***
Мне снилось далёкое детство. Возможно, у большинства воспоминания вызывали радость и приступы ностальгии. У меня же — необузданного страха и ненависти. Я открыла глаза. Прищурилась, пытаясь привыкнуть к слепящему свету солнца. Хорошо. Видеть отвратительно живые сны то ещё испытание. Голова болела. Неудивительно. Всему виной либо саке, либо несколько дней бессмысленных переживаний. Скорее всего второе. События вчерашнего вечера казались такими далёким. Может, это очередной сон? Я потёрла ладонями лицо, постепенно осознавая, что интерьер отличается от моей уютной комнаты. Будто в такт тревоги шею защекотало чужое дыхание, а руки, собственнически оплетающие мою талию, крепче прижали к широкой мужской груди. Я вздрогнула. В мыслях начали возрождаться забытые образы, обрывки эмоций и даже… Тобирама. Ох, лучше это был бы сон. Я зажмурилась, запуская ладонь под одеяло. Осторожно, боясь разбудить, разомкнула руки на талии. Неторопливо отодвинулась в сторону, не сводя взгляда со спящего лица Сенджу. Ох, мне никогда не было так стыдно. Мало того, что наговорила лишнего, да ещё и провела с ним ночь. Ладони непроизвольно сжались в кулак, а глаза метнулись к стойке с оружием, на которой красовалось несколько катан. Затем на край одеяла. Он беззащитен. Подарок судьбы — воспользуйся предоставленным шансом и все проблемы решены! Я медлила. Не понимала почему. Одно движение и Тобирама больше никогда не проснётся. Закусила губы до крови, в попытке достучаться до здравого смысла. «Приди в себя! Ты же куноичи! Убивала всех, не задумываясь и не вызывая к совести!» Я подалась вперёд. Потянулась к нему дрожащей рукой. Замерла. И, вместо задуманного, невесомо провела кончиками пальцев по его шее, путаясь в светлых прядях волос, продолжая завороженно следить, как размерянное дыхание Тобирамы учищается. Как он открывает глаза, одарив меня слегка удивлённым взглядом. Возможно, тоже решил, что прошлая ночь всего лишь сон? Щеки запылали от дикого стыда. Не ожидала от самой себя подобного порыва. Захотелось торопливо отдернуть руку, но Сенджу перехватил моё запястье. Я не удержала равновесия и упала к нему на грудь. — Ты чего? — растерялась. Его лицо — потеплело. Не было привычного осуждения и презрения. Только едва уловимая улыбка на губах. Неожиданно шиноби фыркнул и негромко засмеялся. — Что смешного? — недовольно буркнула я, опустив взгляд. — Твоё красное лицо, — произнёс Тобирама. Его пальцы лениво пробежалась по моей спине, пощекотав шею. Немыслимая наглость, но я не сопротивлялась. Перекинула через него ногу, удобнее устраиваясь сверху. — Неужели? — ладони Сенджу неприлично блуждали по моему телу, вызывая двойственные ощущение. Я прижалась обнажённой грудью к его торсу, ближе придвигаясь к лицу мужчины. — Тобирама, — томно выдохнула ему в губы, не в силах сдерживать эмоции. И он обжег поцелуем. Таким желанным и пленительным… Никто не дарил мне подобных ощущений. Его ладони до синяков сжали ягодицы. Отголоски ненавязчивой боли послужили напоминанием о бурной ночи. Но, какой бы манящей не была перспектива повторить всё ещё раз, надо остановиться, — подожди. Тобирама нехотя отстранился. — Вчера, — начала я. Глупо отрицать, но мне действительно было хорошо. Казалось, он принял меня, несмотря на все недостатки и сомнительное прошлое, хотя мог и выставить за дверь, — извини. Наговорила я лишнего. И не стоило… Тревожный стук перебил меня на полуслове. Мы одновременно обернулись в сторону седзи. Сердце бешено заколотилось, а в голове пронеслось сотни вариантов кто это и по какому поводу. — Тобирама, ты спишь? — Мать, — прошептал Сенджу, торопливо поднимаясь и одеваясь. Я лишь натянула повыше одеяло, готовясь скрыться от чужих глаз. Но, короткий взгляд мужчины быстро остановил меня, намекая на то, что разговор ещё не закончен. Я покачала головой и уселась обратно на футон. Тобирама вышел в коридор. Хорошо. Если меня заметят в его постели… Хотя… Тут полно сенсоров, которым не составит труда обнаружить мою чакру. — Что случилось? — спросила я, когда он вернулся обратно — Нацуко отравили. Даже не представляю когда и кто. Весь вечер она была на виду, — Тобирама внимательно посмотрел на меня. Я сильнее сжала у себя на груди одеяло. Совсем забыла про Кохэку и яд, — Хаширама перепробовал всё, но поможет только противоядие. Я сдержала усмешку. Может и в медицине не разбираюсь, но яды — другое дело. Тот, что принесла Кохэку убивает практически моментально, вызывая внутренние кровотечения и повреждения. Возможно, они и смогли задержать смертоносный эффект техниками, но на подбор противоядия уйдёт достаточно времени. Состав яда сложен. Девочка физически не сможет выдержать. Именно на это я с Кохэку и делали ставки при подборе яда. Несколько минут мы сверлили друг друга пристальным взглядом. Он приблизился и болезненно сжал мою руку. — Возможно, вчера я и пошёл на поводу у своих эмоций. Посмотри — это стоило Нацуко жизни, — холодно отрезал шиноби. Я опустила голову. Меня не волновала жизнь девчонки Сенджу. Крепкая привязанность к Тобираме вызывала к совести. Сладостно нашептывала помочь ему. — Уходи. И не возвращайся, — его голос стал сухим и безжизненным. Мужчина резко отвернулся, — ты спасла мне жизнь. И я верну долг. Вина в смерти Нацуко — моя недальновидность. Замечательно. Похоже у него входит в привычку неосознанно играть на моих чувствах. Оставалось догадываться куда испарится весь эгоизм. Я зажмурилась, пальцами прикасаясь к вискам. Противоречивые мысли в буквальном смысле ломали голову. Или что-то путаю и это похмелье?.. Смеяться нельзя. Запрокинув голову назад и уперевшись взглядом в потолок, позволила себе улыбку. Хорошо. Поступлю по совести. Я молча подняла с пола свои вещи. Пусть немного не досохли, не важно. По телу пробежалась волна мурашек, когда на разгоряченную кожу легла холодная ткань кимоно. Туго затянула пояс. Небрежно повязала волосы в хвост, разглаживая спутанные пряди пальцами. — Идём, — я схватила Тобираму. Не обратила внимания на недоумение и изумление, — отведи меня к ней.***
Пламенное зарево багровым шелком растянулось над горящими домами. Звонкий треск древесины тонул в громких криках и противном лязге стали. Буцума, скрестив руки на груди, внимательно следил, как соклановцы добивали оставшихся Учих, охраняющих деревню. Внешне холоден и спокоен — внутри пылал костер безудержной радости. Наконец-то, они одержали победу. Маленькую, но довольно весомую, захватив важную стратегическую позицию — одну из нескольких деревень, обеспечивающую провизией Учих. И всё благодаря полученной информации. Когда последний и самый упорный шиноби пал, Сенджу сдержал довольную улыбку. Он искренне ненавидел Учиха. И пусть многие назовут это банальным, но Буцума достаточно натерпелся за годы. Мечта о мире, которую лелеял Хаширама невозможна. Хочешь жить спокойно — уничтожь своего врага. — Буцума-сама, вам послание, — к нему подбежал шиноби, на изгибе руки которого сидел ястреб. Глава клана узнал печать младшего сына и отвязал маленький свиток от лапки птицы. Торопливо пробежал глазами по аккуратному подчерку Тобирамы и удовлетворено кивнул. Сегодня вечером они выдвигаются к границам. Но радость вмиг улетучилась, когда кто-то из дозорных закричал: — Приближаются Учиха! И не одни. С ними Нара! — Занять свои позиции! — скомандовал глава клана, огибая разрушенные дома и запрыгнув на массивную ветвь дерева. Его слова растворились в ревущем гуле огненной стихии. Стена пламени неслась на Сенджу, которые в ответ создали мощный поток воды. Шипящий звук ударил по ушам и облако горячего пара окутало долину. — Тени! — громкий вскрик сменился надрывным криком, переполненным боли. Выругавшись, Буцума отпрыгнул в сторону, замечая ползучую тень. С виду безобидную, но стоит замешкаться и она привариться в чернеющее остриё, с легкостью пронзающие доспех. — Думал, что победа за тобой? — голос, переполненный желчью, Сенджу узнает из тысячи. Чуть поодаль, на ветви сверху стоял Таджима. Катана мягко покинула ножны. Буцума за долю секунды оказался рядом и мощным взмахом рассек воздух, скрестив клинок с заклятым врагом. Даже не имея шарингана, он с легкостью предугадывал каждый выпад острия металлического лезвия, печати и последующие техники. Оба вызубрили стили боя друг друга, несмотря на то, что каждый обучался новой смертоносной техникой. Буцума рванул вперед, со звоном отбивая вражеский клинок. Катана обоих отлетела в сторону. Сенджу отпрыгнул в бок, складывая печати. С глухим скрипом начала вздыматься земля, вырывая с корнем близлежащие деревья. Концентрируя чакру в ступнях, он уклонился от звенящих сюрикенов, скрывающихся в желтеющем пламени. Рванув в сторону, с губ сорвался плотная струя воды, разрезая ветви и твердый камень. Сенджу не успел заметить, задел ли Учиху, только подхватил собственную катану и отбил несколько кунаев. Оттолкнувшись от каменной глыбы, взбежал по опаленному древесному стволу, встретившись взглядом с Таджимой. — Посмотри вокруг. И вы ещё считаете нас безжалостными монстрами? — глаза Учихи сверкнули опасным блеском, — мы не убиваем людей. Да, порой случаются различные казусы. Согласен. Но не вырезаем целые деревни крестьян. — Когда же тебя волновала судьба не Учих? — усмехнулся Буцума. — Встречный вопрос, — недовольно фыркнул Сенджу, отражая выпад брюнета. Тот произнёс, усмехнувшись: — Даже твою любимую Рен уничтожили ваши старейшины, — Буцума замер на несколько секунд, ошарашенный словами врага. Спустя столько лет он заговорил об этом… Острое лезвие катаны с противным скрежетом прочертило по доспеху и угодило в руку. Мужчина сдержал болезненный вздох и ударил ногой врага, отбрасывая в сторону. Морщась и хмурясь, Сенджу выдернул клинок, торопливо осматривая правую руку. Катана не задела кость, пронзив мышцы, тем самым лишая его возможности сражаться. Кровь стремительно вытекала из раны, и шиноби сконцентрировал чакру в районе пореза. Он знал пару медицинских техник, но сейчас не время. Ему хватит и левой руки. — Ваши старейшины не учли одного, — Таджима стряхнул с плеч куски мха и коры, выбираясь из раздробленого участка ствола дерева. Сенджу пожалел, что вложил в удар мало чакры. Возможно, удалось бы окончательно заткнуть Учихи, который отделался лёгким переломом ребра, — я подозреваю, что именно ты подослал эту девчонку к нам в клан? Смог втереться к ней в доверие, не упомянув главного? Буцума сдержал гневное высказывание. Не время терять голову из-за затмевающей взор злости. Сорвавшись с места, мужчина оказался рядом с врагом, замахнувшись катаной. Таджима отбил удар, вновь делая смертоносный выпад, но Сенджу предугадал удар, делая подсечку. Обладатель шарингана не удержал равновесия и клинок противника, чиркнув по доспеху, угодил в ему в грудь. — Самого главного? — сказал шиноби, — позволь уточню, Таджима. Чтобы я не сделал — всё во благо клана. Какие бы меры и решения ни предпринял — всё во благо клана. Это мой долг. — Теперь я понимаю, почему ты лишился всего, — ухмыльнулся Учиха, сплевывая кровь. Сенджу выдернуть катану, угодив кулаком по лицу врага. Как бы он не пытался обуздать эмоции, они стремительно брали над ним верх, — разве я не прав? Буцума вновь ударил. Только не главу Учих. Кулак угодил в твёрдую кору, с хрустом проламывая её. — Думаешь, ты победил? — задыхаясь, усмехнулся хрипло Таджима, в глазах которого медленно угасала жизнь, — на моё место придут другие. Те, кто сокрушат вас. Буцума крепче впился в рукоять катаны. По спине пробежала волна мурашек при виде ужасающего взгляда Учихи. Наконец-то, он убил своего заклятого врага. Столько лет сражений, мучений и изнурительных тренировок, а долгожданного удовольствия и счастья не было. Лишь пустота и ужасающее чувство вины…***
Светлое хаори мягко слетает на пол с широких плеч. Хаширама устало размял плечи и опустился на футон. Широко зевнул и пустым взглядом уставился в потолок. Его ожидания оправдались. Старейшины с негативом отнеслись к Юкико, ведь в их памяти до сих пор жили события прошлого. Злились, считая поступок молодого главы клана нерациональным. Молчали, скрывая недовольство под лестными речами об их будущей победе в войне. Сенджу провел ладонью по лицу, будто стирая привычную легкую улыбку с полосы плотно сжатых губ. Только оставшись наедине с собой он скидывал маску беззаботного человека. Ведь, никто не замечает самого главного и очевидного. Мысли о том, что зря он позволил себе однажды мечтать о мире, когда множество шиноби разных кланов смогут объединиться в союз… И разделить её с Мадарой. Так хотелось сделать первые шаги плечом к плечу… Но, жестокая реальность изворотливо исказила понятие дружбы и их мечты. — Хаширама! — торопливые шаги и седзи резко распахнулись. Мужчина стремительно поднялся. Взгляд упал на бледное и взволнованное лицо матери. По спине пробежался холодок. Увидеть её в подобном виде — большая редкость, — Нацуко отравили. Медики не справляются… — Уже иду, — Сенджу не стал задавать лишних вопросов. Кто и каким образом разберётся потом. Жизнь сестры была важнее. Стоило оказаться в комнате Нацуко, как в нос бросился въедливый запах трав. Значит, они уже приступили к поиску противоядия. Хаширама приблизился к лежащей на футоне сестре. Попутно один из медиков торопливо вводил в курс дела, поясняя что и как. Но, Сенджу и сам видел — дело плохо. Бледное, подобно мрамору лицо. Кое-где виднелась фиолетовая сеточка сосудов. Дыхание слабое, даже надрывное. Особое беспокойство вызывал пульс. — Она ещё жива благодаря тому, что мы залечиваем внутренние повреждения и кровотечения. Но долго так продолжаться не может. — Что насчёт яда? — Сенджу сел рядом, кивнул медику, сидящему напротив, и положил ладони, овеяные зелёным сиянием на живот Нацуко. — Состав сложен. Нам потребуется… — У вас есть несколько часов, — отрезал Хаширама, — иначе даже я не смогу поддерживать её. Медики послушно принялись за изучение яда. Сенджу закрыл глаза, сосредоточившись на технике. Чакра стремительно проникала в ткани и органы, проводя стремительную регенерацию клеток. Он не боялся истощить свои резервы, ведь техника требовала точного контроля и определённых затрат чакры. Хаширама не знал, сколько выдержит и протянет организм сестры. Она не шиноби и не привыкла к подобным экстремальным нагрузкам. За тонкими седзи послышались голоса и на пороге показался Тобирама. За спиной младшего брата маячила белая макушка Юкико. Хаширама оставался полностью сосредоточен на технике, лишь изумленно приподнял брови. Глубоко внутри зарождалось любопытство. Неужели, дотошный и принципиальный Тобирама испытывал чувства к куноичи? Глава клана сдержал лёгкий смешок. Не время и не место. Жизнь медленно утекала из тела Нацуко и спасти её могло лишь чудо. — Я хорошо разбираюсь в ядах, — Юкико обошла Тобираму и приблизилась к нему. Взгляд ониксовых глаз цепко изучил лежащую на футоне девочку, — поэтому пришла помочь. — Хорошо, — подозревал ли он куноичи — сложно сказать. Отчего-то всё казалось подозрительным. Но, будь это она, то сейчас была бы далеко отсюда, — помощь не помешает. Замысловатый состав яда усложняет выявление компонентов и создания противоядия. — Покажите мне компоненты яда, которые уже удалось определить, — коротко бросила девушка, аккуратно прикоснувшись к холодной ладони Нацуко. — Конечно, — Сенджу указал на свитки, лежащие на столе. Юкико бегло изучила их и, взяв кисть и окунув её в чернила, принялась писать. — Вот, — закончив, девушка обратилась к Хашираме, — это должно помочь. Противоядие остановит разрушающий эффект яда, а внутренние повреждения ты залечишь своей техникой. Думаю, с ней будет все хорошо. Даже удивительно, что она смогла столько продержаться. — Ты уже сталкивалась с подобным? — спросил шиноби. — Да. Много раз, — сказала куноичи и, после длительной паузы, добавила, — яд используют так сказать для моментального убийства. Стоит жертве выпить или съесть — всё. Для принятия противоядия остаётся считанные минуты. Вам повезло. Хаширама посчитал, что будет неуместно спрашивать в присутствие посторонних откуда ей это известно. В отличие от Тобирамы, в чьих глазах заблестело недоверие. Теперь оставалось лишь ждать. Он отдал распоряжение и медики приготовили противоядие, благо все компоненты имелись под рукой. Юкико тщательно контролировала процесс. Подбор определённых трав, засохших бутонов цветов и ягод. На это ушло несколько часов. Состояние Накуцуко ухудшалось, но стоило ей принять противоядие, как в течении получаса пульс относительно нормализовался, а дыхание стало намного чище и легче. — Думаю, нужно увеличить дозировку и повторить, — сказала Юкико. — Согласен, — произнёс Хаширама. Всё это время Тобирама со стороны наблюдал за происходящим процессом лечения сестры. Список подозреваемых отчётливо вырисовывался в голове и он усиленно соображал стоит вписывать туда имя куноичи. Сенджу не раз видел её прекрасную игру, но и появление искренних чувств. Она не такая, какой стремиться казаться. Спустя несколько часов лицо Нацуко приобрело привычный румянец. Ей стало намного лучше, что ни могло не радовать окружающих. Тобирама поискал взглядом Юкико, но девушки здесь не оказалось. Мужчина обнаружил куноичи на веранде. Она даже не обернулась на звук шагов, наблюдая за полётом красных листьев клёна на ветру. Они — подобно краснеющему огню грубо нарушали серость пейзажа, как и последняя ночь, подарившая обоим гамму тёплых эмоций. Сенджу поравнялся с Юкико, облокотившись локтями о перила. Несколько листочков плавно упали на рядом и девушка, заправив тонкую прядь белых волос за ухо, кончиками пальцев коснулась засохших листьев и сказала: — Нас прервали. Думаю, надо продолжить разговор. — Да, — голос Тобирамы до неузнаваемости изменился. Твёрдость и зачатки грубости испарились. На их место пришла мягкость и едва заметная неуверенность. Сенджу был готов несколько раз себя ударить, лишь бы выбить проклятые изменения, творящиеся, когда он находился в рядом с Юкико. — Мы совершенно разные. Идём разными дорогами, ставя в приоритет несовместимые цели. Не ожидала, что наши пути могут пересечься. — Шиноби обязаны подавлять свои чувства, — прошептал Сенджу. Грубое противоречие застряли поперёк горла. Негласное правило, которое он установил для себя в далёком детстве. Считать взрослых идиотами, а сам же поддался провокации эмоций. Его пальцы невесомо скользнули по шелковому рукаву девечьего кимоно, так и не коснувшись гладкой кожи. — Ты помог мне. Выслушал. Даже… — она осеклась на полуслове, — поверь, это очень важно для меня. Спасибо. Но, нечто подобное больше не повторится. Не хочу доставлять тебе проблем. Проблем? Сенджу стиснул кулаки, до побледнения костяшек. Неприятно. То, с каким отчуждением и непринужденностью она говорит эти слова. То, как быстро забыла прошлую ночь. … Глаза Юкико — подобны звездам. Ему доставляло удовольствие ловить яркий счастливый блеск в чёрном неизведанном омуте. Ненасытное желание поражало воображение шиноби, которое порядком разыгралось, воплощая самые смелые фантазии. Девушка, игриво улыбалась, выгибаясь навстречу ласкам мужских рук. Надрывно вздыхала от обжигающих её грудь поцелуев. Жарких и требовательных. Она вновь и вновь нетерпеливо ерзала под ним, пока Сенджу безжалостно терзал её грудь. Горячий язык очертил плавный полукруг и он вошёл одним грубым рваным толчком. С женских губ сорвался громкий стон, и Сенджу вмиг пленил их, решив, что их мог кто-то услышать. Врываясь в неё резкими толчками, мужчина нежно покусывал её губы, с которые в ответ нежно растягивали его имя. — Тоби… рама, — сжимая бедра до синяков, он сильнее вжимал куноичи в футон. Тихо шипит от наслаждения и удовольствия, постепенно сбавляя темп. Сладостная нега накрывает обоих и Сенджу осторожно падает рядом, заключая в объятия свою Юкико. Она довольно жмурится, вальяжно закинув ногу на сенсора. — И что ты хочешь услышать? — спросила блондинка. — Боюсь ты не ответишь. — Знаешь, я впервые искренне высказалась о своих чувствах мужчине, а тебе не нравится? — она хитро улыбнулась и, прижимая его ладонями к футону, оказалась сверху. Он беззлобно усмехнулся и провел ладонью по щеке, путаясь в волосах, разметавшихся по широким плечам. У него было достаточно женщин. Времяпровождение с каждой служили поводом отвлечься и расслабиться. Сейчас же, Тобирама не в состоянии описать словами собственные эмоции, желание доставить удовольствие не только себе, но и ей. И пусть её грудь не так велика, а светлая кожа отмечена множеством шрамов, она никогда не перестанет быть желанной. Тонкие девичьи пальцы пробежались по торсу мужчины, вызывая волну мурашек. Прикоснулись к крепкому прессу, опускаясь все ниже и ниже. Сенджу сдержал тяжёлый вздох, когда её пальцы коснулись его там, а мягкие губы оставляли волнительно дорожку поцелуев, опускающуюся всё ниже и ниже… Проведя ладонью по лицу, Тобирама торопливо скинул с себя наваждение прошлой ночи. — Спасибо за гостеприимство, но мне нужно идти, — Сенджу поднял взгляд и увидел Хашираму. Похоже он настолько сильно углубился в воспоминания, не заметив присутствие брата, — и за свитки. Они оказались очень содержательными. — Твоя помощь бесценна, — произнёс тот, — сегодня вечером мы выдвигаемся в сторону границ Учих. Скрывать нет смысла, ты слышала наш план из уст отца. Можешь отправиться вместе с нами. Не сомневаюсь, что твой путь лежит в том же направлении. — Думаю так будет проще. — Отлично, — Тобирама не слушал. Злость медленно подтачивала остатки самообладания шиноби. Он развернулся и направился куда угодно, лишь бы не слышать её голос…***
Солнце робко выглядывало из-за туч и золотила бесформенными солнечными пятнами края потрепанной карты. Мадара, облокотившись спиной о засохший ствол дерева, отстраненным взглядом блуждал по извилистым линиям. Несколько дней назад большая часть шиноби Учиха была разделена на три отряда. Один возглавлял непосредственно он с младшим братом. Остальные — отец и Акихиро. Мужчина недовольно поморщился, вспоминая недавний разговор с дядей, который деликатно намекнул, чтобы он не лез в чужие дела. Мадара не отрицал собственную неприязнь к Акихиро. Учиха был достаточно благоразумен, чтобы выставлять напоказ эмоции. Тем более, их объединяло одно — оба стремились защитить клан любой ценой, а разногласия… Это глупости, по сравнению со смертью множества их соклановцев. Сенджу не медлили. Ударили по границам на востоке, уничтожив патрульные отряды. Захватили значительную территорию — обширную часть рисовых плантаций вдоль реки и несколько мелких деревень, поставляющих им провизию. Акихиро был прав. И следующий удар они нанесут по крупной деревне на западе. Туда-то и направлялся отряд Мадары. — Брат, — Учиха вынурнул из своих мыслей. Рядом стоял Изуна, держа в руках небольшой свиток, — дядя успешно разбил Сенджу и выдвигается нам на подмогу. — Замечательно, — фыркнул шиноби, скрестив руки на груди. Изуна многозначительно посмотрел на старшего брата. Устало вздохнул и сказал: — В любом случае их поддержка не помешает. Разведка докладывает, что отряд Сенджу возглавил Хаширама. Мадара недовольно нахмурился. Порой излишнее волнение Изуны раздражало. Он понимал это, ведь сам ценил жизнь младшего брата превыше всего. — Думаю, нам пора выдвигаться, — сказал Учиха, решив не затевать бессмысленный спор. Свернув карту, Мадара посмотрел на алеющее небо. Солнце неторопливо клонилось к горизонту, окрашивая серые облака в кровавые тона. Интересно, та куноичи будет там?***
Погода не радовала. Громадные свинцовые тучи заполонили горизонт. Мертвая тишина расползалась по округе. Всё замолкло, будто готовясь к предстоящей буре. Тобирама без интереса пнул мелкий камешек. Неторопливо прошёлся вдоль кромки воды. Хаширама, зная, что на их пути эта последняя спокойная ночь, скомандовал остановиться и разбить лагерь. Они преодолели огромное расстояние в кратчайшие сроки. Несколько часов отдыха не помешают даже шиноби. Находясь вблизи границы, Сенджу не мог заснуть. Он придирчиво вглядывался в танцующие тени на противоположном берегу, пытался ощутить чужое присутствие, но тщетно. — Волнуешься? — усмехнулся Хаширама, положив ладонь на плечо брата. — Нет, — отстраненным голосом ответил сенсор. Тобирама верил в победу его клана. — Ты весь вечер не находишь себе места. Непривычно видеть тебя таким, — сказал старший Сенджу. — Не я один. Вновь попытаешься переубедить Мадару? — Да, — Хаширама сдержанно усмехнулся. Только в глазах отразилась грусть. Тобирама опустил взгляд. Он никогда не понимал их дружбу и незримую связь. Считал, что это невозможно. Казалось, Мадара специально воспользовался доверчивостью брата в корыстных целях. Но, видеть боль на лице Хаширамы, когда тот вновь и вновь скрещивал клиники с «лучшим другом» было сложно. Теперь Тобирама понимал каково это, инстинктивно ища белую макушку куноичи в ночной тьме. — Не думал, что под толстой коркой льда, мой брат скрывал столько чувств, — Сенджу проигнорировал сказаное. Хаширама сделал несколько шагов вперёд и добавил, — она многим помогла нам. Можешь быть спокоен, я не трону её. Даже если что-то пойдёт не так, выбор будет за тобой. — Спасибо, — едва шевеля губами прошептал Тобирама. Глубоко вздохнул и провел ладонью по взъерошенным волосам. Бросил последний взгляд на противоположный берег и хотел уже возвращаться в лагерь, как заметил у воды щуплую фигуру Юкико. Поколебавшись, он решительно направился в её сторону. — Не спится? — спросила она, завидев Сенджу, — дай угадаю, волнуешься? Шиноби опешил, не найдя подходящих слов. Девушка тихо усмехнулась и поднялась с колен, стряхивая с ладоней прозрачные капли воды. — Весь вечер не можешь найти себе место. Не похоже на тебя. Потому и предположила, что волнуешься в преддверии встречи с Учиха. Или, — она прищурилась, а её губы превратились в натянутую струну. Тобирама, не желая ворошить былое, поспешил перебить Юкико, переводя разговор на другую тему: — Как планируешь поступить, оказавшись там? — он сомневался, что она ответит. Куноичи инстинктивно положила ладонь на рукоять катаны, выглядывающую из-под плаща и сказала: — Не знаю. Не вижу смысла придумывать план. Даже не могу представить, что будет там, — Юкико нахмурилась. Замолчала, думая продолжать или нет. Тонкие пальцы сильнее и сильнее сжимали катану, а лёгкий бриз чакры девушки превращался в ураган, — я видела его, Тобирама. Своего отца. Нет, не ожидала тёплой и радостной встречи. Но, по крайней мере не холодную ненависть в глазах. Понимаешь… Куноичи опустила взгляд на беспокойную речную гладь. По расплывчатому отражению пробежала мелкая рябь. Сжав кулак и приложив его к груди, она продолжила: — Порой мне кажется, что внутри пусто. Ничего нет. Впрочем, неудивительно. Большинство шиноби на протяжении всей жизни добиваются именно этого, выжигая любые чувства. И, когда я впервые увидела ощутила счастье. Поняла, что не одинока, — плечи Юкико задрожали, но лицо оставалось отчужденным, лишенным эмоций, — в итоге — он чуть не убил меня. Какая ирония. — Учиха, — вздохнул Тобирама, — они всегда ставят силу превыше всего. — А ты? — прошептала куноичи, переводя взгляд на него, — твой клан? Да любой шиноби, банально, чтобы выжить будет стремиться к силе. Тобирама промолчал, не найдя подходящий ответ. — Думаю, именно от этого меня предостеригала Кохэку, — она резко отвернулась. Не оборачиваясь, зашагала прочь. Сенджу устало вздохнул, смотря на звёздное небо. И как же, все-таки сложно разговаривать с Учиха…***
Я выжидала. Упав на влажную траву, дрожа всем телом от холодных капель дождя, не смея сдвинуться с места. Позицию, которую я успела занять отлично скрывала моё присутствие. Отсюда открывался замечательный обзор на хаотичное поле боя. Я упустила момент, когда мы разделились. Стоило пересечь границу, как нас встретили Учиха. Воспользовавшись суматохой, мне удалось избежать лишних проблем. Это не моя война. Я пыталась отыскать нужную чакру среди плотного и непроглядного потока ненависти, нависшего над лесом, задыхающегося в дыму и болезненном крике ломающихся деревьев. Интуиция подсказывала, он здесь. Не мог не явиться на столь масштабное сражение. Я нахмурилась, сильнее прикусывая губу. Внутри полыхал обжигающий костёр злобы, остужать которой становилось всё сложнее. Где-то вдалеке раздался оглушительный грохот. Белый дым бережно укутал поляну, стремительно снижая видимость. Я поднялась, присаживаясь на колено. Щуря глаза, осмотрелась. Мне не нравилась мертвая тишина. Даже звон стального оружия затих. Нехорошо. Несколько раз вздохнув и выдохнув, я успокоилась. Интуиция подсказывала, что кто-то прятался под пологом плотной дымки, скрывая свою чакру. Внимательное сканирование местности требовало затрат не только сил, но и забирало всё моё внимание. Проще говоря, пока я выслеживала чакру отца — враг решил незаметно подкрастся со спины. Ладонь резко упала на катану. Клинок со свистом покинул ножны. Крутанувшись в бок, я мощным ударом отразила чужой клинок. И едва ли сдержала невозмутимое выражение лица, видя уже знакомые глаза. Близко, настолько, что ощущала горячее дыхание на щеке, а длинные чёрные пряди чёлки защекотали нос. — Какая встреча, — протянул Мадара. Капля крови стремительно стекала с лезвия моей катаны, капая на шею. Длинный и тонкий порез украшал щеку Учихи. Неплохо и достаточно метко. Неожиданно. Мне казалось, шиноби совсем недавно сражался с Хаширамой. Оставалось догадываться каким образом тот так быстро переместился сюда. И что стало с Сенджу… Но, искать чакры братьев не было времени. Я находилась в невыгодной позиции и не знала сколько смогу удерживать тяжёлый вес мужчины. — Действительно, — по спине пробежала волна мурашек. Мадара усмехнулся. Руки дрожали, но я сильнее уперлась ступнями и коленом в землю. Не медля, рывком увела лезвие вражеской катаны в сторону. Сжала кулак и замахнулась, целясь в подбородок Учихи. Но тот ловко отскочил в сторону. — Многие кланы, имеющие секретное додзютцу, не любят когда кто-то узнает их секреты, — произнёс Мадара. Я понимала к чему он клонит. Доводилось видеть. Слышала о заказах, которые приходили от шиноби, желающих завладеть секретными техниками врагов, — у нас всё проще. Предателей убивают. — Я не имею никакого отношения к клану Учиха. — Конечно. Ты не предатель. Твоё поведение слишком сильно отличается от шиноби, получивших воспитание в клане, — я переступила с ноги на ногу, держа на готовое клинок, — Изуна говорил о некой организации. Мне бы хотелось узнать подробнее. И каким образом это связано с Сенджу? Острое желание ответить на вопрос буквально подталкивало на разговор. Благо, вовремя заметила эти странность и цвет моих глаз сменился на алый. Неудивительно. Гендзюцу. Хочешь поиграть в иллюзии? Что ж, хорошо. Лицо Учихи исказилось недовольством. Понял. Я не жалела чакру, вкладывая в гендзюцу всю накопившуюся злобу и ненависть. — Редко встретишь куноичи, владеющей шаринганом на достойном уровне, — не разрывая зрительного контакта, произнёс Мадара, явно удивлённый моими способностями. Конечно, он мне поддаётся. Иначе бы убил давно. Уверена ему нужна информация. — Не ожидал? — фыркнула я, перехватывая катану, и повторила, растягивая губы в улыбке, — если пришёл убить меня, не трать время на пустые разговоры. Явно они имеют представление о нашей скромной организации. Не раз говорила убрать этот глупый узор с кимоно. Но, мои слова подобно камешку в океане. Кому есть дело до такой незначительной детали в одежде. Оказывается есть. Нельзя и дальше медлить. Шанс сбить его с толку и уйти — один на миллион. Медленный танец перерастала в ожесточённую борьбу, растворяясь в остервенелом скрежет металла. Свежая память о недавнем сражении позволяла предугадать атаки Учихи. Но и он усвоил урок, не позволяя мне перейти из обороны в атаку. В его глазах плясали огни лёгкой заинтересованности. Я чувствовала его обжигающий взгляд на своём лице, открытой шее, изгибе талии и груди, плотно скрытой под грубой тканью кимоно. Оставалось недовольно хмурится и вкладывать больше сил и изворотливости в каждый выпад. Когда лезвие моей катаны впервые угодили в цель — разрезало широкий рукав — он лишь усмехнулся. Разница была в том, что я едва держалась на ногах. Широкая ладонь ловко перехватила моё запястье. Я сдержала болезненный вскрик. Лезвие без особого труда вспорола тонкий слой ткани, задевая кожу. Мой клинок со звоном отбил вражескую катану. Быстрые печати и, не жалея чакры, с губ сорвалась тонкая и плотная струя воздуха. Мадара вмиг разорвал дистанцию, отпрыгнув в сторону на несколько метров. Зажимая рваную рану на бедре, я судорожно прикинула шансы продержаться хотя бы ещё несколько минут. Стоит переступить с ноги на ногу — усиливалось кровотечение. Двигаться с прежней скоростью не получится. Замечательно. — Твоё упрямство восхищает. Я проглотила усмешку со стороны Мадары, одарив его ненавистным взглядом. Прошло всего лишь пять минут с начала боя, а у меня уже несколько серьёзных ран. Да и настрой Учихи раздобыть информацию обо мне и организации — не сулил ничего хорошего. Оперевшись на рукоять катаны, я выпрямилась. В лучшем случае смогу хотя бы сбежать. В худшем… Длинная цепочка печатей. Режущие лезвия ветра окружили меня, с невероятной скоростью понеслась на врага, перерубая все на своём пути. Обжигая губы, выдохнула несколько огненных шаров. Ветер подхватил огонь, закружив его в огромные огненные вихри. В глазах заплясали красные пятна. Техники забрали приличное количество чакры. По телу пробежала тягучая волна слабости. Ноги подкосились, а катана со звоном полетела вниз. До крови закусив губу, я не удержала равновесия и начала падать. В голове мелькнула мысль о том, что надо перегруппироваться, спасая голову и спину от удара о землю, но совсем рядом мелькнул темнеющий силуэт, который ловко подхватил меня на лету. — Тобирама? — прошептала я, удивлённо моргая. Не верила. Просто не могла поверить. Сенджу бережно сжал мои плечи и, удобнее подхватив под колени, осторожно поднял на руки. От него не укрылось моя болезненная беледность и кровавые разводы на одежде, — что ты здесь делаешь? — Как видишь, — алые глаза полыхали ненавистью, — не зря я вернулся. — Возможно. — Твоя упрямость невыносима, — фыркнул Сенджу. Мы оба знали зачем он вернулся. Только нам не хотелось этого признать после того, как вновь попытались отгородиться друг от друга невидимой стеной. Я криво улыбнулась, с трудом держась в сознании. В глазах стремительно темнело, а тело бросало в холод. Он что-то говорил. Кричал. В дали слышался голос Хаширамы и громкие хлопки. — Потерпи ещё немного, — тихий шёпот и обжигающее прикосновение ладони к ране. Я зашипела, инстинктивно попытавшись отползти в сторону, но Тобирама придержал меня за локти, вновь прошептав, — ты в безопасности. Нехотя разлепив веки, в первую очередь в глаза бросилось зелёное сияние лечебной чакры. — Как ты себя чувствуешь? — спросил Сузумэ, осматривая результат. — Терпимо, — я провела пальцем по розовым полосам затянувшихся ран. Недолго думая, поднялась на ноги, чувствуя поразительную лёгкость. — Ты куда собралась? — грубо произнес Тобирама. — Сам знаешь, зачем я здесь. — Ты не в состоянии сражаться. — Не тебе судить об этом, — мой голос проглотил оглушающий взрыв. Я не успела и глазом моргнуть, как оказалась за спиной Сенджу. Недовольно засопела. Конечно, приятно, когда в роли защитника выступал человек, который был не безразличен, но и я далеко не слаба. Да и подобная опека порой раздражала. В голове постепенно всплывали каверзные словечки в ответ, но высказаться мне помешал всплеск знакомой чакры. Отец. Неужели, он действительно здесь? Ноги автоматически зашагали вперёд. Переходя на бег, не обращая внимания на усталость и ноющую боль в мышцах ринулась в самую гущу сражения. Неизвестный шиноби попытался атаковать меня. Быстрый шаг в сторону и мощный удар ногой по руке. Вражеская катана перекочевала ко мне, и, не останавливались, понеслась дальше. Вновь и вновь кто-то попытался атаковать, сбить с ног. Я ловко отбила чужой клинок и пронзила нападающего катаной. Меня не волновал исход битвы. Не волновало кто именно погиб от моей руки — Учиха или Сенджу. Все они — озлобленные, ослепленные собственной ненавистью до жути раздражали и мешались. В этом хаотичном сражении, я потеряла из виду отца. Будто, он специально хотел увести меня в сторону. Злобно шипя, я остервенело рубили катаной, прокладывая путь за ним. В этот раз не потеряю, догоню и силой выбью ответы. Раньше, мне казалось, что воздвигать месть смыслом жизни — глупо. Считала себя выше этого, умнее. Но, сейчас мысли в голове были зациклены лишь на ней. Будто что-то щёлкнуло, отсекая прошлое и будущее. Глаза горели. Алый зрачок бешено метаться из стороны в сторону, улавливая чужие движения, взмахи клинка. Тело, синхронно с разумом, на предельной скорости выполняло каждый приказ — уворот, прыжок, удар. Мышцы болели, длинные порезы кровоточили — не важно. Ловко запрыгнув на ветку дерева, наконец-то выбравшись из безумного клубка битвы. — Юкико! — я закусила губу. Остановилась. Чрезмерное внимание Тобирамы начинало злить. — Я не ребёнок и не требую постоянного досмотра. Зачем ты идёшь за мной? Твой клан участвует в решающем сражении. А ты бегаешь за мной по пятам. Я не нуждаюсь в твоей помощи. Лицо Сенджу оставалось непроницаемо. Я понимала, зачем. Но, уже давно все для себя решила. Он мешал. Если сейчас упущу шанс, потом опять всё начинать сначала. Я жалела. Себя и его. Не хотела так болезненно рвать то, что бережно лелеила глубо в душе. Понимала, что собственными руками воздвигла этот хрупкий мост. Открылась, наговорив лишнего, давая ложные надежды. Тобирама не глуп. Должен понять, но внутри сердце разрывалось на кусочки и вопила так громко, что заглушало любые звуки. Мне хотелось кричать срывая горло, спрятаться от всех невзгод в его объятиях. Только, я стойко стояла на месте, до боли сжимая кулаки. Глаза привычно обжигала чакра. Острая ненависть острыми иглами впивалась в душу. Не на Тобираму. А на себя, что позволила чувствам вскружить голову. Глубоко вздохнув, бросила на Тобираму пренебрежительный взгляд, полный холодного льда. — И ты мне поверил? Поверил убийце и лгунье? Я ожидала большего. Прости, мне надоела эта игра. Если ты вновь встанешь на моём пути, уничтожу. Как твоего младшего брата…