Шанс на жизнь

      Новая жизнь. Длинная линия на ладони, полная рубцов и неровностей, предназначение которых скрыто за семью замками, а ключ для сохранности брошен в шахту лифта. Туда, куда обратной дороги нет. Так что все, что остается – это стоять в центре круга незнакомцев и ждать своей участи, что уже давно прописана судьбой, нежелающей раскрывать все карты раньше времени. Треклятая девчонка, предательница, новый шанк. Чужие слова витают в воздухе, не волнуясь, что тебе невдомек их значение. Что смысл выражений остается для тебя загадкой, а в сознании стучатся сомнения, готовые взорвать черепушку.       Ты не хочешь их слышать. Не хочешь смотреть на их перекошенные лица. Не хочешь даже думать, почему никто не смеет шевелиться, словно позади тебя плотной дымкой нависает угроза, способная разрушить их рассудок и цепкие когтями вырвать их шанс на жизнь. Ты ничего не хочешь.       Сердце, тоненьким голоском в сознании, пытается предостеречь, но ты упорно отгораживаешься от внешнего мира, беспрестанно желая найти выход из лабиринтов сознания. Кажется, стоит протянуть руку, и массивы сами проведут тебя к выходу, но внезапная вспышка, и ты вновь у начала, а стены рушатся, рассыпаясь мелкой пылью, что уносит первый же порыв ветра. Воспоминания отзываются темным пятном в сознании. Мутные видения проносятся в водовороте картинок былого: темный, усыпанный толщей снега, лес, узкая тропинка, ведущая к небольшому дому. Ты пытаешься дотронуться, дотянуться кончиками пальцев до отголосков утерянной жизни, но они растворяются в темноте неизвестности. Внутри медленно образовывается обволакивающая пустота. Она окутывает своими щупальцами и крепко сжимает, надеясь задушить в своих объятьях, пока ты беспомощно тянешься к свету.       Потрясение накрывает с головой, а грудь сжимается до хруста ребер. Все тело содрогается, а тяжелое дыхание учащается. Взгляд хаотично мечется от одного незнакомца к другому. Кто они? Что им нужно? А главное – кто ты? Вопросы туго сдавливают горло, и в крови с новой силой бушует адреналин. Ты не узнаешь их. Не узнаешь ни одной фигуры, ни одного взгляда, ни одной брошенной фразы. Ты чувствуешь себя уязвимой.       Все органы скручиваются в тугой узел, а колени дрожат, как листья деревьев на ветру, но все же ты делаешь шаг вперед - туда, где линия замкнувшегося около тебя круга наиболее тонка. Где-то глубоко в сознании внутренний голос молится, чтобы незнакомцы расступились и дали тебе пройти. Проходит мучительные несколько секунд, прежде чем в нескольких метрах от тебя происходит движение, и парни делают несколько шагов в сторону. Ты бесшумно выдыхаешь и, не отрывая взгляда от толпы, выходишь, чувствуя мнимую свободу жизни, что так благосклонно предоставляет тебе время. Дар в несколько блаженный секунд, пока взгляд не натыкается на новую клетку, разбивая все надежды в пыль. Ты замечаешь строение из серого бетона далеко впереди, и ты поднимаешь голову. То, что предстает твоему взору, поражает, как разряд тока. Ты встаешь, как вкопанная.       Перед тобой огромная территория, по размерам не уступающая нескольким футбольным полям. В земле то там, то тут видны каменные плиты, поросшие травой и мхом. Где-то вдалеке виднеются небольшие дома и густой лес, животные и огромные поля, засаженные растениями. Саму же территорию окружают четыре массивные стены невероятной высоты, благодаря которым площадь, на которой ты находишься, имеет прямоугольную форму. Кое-где на бетоне висят плющи, не доходящие до вершины стен и на половину, а ровно посередине каждой плиты зияет трещина, что начинается у самой земли и идет до самого верха, куда даже растения не могут дотянуться.       Нервы натягиваются до предела. В горле застревает ком, и, кажется, еще мгновение, и ты закричишь, заплачешь прямо здесь, посередине огромной поляны на виду у совершенно незнакомых тебе людей. Глаза застилает пелена, взгляд перестает фокусироваться, но ты быстро моргаешь, не дав одинокой слезинке скатиться по щеке. В носу начинает щипать. Ты глубоко вздыхаешь и, стиснув зубы, поворачиваешься к группе парней.       — Где я? — хрипло задаешь тот самый вопрос, что мучает тебя с тех пор, как ты очнулась в темной кабине лифта. Собственный голос кажется чужим, и совершенно незнакомым. Словно ты- это вовсе не ты, а незнакомый человек, оказавшейся не в том месте, не в то время.       — Добро пожаловать в Глейд, салага, — темнокожий парень делает несколько уверенных шагов и выходит из толпы сгрудившихся ребят, устало смотря тебе в глаза, — боюсь, ты здесь задержишься на некоторое время. — Последние слова пролетают иронией мимо незнакомцев и бьют точно в череп, выбивая последние сомнения.       Грудная клетка на секунду замирает, а легкие не получают должного кислорода. Голова идет кругом, но мозг работает только быстрее, лихорадочно пытаясь найти ответы на рой вопросов, кружащий у тебя в сознании. Губы продолжают дрожать, и ты сжимаешь их до боли. Страх неизвестности топит тебя в бесконечном омуте догадок, и ты, в попытке вырваться из его оков, произносишь:       — Глейд? Что это? Для чего эти огромные стены? — нервно спрашиваешь ты, показывая дрожащими пальцами на огромные бетонные блоки, — От чего они ограждают? Отсюда есть выход?       Переминающиеся с ноги на ногу парни не спешат отвечать на вопросы. Они продолжают с нескрываемым любопытством смотреть на тебя во все глаза, а ты, кажется, становишься меньше под их взглядами, окончательно теряя самоуверенность. Проходит несколько мучительных минут, прежде чем лидер группы отделяется от толпы и медленно подходит к тебе. Мускулистые руки сложены на груди, острый взгляд направлен на тебя свысока. Высокий, крепкий юноша подходит к тебе почти в плотную, заставляя ссутулиться и потупить взгляд, как нашкодивший ребенок. Чувство опасности пульсирует у тебя в голове, но ты не двигаешься, даже под натиском воображения, которое уже рисует устрашающие картины. Еще секунду он смотрит на тебя, и на его ничего не выражающем лице появляются морщинки. Он трет переносицу огрубевшими пальцами и твердым голосом произносит:       — Послушай, шанк. Сейчас не время и не место. Ты все узнаешь о том, куда попала, как когда то узнали все мы. Всё, что тебе сейчас нужно понять, так это то, что это, — он многозначительно поднимает руки, указывая на всю поляну целиком, — теперь твой новый дом. Мы тебе не враги. Следуй нашим правилам, и все будет хорошо. О них тебе и еще одному шанку, — парень показывает в сторону могучего дерева, у которого, привалившись к стволу, сидит очередной незнакомый парень, — расскажет Чак.       С твоих губ почти слетает очередной вопрос, но ты тут же прикусываешь язык, повторяя в голове слова собеседника. Незнакомец стоит около тебя еще мгновение, и ты еле заметно киваешь ему. Парень мимолетом кидает на тебя недоверчивый взгляд, прежде чем развернуться вполоборота и, назвав поочередно несколько имен, удалиться в сторону строений. Несколько силуэтов отделяется от толпы все еще стоящий около лифта неизвестных и идут за командиром. Ты смотришь вслед уходящей группе ребят, неуютно потирая предплечье, на котором тут же образовываются мурашки. Проходит еще несколько секунд, прежде чем группе незнакомцев, оставшаяся без лидера, переговариваясь расходится в разные стороны, рассредотачиваясь по всей территории Глейда. Ты взглядом провожаешь каждую группу парней, закусив губу. Куда теперь идти? Ответ приходит сам собой. Еще раз оглянувшись по сторонам, ты замечаешь единственного человека, что за последние несколько минут так и не сдвинулся с места. На лбу проступает морщинка сомнения, пока ты делаешь пару неуверенных шагов в сторону высокого дерева, под которым, сложив голову на колени, сидит темноволосый юноша.       Каждый шаг требует титанических усилий, но ты продолжаешь двигаться вперед, хотя здравый смысл продолжает упорно уговаривать оставаться на месте. Выцветшая на ярком Солнце трава щекочет участок кожи, не скрываемый темными штанами из легкого материала, а легкие дуновения ветра толкают в спину, подначивая и ускоряя темп. Приблизившись к незнакомцу, ты не подходишь вплотную, а остаешься стоять в нескольких метрах от него, слегка покачиваясь и боясь что-то сказать. Невольно прячущееся за высокими стенами красная звезда отбрасывает лучи на поляну, создавая длинные тени, одна из которых падает на брюнета, стоит тебе бесшумно подойти. Парень, до этого смотрящий невидимым взором на качающейся зеленый ковер, резко выпрямляется, и, увидев тебя, слегка хмурится.       — Тоже новенький? — тихо спрашиваешь ты у юноши, когда тишина между вами становиться просто невыносимой. Незнакомец медленно кивает, не прерывая зрительный контакт, и ты, заглянув в его глаза, видишь отражение своих эмоций. Страх, недоверие, загнанность. Вы смотрите друг на друга, и на какую-то долю секунды тебе кажется, что ты уже видела его. Эти острые скулы, темные, как смоль глаза, родинки, что усыпали лицо парня, словно звезды ночное небо. Но проходит мгновение, и ты моргаешь, а наваждение, точно легкая шаль во время шторма, безвозвратно улетает.       — Я здесь не больше получаса, — хрипло закашлявшись, все-таки отвечает парень после долгого молчания. Стоит брюнету произнести эти слова, как в душе медленно зарождается цветок надежды. Ты не одна. В новом, безумном для тебя мире есть еще один такой же отшельник, который не знает, что ему делать, как себя вести и какие вопросы задавать. Губы трогает легкая улыбка сочувствия. Ты делаешь крохотный шаг вперед и не спеша опускаешься на увядшую траву, так что теперь ваши лица находятся на одном уровне. — Стоило мне подняться на поверхность, как лифт загремел и поехал вниз, не дав парням даже вытащить содержимое кабины, - продолжает парень, когда ты кладешь руки на колени. — А потом он вернулся с тобой.       Ты медленно киваешь, стараясь не упустить ни малейшей детали, ни единого слова, произносимого парнем. Словно заговоренная, ты слушаешь его, заполняя пробелы в чистой, словно белый лист, памяти. Когда собеседник заканчивает свой короткий монолог, между вами снова, точно стена, образуется молчание.       — Ты тоже ничего не помнишь? — нервно теребя конец кремовой футболки, спрашиваешь ты волнующий вопрос. Память, сродни дыханию или способности ходить, кажется совершенно обыденной, самой собой разумеющейся способностью, но которую даже не обращаешь внимание, ведь она есть всегда. Воспоминания, накопленный опыт и знания помогают каждый день, воскрешая давно забытые эмоции или содействуя принятию решений. Ценить ее начинаешь только в тот момент, когда теряешь. Когда правда бьет в легкие и оглашает приговор, без возможности его опровергнуть. Ты до боли в сердце боялась, что лишь ты во всем Глейде забыла о прошлом. Забыла дом, родных. Забыла себя. Поэтому когда брюнет смотрит на тебя темными глазами и осторожно кивает, внутри у тебя что-то переворачивается, и ты с облегчением выдыхаешь. — Почему они так переполошились? С нами что-то не то?       — Не знаю, — честно отвечает юноша, смотря по сторонам на проходящий мимо ребят. — Они очень занервничали, когда кабина поехала вниз, да ты и сама видела их лица, когда приехала. Может, это потому что ты девчонка.       — В смысле?        — Я их еще здесь не видел, — лишь пожимает плечами собеседник.       Ты открываешь рот, в попытке задать очередной вопрос, но он так и не слетает с твоих губ. Глотая ртом воздух, точно рыба, чувствуешь, как шестеренки в голове с тяжелым скрипом начинают двигаться, осмысляя полученную информацию. Одна девушка. Одна единственная представительница женского пола в замкнутом пространстве среди полсотни парней. К горлу подступает комок, и ты нервно сглатываешь, запуская руку в распущенные волосы. С каждой секундой положение начинает казаться все более безвыходным. Мысли, словно тугие пружины, стягивают череп. Ты закусываешь губу, молча приказывая прийти в себя и собраться с мыслями, как вдруг слышишь топот чьих-то ног, с каждым шагом приближающихся к вам. Ты медленно поворачиваешься вполоборота, и на твоем лбу появляется морщинка, когда ты видишь идущего в вашем направлении мальчика. Он младше тебя, по крайней мере, на пару лет. Кудрявые волосы пружинят при каждом шаге, а пухлые руки раскачиваются из стороны в сторону. Потрепанная и грязная одежда висит на нем как мешок, что невольно наталкивает на мысль: Всегда ли она была такой? Парнишка идет неуклюже, немного косолапя и все норовя споткнуться об очередной пригорок, но все равно не отрывает от вас взгляда своих черных глаз-бусинок. Проходит добрых несколько минут, проведенных к молчании, прежде чем мальчик подходит к вам. Он мельком смотрит на брюнета, сидящего напротив, после чего переводит испытующий взгляд на тебя, так что кровь резко приливает к лицу.       — Ну, вот вы и приехали. Мы ждали еще днем одного из вас, а если быть точнее, тебя, — парнишка тыкает указательный пальцем на твоего знакомого, который в свою очередь вытаращивает на него глаза. — Не подумай ничего такого, мы не знали, что приедешь именно ты. Просто были уверены, что прибудет очередной новенький, — продолжает свой монолог мальчик, сам того не подозревая подливая масла в котел бесконечной череды вопросов в твоей голове. — Только вот проблема вышла - ты должен был появиться один, — тут он переводит взгляд на тебя, и ты чувствуешь, как ногти впиваются в собственные ладони. — Парни как раз поэтому ушли на собрание. Ты первая девчонка, появившаяся тут за несколько лет. Мы не знаем, что с тобой делать, можно ли тебе вообще доверять... — задумчиво произносит мальчик. — В любом случае, не посылать же нам тебя обратно… Все равно не выйдет, — кудрявый паренек замолкает, и над вами снова, словно большой шар, повисает тишина, которую, впрочем почти сразу развеивает темноглазый незнакомец, что за долю секунды меняется в лице. — Я, кстати, Чак. Вы еще, наверно, не помните, как вас зовут. Но это нормально, в течении недели пройдет. Правда, — он потянулся к затылку, — все остальное вам, как и всем здесь, стерли, так что даже не пытайтесь что-то найти в голове. Без толку. Считайте, начали новую жизнь.