***
— Шкуры, подъем! — именно с такой фразой Антон отворяет тяжелую железную дверь, ведущую в гараж, впуская много солнечного света. — Шастун, ты дебил, — слышится хриплый и сонный голос Матвиенко, который трет глаза и сильнее кутается в одеяло, почувствовав легкий сквозняк. — Не прижимайся, — бурчит сквозь сон Дима, почувствовав горячие прикосновения к коже. Спать на узком диване — это вам не это. — Прижимайся, прижимайся, — ржет Антон, плотно закрывая за собой дверь и включая слабую подсветку под навесной тумбой, чтоб было видно импровизированную кухню. Он отворяет шкафчик и присвистывает, заметив пополнение: появились консервы, печенье, большой пакет конфет и даже несколько пачек чипсов, а рядом с мусоркой он заметил четыре пустых бутылки из-под пива. — Кого ограбили? — Че сразу ограбили… — садясь на кровати и скидывая с себя одеяло, бурчит Серый, пихая Диму в бок так, что тот, сонно зевая в этот момент, кубарем полетел на пол, отчего Матвиенко затрясся в беззвучном смехе, стараясь ровным голосом произнести «извини, не рассчита… ах-ха, сорян, Дим», но, как видно, вышло не очень. — Ты долбаеб, Матвиенко! — с такого обмена комплиментами обычно начинается почти каждое утро в гараже, поэтому Антон преспокойно продолжил готовить себе импровизированный завтрак. Позов, наскоро перекусив ворованными чипсами, рассказал в красках историю о том, как «эта лошара» попыталась ограбить придорожный магазинчик, пока сам Дима отвлекал продавщицу, чуть не спалил их, забыл рюкзак с ворованным, вернулся, чуть не попал под машину и разбил половину пива по дороге. Антон, ясное дело, ржал как ненормальный, и только Матвиенко бурчал что-то в свое оправдание. Уже через десять минут Серега, посадив позади себя Диму, которого надо было срочно отвезти домой, погнал байк в нужную сторону, оставив Антона одного.***
Серега гонит на большой скорости, потому что сидящий позади Дима каждые полминуты напоминает, что им надо торопиться, ведь он обещал быть дома не позднее десяти утра. У них в семье было строго с пунктуальностью, и при всем желании послать все нахуй, остаться под домашним арестом не хотелось, пожалуй, еще сильнее. Парень, восседающий за рулем байка, огрызается на очередное замечание о времени, но все же послушно выжимает максимальную скорость, опасаясь, как бы не нарваться на ментов. Проезжающие мимо машины громко сигналят, раздражая еще больше. — Позов, завали! — в который раз зло бросает он, на миг обернувшись через плечо, и сбрасывает скорость, чтоб преодолеть «лежачих полицейских», когда сидящий позади парень вдруг сильно впивается в его плечи, отчего Сергей даже сдавленно рыкнул, стараясь отстраниться от хватки. — Ты дебил?! — Серый! Ебать, это они? Они, да?! — явно начиная паниковать, выкрикивает Дима, чтоб быть услышанным, ведь ветер мешал слышать друг друга отчетливо. Парень вытягивает руку вперед и тычет пальцем в знакомую до боли машину, стекла в которой опущены и можно увидеть несколько лиц. Матвиенко не отвечает. Короткий взгляд в заданном направлении, и он резко сворачивает влево, отчего их сильно тряхнуло, а байк угрожающе наклонился, но Сергей все же удержал равновесие, ловко заезжая в узкий проход. Дима думает, что пронесло, когда тяжело переводит дыхание, но уже знакомый скрип тормозов за спиной говорит об обратном. Они не успевают выехать с другой стороны, как буквально из ниоткуда возникает та же машина, проносясь так стремительно, что они едва не впечатались в нее. — Гони, блять, сука, Серый, газу! — все кричит паникующий Позов, колотя водителя по плечам, мешая сосредоточиться. — Заткнись ты, блять! — рычит на него Сергей, резко уходя в сторону. Он оборачивается, чтоб увидеть, что машина уже сделала разворот, чтоб броситься вслед. Город маленький, улицы почти безлюдные в такое время, все попрятались на работе и учебе, и лишь редкие машины сигналят и разъяренные водители кричат что-то вслед. Бесконечные минуты погони зарядили ребят адреналином на пару лет вперед. Матвиенко понимает, что заправки им хватит еще на пару километров, и надо срочно что-то с этим делать, и как только вырисовывается очень узкая, заставленная мусорными баками и лестницами, подворотня, а машина преследователей еще не выехала из-за поворота, он, не думая, на полной скорости сворачивает в их единственную лазейку. Байк с силой бьется сначала о баки, после о стену, и тяжело заваливается набок, погребая под собой водителя. Дима, с испугу отпустивший плечи Сергея, за которые так упорно цеплялся все время поездки, кубарем прокатился по мусорным мешкам, отделываясь лишь синяками. Он замирает, глядя в проем, и не сразу верит своим глазам, когда машина проносится мимо. — Серый… — запуганно шепчет он, переворачиваясь на живот и становясь сначала на четвереньки, а после на коленях ползет к другу, который едва заметно шевелится. Его нога придавлена тяжелым транспортом, и Дима первым делом приподнимает байк дрожащими руками, чтоб дать Сереже пару секунд для освобождения конечности. — Ушли? — хрипит Матвиенко, дрожащими руками стягивая шлем. Что ж, наверное, благодаря ему он еще находится в сознании. Сильно болит придавленная нога и плечо, которым он тормозил о стену. — Д-да… — Дима уже копается в карманах, ища телефон, и тут же набирает Антона. — Какого хуя?.. Что им от нас было надо? Опять? — Матвиенко хочет кричать и колотить в стену от злости, потому что он реально заебался терпеть выходки этих отбитых.***
Антон выглядит крайне сосредоточенно, когда бежит по больничному коридору. Но в его глазах читается страх и некоторая беспомощность, когда он слышит очередное «не знаю» на вопрос о том, где ему найти Арсения Сергеевича. Парень мечется из стороны в сторону, понимая, что он весь дрожит. — Антон? — раздается удивленный голос совсем рядом. Мальчик оборачивается на источник звука, и тут же прижимается к растерявшемуся врачу, крепко обвивая его шею, сам не понимая, что творит. Ему так сильно хочется почувствовать поддержку именно сейчас. — Помоги мне, пожалуйста, — шепчет он самым отчаянным голосом, на какой способен. — Почему у вас все не как у людей? — риторически вопрошает Попов, помогая укладывать подростка на каталку, и все отмахиваясь от маячившего под рукой Антона. — Родителям его звони давай, — придумывает он занятие Шастуну, и мальчик, кивая, берет из рук Димы телефон Сергея. — Не надо… — хрипло просит Матвиенко, ощущая, как струйка крови покатилась из носа. Он трет пальцами по лицу, размазывая ее, и Арсений просит его прекратить. — Пускай везут все документы: полис, снилс, паспорт… — диктует он Антону, игнорируя пациента, когда они уже идут по коридору. — Не надо, Тох, — повернув голову в сторону Шастуна и подогнув колени, просит парень. — Прости, — последнее, что он слышит вдогонку от Антона.***
— Это ты! Ты его во все втянул! — Антон стоит с поникшей головой посреди коридора. У него уже дрожат губы, а кожа бледная, но он держится молодцом как для подростка, которого родители пострадавшего друга уже минут пять упрекают в случавшемся, хотя его даже не было рядом в тот момент. — Сначала его успеваемость, потом он перестал ночевать дома, а теперь это! — кричит на него женщина, размахивая руками так, что ее наманикюренные ногти вот-вот поцарапают его. Мальчик сжимает кулаки. — Смотри в глаза, когда с тобой разговаривают! — проносится громогласный мужской бас, это был отчим Сергея. Сам парень наверняка все слышал, лежа в палате. Перелом ключицы и сильный ушиб голени, а также ссадины и синяки — для него это было не страшно, он готов хоть сейчас вернуться в гараж, но его родители… Боже, они скандалили по любому поводу, хотя от них, в особенности от отчима, он получал равноценные увечья, но мама всегда закрывала на это глаза… Они сейчас обвиняют его друга в том, где нет и толики его вины, а он беспомощно лежит здесь, не в силах даже встать, потому что действие какого-то препарата еще не прошло и все конечности буквально были ватными. — Еще раз подойдешь к нему и… — продолжает распинаться дама. В конце коридора слышны шаги. — А может проблема не во мне, а в вас?! — не выдержав, отвечает Антон резко вздергивая голову и глядя в злые карие глаза напротив. Мгновение. Резкий хлопок по щеке. Удивленное «Марин!» со стороны отчима и сильная обжигающая боль, от которой он отворачивает голову. Пощечина оставляет красный отпечаток. — Что здесь происходит? — холодный и серьезный голос прокатывается по помещению, когда Арсений Сергеевич, наблюдавший за этой сценой последние секунд десять, быстрым шагом подходит к парню, становясь перед ним. — Что вы себе позволяете? — он не кричит, даже не повышает голос, но звучит так, что страшно даже пискнуть что-то в ответ, во всяком случае, Шастун такого мнения. — Этот заносчивый идиот чуть не убил моего сына, — стараясь так же придерживаться учтивого тона, все же громко произносит женщина. — Немедленно покиньте больницу, — грубо оттачивает врач, указывая взглядом в сторону выхода. — Вы не имеете… — Немедленно! Иначе вам придется обсудить эту ситуацию с главврачом, — женщина пытается ответить нечто едкое, но мужчина подталкивает ее в бок, бросая холодное «извините». Попов тяжело дышит, глядя на столь раздражающих людей, и не сразу оборачивается к подростку, который стоит с низко опущенной головой, держась за щеку, и сильно кусает губу. — Дай посмотрю, — Арсений тянется к подбородку юноши, но тот уворачивается. — Все ок, спасибо, — сдавленно шепчет подросток. Его душит обида и внутри все как будто стянулось в тугой узел, отчего очень-очень больно и тяжело дышать. — Антон… — Извините, мне надо позвонить Диме, — уходит он от разговора, вытаскивая телефон и двинувшись в другую сторону коридора, где было почти пусто, подходя к самому окну. Арсений тяжело вздыхает, глядя вслед мальчику. Почему-то ему очень, очень жаль его в этот момент, настолько, что он готов прямо сейчас обнять его, только бы услышать искреннее «я в порядке».