядишь? — нахмурился Джон, бросая взгляд в зеркало и отмечая насколько жалким сейчас смотрелся детектив с этими его выпирающими из-под кожи костями, замотанный в полотенце. Шерлок лишь молча пожал плечами и тут же шикнул от боли. — Тебе нужно запомнить, Шерлок — ты должен контролировать все свои движения. Эта боль — это напоминание о том, что ты не даешь заживать своим ранам. — Это напоминание совсем о другом, Джон, — нотки горечи послышались в голосе консультирующего детектива. — Прости… — Ватсон тяжело сглотнул, сообразив, о чем только что заговорил. — Если ты вдруг захочешь поговорить об этом… я выслушаю тебя. Не забывай — я же солдат, все это было рядом со мной… — зачем-то сказал Джон, заканчивая сушить волосы, которые теперь стали мягкими и очень послушными. Холмс молчал, сейчас, когда рядом с ним суетился его лучший друг, он совсем потерял желание спорить с ним и ерничать. Хотелось всего-навсего молча лечь и лежать, не думая ни о чем, ощущая лишь успокаивающее присутствие рядом Ватсона и его сильные пальцы на своей коже. От жжения Шерлок дернулся, выпустив полотенце из рук, которое ту же сползло с плеч на бортик ванны. — Прости… придется немного потерпеть… иначе мне не обработать рану… — детектив посмотрел в зеркало: Джон прикусил нижнюю губу и с сосредоточенным видом колдовал с зажимом и ватой над его головой. — Радует, что ты не злишься на меня за это все… — Шерлок наконец-то смог оценить масштаб произведенного им погрома. — Об этом я поговорю с тобой позже, — бросил Ватсон и взялся за бинт. — Придется наложить повязку, иначе, боюсь, кровотечение снова откроется, и ты доведешь до нервного срыва миссис Хадсон, в этом месте на голове очень много сосудов и… — Я знаю, Джон, малейшее повреждение сопровождается обильным кровотечением. — А еще у тебя будет шишка. Я понаблюдаю за тобой, думаю, у тебя может быть легкое сотрясение мозга, — Ватсон принялся обматывать голову друга бинтом. — Постарайся, когда будешь спать, не ворочаться… Детектив лишь хмыкнул. — И на будущее, — продолжал Ватсон, начиная закреплять повязку, — если ты соберешься в ванную, пожалуйста, скажи мне. Чем бы я ни был занят, обязательно дождись меня. Не нужно стесняться! Тебе повезло, что ты остался жив и не покалечился. Хотя, думаю, когда я сниму пленку, я увижу безрадостную картину на твоей спине… ты делаешь все, чтобы она не заживала как можно дольше. Тебе везет, что запястья и лодыжки стали заживать без осложнений, — тихо ворчал Джон, бросая взгляды на насупленного детектива в зеркало. — И не нужно быть ребенком, Шерлок. Осознай серьезность положения. Если бы ты упал не на спину, а вперед, у тебя были бы шансы выбить себе глаз вот об это, — Джон коснулся рукой довольно острого края еще одной полочки. - Конечно же, твоя детская мечта стать пиратом осуществилась бы, из тебя бы вышел отличный одноглазый пират… Ты стал бы носить стеклянный протез или оставил бы повязку? — Ватсон решил немного смягчить свою речь, понимая, что накидываясь с упреками на друга, он не сделает ему лучше. Детектив замер: слова Джона о пиратах заставили его разум напрячься. Что там было с пиратами? Детство… поместье… Редберд… Нет, не то! Пираты сейчас были ему нужны в другом, в деле Джека! Шерлок зажмурился и сжал кончиками пальцев виски, чем испугал врача. — Что такое? Шерлок, тебе плохо? — Ватсон лихорадочно пытался найти какие-нибудь внешние признаки ухудшения состояния друга, которые могли бы говорить о мозговом кровоизлиянии после серьезного удара. — Замолчи, Джон! — махнул рукой Шерлок, не замечая боли. — Молчи… Перед глазами закружились фотографии из папки Лестрейда — кроваво-красные тона с мест убийств, серые тона фото с камер наблюдения, нелепые наряды убийц и лицо… Лицо, скрытое под ковбойской шляпой и шейным платком, лицо, на котором были видны лишь глаза, в которых отразился свет уличных фонарей… Глаза! Глаз! Шерлок рывком встал, отстранил со своего пути Джона и выбежал из ванной. — Шерлок!! — Ватсон бросился за другом, едва не поскользнувшись на луже и уронив корзину с бельем. — О, Господи, Шерлок! — из гостиной донесся изумленный голос миссис Хадсон, мимо которой, шлепая босыми ногами по паркету, пронесся консультирующий детектив. Для бывшей стриптизерши и вдовы наркоторговца, вид обнаженного детектива, вылетевшего из ванной, стал полным сюрпризом: она была готова увидеть все, что угодно, но только не это. — Джон! — женщина не рискнула последовать за Шерлоком в его спальню и кинулась к Ватсону. — Миссис Хадсон, я потом попробую объяснить… — оставляя еще одну мокрую дорожку следов через гостиную, доктор пробежал в спальню детектива. — О, ванная… — краем глаза Марта увидела разгром, творившейся в ванной, но, движимая любопытством, последовала за мужчинами в спальню. Консультирующий детектив, представив на обозрение пожилой женщины свои упругие небольшие ягодицы, стоял перед комодом и лихорадочно листал бумаги в папке… те, что не представляли для него интереса летели в угол. — Шерлок! — к мужчине подбежал Ватсон, заметив, как под пленкой на спине Шерлока опять поступили красные пятна. — Не сейчас! — казалось, Холмс перестал ощущать всякую боль и только лишь лихорадочно шуршал бумагами. — О да!! Да!!! — заорал консультирующий детектив и развернулся к Ватсону, тряся в руках распечатку с одной из камер «Всевидящего ока». — Что, Шерлок? — Джон попытался понять, свидетелем какой комедии абсурда он стал, но внутренний голос упорно твердил ему, что консультирующий детектив наконец-то нашел что-то очень важное. — Шерлок, прикройтесь! — Марта поморщилась и отвернулась к стене, но покидать спальню не собиралась. — Джон! Да!! Да!! Наконец-то! — казалось, Холмс не слышал слов миссис Хадсон. — Я нашел! Нашел то, что не давало мне покоя! Это ты! Ты!! Ты открыл мне глаза! — детектив кинулся к Ватсону и сгреб его в объятья. — Шерл… — сдавленно выговорил Джон, оказавшись прижатым к груди детектива. — Как я раньше не сообразил? — Шерлок отпустил врача и с горящими глазами смотрел на фотографию. — Я ведь знал! Знал это! Но я забыл! — Что ты забыл? — осторожно уточнил Ватсон. — Протез! У него протез! Смотри — отражение света от уличного фонаря! У Джека Второго вместо левого глаза стеклянный протез! Такой блик возможен только на стекле! Да!! Да!! Я все ближе к нему! Он не знает, какой козырь дал мне в руки! — детектив едва не подпрыгнул на месте, но тут же пошатнулся — нервное перевозбуждение, охватившее его в последние минуты, соединенное с сильнейшим ударом головой дало себя знать: перед глазами неожиданно стало темнеть, а потом картинка закружилась и последнее, что почувствовал Холмс перед тем, как сознание покинуло его, была сильнейшая вспышка боли от второго за вечер падения на спину. — Шерлок! — слились воедино вскрики врача и Марты, одновременно бросившихся к распростертому на полу детективу. Ватсон резко приземлился на колени и едва не зашипел от боли — стоило хотя бы руками смягчить удар коленных чашечек о дубовый паркет. Второй раз за ночь врач нащупал пульс на шее детектива — на этот раз он был достаточно сильный и ровный. Мужчина приподнял закрытые веки, посмотрел на реакцию зрачков на свет. — Уф… — поднял он взгляд на побледневшую миссис Хадсон. — Всего лишь обморок. Самый обычный обморок… Звук детского плача заставил Джона тут же встать: он понял, что подсознательно слышал этот плач последние 15 минут и, скорее всего, Марта поднялась в квартиру мужчин разбуженная не их возней в ванной, а плачем ребенка. «Херовый же я отец», — сказал сам себе Джон. — Идите к Рози, я побуду с ним… — миссис Хадсон поняла мысли Джона. Доктор молча кивнул женщине. — Я вернусь как смогу… — бросил он с порога. — Да-да, я не оставлю его, — Марта стянула с кровати покрывало и накинула его на бедра детектива. — Не волнуйтесь ни о чем! И в ванной я уберусь! План по Ливии занял у него гораздо больше, чем предполагаемые 2 часа — когда Майкрофт поднял взгляд от бумаг, напольные часы показывали половину пятого утра. Мужчина поморщился, пытаясь самостоятельно размять затекшие плечи: ушибы еще были слишком свежими, чтобы не причинять боли, к тому же опять напомнило о себе пулевое ранение противной ноющей болью. Холмс выбрался из-за стола, аккуратно сложил все бумаги в портфель — основная часть работы была уже сделана, последние штрихи он успеет нанести за время поездки до Даунинг Стрит. Стараясь ступать как можно тише, Майкрофт поднялся по лестнице и вошел в спальню — дождь наконец-то прекратился, и теперь в окно заглядывала луна, освещая спальню неверным серебристым светом, поскольку Грег не потрудился занавесить шторы. Сам Лестрейд развалился на середине кровати и, лежа на животе, неловко засунул руки под подушку Майкрофта. Это зрелище вызвало на лице мужчины самую настоящую теплую улыбку. Холмс не стал брать с кресла свою пижаму и шмыгнул в душ, чуть слышно прикрыв за собой дверь: спать оставалось всего полтора часа и, зная свой организм, Майкрофт решил не ложиться вовсе — короткий часовой сон только спутает разум, даст ненужную сейчас передышку. Контрастный душ с гидромассажем был призван снимать любое напряжение в теле, но в этот раз старший Холмс почти не ощутил его расслабляющего действия на ноющие мышцы спины. — Ты явно стареешь, Майкрофт, — тихо сказал себе под нос мужчина, выбираясь из душа и заворачиваясь в огромное полотенце, — раньше тебе было проще не спать ночами и работать… «Ага, только раньше на тебя не обрушивалось разом столько проблем и ты не получал ударной волной по голове», — запротестовал внутренний голос, который решительно отказывался признавать, что время властно над всеми, даже над Мистером Британское правительство. Майкрофт чуть нахмурился, когда закончил вытирать капли воды с кожи, и посмотрел на себя в зеркало: стоило все же не лениться и не пропускать тренировки в подвале дома. А еще стоило обязательно включить в них что-нибудь для мышц пресса — начавший обозначаться живот точно не красил его. Мужчина чуть прикусил губу, тут же вспомнив каким твердым и рельефным был пресс Лестрейда — сам Холмс всегда мог только мечтать о таком, даже шрамы от пойманных пуль и порезов ничуть не портили почти античную красоту тела полицейского. У Майкрофта тоже хватало шрамов, но, как ему казалось, они ничуть не добавляли ему мужественности, всякий раз порождая совершенно ненужные вопросы и удивленно-любопытные взгляды у его редких сексуальных партнеров. Завернувшись в длинный махровый халат, Холмс вышел из ванной и осторожно лег на край кровати: он вполне мог себе позволить полежать час, смотря на спящего Грега в свете луны. Лас-Вегас, 2000 год. Лас-Вегас — это город сказка и мечта, оазис бурной ночной жизни посреди суровой пустыни, поражающий всех приезжающих своим контрастом разноцветных огней и кипящей, не затихающей ни на минуту в любое время дня и ночи, жизни и серостью унылой пустыни. От позолоты, бархата и бесконечного блеска начинало рябить в глазах, и Майкрофт тяжело облокотился о поручень зеркальной стенки кабинки лифта. Он был готов проклясть тот день, когда согласился приехать на свадьбу своего друга по фрилансу в ЦРУ, которому взбрело в голову отметить окончания его холостяцкой жизни в самом безумном городе на земле — Мекке игорного бизнеса Северной Америки — Лас-Вегасе. Церемония бракосочетания была назначена только на завтра, но уже сейчас нервы Холмса были на пределе — он явно не был создан для жизни, в которой было лишь веселье, веселье и еще раз веселье! Сейчас, когда позади остался подземный переход от казино MGM Grand, до второй башни одноименного гостиничного комплекса и до номера оставалась считанная сотня шагов, он понял, как сильно устал, просидев за столом для игры в покер 3 часа подряд. Еще никогда мысленная активность не требовала от него столько сил. Но силы тут были направлены совсем не на то, чтобы просчитать других игроков и все возможные комбинации карт, усилия приходилось прилагать для того, чтобы в нем не заподозрили того, кем он был, и не выставили из казино раньше, чем у него соберется фишек на пару-тройку сотен тысяч долларов, с занесением его фотографии в черный список (1). С облегчением закрыв за собой дверь номера, Майкрофт с наслаждением скинул с ног ботинки, стянул с шеи галстук и прошлепал в спальню. Здесь он позволил довольной улыбке расползтись по губам — наконец-то тишина и покой! Сюда, в люксовые апартаменты, не проникало ни единого постороннего звука, которыми был заполнен круглые сутки Вегас. Разве что кондиционер работал чуть более шумно, чем можно было предполагать, но царившая за окном липкая жаркая пустынная ночь отбивала желание его выключать. Эмма растянулась прямо посередине гигантских размеров кровати с выражением явного блаженства на лице, даже не думая о том, что вечернее платье будет безнадежно смято. Пара туфель на совершенно невообразимой для Майкрофта шпильке валялась посередине комнаты, как и ее сумочка и пакет с выигрышем с логотипом казино. — А я первая закончила! — с довольной усталостью сообщила женщина и приподнялась на кровати. — Восемьдесят четыре тысячи! — Двести девяносто одна! — улыбнулся в ответ Холмс. — Это было весьма занимательно, — Майкрофт поставил на стол свой пакет с логотипом казино и присоединился к женщине на кровати. — Занимательно? По-моему это довольно скучно, просчитывать блэкджек… — Мне было занимательно не выдать себя. Тебе в этом проще… — Майкрофт не удержался и прижался губами к губам Эммы. Поцелуй получился легким, едва уловимым с привкусом ее ванильного блеска для губ. — Чак и Джейн будет в шоке от подарка, — чуть отстранилась женщина. — Это интереснее, чем получить неведомое нечто в красивой упаковке, которое мы бы тут наспех покупали. Холмс кивнул и потянулся за вторым поцелуем, на этот раз более откровенным и смелым, позволяя себе запустить руки под задравшийся подол платья Эммы. — В любом случае им эти деньги нужнее, чем нам… — успел он сказать до того, как Эмма чуть прикусила его нижнюю губу и принялась расстегивать пуговички на его рубашке, отмечая, как начинает утяжеляться дыхание мужчины. — Если бы ты не забыла про подарок, нам бы не пришлось торчать в казино, — Холмс перехватил ее руку за запястье и с небольшим усилием завалил женщину на спину, устраиваясь сверху. — Быть в Вегасе и не зайти в казино? Майкрофт, это было бы скучно… И потом, я думала, ты возьмешь подарок… — А я думал, как нам выкроить в расписании три свободных дня… — Майкрофт чуть отстранился и вопросительно изогнул бровь. — Но мне показалось, я услышал от тебя что-то про скуку? Чем тебя не устраивает мое общество и эта кровать? — мужчина поморщился от прострелившей шейный отдел позвоночника боли. — Что, опять твоя спина? — нахмурила широкие брови Эмма. — Конечно же, пришлось столько сидеть в напряженной позе… Женщина покачала головой, легко поднялась и встала на кровать. — Мистер Холмс, будьте так добры, извольте лечь на живот, — игриво-командным голосом попросила она. — Собралась сделать мне массаж? По-моему кровать не самое подходящее место… — Я бы и на стол тебя уложила, но там стоят вазы с фруктами, — Эмма опустилась на ягодицы Майкрофта и коснулась теплыми пальцами его спины. Лондон, наши дни. — Майкрофт, ты здесь или у тебя тоже есть Чертоги разума? — выдернул из воспоминаний Холмса чуть обеспокоенный и сонный голос Грега. Полицейский, вновь ощутивший, что нос начисто отказывается дышать, проснулся и увидел рядом с собой Майкрофта, замершего изваянием самому себе со взглядом, обращенным куда-то глубоко внутрь. Ничего лучшего, как потормошить партнера Грег не придумал, немного испугавшись отстраненного вида того — то, что было нормой для младшего Холмса, для старшего казалось совершенно чуждым. — Я здесь… задумался, — ответил Майкрофт и чуть вздохнул. — Ты что ли не ложился и не собираешься? — нахмурился старший инспектор. — Смысла нет, я засиделся за работой, — немного грустно улыбнулся Холмс. — Так нельзя, Майкрофт, — покачал головой мужчина. — Нам не по 20 лет, чтобы устраивать подобные проверки на прочность для организма. — Мне нужно начинать собираться через 45 минут, — мужчина посмотрел на часы на столике, подмигивавшие ему приятным зеленым светом и поморщился от боли в позвоночнике. — Вчерашнее? — Грег сел на кровати разминая затекшее тело и позволяя одеялу сползти на бедра. — И вчерашнее, и напряжение за сегодня, — Майкрофт попытался немного потянуться, в надежде, что удастся стряхнуть с себя хотя бы тянущее чувство в плечах. — Майкрофт, будь добр, ложись на живот, — неожиданно улыбнулся Грег и Холмс ощутил, как по спине пробежал холодок: эту фразу он уже слышал сегодня чуть раньше… в своей памяти. Пусть не дословно, но все же… Видя некоторое замешательство на лице партнера, полицейский нахмурился, судорожно пытаясь понять, где допустил промах. Вскоре сообразительность подкинула Лестрейду возможный ответ. — Майкрофт, я собираюсь сделать тебе массаж, если ты подумал о чем-то другом… — Грег криво улыбнулся, радуясь, что в темной комнате невозможно разглядеть как покраснели его щеки. — Для чего-то другого у нас мало времени, — Майкрофт заставил себя отбросить прочь воспоминания и лечь на кровать. Грег щелкнул выключателем ночника и комнату залил приглушенный теплый желтый свет. — А халат кто с тебя снимать станет? — сказал Лестрейд, усаживаясь сбоку и радуясь, что усталость последних дней этим утром прогнала утреннюю эрекцию куда подальше. Майкрофт нехотя приподнялся, запустил под себя руки, развязал пояс, потом повел плечами, скидывая с них халат и выпутываясь из рукавов, обнажив спину и оставив халат на бедрах. Грег немного нервно сглотнул, когда наконец-то хорошо увидел белые широкие полосы, что горизонтально пересекали спину Холмса. Местами ткани так и не восстановились, оставив впадины на бледной, покрытой веснушками спине. Он и раньше замечал эти шрамы на спине Майкрофта, но сейчас, когда его не нужно было раздевать и они не были заняты сексом, эти шрамы навеяли на Грега чувство беспросветного холода и тоски. Что должен был ощущать человек, который испытывал на себе эти удары и что он пережил после, когда ужасы остались позади, но вечным напоминаем о прошлом ему остались эти шрамы? И почему Мистер Британское правительство со своими невообразимыми возможностями не свел эти шрамы со спины? Тряхнув головой, Лестрейд заставил себя не думать о том, что в свое время пережил Майкрофт. — У тебя масло для массажа есть? — спросил полицейский. — Нет, в этом доме никогда не бывает посторонних людей, исключение лишь для врача. Поэтому раз тут не было массажиста, значит, и масла нет, — ответил Холмс и Грег задумался: сухие руки точно не добавят расслабления Холмсу. — Сейчас вернусь, — старший инспектор перебрался через Майкрофта, сверкнул черными боксерами и скрылся в ванной — очень вовремя он вспомнил о не начатом пузырьке анальной смазки, которая вполне могла быть использована не по прямому назначению. — Нашел тут у тебя запас, — вернулся Грег в спальню, на ходу вскрывая пузырек под вопросительным взглядом мужчины. — Можно было бы использовать оливковое масло, но потом пришлось бы выбросить постельное белье, — Мистер Британское правительство не сдержал немного задорной улыбки: его повеселило то применение, которое Грег нашел смазке. — Поэтому не нужно этой штуке стоять там без дела, — Грег забрался на кровать и оседлал бедра партнера. Смазка оказалась классической — без аромата и цвета — просто прозрачная скользкая жидкость, которая легко выдавилась на пальцы. Лестрейд растер ее по ладоням, вспоминая азы массажа, которые постиг, практикуясь на бывшей жене. Осторожно коснувшись нежной кожи спины ладонями, легонько ее поглаживая и ощущая под руками выступающие ребра и позвонки Майкрофта, мужчина понял, что руки все еще помнили все инструкции, что он когда-то досконально изучал в интернете. — Я не буду сильно нажимать, кровать мягкая все же, — сказал Грег и чуть прикусил губу, когда ощутил под рукой неровность кожи от шрама. Он долго привыкал к ощущению спины Майкрофта под своими ладонями, ее теплу и нежности, к виду его острых лопаток. Поглаживания были легкими, скользящими поперек и вдоль, исследующими всю спину Холмса и вынуждающими напряженные мышцы чуть расслабиться. Пару раз Грег коснулся руками края спущенного халата и, после недолгих размышлений, спустил его еще ниже, обнажив ямочки у ягодиц и начинавшуюся ложбинку между ягодицами. Взглядом Майкрофт пытался наблюдать за партнером, читая его мысли и эмоции: сейчас он видел в Греге его вечную потребность заботиться о ком-то, но к ней примешивалось и некоторое сексуальное напряжение. Холмс чуть вздрогнул, когда его боков коснулись прохладные пальцы мужчины: все же, Лестрейд поспешил и не согрел смазку на своих руках. Но ощущение прохлады подарило неожиданное наслаждение — мышцы перестали так сильно тянуть и с готовностью поддались растирающим движениям, а по позвоночнику прокатилась волна удовольствия, которая, против всяких ожиданий, растворилась где-то в паху. Прекрасно зная, как порой затекает шея и плечи во время долгой сидячей работы за столом, Лестрейд подался вперед и занялся худыми плечами Холмса и лопатками. Он тер, мял кожу и мышцы, заставляя мужчину время от времени прикрывать глаза. Всякий раз, когда Майкрофт отгораживался от внешнего мира темнотой опущенных век, он перебирал в уме всевозможные шифры, которые были ему известны по работе, пытаясь не дать завладеть его телом зарождавшемуся внизу живота наслаждению. Еще никогда ни один массаж или массажист не оказывали на Мистера Британское правительство такого воздействия. Захватывая кончиками пальцев кожу, стараясь не сделать ни одного неловкого и неумелого движения, которое неизбежно оставило бы синяк на светлой нежной коже Холмса, Грег прикусил губу от усердия, сам того не замечая. Хотя легкая боль от закушенной губы была призвана немного охладить его мысли, которые с каждым новым движением по спине Майкрофта от плеч к ягодицам уносились все дальше и дальше от массажа. — Не больно? — спросил полицейский, массируя левую сторону спины и стараясь скрыть ставшее несколько рваным дыхание. — В самый раз…- ответил Майкрофт, жалея, что времени на расслабление у него все меньше и меньше, когда Грег перешел к правой: тепло собралось внизу живота и теперь норовило обжечь его. Пальцы Грега принялись следовать за линиями шрамов на спине Майкрофта и мужчина заметил это. — Это плен в Афганистане в 2001, — коротко пояснил Холмс не разлепляя глаз. — Кнуты с кошками. Лестрейд вздрогнул: он прекрасно помнил историю про Афганистан, провалившуюся операцию и кольцо Майкрофта. «Хорошо же ты умеешь снимать напряжение, олух!» — обругал себя Грег за то, что подсознательно начал гладить мужчину по этим неровным белым линиям, словно стремясь сгладить их на его коже, как поступил косметолог со шрамами на запястьях. Когда бледная кожа чуть порозовела, Лестрейд принялся слегка похлопывать по спине, заставляя сокращаться расслабленные, и разнеженные им мышцы. — Где-нибудь еще есть дискомфорт? — спросил полицейский, вибрирующими движениями пальцев проскальзывая по спине Холмса от шеи к ягодицам. — Нет… уже нет… — улыбнулся Майкрофт, все так же не открывая глаз. Влажная, покрытая веснушками кожа, блестевшая от смазки в свете ночника, растрепанные после душа волосы, выражение блаженства на лице Майкрофта и его слегка обнажившиеся ягодицы, произвели на Грега странное впечатление — предлагая свои услуги массажиста он думать не думал, что его тело найдет в себе силы возбудиться. Даже делая массаж жене, он возбуждался в лучшем случае один раз из десяти, а тут — усталый, помятый, нервный… Он четко осознавал, что больше всего на свете сейчас хочет Майкрофта. Хочет быть с ним одним целым, хочет слышать его стоны наслаждения и видеть увлажнившиеся глаза и распухшие от поцелуев губы, хочет касаться его тела в самых откровенных и смелых ласках. Но только как Холмс отреагирует на это, тем более сейчас, когда лежит перед ним в такой расслабленной позе и явно не ожидает «нападения»? А еще тот чертов разговор! Лестрейд подался вперед, еще раз позволяя рукам ощутить ребра мужчины под нежной кожей, чуть поерзал на его ягодицах, ощущая как натянулась ткань боксеров: если бы они не были черными, по ним бы уже расплывалось мокрое пятно предэякулята. Да пошло все к черту! Не станет же Холмс с ним драться, а один ледяной взгляд вполне можно было пережить. Оперевшись на расставленные по обе стороны от плеч Холмса руки, Грег нагнулся и осторожно коснулся поцелуем шеи мужчины, каждую секунду ожидая сопротивления. Майкрофт вздрогнул, напрягся, но не сделал попытки освободиться, сначала ему показалось, что усталое сознание играет с ним злую шутку — этот поцелуй Лестрейда, такой нежный и манящий не мог быть реальностью после всей той недосказанности, что была между ними. Но прошла одна секунда, другая и по теплому дыханию на коже, Холмс понял, что этот поцелуй реален, и позволил себе чуть отвести в сторону голову, открывая для мужчины больший простор, молча предлагая продолжить. Приободренный ответной реакцией, Грег позволил языку прочертить влажную дорожку по линии роста волос, затем нежно приласкать кожу за ухом, прикусить мочку уха, обжигая дыханием щеку Майкрофта. Он бы целовал и дальше лежащее под ним тело, но смазка оказалась горькой на вкус и Грегу пришлось заменить губы руками, лаская плечи. На этот раз прикосновения пальцев были откровенно эротичными, с каждым новым касанием Лестрейд старался задеть как можно больше чувствительных точек на теле партнера, подсовывал руки под него, пытаясь ласкать грудь, пока не увидел, как Холмс чуть приоткрыл губы и тут же закусил нижнюю, явно тоже наслаждаясь происходящим. На то, чтобы снять с себя боксеры у Грега ушло от силы пять секунд, следом за ними с кровати на пол упал и халат Холмса, обнажив перед полицейским идеально ровные полукружия ягодиц и стройные бедра. Здесь, куда он не добрался со смазкой, губы и язык снова могли играть главную роль. Легким поцелуем Грег коснулся мягкой ягодицы, сжал другую пальцами, наслаждаясь своими ощущениями. Сейчас, когда Холмс был в такой позе перед ним, Грегу открылась отличная возможность попытаться настоять на своем. Лестрейд, следя краем глаза за реакцией Майкрофта развел руками его ягодицы, открывая себе доступ к сморщенному бледно-розовому анусу, лишенному малейшей растительности. Майкрофт запустил руки под подушку — тут можно было незаметно для Грега комкать ими простыню, скрывая то, как его начинают захлестывать самые настоящие штормовые волны наслаждения от того, что он пытался с ним проделать и при этом, вдавливая ногти в ладони, отвлекаться на боль, чтобы та не давала улететь куда-то за облака и, потеряв контроль над ситуацией, не позволяла свершиться тому, чего внутренне очень боялся самый влиятельный мужчина Британии. Заметив, как ягодицы Холмса стали чуть тверже, а кольцо мышц совершенно неприступным для языка, Грег бросил взгляд на часы: он мог бы ласкать Майкрофта еще очень и очень долго, надеясь, что тому в конце концов надоест сопротивляться, но время… Уж кто-кто, а Майкрофт точно никогда о нем не забудет и все может кончиться, так и не начавшись… И, может быть, после этого уже не будет другого шанса. На трясущихся от перенапряжения руках, Грег приподнялся, снова оседлал бедра Холмса, подался чуть назад, вкладывая член между его ягодиц и плотнее опускаясь на них тазом. Пару раз жена позволяла Грегу пристроить член между ее грудей, так чем хуже женской груди были эти ягодицы? Лестрейд закусил губы, чтобы не застонать в голос, когда поступательные движения стали приносить все больше и больше удовольствия. Опьяняли не столько ощущения, сколько само осознание того, что сейчас происходит и куда так близко подобрался Грег. Майкрофт, поняв, что собрался делать Грег напряг для него мышцы, делая контакт более тесным и жарким. Моральное напряжение, что все еще удерживало часть сознания Холмса в рабочем состоянии стало отступать, когда мужчина понял, что никаких глупостей старший инспектор совершать не намерен. Собственный член уже давно ломил от напряжения. Подумать только — он возбудился как подросток от сеанса пусть и усердного, но неумелого массажа и рукам Грега было очень и очень далеко до умелых рук Эммы… Холмс понятия не имел, почему вдруг его тело так легко отозвалось на прикосновения Лестрейда. Хотя… если хорошо подумать, он мог бы догадаться в чем была причина, но думать сейчас Майкрофт был не способен — он напряженно ловил слухом тяжелое дыхание Грега, его придушенные стоны… Сдерживать собственное возбуждение больше не имело смысла, перед глазами уже начинали появляться первые предоргазменные всполохи и Холмс, сделав пару движений в матрас, кончил, чуть приподнявшись на руках, чтобы в следующий момент упасть придавленным тяжестью тела Грега, ощущая на ягодицах теплую липкую влагу. Лестрейд был тяжелым и очень горячим, то, что сейчас по сути Майкрофт был лишен возможности пошевелиться, его ничуть не раздражало — рядом с ним, вернее на нем, был человек, принесший свет в его жизнь… Грег долго и влажно целовал его в шею. — Не думал, что у меня все так получится… — пробормотал он, слезая с Холмса и падая рядом. Майкрофт открыл глаза, встретился со взглядом полицейского. — Как хорошо, что больше ты никому не станешь делать массаж, — ответил он. — Я утвержден на должность личного массажиста? — попытался пошутить старший инспектор. — Да, — ответил Мистер Британское правительство и с усилием поднялся, открыв для Грега зрелище своего испачканного спермой живота и мокрое пятно на простыне. Лестрейд не стал ничего говорить, просто молча придвинулся и собственническим, властным поцелуем захватил губы Холмса. — Я рад, что тебе тоже было хорошо, — сказал он, когда перестало хватать дыхания. Майкрофт ответил улыбкой. — Полагаю, мне первому нужно в душ, — он бросил взгляд на часы, указывающие, что до предполагаемого времени пробуждения было всего 6 минут. Грег кивнул и, с долей лености проведя еще раз пальцами по спине Холмса, отпустил его из кровати, развалившись на ней и раскинув руки и ноги, ничуть не думая о том, какое развратное зрелище он собой сейчас представляет.