Лесной царь: Король эльфов (Семейные хроники 2)

      Ради погожего денька и многочисленных собравшихся зрителей суд устроили не где-нибудь в роскошном зале, а прямо на площади перед королевским дворцом.       Фасад дворца украшали ажурные высокие окна и балконы, главный и самый обширный балкон располагался ровно по центру. Под ним архитекторы придумали проделать арочный сквозной проем, достаточно просторный, чтобы в него могли въехать и разминуться две кареты. Обычно проем закрывала кружевная кованая решетка, ныне же ворота были распахнуты настежь, дабы каждый, кто явился на площадь, мог беспрепятственно заглянуть во внутренний дворик — и удостовериться в том, что на месте Великого Древа зияет чернотой свежее пепелище. Впрочем, эльфы настолько благоговели перед святыней, что проходить во дворик никто не осмеливался, все пялились издалека, из гущи толпы, вытягивая шеи и привставая на цыпочки.       На центральный балкон соизволили выйти участницы Совета.       Внизу, перед балконом и ровно напротив арки, стража расставила строгим рядком обвиняемых, всех сразу, какие имелись в наличии. Почетный караул встал вокруг Яра и компании идеальным кругом. Хотя глазеющая, тихо жужжащая толпа вовсе не собиралась забрасывать преступников тухлыми яйцами — при всём возмущении, эльфы к подобным обычаям были неспособны. От обвиняемых, ведущих себя спокойно до насмешливого, тоже вроде бы никого защищать нужды не было. Поэтому стражники с чистой совестью изображали столбы забора, возможно, некоторые задремали стоя, пользуясь прикрытием низко надвинутых на нос антикварных шлемов. Как заметил Тишка, часть караульных вообще при себе оружия не имела, а как заметил Яр, у них и магических силёнок-то было кот наплакал. То есть получалась чисто церемониальная декорация, отобранная исключительно по внешнему виду. Вот что значит — иметь в верховной власти одних женщин!.. С другой стороны, если каждая эльфийская старушка способна дракона на лету остановить, то наличие войска становится лишь вопросом приличия.       Главная из бабушек Совета вышла к балконной балюстраде, как бы поближе к народу, и обратилась к собравшимся громким неприятным голосом:       — Да свершится справедливый суд! Мы, Совет глав кланов, обвиняем лорда Ораэна в неподобающем снисхождении к самозваным посетителям вверенного ему города, из-за чего город был осквернен черным колдовством. Здесь бесчинствовали оборотни!       Она торжественно повысила голос, и толпа в ужасе дружно ахнула.       — Здесь побывали полукровки!       Еще один «ах».       — К Великому Древу прикасался некромант!       Толпа ахать устала, дальше слушали в гробовой тишине.       — Прошу прощения, что прерываю вашу обвинительную речь, — беспардонно встрял Яр, — но вы сказали «некромант». Ради справедливости должен сообщить, что этот некромант одновременно является магом жизни, и осмотрел он Великое Древо с благой целью — узнать, как можно оное восстановить. Чем хотите поклянусь, я говорю правду. И некроманта я этого знаю лучше, чем самого себя.       Толпа эльфов задержала дыхание, пораженная беспрецедентной наглостью обвиняемого.       Старушки на балконе выслушали показания с непроницаемыми каменными лицами.       — Какая чушь, — изрекла старшая. — Маг смерти не может быть магом жизни.       — А вот и может! — с гордостью заявил Яр. — Уж мне ли не знать своего сына.       — Полукровка? — с презрением выгнула бровь эльфийка.       — У него трое родителей, поэтому именовать его «ПОЛУкровкой» несколько неверно, — сделал поправку Яр, пожав плечами.       — Это к делу не относится, — сказала с важностью бабулька, стоявшая за спиной старшей. — Впрочем, благодарим, что вы пришли сюда вместе с лордом Ораэном, хотя вас и не вызывали. Предлагаю не тратить время напрасно и разобраться со всеми преступниками разом.       — Подождите, я еще с первым не закончила, — не оборачиваясь к той, сухо отозвалась старшая. — Мало того, что вы, милорд Ораэн, привечали здесь оборотней, полукровок, отступников, драконов и допускали вышеперечисленных к Великому Древу, так вы и человека сюда пригласили. Смертного мага!       Тут ахнули даже некоторые из бабулек Совета.       — Прошу прощения? — не понял Ораэн, доселе покаянно кивавший головой на все обвинения.       — Конечно, просите, — хмыкнула старшая, чуть заметно дернув бровью и уголком рта. — Не будете ли любезны поведать нам, зачем вам здесь понадобился смертный маг? И не просто чародей, а магистр Гильдии Колдунов. С какой целью вы вступили с людьми в преступный сговор?       — Прошу прощения, — окончательно растерялся Ораэн. — Но мне ничего не известно о смертных магистрах…       — Как? Не вы ли, милорд, прямо на моих глазах сотворили воздушный вихрь, чтобы притянуть в город пролетавший над Долиной аппарат, состоящий из корзины, веревок и огромного мешка, сшитого из кож и наполненного горячим воздухом с помощью горелки.       — О, вот, значит, что это было такое! — пробормотал Ораэн. Поклонился, приложив ладонь к груди: — Я как раз притянул сей предмет с целью узнать, что это такое и зачем оно появилось в Долине. Как только я понял бы, что в этой корзине прячется человек, тем более колдун, я нашел бы способ немедленно выдворить его за пределы Долины.       — Похвальное любопытство, — не поверила старушенция.       — А где сейчас магистр, позвольте спросить, мадам? — не удержался Руун Марр. — Неужели вы его убили?       Старушка брезгливо поджала губы и взмахнула рукой, указывая на один из балконов поменьше. Там, незамеченный прежде, цвел радостью исследователя уже знакомый Яру и Марру немолодой колдун, магистр Гильдии. При нем, конечно, скучали двое стражников.       — Простите за вторжение, — с робкой улыбкой от уха до уха дрожащим от восторга голосом отозвался магистр, неловко поклонился обвиняемым, затем судьям. — У меня не хватило терпения дождаться вестей от вас, поэтому я решил сам прилететь сюда. Удивительно, как преобразился мертвый город всего за одни сутки!       — Вы раздобыли для нас какие-то важные сведения? — не стесняясь присутствия Совета и тысяч прочих эльфов, деловито уточнил Яр.       — Увы, — развел магистр руками. — Но совсем недавно я ощутил волну магии огромной мощи! Удивительно чистой, светлой, живительной!.. Просто чудесной. Она исходила из местечка, известного как Волчье Ущелье. Мы беседовали с вами о нем.       — Я помню, — кивнул Яр, из вежливости удерживаясь от смешка. — Мы как раз оттуда.       — О, — понял магистр. Кивнул в ответ: — Я так и подумал, что это должно быть как-то связано… Прошу, умоляю! Как освободитесь, расскажите мне всё! Это просто удивительно!       — Конечно, на досуге побеседуем, — с серьезностью пообещал Руун.       Внимание терпеливых эльфиек переключилось на ящера. Кашлянув, старшая осведомилась:       — Могу ли я продолжить вершить суд?       — Да, пожалуйста, — разрешил Светозар. — Простите, что прервали.       — Благодарю, — старушка раздвинула в подобии улыбки тонкие губы. Судя по задержавшемуся на Тишке взгляду, златокудрые юноши были в ее вкусе, лишь плохо, что данный экземпляр — полуэльф.       — Руун Марр! — обратилась она к следующему обвиняемому. Тот вздрогнул, виновато опустил голову. — Последний из драконов. Известный как «убийца последнего короля». Ты признаешь свою вину?       — Да, признаю, — вздохнул ящер. — Извините, меня немного занесло. Я очень волновался за судьбу своих спутников, но никто не воспринял всерьез мои требования, поэтому я… Ну, в общем, сильно извиняюсь, мадам. Вспылил, что ж поделать.       — Ты уничтожил нашу главную святыню, дракон, — настырно повторила старшая эльфийка, нахмурив тонкие брови. — Убийство никчемного короля сошло тебе с рук. Но это деяние…       — Протестую, мадам! — возмутился Светозар. — От святыни там у вас осталась одна труха! Так что драконий огонь нанес совершенно несущественные повреждения. Да, траву на лужайке жалко, но весной новая вырастет. А святости там уже не было — коряга стояла гнилая, никакое не дерево!       Эльфы — все, и те, что слушали в толпе, и те, что на балконах, — глаза выпучили от богохульства.       — С вами, юноша, — прошипела старушенция, — мы побеседуем позже.       — Угу, приватно, — хрюкнул, не сдержался, Яр.       Сын смерил его оскорбленным взором, но родитель от своего мнения не отказался, состроил выразительную мордашку. И Тишка недоверчиво взглянул на почтенных эльфиек с новой точки зрения, поверил опыту отца и ойкнул.       Громко охнули и среди зрителей. В гробовой тишине над площадью девичий шумный вздох, сердитый и многообещающий, был слышен отчетливо. Все повернулись к источнику шума — и толпа изумленно раздвинулась. Эльфы дружной массой отступили подальше от двоих инородных субъектов. Вернее, пятерых: на черном коне с призрачно струящейся гривой восседала рыжая гоблинка, у нее на руках пускал счастливые пузыри младенец — чистокровный эльф, от которого разило духом оборотней. А рядом, на втором черном коне, восседал лорд Виар из клана Орсааркса — судя по выражению лица, находился он в самом отвратительном настроении. Да и состояние его прически и одежды нельзя было назвать достойным порядочного эльфа благородного рода.       — Всю ночь напролет скакали? — удивился Руун.       — Значит, малыш Альди оказался не настолько капризным сосунком, как опасалась Грушенька, — сделал вывод Яр.       — О! — удивленно оценили старушки Совета. — Еще и гоблин. Ну надо же.       Светозар помахал рукой невесте, ободряюще улыбнулся:       — Грюн, потерпи еще немножко! Мы тут скоро закончим с делами — и домой!       — Согласна, — уже с откровенной хищной улыбкой подхватила старшая эльфийка. — Давайте не будем отвлекаться, чтобы не затягивать суд. Нам ведь еще предстоит придумать достойную кару для каждого виновного. Лорд Виар! Не стесняйтесь, можете присоединиться к друзьям.       Рэгнет не отказался от приглашения добровольно встать под стражу. Спешившись, рассеянно кивнул спутнице присмотреть за лошадьми. Грюнфрид забеспокоилась, заерзала в седле — но куда ей деваться? С двумя конями и с младенцем как-то неловко влезать в судебный процесс.       — Итак, продолжим? — утомленно вздохнула эльфийка. — Лорд Орсааркс! Вы обвиняетесь…       — Протестую! — заорал Тишка, что было духу.       Эльфы вздрогнули, и все послушно уставились на лесного царевича.       — Позвольте мне, хм, как это… Выдвигаю встречный иск! Вот! — объявил он, покраснев от смущения, но глазами метая молнии решимости.       — Интересно, — пропела эльфийка. Ее товарки зашушукались у нее за спиной. Но глава Совета цыкнула на хозяек менее могущественных кланов, и бабушки-красавицы притихли, навострили острые ушки.       — Обвиняю эльфийский народ! — раздухарился Тишка, аж Яр рот открыл от изумления. — И в первую очередь обвиняю Совет! В бессердечии! В трусости! В неблагодарности! В малодушии! В черствости! В… В общем, короче, выдвигаю обвинение в неоказании помощи клану лорда Орсааркса в момент крайнего затруднения! Как вам не стыдно?! Род моего деда всегда защищал вас, оберегал всю Долину от врагов из внешнего мира. А вы? Чем вы отплатили, когда для них настали тяжкие времена? Вы бросили их на произвол судьбы! Как вы могли? Вы — эльфы?! Да в любом человеческом королевстве соседи помогут друг другу в трудную минуту. Звери и птицы не бросают своих в беде! А вы? Вы все — оставили моего деда одного в замке, полном умирающих! Почему? Как вы могли так низко поступить?! И не говорите теперь, что вы боялись заразиться. Никто из вас даже не искал способов облегчить их несчастную участь! Представьте, если бы ваш клан оказался бы на их месте — вам легко бы пришлось?       Яр осторожно тронул разбушевавшегося сына за плечо:       — Ш-шш, Мышонок, довольно. Успокойся. Дыши глубже. Это же эльфы — они всегда думают только о себе. Им не понять. Не трать силы.       Однако столь прочувствованная речь возымела успех — дамы из Совета заволновались, послышались недоумевающие голоса:       — А что случилось с кланом лорда Орсааркса? Почему они там умирали? На них напала заразная болезнь? Как такое возможно?..       — Уже не умирающие, — с горечью негромко пробормотал Орсааркс. — Уже все умерли…       Его услышал стоявший плечом к плечу Рэгнет, всполошился:       — То есть как — умерли? Совсем?!       Пришлось Светозару напомнить дядюшке о методах, какие используют в лечении некроманты. Тот от волнения совсем запамятовал о плане, который обсуждали при свете костра в Ущелье. Правда, Сильвана в образе мясника при недавнем разговоре он не увидел к своему счастью, не успел еще присоединиться к компании.       — Клан Орсааркса рано или поздно всё равно бы погиб! — повысила голос глава Совета. — Их никчемный лорд согрешил против священного порядка — сколько времени их род оставался без женской власти?       — Сколько же времени Долина оставалась без охраны? — строго сдвинув бровки, обратилась вторая по старшинству эльфийка к первой. — Почему никто из нас не был поставлен в известность?       Та вины за собой не ощущала:       — Долина была в безопасности! Чары, защищающие границы наших земель, поддерживались лучшими магами моего клана.       — Ваши лучшие маги, мадам, лентяи и бездельники! — весело воскликнул Руун. — Мое присутствие здесь тому доказательство.       — Вот именно! — подхватили старушки. — Если бы ваши лучшие маги не пропустили к нам дракона — уже в который раз? — он бы не спалил Древо! Почему вы посчитали, что справитесь с этой задачей самостоятельно? Орсааркс не просто так стоял на страже безопасности Долины — его клан был лучшим в воинском деле! Да-да, единственная семья, где все и каждый был способен возглавить как оборону, так и завоевательный поход! Из них Альдирейк собрал свою личную гвардию! И вы позволили им погибнуть?! Кто же теперь нас защитит, если нападут люди?! — и разошедшиеся не на шутку дамы указали на внимательно слушавшего дебаты магистра, как на первую пойманную «ласточку». — Нет, скорее Долину заполонят оборотни — недаром они пробрались в столицу!       Оценив ужасные перспективы, эльфы зашумели — паника грозила охватить всю площадь.       — Прошу вас, успокойтесь! — попытался призвать к порядку Светозар. — Оборотни ни на кого нападать не собираются! Мы только что их самих освободили, можно сказать, им теперь еще сто лет восстанавливать Ущелье…       — Зачем им восстанавливать свое ужасное ущелье, если они могут легко завоевать нашу прекрасную Долину! — выкрикнули из толпы.       — Господа! — попробовал и магистр подать голос. — Я прибыл с миром! Могу смело говорить за свою страну и за соседние королевства — все мы желаем мирного торгового союза с вашим чудесным народом!       — Торгового? — нашелся в толпе еще один «провидец». — Если наши сокровища легко взять силой, зачем смертные станут платить за них?!       Шум нарастал, постепенно превращаясь в гвалт, бессмысленный, подстёгивающий к еще большим безосновательным страхам и выдумкам.       «Роз, не желаешь ли мне капельку помочь?» — поинтересовался мысленно Яр.       Несколько секунд молчания на раздумье.       …разве только от скуки… изволь…       Яр прикрыл глаза, доверяя свое тело и свои силы тому, кто легко заставит всех замолчать и слушать.       Розенрик не разочаровал. Объятые страхами, все эльфы в большей или меньшей степени оказались в его власти. На мгновение Яр благодаря его способностям почувствовал себя невероятно огромным — накрывающим сверху всю площадь и примыкающие улицы. Это было похоже… на растекшуюся донельзя поночугу, несущую темноту. Тьма сжала сердце каждого — кроме, разумеется, спутников Яра. Каждый ощутил на миг, будто душа его покрылась коркой вечного льда. Будто под ногами — тончайшая пленка от мыльного пузыря, а под ней — бесконечная пропасть. И каждый стал в этот момент нескончаемо одинок. Отрезанный от мира. От света. От воздуха. От жизни…       «Достаточно, спасибо».       …забавно — бессмертные точно так же безотчетно боятся смерти, как и люди, которых они презирают… и чем дольше живут, тем больше страшатся… мне было весело, благодарю, что предложил… зови еще, если понадоблюсь!..       «Всенепременно, — мысленно улыбнулся Яр. — Куда же я теперь без тебя!»       Яр открыл глаза и с удовлетворением огляделся. Город накрыло тишиной. Абсолютной. Стало слышно, как где-то вдалеке чирикают птички.       — Пап, это ты сделал? — шепотом спросил Тишка.       — Розенрика попросил, — не стал скрывать Яр. — Правда, впечатляет?       — Угу, — согласился сын.       Эльфийки на балконе стояли кто в обнимку (видимо, хозяйки дружественных или родственных кланов), кто-то без сил сел на пол, не заботясь о драгоценных платьях. Некоторые расплакались, когда тьма отошла и наступило облегчение.       — Надеюсь, теперь вы верите, что я в состоянии сожрать ваши души, — внутренне веселясь, бездарно изобразил кровожадность Яр.       Ему поверили.       — Но пока я предпочитаю вести разговоры, — продолжил он. Обратился к старшей эльфийке: — Мадам, и всё же почему вы так обошлись с Орсаарксом и его кланом?       Глава Совета одна из всех продолжала стоять прямо, гордо держа голову с безупречной прической, словно не заметив атаки нежити. Но ответила честно — и губы ее чуть дрогнули при этом, выдав внутренний ураган чувств:       — Твой отец заслужил это.       — Я тоже так думал, мадам, до некоторого времени, — согласился Яр, отбросив шутки. — Но едва ли наши с вами мотивы в этом сходятся. Так почему же?       — Он сам накликал на себя беду, — упрямо стояла на своем эльфийка. — Своей безответственностью. Своей недальновидностью, бесчестным поведением. Он потворствовал капризам своего короля! Спускал тому все глупости и покрывал все проступки. Орсааркс и эти двое с ним, что и сейчас стоят рука об руку! Без их попустительства Альдирейк не пал бы столь низко. Они развратили короля!       — Помилуйте, что за бредовые обвинения? Мы были младше его величества! Каким образом мы могли его развратить, как вы выразились? Что нам оставалось делать, если не исполнять его приказания? — возразил с искренним недоумением Ораэн.       — Действительно, мадам, вы не погорячились? — поддержал Яр, с интересом следя, как почтенная дама постепенно утрачивает самообладание у всех на глазах.       — В чем же я не права? — хмыкнула она. И Яр залюбовался невольно — выпустив на волю эмоции, старушка словно помолодела на десяток тысяч лет! — Вся его свита, но вы трое в особенности были верными и преданными пособниками во всех тайных авантюрах короля. Другие советники на вашем месте урезонили бы строптивого самодура, но вы с щенячьей радостью и восторгом неслись творить непотребства вперед него!       — О, как интересно! — протянул Яр, искоса взглянул на побагровевших от оскорблений лордов. — Как много, оказывается, я не знал о своем добропорядочном родителе! Жаль, вовремя не услышал о его темных делишках — глядишь, и выторговал бы себе прощение, остался бы жить в замке припеваючи…       — Орсааркс! — выкрикнула глава Совета. — Ты не пожалел ради прихотей Альдирейка собственную кровь! Тебе было известно, что воинов своей гвардии его величество не просто посылает на смерть, отправляя то к людям, то к оборотням — он проводил над ними алхимические противоестественные опыты, скрещивая плоть эльфов с растениями! Не здесь ли нужно искать источник заразы, от которой слегли твои родичи?       Яр вздрогнул, услышав следующие слова эльфийки:       — …Не потому ли ты отослал прочь из Долины своего единственного сына? Не испугался ли, что в следующий раз король потребует его себе в жертву? Не для алхимии, так для постели!       У Яра кровь застучала в ушах. Он не верил, эти слова были брошены в злости, пустые, бессмысленные. Такого не могло быть на самом деле, это только домыслы…       — Мы лишь исполняли приказы нашего повелителя! — прорычал Орсааркс.       Оправдываться и протестовать было ниже его достоинства, однако сейчас гордость выглядела не лучше смирения. Яр не мог отвести изумленных глаз.       — О да, всего лишь верные слуги! — сверкала глазами эльфийка. — Мальчишки! Сопляки! Он приказывал вам отправиться вместе с ним в людские земли — и вы побежали за ним! Он предлагал вам убить неповинных смертных — и вы без тени сомнений убивали. Он насиловал девушек в кланах, куда приезжал с визитом — и вы договаривались с их родителями о молчании. Он растлевал юношей — и вы либо убивали их на подстроенных дуэлях, либо приучали к покорности и продолжали растлевать дальше. Сколько жертв среди юных эльфов после наложили на себя руки — вы якобы не ведаете?       Она каркающее рассмеялась.       Яр просто закаменел. К бешеной жаркой ярости добавилась буря, разрастающаяся изнутри.       …выходит, таких, как я с Кайянной, у него были сотни? …или даже тысячи — за его-то долгую жизнь?..       «Ты отомстил за всех», — попытался утешить Яр. Но какие слова тут помогут? Посланное же окутывающее тепло Розенрик просто рассекал на подходе, кипя от бешенства. Но держался — похоже, хотел услышать больше. Они оба готовы были взорваться, но удерживали друг друга на грани. Каждый чувствовал, каково сейчас второму, и поэтому находили в себе силы крепиться, черпали стойкость друг в друге.       — Как же вы позволили такому че… существу оставаться королем?! — воскликнул потрясенный до глубины души Светозар.       — Это был его священный долг, — устало, с равнодушием пожала плечами глава Совета. — В чем-то он проявил себя прекрасным правителем. В другом — бездарным. Но он был избран и возведен на престол, следовательно, он должен был оставаться королем до скончания своих дней.       — То есть вечно? — ахнул Тишка.       Эльфийка покачала головой:       — Обязанности хранителя Долины иссушают даже бессмертных. Да, по сравнению с человеческой жизнью, этот срок может показаться вечностью, но…       — Вот именно! — взорвался Ораэн. — Это ваша вина! Твоя, Эриэда, и твоих подруг, которых ты привела к себе в Совет! Ты избрала Альдирейка, восторгаясь его мощью! Ты посадила его на трон, а не провидение! Тебе говорили, что он не годится для такой роли, слишком беспокоен, слишком мало в нем любви к Долине, он не согласится пожертвовать собой ради всех! Ты послушала предупреждения? Нет! И до него — это тоже была только твоя и больше ничья ошибка! Ты жаждешь лишь власти — и тебе плевать на всё другое! Ты возглавила клан — скажи, как давно у вас рождались дети? Ты возглавила Совет — скажи, сколько кланов ты перессорила, добиваясь своей выгоды? Ты избрала двух правителей — скажи, почему Долина не процветает? Я удивляюсь, что мы вообще до сих пор живы! И остаемся здесь, а не разбрелись, как вот они, поодиночке по чужому миру!       Он взмахом указал на Рэгнета и Яра.       «Столько менестрелей миру было бы не вытерпеть», — нервно хихикнул Тишка, послав мысль спутникам. После, судя по невнятному шепоту, коснувшемуся сознания Яра, его сын обратился к Грюнфрид, успокаивая ее и повторяя обещание в скором времени закончить бесполезные ссоры.       — Если бы никчемный мальчишка понял, какая честь ему оказана таким выбором, — упрямо гнула своё эльфийка, — если бы он надлежащим образом выполнил свое предназначение, то все были бы счастливы, Великое Древо снова расцвело бы, и Долина благоденствовала, как в давние времена.       — Как он мог оценить твою щедрость? — оскалился Ораэн. — Ты забрала Альдирейка у его отца — сделала сиротой! Разве ты забыла? Его отец растаял, как призрак, спустя месяц после разлуки. У Альдирейка не осталось ни одной родственной души. У него не осталось даже семейного дерева, где эти души могли бы сохраниться — ведь по вине твоего клана их семья была уничтожена! И ты хотела, чтобы этот мальчишка благодарил тебя за судьбу, что ты для него создала? О чем ты думала, Эриэда?! Ты просто приказала ему отдать всего себя Древу, пожертвовать собой — но зачем это было нужно ему?! И каким образом он мог бы это сделать, даже если бы захотел — Древо перестало цвести задолго до него! Мальчишка с этим не мог справиться, просто потому что сопляк ничего не понимал и не умел! Отчего же ты, такая благородная и ответственная, сама не захотела слиться с Долиной, а? Скажи мне!       — Ты совсем из ума выжил? На мне был клан! Правитель должен быть одиночкой...       Эти двое продолжили ругаться между собой на всю площадь, завораживая искрами взаимной ненависти всех зрителей.       А Светозар в недоумении обратился к дядюшке:       — Уничтожила клан? Как это возможно?       Пожав плечами, Рэгнет пояснил, как само собой разумеющееся:       — Такое иногда случается. В Совете представлены лишь избранные, самые могущественные кланы. Но кроме них в Долине живут, и не скажу, что процветают, обособленные семьи, небольшие и даже совсем скромные, из десятка членов или еще меньше. Они тоже считаются самостоятельными кланами, по праву равными тем могущественным, которые насчитывают внутри себя множество ветвей, сотни семей, тысячи членов. Хотя для существования этим малым кланам, конечно, приходится идти в услужение к великим соседям. При тесном общении не удивительно, если члены малого клана через брачные узы перейдут в состав большого. Таким образом один клан окажется поглощен другим. Спустя время, необходимое для перерождения, все души из малого дерева переселятся в большое, и малое, опустев, засохнет.       — Ораэн упомянул уничтожение, — нахмурился Тишка.       Дядюшка поджал губы, отвел взгляд:       — Всякое бывает. Эльфы бессмертны, но погибнуть могут, как любое живое существо. Бывает, что условия, какие ставит большой клан, для членов малого оказываются равны бесчестию. Потеряв смысл к существованию, эльфы добровольно лишают себя жизни, тают. Их души, отравленные позором, входят в древо — и разрушают его изнутри. Чем сильнее горе, тем больше погибших, тем сильнее страдает дерево.       — Так вот, что она сделала с Альдирейком… — прошептал, ужаснувшись, Светозар. Обратил на отца заблестевшие потерянные глаза: — Пап, как они так могут? Они же эльфы!..       — Мышонок, не принимай всё так близко к сердцу! — Яру еще горче стало от вида разочарованного и расстроенного сына. — Жизнь везде одинакова: сильный пожирает слабого…       — Пап, пожирает, чтобы выжить! Но не унижает и не душит, делая вид, будто благодетельствует! — шмыгнул носом сын.       …Альдирейк был полон ненависти…       Яр вздрогнул, не ожидая, что Розенрик снова подаст голос. Тот всё это время внимательно прислушивался — и кипел, бурлил сам в себе, и в Яре.       …я помню вкус его ненависти к Совету старейшин… его презрение и ярость ко всем его соплеменникам… пожалуй, он ненавидел всех… поэтому я так легко прижился в его теле… кроме этих троих — к ним он испытывал нечто вроде привязанности, своеобразная дружба… смесь снисхождения и собственничества…       — Значит, он не хотел быть королем, а его не отпускали! — продолжал размышлять Тишка, впечатленный трагедией. — Поэтому он и вытворял все эти ужасы! И замену себе искал, пытался вырастить искусственно другое дерево. Над дедушкиными эльфами издевался. К людским колдунам обращался тайком, даже пробрался к оборотням, дар этот их украл ради Древа. Из бедного рыцаря растение-чудовище создал…       — Он искал любые способы везде, но не попросил помощи у Совета, — проговорил Яр.       — Просил, — возразил Ораэн. Он устал орать на противницу на балконе, решил ненадолго перевести дух. — Но эти… они отказали. Я говорил ему, что эти… что они сами ничерта не знают, только делают важный вид. Понадеялись, заразы, что юный сиротка без сопротивления вольется в Древо. Только у Альдирейка не было причин им доверять.       — Вольется в Древо? — задумчиво повторил Яр.       Эльфийка с балкона прекрасно слышала каждое их слово. Зло и чуть хрипло, она отрывисто бросила:       — Мы доверили ему будущее Долины, а этот сопляк не оценил открывающихся перед ним возможностей. Нет, королем-то ему понравилось быть! Вот только эльфийский король не просто блистает на балах, не только вершит суд над подданными, не просто управляет своими землями — он отдает себя Долине. Король обязан не просто стать частью Долины и впустить Долину в свой разум — соединяясь чарами, словно узами нерушимого брака, он приносит себя в жертву, наполняя собой эти земли, питая ее, управляя ею. В этом цель, смысл и основа бессмертия и могущества эльфийского правителя.       — Вот! — снова взвился не менее охрипший Ораэн. — Вот так ты их и напугала своими требованиями! Ничего толком не объяснила! Кому захочется жертвовать собой?! Ты ему жужжишь — а он видит не честь, а казнь! Его предшественнице повезло, ей-то удалось доказать свою несостоятельность и сбежать из Долины. Впрочем, это ты подсуетилась и объявила несчастную девчонку изгнанницей — дабы она не смогла вернуться и никому бы не рассказала о том, что ты собиралась с ней сотворить! Но в Альдирейка ты вцепилась изо всех сил, закрывая глаза на его сопротивление.       — А у меня был иной выбор?! — рявкнула эльфийка, начисто позабыв о самообладании.       — Неужели были еще изгнанники до меня? — встрепенулся Яр. — Я слышал только об одной.       — Несостоявшаяся королева, — неохотно кивнул Орсааркс. — Вроде бы говорили, что она вышла замуж за людского колдуна и погибла при рождении своего ребенка, полукровки.       — Не за простого колдуна, — со значением хмыкнула глава Совета, — а за того, кто убил последнего настоящего дракона! Этот, — она небрежно кивнула в сторону замершего Рууна, — всего лишь ящерица по сравнению со своим отцом.       — То есть, ты признаешься, что следила за бедняжкой? — прищурился Ораэн, найдя еще одну брешь в репутации противницы.       …моя мать могла стать королевой эльфов, но выбрала изгнание, родила меня и погибла…       «Роз?»       …это так смешно…       «Не плачь».       …разве я плачу?.. ты ошибаешься — я рыдаю от смеха!..       «Пожалуйста, мне больно. Твои слезы слишком горючие. Нет причин расстраиваться: твоя мать нашла любящего супруга и подарила жизнь желанному ребенку — каждая женщина стремится к этому».       …не к смерти же они стремятся… а я убил ее… и сам получился… не таким, за которого стоило бы отдавать жизнь… она избежала медленной парадной казни на троне — чтобы породить нежить…       «Любишь же ты сгущать мрак!»       …что мне остается делать еще…       Между тем словесный поединок всё продолжался. (Кстати сказать, толпы зрителей заметно поредели — похоже, многие смекнули, что задерживаться в столице не стоит, а лучше как можно скорее предупредить родные кланы о возможных бедствиях. Хотя какими бедствия окажутся, еще никто предсказать не мог. Но в любом случае не бесполезно подсуетиться и снова собрать едва распакованный багаж.)       — …Огромная мощь досталась безродному! Куда бы еще направить такое могущество, как не на благо Долины? Он же не пытался использовать свою силу в должной мере! Выкручивался под любым предлогом и сбегал по надуманным причинам! Без присмотра короля естественно Древо зачахло окончательно!       — Я б тоже напугался на их месте, если б сам не знал на своем опыте, что можно слиться с духом лесов и не потерять себя. Отдать всю силу, но взамен получить много больше, — растерянно пробормотал Яр.       — Ага, — вздохнул Тишка. — В этом Долина так похожа на наш Лес! Но при этом совсем иначе устроена.       — Лес и подобные ему сущности могут существовать самостоятельно, — мигом нашел отличие Яр. — Некоторые из них начинают мыслить сами по себе, в других пробуждается сознание, стоит их позвать. А Долина не имеет своего разума, ей нужен правитель.       — Угу, — снова вздохнул уже порядком утомившийся от бесконечных рассуждений Тишка. — Мне так он и сказал.       — Кто, Мышонок?       — Тот, кого вы с Бриной называли Оракулом. Бывший рыцарь, переделанный Альдирейком в крайне неудачное подобие Великого Древа. Ему сам Альдирейк рассказывал, будто король обязан с великим Древом слиться разумом и своей мощью питать Долину. Рыцарь, когда они только встретились, согласился на превращение не только, чтобы защитить свою невесту, но еще потому, что хотел и в людских королевствах создать такие деревья для улучшения плодородия.       — Погоди, — встрепенулся Яр. — Ты разговаривал с Оракулом о Древе? Почему сразу не сказал?       — Не успел, — пожал плечами сын. — Да вы и не спрашивали.       — Но мы же говорили об этом! Правда… — припомнил Яр, понял свою ошибку, — мы обсуждали это с Миром, а не с тобой. Ты тогда с Бриной был, точно ведь… Так Оракул тебе объяснил, в чем проблема-то? Отчего Древо засохло?       Светозар честно попытался сосредоточиться, насупился, почесал в затылке.       — Вот чтобы прямо в двух словах — что-то не припомню… С ним ведь трудно было общаться словами, как с человеком — слишком давно он перестал им быть… Пап, ты слышишь? — он настороженно завертел головой.       — Нет, Мышонок… — прислушался и Яр. — Что? За такими воплями сложно что-то разобрать.       Ораэн и Эриэда перешли на какие-то личные застарелые обиды. Теперь Яру чудилось, что эти двое давно неравнодушны друг к другу, но имеют слишком различное положение в обществе и потому не видят путей сближения, дабы утолить обоюдно мучающую страсть. Эльфийка устала ораторствовать с балкона и торопливо спустилась на землю, наплевав на лестницы — просто переступила через перила и плавно сошла по невидимым воздушным ступеням, не теряя при этом нить прений.       — Как будто кто-то пищит тоненько, как котенок, — снова прислушался Тишка, забеспокоился еще больше. — Слышишь, пап? Не пойму, с какой стороны зовет…       Яр раскинул чары, прощупал пространство:       — Никаких зверят или птенцов не ощущаю… Тем более мы с Розенриком баловались недавно, я бы заметил любое животное, если бы оно было на площади или поблизости. Мышонок, ты куда?       — Прогуляюсь там, — рассеянно кивнул сын в сторону арки, ведущей во внутренний дворик.       Он миновал кольцо стражи, и никто не сделал ни движения, чтобы его задержать. Продолжая оглядываться по сторонам и прислушиваться, он беспрепятственно вошел под арку. Яр решил не спускать с него глаз, благо весь дворик отсюда просматривался, как на ладони. Почему-то поведение сына вызывало в нем непонятную тревогу.       — Мне вот интересно, почему погиб предыдущий король? — между тем задумался Руун Марр.       — Мне тоже, — машинально согласился Яр. — Ведь великая мощь, какой обладает и какую получает от Долины правитель, делает его не просто бессмертным и всемогущественным, но подобным божеству. А она говорит, что королевский трон иссушает тех, кто в него сядет. В чем ошибка? Так не должно быть! Выходит, не Альдирейк виноват, что не нашел способа восстановить Древо. Вина на его предшественнике — вот кто проглядел причину, почему Древо перестало цвести!       Ответ им пришел неожиданно от Светозара. Тот прогуливался вокруг пепелища, высматривая что-то на почерневшей земле.       «Потому что замкнутый круг получился! — поддержал он разговор мысленно, чтобы не кричать издалека. — Представь, пап, что однажды в Долине сильно перессорились важные кланы. Они втянули в ссору всех остальных, и вся Долина разделилась на два лагеря. Родовые деревья поддерживали настроение своих глав, и прежде цельная сеть из корней, что оплетала Долину, разорвалась надвое. Таким образом в течении энергий появилась огромная брешь, ведь Великое Древо плотно сплеталось корнями с родовыми собратьями, правильно? Потеряв часть сил, Древо начало чахнуть. Из-за плохого состояния Древа король начал терять уважение кланов — что ж он за правитель, если не справляется с обязанностью содержать святыню в должном состоянии? Без поддержки кланов, из-за беспокойства и тщетных попыток помирить стороны он становился слабее, и Древо еще больше увядало. Оно не могло в должной мере поддерживать деревья клановые — особенно те, которые разорвали связи, — а деревья перестали поддерживать сосед соседа и свои семьи. Кланы злились на короля, друг на друга, из-за распрей еще больше разрывали связи и корни. В конце концов родовые деревья окончательно перестали быть единым целым. Каждое из них стало еще больше тянуть у Великого Древа, король отдавал Древу свою силу и не получал взамен ничего — и так далее... Пока король не умер от истощения».       «То есть, виноваты главы кланов? Раз не сумели обуздать спесь?» — вклинилась в беседу Груша.       «Или король, раз не смог вовремя урезонить подданных, — возразил Яр. — Откуда ты узнал, Мышонок?»       «Ты судишь с точки зрения царя, — заметил Руун, — но у тебя-то не было под рукой стольких князьков, тянущих одеяло на свою сторону».       «Так растянули, что порвали все корешки», — пробормотал Тишка.       «Если кланы не хотят мира, если погрязли в сварах и тщеславии, неопытный правитель не сможет объединить народ», — рассудил дракон.       «Мышонок? Ответь мне?»       Яр с возрастающей тревогой присмотрелся: сын встал на колени над кучкой пепла, оставшейся от священного пенька.        «Он сказал мне, пап. Сам. Странно, что ты не слышишь его».       «Кто? Кто говорит с тобой?»       «Ему нужна помощь. Он погибнет, если не помочь. Ему больно и тесно».       «Кого ты нашел?»       «Древо. Пока еще не Великое. Пап, не волнуйся, я знаю, что делать. И не отвлекай меня пока. Я ненадолго тут прирасту».       «Что ты сделаешь?..»       У Яра аж сердце зашлось в заполошном стуке. Дыхание перехватило, горло стянуло точно обручем — хотел крикнуть, да только рот открыл-закрыл, как рыба. Наверное, и глаза выпучились.       …какой же ты истеричный папочка…       Яр опомнился, расталкивая всех перед собой, сорвался бегом — под арку, к черному пятну пепелища и замершему, опустив голову, Тишке.       …стой! …он сказал не трогать его!..       Руун, как оказалось, прибежал следом — и, словно тоже слышал голос Роза, схватил Яра в охапку прежде, чем тот успел прикоснуться к сыну, потормошить его за плечо.       — Отпусти… — просипел Яр, бессильно дергаясь в драконьих объятиях.       С расстояния в несколько шагов он ясно видел тончайшие корешки, которые прошили одежду Тишки и вонзились в обугленную почву, словно стежками соединив полуэльфа и сердце Долины.       — Сперва успокойся, — прошипел ему на ухо Руун. — Сколько раз ты сам распускал корни прямо при мне? Так и норовил прирасти к любой роще.       — Я не понимаю, что он делает, — в ужасе выдохнул Яр. — Я боюсь: что, если он ошибется? Если его обманули? Если он навсегда останется здесь?..       — Тихо, прекрати… — Руун позволил ему встать ногами на землю, но стиснул за плечи, слегка встряхнул. — Ты не доверяешь собственному сыну. Он просил дать ему время! Позволь ему поступить так, как он считает нужным. Потом он тебе всё сам объяснит.       — Потом? Когда? Объяснит ли? — вскинулся Яр.       Он совершенно не обращал внимания, что все, кто был перед дворцом, снова замолчали — и неуверенно подходили ближе к арке, с недоумением заглядывая во дворик, но не смея войти.       …я задыхаюсь от твоего ужаса! …ты вздумал меня заморить? …я столько не переварю, лопну… погибну счастливой нежитью — вот будет фокус…       «Что мне делать? Роз, что я могу сделать?!»       …успокойся для начала… ты сейчас напуган до одури — можешь таких дел наворотить, что сам пожалеешь…       «Как ему помочь? Как добиться, чтобы проклятое Древо не приняло его?»       …ты утопишь меня… вот уж не думал, что буду просить о таком!.. прекрати трястись… твой страх сейчас мешает всем — даже мне…       — Он зеленеет! У него кожа покрывается разводами и зеленеет!.. — заметил Яр, прикрыл рот рукой, чтобы удержать крик.       — У тебя тоже волосы зеленые, это не смертельно, — зашипел ему на ухо Руун. Хорошо хоть Яр не чуял, что у дракона тоже руки дрожат.       …если ты прекратишь мне мешать, я, так и быть, скажу тебе, что можно сделать…       «Что?!»       …я ощущаю огромный призрак на этом месте — дерево… каким оно было раньше… тень очень явная, устойчивая, крепкая, как и положено деревьям…       «И что с этой тенью можно сделать?»       …помнишь иллюзию на месте сердца короля? …давай поставим сюда иллюзию Великого Древа — получится забавно…       «Прекрати веселиться, говори прямо! Я же ничерта не понимаю!»       …еще бы ты понимал — я сам как пьяный от твоего ужаса… это самый искренний и сильный твой страх… я столько пугал тебя, но подобного роскошного вкуса добиться не удавалось…       «Доволен? Переел? Теперь говори толком! Мне нужно вызвать сюда Сильвана, чтобы он сделал из тени осязаемую иллюзию?»       …оставь своих милых некромантов в покое… мы с тобой управимся сами… доверишься мне?..       «Конечно!»       …странный ты — мне, нежити, с которой познакомился недавно, доверяешь… а родному сыну — нет… что ж, соберись — начнем наши фокусы!..       Яр наконец-то понял, что именно предлагал сделать Розенрик: осязаемая магическая иллюзия должна будет заменить собой настоящее Древо. Пусть фальшивое, оно встанет недостающим звеном в цепи сложной системы энергий, наполняющих Долину. Призрак будет выполнять все обязанности Древа, поэтому призрак станет Древом. Иллюзорные корни пройдут на месте сгнивших корней, по ним заструится сила — и тень со временем наполнится живой плотью.       Главное, если Древо снова вырастет над Долиной, Долине не понадобится Светозар.       Яр постарался отбросить лишние мысли и сомнения. Он не передал всю работу Розенрику — они сплетали чары вместе. Каждый из них прежде умел творить магию «в дуэте» — бывший эльф с некромантом, нежить с вампиршей — но сейчас это была совершенно непривычная для них обоих магия, и цель чародейства ошеломляла размером даже их самих.       «Я запомнил его не таким огромным», — восхитился и одновременно ужаснулся предстоящему объему Яр.       …ты застал его уже увядающим… зачем мелочиться? …сделаем роскошную крону, как в лучшие времена…       Ветви змеились, ползли по куполу неба, закрывая ажурной сетью весь город. Исполинские, от них толстые, от них тонкие — разделялись, разрастались, расправлялись. Одевались корой и зеленой кожицей.       Корни буравили успевшую осесть землю. Они находили себе ложе, как водяной поток находит русло. Город сотрясала подземная дрожь — еще более роскошные, чем ветви, корни охватывали невообразимое пространство, и уходя на глубину, и взрывая почву у поверхности. Королевский дворец и здания вокруг площади лишались стекол в окнах — витражи лопались одно за одним, со звоном и брызгами искр, точно залпы праздничных фейерверков.       Ствол делался всё толще, вытягивался всё выше, вознося крону к солнцу. Он заполнил собой почти всё пространство внутреннего дворика — «почти» потому лишь, что Яр приказал оставить нишу над той частью лужайки, где находились он сам, Руун и Тишка.       На кончиках тонких веточек набухли почки — и, не заставляя себя ждать, лопнули, выбрасывая новорожденные листья. Нежная желтоватая зелень плавно темнела в густо изумрудную, листовые пластинки расширялись, приобретая изящную резную форму. Следом за листьями появились и цветочные почки, собранные в небольшие гроздья. Радужного окраса цветки, неведомые смертным и столь памятные эльфам, раскрылись, расправили лепестки, наполнив мир тончайшим свежим запахом.       Все, кто находился на площади, и даже все, кто был в городе, стояли, задрав головы к небу — которого теперь было почти не видно за солнечной мозаикой ветвей, листьев и соцветий.        …мы справились, золотце…       — Охренеть… — выдохнул Руун, на руки которого свалился Яр, полностью опустошенный, но из последних сил продолжающий тревожиться за сына. Тишка пропустил такое зрелище!..       — Позови наше старичьё, — едва слышно попросил Яр.       — Милорды! Дедуля и вы двое — подойте сюда! Быстро!       Эльфы рысью поспешили на зов.       — Как ты это сделал? — с благоговением в голосе спросил Рэгнет.       Орсааркс и Ораэн просто рухнули рядом с севшим на землю драконом — и схватили хмыкнувшего Яра за руки, не находя нужных слов, уткнулись в костяшки пальцев лбами, будто моля о благословении.       — Вот так и держите, — хотел рассмеяться он, но получился сиплый шепот. — Рэгнет, ты тоже возьми меня… ну, хоть за локоть, что ли. Мне нужно чувствовать вас. Так я смогу завязать на вас троих подпитку этой иллюзии.       — Так это — видимость?.. — ахнул Орс.       — Не дергайся! — шикнул на него дракон. — Встань, как велено!       — С вашей помощью это Древо будет ничуть не хуже, чем настоящее, — заверил Яр. — А со временем оно может вовсе стать самым что ни есть обычным… Великим Древом… Ваших сил хватит с избытком. Просто не покидайте город первые лет сто… хотя бы… Это же для вас смешной срок, правда?       Пробормотав последние слова, Яр прикрыл глаза от бесконечной усталости. И голова откинулась на плечо державшего его дракона.       — Спокойно, милорды, он просто заснул! — поспешил заверить эльфов Руун Марр.