***
Ясное весеннее небо заставило Локи недовольно поморщиться и открыть глаза. Вся комната была озарена светом, даже пылинки, медленно кружащиеся в воздухе, были как будто подсвечены золотистым сиянием. Это был один из немногих дней, когда Локи проснулся утром хоть немного отдохнувшим. Пичуги на улице раздражали его своим беззаботным чириканьем, и чтобы не слышать их, Локи накрыл голову подушкой, приводя разум в рабочее состояние после сонного бездействия. Когда он спустился вниз, в коридорах первого этажа никого не было, что было неудивительно, ведь в воскресный день Школа всегда пустовала, да и погода располагала надоедливых недоростков беситься где-нибудь на улице, подальше от особняка. Людей Икс, скорее всего, тоже не было сегодня на месте, но кто-то же должен оставаться в доме за главного? Локи надеялся, что это будет Шельма. В кухне он наткнулся на Ороро, беззаботно напевающую себе под нос какой-то популярный мидгардский мотив, и собирающую еду из холодильника в корзину. Одета она была странно: поношенные и дырявые на коленях синие брюки с торчащими из прорезей белыми нитками, безразмерная мятая туника, которая вполне могла быть по размеру взрослому мужчине, и собранные наверх волосы, подвязанные красным платком. Локи никогда не видел её такой… Беспечной? – Очередная бессонная ночь? – не отрываясь от своих дел, спросила она. – Нет, – сухо ответил он, ожидая, когда она освободит ему дорогу к шкафу с едой. – Я ухожу, – зачем-то сказала Ро, укладывая в корзину бутылку с водой. – Пока я тут, тебе что-нибудь нужно? – Нет, – безразлично повторил он. Она пожала плечами, отходя к обеденному столу и с трудом ставя на него набитую доверху корзину. Какая же раздражительная, раньше вздрагивала от одного его вида, а сейчас ведёт себя так, словно он привычен для неё, как какая-нибудь картина, годами висящая на стене и обращающая на себя внимание только тогда, когда нужно смахнуть с неё пыль. Оставив корзину, ведьма удалилась, продолжая напевать себе под нос, куда-то вглубь особняка. Когда она вернулась, неся в руках свёрнутое покрывало, Локи уже устроился за столом рядом с её корзинкой, по-хозяйски вытащив оттуда завёрнутый в прозрачную плёнку треугольный сэндвич и бутыль с водой. Возмущение на её лице позабавило Локи, и он, освободив, наконец, бутерброд от плёнки, спокойно произнёс: – Я пойду с тобой. – Вот как? – с наигранным удивлением, призванным скрыть возмущение и гнев, спросила она. – Тебе же нельзя выходить за пределы института. – Ты настолько же глупая, насколько симпатично твоё лицо. Сама же и сказала, что пока ты тут, ты можешь удовлетворить мои потребности, значит, других совершеннолетних в особняке нет, и вполне логично было сделать вывод, что ты не уйдёшь далеко. Не пытайся обманывать бога лжи. – Бывшего бога лжи. Локи не счёл этот неумелый выпад достойным внимания. Тем не менее, Ороро ответила: – Ладно, через пару минут на заднем дворе. Спустя несколько минут, Локи, мысленно проклиная неудобную мидгардскую обувь, спустился вниз и вышел на улицу. Шторм уже была на месте, повернувшись к дому спиной и смотря куда-то вдаль. Заметив его приближение, она претенциозно осмотрела его внешний вид. – Кеды, – констатировала Ороро. – Ты только что оскорбила меня? – Нет, ты надел кеды, – она указала на его ноги в нелепых красно-белых ботинках с болтающимися шнурками, – и пальто от Прада. – Что-то не так? – Нет, но не вини меня, если пальто за несколько тысяч долларов будет испорчено. Подняв с небольшим усилием свою корзину, она махнула ему рукой, приглашая следовать за ней в направлении леса, которым заканчивалось ровно подстриженное поле, которое, как думал Локи, и было границей владений Ксавье. Он следовал позади девушки и ноги его рассекали влажную то ли от росы, то ли от ночного дождя траву. Несмотря на безоблачное небо, на улице было прохладно, и Локи только плотнее запахнул пальто. Девчонка же щеголяла впереди него в своей растянутой тунике с короткими рукавами, словно не чувствовала никакого холода. Правое плечо её было опущено под тяжестью корзины, а левая рука в противовес тяжёлой ноше была немного приподнята. Он мог бы помочь ей, но зачем? – Куда ты ведёшь меня? – спросил Локи, когда они вплотную подошли к высоким деревьям, за которыми начинался лес. – В оранжерею, – ответила она так, словно он успел ей досадить. – У меня там много работы. – Я не собираюсь тебе помогать. – Я и не просила, – Ороро закатила глаза в театральном жесте. Отыскав между двумя полувековыми дубами тропинку, она двинулась вглубь леса, и Локи ничего не оставалось, как последовать за ней. Этой дорожкой пользовались довольно часто раньше, и даже сейчас, по весне, трава не росла на ней. Локи следовал за Шторм по пятам, смотря впереди себя, чтобы не споткнуться, и наблюдая за тонкими лодыжками вышагивающей перед ним ведьмы. – Раньше, – внезапно начала Ороро, – оранжерея была в особняке, но Школа расширялась, и несколько лет назад её переделали под классную комнату, а для занятий ботаникой построили небольшую стеклянную оранжерею на поляне в лесу. Лес тоже принадлежит профессору, – она, не останавливаясь, немного повернула корпус своего тела в его сторону: – Осторожнее, тут корень. Переступив торчащий из-под травы и пересекающий тропинку извилистый, словно щупальце какого-нибудь чудовища, корень, Локи направился дальше, изучая весенний просыпающийся лес. Солнечные лучи, пробивающиеся через ветви, усеянные молодыми, недавно распустившимися листьями, делали этот лес не таким мрачным, каким он виделся Локи ранее. Птицы в кронах деревьев заливисто щебетали, заглушая говорившую о чём-то пространном Ороро. Её слов Локи почти не слышал, но по обрывкам доносившихся до него фраз, он сделал вывод о том, что она ведёт пустую болтовню о природе Мидгарда и о бытовых делах Школы. Локи скучающе подумал, что её слова лишь дополняют щебет птиц, словно она была такой же глупой пичугой. Дорожка вывела их на довольно-таки обширную поляну, в центре которой возвышалось массивное одноэтажное строение, стены и двускатная крыша которого были сделаны из толстого стекла, которое после зимы было покрыто грязными разводами. – Пришли, – подытожила Ороро, доставая из заднего кармана своих брюк небольшую связку ключей.***
Локи неспешно расхаживал вдоль длинных столов, заставленных пустующими ящиками и горшками, покрытых как будто вековым слоем пыли. Где-то в другом конце вытянутой оранжереи, Ороро, наклонившись, шумно копалась в каком-то шкафу, не обращая на него внимания. Зачем, спрашивается, он пошёл за ней? Стоило вернуться в особняк, дорогу назад он вполне может отыскать и сам. Думая о тропинке в лесу, Локи достал из корзины плед и накрыл им один из небольших диванчиков, который, как и всё тут, был покрыт серым налётом пыли. Усевшись поудобнее, он продолжил осматриваться, пока не услышал довольное: – Начнём! – по-видимому, самой себе сказала Ороро. Затем она извлекла из кармана какой-то прямоугольный предмет с длинным раздвоенным на концах проводом, который тут же вытащила из устройства. Локи не был заинтересован в этом необычном предмете, пока не услышал музыку. – Что это? – Айпод, – спокойно ответила она, но, вспомнив, кто был её собеседником, поправилась: – Плеер, устройство для воспроизведения звуковых записей. – Компактный патефон? Уголки её губ тронула тень улыбки: – Что-то вроде того. Я предпочитаю работать тут под музыку. Тем более, Генри говорит, что цветам нравится классика. Локи хотел было спросить, что за Генри, но вспомнил, что она имела ввиду Зверя, мутанта с внешностью антропоморфного льва с синей шерстью, которого он часто видел в библиотеке. Ороро снова отвернулась от него, занимаясь своими садоводческими делами под торжественную музыку. Локи подумал, что можно было бы уже и пойти обратно, но продолжал сидя рассматривать через мутные стены оранжереи окружавший их лес. Он всё думал, что уйдёт через какое-то время, но никаких попыток для этого так и не предпринял. Музыка ласкала его слух, и он на какое-то время позволил себе забыться, закрыл глаза и представил, что он на самом деле свободен. Он мог представить себя кем угодно, но конкретно сейчас он представил, что он обычный человек, нет, мутант из команды Людей Икс, что в свободное воскресение пришёл в покинутую на зиму оранжерею вместе с глупой ведьмой. Из-за яркого солнца, даже с опущенными веками, Локи не видел перед собой желанной тьмы. Танец красных, желтых и коричневых точек перед глазами и нарастающая торжественность звучащей музыки лишь помогли ему углубиться в собственные иллюзии. Но он всё равно знал, что эти фантазии остаются всего лишь вымыслами, и от этого Локи ощутил неприятное чувство горечи и разочарования во всём. Когда он открыл глаза, то почувствовал себя сонным, несмотря на то, что сегодня отлично выспался. – Что это за музыка? – в тщетной попытке прогнать наступающий сон, спросил Локи. – Гендель, – не отрываясь от насыпания земли из небольшого мешка в ящик для посадки растений, ответила она. – Был такой композитор в восемнадцатом веке. Локи не ответил, снова закрывая глаза и понимая, что противостоять наступающей усталости он не может.***
Ороро в очередной раз насыпала дренаж в ящик для будущей рассады, стараясь не думать о происходящем. Именно сегодня, когда она оставалась за старшую в Школе, ей хотелось снизить вероятность общения с Локи до минимума, она хотела провести день в одиночестве, занимаясь любимым делом. Но всё вышло так, как вышло. Она исподтишка посмотрела на Локи, устроившегося на диванчике. Глаза его были закрыты, и Ороро сделала вывод, что он слушает Пассакалию. Она часто заставляла себя не думать о нём, боясь, что Джина может услышать. Но сейчас, когда она тут, ни один телепат не мог случайно подслушать её, если только Квентин пытался просканировать её мысли, чтобы узнать ответы на контрольную. «Почему всё так?» – хотела спросить она у Локи. – «Почему ты не родился человеком изначально?» Это бы многое упростило для неё в попытках хоть немного понять его. Она всегда, всегда чувствовала в Локи какую-то нереальность и отдалённость, которая одновременно и отталкивала её, и манила. Она отлично знала, что он останется чужим даже для отвергаемых обществом Людей Икс, какую бы роль он не играл перед ними. И не потому, что они не примут его, а оттого, что он не из тех, кто соотносит себя с кем-либо. За работой время перевалило далеко за полдень, и Ороро, скинув испачканные землёй перчатки, решила, наконец, перекусить. Локи за эти несколько часов не обмолвился с ней и словом, и она не обращала на это внимания, полагая это вполне естественным для него поведением. Но только сейчас, приблизившись к уголку отдыха в оранжерее, она поняла, что он дремлет, сложив руки на груди. Во сне его лицо расслабилось, смягчив обычно жёсткие черты и морщинки вокруг глаз, и Ороро вспомнила, как увидела его впервые в Башне Мстителей. И, как и тогда, она до сих пор не определилась, как к нему относиться. Ороро тихо села напротив него, вытирая руки, вспотевшие в резиновых перчатках, о старые рваные джинсы, которые она всегда надевала, если ей предстояла работа с растениями. Она тихо продолжала наблюдать за ним. Как же одновременно нелепо и органично он смотрелся в красных кедах и потёртых старых джинсах, закутанный в дизайнерское пальто, множество раз виденное ею на разворотах глянцевых журналов, которые так обожала Джина. «Ты влюбилась», – предательски шепнул ей внутренний голос. «Нет!» – решительно оборвала сама себя Ороро. – «Но я могу влюбиться, глупо это отрицать». Она изучала взглядом его тонкие губы, с женской заинтересованностью задаваясь вопросом, каково было бы целовать их. Она смотрела на его сложенные на груди кисти рук, покрасневших от прохлады, наполнявшей сегодняшний день, и представляла их морозное прикосновение к своему лицу. «Хватит!» – встрепенулась она. – «У тебя просто давно не было мужчины. А загадочность и непостижимость Локи манит всех, кроме влюблённой до беспамятства Джин!»***
Когда он открыл глаза, солнце сместилось много западнее. Ороро сидела напротив него на таком же пыльном диване, нисколько не боясь запачкать свои штаны, и её коричневые колени резко контрастировали с голубой тканью брюк. Она лениво смотрела куда-то в сторону, жуя приготовленный утром сэндвич. Локи проморгался и выпрямился, разминая плечи. – Это всё так странно, – расстроено сказала она. – Так просто не должно быть. Ты не должен быть здесь. – Но я здесь, – хрипло ответил он, после чего зевнул. – Да, – она достала из корзины, стоявшей на полу, ещё один сэндвич и протянула ему, Локи не стал отказываться, – но как надолго? – Ты начинаешь надоедать мне. – Прости. Она доела сэндвич и, причмокнув, облизнула пальцы, после чего поднялась и отошла к заполненными землёй и семенами горшкам и ящикам, коих значительно прибавилось с тех пор, как Локи открывал глаза в последний раз. Локи лениво развернул сэндвич и откусил от него, словно опасаясь, что между двумя кусками хлеба окажется яд, и наблюдал за Ороро. Девушка двумя руками опёрлась о край стола и опустила голову, зажмурившись, словно от боли. Но больно ей не было, она концентрировалась. Вскоре после этого над всеми её посадками появились миниатюрные облака, готовые вот-вот разразиться таким же миниатюрным дождём. – Это тяжелее, чем выглядит, – заметив его взгляд, сказала Ро. – Создать дождевые или снежные облака в небе намного проще, а с этими приходится создавать новую атмосферу в отдельно взятом пространстве. Я долго этому училась. Дождь хлынул над всеми горшками, обильно смачивая землю, и Локи, не удержавшись, встал и подошёл к ближайшей тучке, всё ещё держа в одной руке сэндвич. Не колебавшись, он сунул свободную руку прямо в эпицентр маленького грозового облака. – Холодно, – подытожил он. – Тебе же нравится холод, – Ороро подошла ближе. – Да, я же ледяной великан. Когда она, словно следуя его примеру, протянула руку, которая тут же скрылась в облаке, и положила свою ладонь на его, Локи ощутил, что её рука оставалась тёплой. – Я не боюсь низких температур, – вызывающе улыбнулась она, поднимая на него вновь ставшие голубыми глаза.