***
— Вот чёрт, — пробормотал Арчер, когда по городу зазвенели удары. — Что это? — отозвалась Рин. — Будто кто-то бомбы сбрасывает… — Хуже. Мы должны торопиться. Эта Тень высасывает жизнь из всего что её окружает и покуда она активна люди будут исчезать, — отрезал Арчер. — Но теперь она исчезла и лишь вопрос времени, когда кто-то заметит этот звук. Любой, кто приблизится к этой битве умрёт. Глаза Рин сузились. «Он опять что-то от меня скрывает. Он знает о том, что происходит больше, чем говорит, но не хочет говорить мне и это может привести к тому, что нас обоих убьют… И чёрт возьми, я всё равно за ним пойду». Не в первый и не в последний раз Рин усомнилась в собственном здравомыслии. Но… также она продолжила бежать.***
Каждый клинок рассёк воздух, оставляя золотой след, который ярко горел перед глазами Илии и ударял с силой миниатюрной бомбы. И это были не просто несколько клинков, а по три четыре за раз и дождь всё не прекращался. Что делало защиту Сэйбер более впечатляющей. Пред лицом бури света Берсеркер был не более чем гигантской мишенью. Он не был способен обороняться, только лишь иногда отбивал атаку от себя, даже это редко удосуживаясь делать и, честно говоря, не смог бы и это. Град ракет обрушивался на него слишком быстро, а клинков было слишком много. Даже могучий Берсеркер был бы изрублен в клочья, его единственная надежда напасть на врага состояла в том, чтобы надеяться что он сможет добраться до него прежде чем бесконечная буря Небесных Фантазмов лишит его жизни. Но Сэйбер могла поступить иначе. Экскалибур проносился рядом с телом девушки со скоростью молнии, обнаженное великолепие золотого клинка отбрасывало в сторону оружие, обрушивающееся на него десятками. Её скорость и сосредоточенность были намного острее чем во время боя с Лансером. Приток Маны от Илии шёл с некоторыми очевидными преимуществами. Святой меч, казалось, был сразу в дюжине мест одновременно, отбрасывая в сторону шквал клинков с дождем сверкающих искр и скрежетом металла о металл. Клинки дождем сыпались на неё и все же она не только отбивала каждый из них направляя в землю, но и сумела продвинуться в своём нападении на золотого Арчера. Град клинков не в коей степени не замедлял её. А чёрный гигант шёл по её стопам.***
Оно пыталось причинить вред его Мастеру. Оно умрёт. Это было самое близкое к мысли Берсеркера. Единственное во что он мог хотя бы приблизительно поверить. «Разум» Берсеркера был пустой программой, алой дымкой, которая не могла по-настоящему вместить никакой концепции кроме насилия, бессмысленного уничтожения любого врага, который стоял перед ней. Но теперь сквозь эту дымку пробивалось нечто, исходившее извне, запрограммированное нечеловеческое насилие, которое даже нельзя было назвать яростью. Оно попыталось причинить вред его Мастеру и оно умрёт. С тех пор как взметнулся первый меч, каждый атом самого существа Берсеркера жаждала с ревом ринуться в бой и разорвать нападавшего на куски, пока не останется ничего кроме кровавого пятна на мече-топоре. Он не боялся клинков своего врага, не боялся агонии, которую они могли причинить, и хоть даже и он чувствовал что каждый из них был смертельной угрозой убояться их он был неспособен: чтобы почувствовать страх ему пришлось бы ценить своё собственное существование, а он не был способен на это. Только приказы его Мастера имели хоть какое-то влияние на его стремление к разрушению, и она сдерживала его в этот момент. Всё было очень просто. Но больше она его не сдерживала. Берсеркер бросился на врага, но Сэйбер была перед ним. Клинки, которые могли бы пронзить даже его кожу, меч Сэйбер отражал с такой скоростью что даже он с трудом мог заметить. Только по воле его Мастера, он не разрубил крошечную тварь пополам пока она стояла спиной к нему, расчищая путь к истинному врагу. Но в конце концов он не мог более ждать. Смертоносный туман заполонил его чувства, одолел все остальное и Берсеркер прыгнул. Враг был уже близко, слишком близко… Боль. Противник сделал жест рукой и полдюжины полос света ударили гиганта в ноги и грудь, пронзив бронзовую плоть. Его собственное оружие отбросило копье в сторону разбив его в дребезги, но последовало ещё и ещё. Почки, печень, лёгкие, квадрицепсы и наконец сердце были пронзены древними клинками и тело летящего гиганта разорвало на куски в одно мгновение. Берсеркер умер. Но это его не замедлило. Удар в прыжке не замедлился ни на йоту. Сердце, пронзенное огромным мечом, продолжило качать кровь, лёгкие разорванные копьями, продолжили давать воздух. Поддерживаемый через смерть, Небесным Фантазмом Героической Души Геракла. Божественной дланью. За каждый из его легендарных двенадцати подвигов, Боги даровали ему новую жизнь. Даже сейчас неосознанно и бездумно эта божественная защита оставалась. Берсеркер обрушил свой клинок на голову врага, который не мог не уничтожить даже Слугу. Уличный фонарь на котором тот стоял был смят лишь ударной волной, тротуар треснул… но враг не умер, так как каменный клинок безвредно врезался в пустой воздух, который тем не менее сопротивлялся его вторжению, гораздо сильнее чем сталь когда либо могла бы. В воздухе раздался треск, когда невидимый щит согнулся под силой Берсеркера, но он не сломался и чёрный гигант потерял равновесие, пойманный в воздухе. Окутанные светом клинки снова ударили в цель, каждый с силой снаряда, отбрасывая Берсеркера назад, и прорезая его огромной фигурой борозду в мостовой, от того что его тело пронзило ещё большее количество древних оружий, и наконец когда боевой топор пронзил его шею, почти оторвав голову от плеч… Берсеркер умер. Но проигнорировал и это, поднявшись на ноги и проревев свой вызов. Чёрный гигант рванул в бурю надвигающихся клинков, не в силах предпринять никаких действий, не в силах сделать ничего кроме как броситься на врага, разорвать его на куски чего бы это ему не стоило. И Сэйбер прыгнула перед ним. Её священный меч оставлял следы в воздухе от того что она отбрасывала оружие одно за другим, её клинок казался больше похожим на твердую металлическую стену чем на меч. Древние клинки мощные и величественные ударили в неё, но меч Обещанной Победы блокировал их, так, словно они были лишь металлоломом. Золотой Арчер запрокинул голову назад и рассмеялся. — Да! Да, вот чего я ожидал! Сотня клинков и вы оба пока ещё живы! Покажите мне больше, объедините свою мощь и ударьте по мне всей своей силой! Вот что я хотел увидеть! Покажи мне всё что можешь, Сэйбер! Он махнул рукой и количество оружия, висевшего у него за спиной, увеличилось в пять-десять раз. Десятки обратились сотнями и каждый из них озарял ночь аурой своей силы. Сомнений не было, даже Сэйбер столько не отразит. Когда они взлетят, то превратятся в стальную клетку, которая пронзит Слуг со всех сторон. Земля, на которой они стоят наверняка просто будет уничтожена. — Это удовлетворит меня ещё сильнее, — пробормотал он. — Тот момент, когда ты потерпишь неудачу.***
Зокен шёл домой, наслаждаясь ощущением своей новой формы. Конечно, он уже гнил, уже страдал от боли, но не до такой степени как в последний раз. Это было самое близкое к облегчению чувство, которое он только мог ощутить, и он получал от него всё возможное удовольствие. — Да уж, — сказал он с сухим смешком, прислушиваясь к отдалённым ударам. — Похоже молодёжь затевает бурные дебаты. Отлично. Ассассин, всего лишь тень на ветру, не разделял его веселья. — Слуги. Трое и такой силы, что я едва могу осознать её. Думаю, что даже твоя странная мерзость была уничтожена высвободившейся мощью. Зокен ухмыльнулся. — Возможно, энергия и была ненадолго рассеяна, но источник в безопасности. Хотя… Да. Не в такой уже и безопасности как я думал. Ситуация выходит из-под моего контроля, и мне следует стать намного жестче, не так ли? — Я редко когда выбираю прямой подход, но в данном случае он может быть оправдан, — признался Ассассин. — Эта Кастер… тревожит. Полагаю, я не единственный кто это заметил. — Вовсе нет, — согласился Зокен. — Её нужно поставить на место, и как можно скорее, пока она не разрушила планы, которые я готовил последние десять лет. И всё же, прямое её уничтожение вполне может оказаться за пределами наших возможностей, по крайней мере на данный момент. Досадно, честно говоря. Ну, полагаю, в этом вопросе у нас нет особенного выбора… придётся подчинить её. Мы можем ещё кое-что сделать. — Похоже она не из тех, кто подчиняется приказам, Мастер, — дипломатично заметил Ассассин. — Конечно нет, — сказал Зокен с лёгкой улыбкой. — Но тебе об этом беспокоиться не нужно. Я обдумал этот вопрос и полагаю, что при должных обстоятельствах её личный выбор не будет иметь никакого значения. — Есть у тебя какие-нибудь способы контролировать Кастер и Лансера? Они стали не более чем продолжением Тени. У тебя есть какое-нибудь заклинание контроля, встроенное в тело Тени? Принуждение, вызванное Святым Граалем? — поинтересовался Ассассин. — Но… нет, если бы было, то ты бы использовал его и раньше. Зокен усмехнулся. — И правда, потому метод, о котором идёт речь, не что иное как заклинание приказа. Я прожил долгую жизнь, Ассассин, и многое узнал о человеческой природе, духовной или какой другой. По прошествии времени я едва ли мог не усвоить самый важный урок. С помощью рычагов можно убедить сделать людей многое, что противоречит их природе. И я полагаю, что у меня есть такие рычаги. О да, есть. — У тебя есть намерение поделиться природой этого рычага, Мастер, или я должен сражаться в блаженном неведении? — сухо спросил Ассассин. Смех Зокена если такое вообще возможно, словно стал ещё суше. — Скоро это станет очевидным. На данный момент, Ассассин, у меня для тебя есть задание. Всё должно быть окончено до наступления ночи… нет, до того, как битва, которую мы слышали, будет завершена, если такое возможно. Ассассин на мгновение замолк, и Зокен не мог не задуматься о том, хорошо ли Слуга мог передавать свои эмоции без выражения лица. Замешательство было ощутимым. — Конечно, мне не нужно время чтобы отдохнуть, но, прежде чем конфликт будет завершен? Если ты решил отправить меня прямо туда к этим… монстрам, я вынужден дополнительно напомнить тебе, что навыки Ассассина заключаются в скрытности и обмане, — наконец выдал Ассассин. — Я мало что могу сделать кроме как быть убитым, если буду вовлечен в конфликт такого рода. Зокен тихо рассмеялся. — Нет-нет. Ничего такого открытого. Мне просто нужно чтобы ты сходил в один дом неподалёку и достал для меня кое-что уникальное… А вместе с ним… и рычаг.***
Сэйбер побывала в достаточном количестве боев, чтобы понять, что этот проходит плохо. Проблема была в Берсеркере. Несмотря на силу и скорость он не был очень уж хорошим товарищем, только потому что казался неспособным действовать в команде. Суть сражения в группе состояла в объединении мастерства и силы сражавшихся в единое целое. Все члены команды должны поддерживать друг друга, помогая как в нападении, так и в обороне, позволяя продвигаться как единое целое и более эффективно отражать контратаки. Но Берсеркер по природе своей не был способен на такое. Он видел врага и должен был сокрушить его без малейшего обращения внимания на то, хорошая это тактика или нет. Он стремглав бросался в смертельные атаки, глубоко подрывая способность Сэйбер отражать атаки с его стороны и вообще не делал никаких попыток сражаться в группе. Честно говоря, она задавалась вопросом, не лучше ли позволить ему умереть, и использовать это как прикрытие для своей атаки? Мана которую она получила от юной Айнцберн была существенной, но не безграничной, и она не хотела снова использовать свой Небесный Фантазм, если только не останется выбора. Но этот Арчер… Его сила была таковой, что последнее её оружие уже начинало казаться соблазнительным к использованию. Все было также как и в прошлой Войне, он не сражался каким-то особым мастерством, но буря клинков обрушивалась без конца, делая любое наступление на него самоубийственной перспективой. Если она хочет подобраться достаточно близко чтобы сразить его, не используя при этом всю мощь Экскалибура, во второй раз за ночь, то ей лучше определить его Небесный Фантазм и понять его слабость как Героической Души, либо каким то образом ослабить нападение на неё и самой перейти в наступление. Берсеркер мог осуществить подобное своей смертью. Это был логичный выбор. Но рыцарь никогда не бросает своих товарищей. Никогда. Быть может Берсеркер был далеко не идеальным товарищем, но его Мастер спасла её жизнь, а следовательно, и жизнь Широ. Вот так всё просто. Если она не сможет использовать наиболее логичную тактику, то ей придётся довольствоваться неортодоксальной. Её товарищ не мог сражаться без чистых инстинктов, так что ей придётся подстроить свою тактику под его. К тому же, у него были определенные преимущества. Точнее мощь, прочность и скорость не имели себе равных. Любой другой Слуга уже был бы уничтожен с такими-то ранами, а он уже один раз сломил защиту Арчера, которая, как она прекрасно знала была довольно грозной. Если она сумеет расчистить ему дорогу, и дать шанс нанести настоящий удар, твердо стоя на ногах, то несомненно он сможет уничтожить любого врага одним ударом. И если он не сможет дать себе шанс нанести удар, то это сделает Сэйбер. Вместо того чтобы попытаться защититься, она влила Прану в ноги. Воздух вокруг, тут же взорвался ветром от высвобожденной энергии. Она бросилась вперёд. Скорость от взрыва Праны позволила ей опередить выпад Берсеркера так близко что она почти что могла почувствовать спиной его дыхание, и вибрацию его шагов. Но её атака срезала бурю клинков. Это был не очень хороший план. Атаковать, сохраняя надежную защиту и направляя Прану в конечности, было тактикой которая напрягала даже её навыки мечника и боевые инстинкты; даже когда она двигалась, перед ней была смерть и позади союзник, который был готов пришибить её, она чувствовала что эффективность её защиты падает. Ещё один удар пришелся по броне на её левой руке, и она почувствовала, как онемела конечность. Она напряглась, пожертвовав защитой торса, чтобы сохранить защиту конечностей. Она могла положиться на броню, которая защитит её сердце, но, если её ноги будут повреждены она тут же умрёт. Несомненно умрёт. — Ха! Сэйбер, пытаешься умереть, защищая бешеного пса? Такая бессмысленная жертва, так восхитительно тебе подходит, сокровище моё, — сладко пробормотал Арчер. — Ну давай усложним тебе жизнь. Клинки в воздухе позади него вновь умножились, свет порталов освещал ночь так ярко что похоже было, будто взошло второе солнце. Шторм мечей стал настолько сильным, что больше походил на сплошную металлическую стену, давящую на её защиту, но Берсеркер все же заверял её в том что она не может замедлиться. До тех пор, пока со скрежетом металла о металл давление на её руки и жгучая боль в теле внезапно не прекратились, сменившись ударной волной, которая ударила её заставив её волосы и юбку безумно затрепетать. Внезапное отсутствие сопротивления было настолько шокирующим, что она едва не споткнулась, провалившись в своей атаке и только несколько мгновений спустя сумела выпрямиться и то с не большим промахом (и то к счастью, потому что Берсеркер скорее всего просто растоптал бы её) и продолжила атаку. Краем глаза она увидела причину. Стрелы… или мечи? Она не могла сказать точно, так как двигались они слишком быстро, ударялись о клинки золотого Арчера с такой силой что их невозможно было разглядеть и каждый из них двигался со скоростью пули, отбрасывая в сторону Небесные Фантазмы. — Ты!.. — прорычал человек в золоте и на его лице впервые появилось выражение которое не являлось ни самодовольным превосходством ни абсолютной заинтересованностью: чистейшая, элементарная ненависть. — Да, я, — сказал Арчер и его собственное лицо приняло очень самодовольное выражение. В его руках был лук, а воздух вокруг сиял серебряными мечами, которые сверкали, встречаясь с золотыми клинками лоб в лоб. — Сэйбер, давай! Сэйбер не нужно было повторять дважды. Когда огонь прикрытия снял с неё давление, Сэйбер удвоила атаку опустив оружие ниже даже когда Берсеркер рубанул сверху. Она видела копье, полностью пронзившее его руку с оружием, но это казалось никак не повлияло на силу удара. Экскалибура ударил по чему-то невидимому и все же более твёрдому чем любой железный щит, который она в своей жизни пробивала. Золотой клинок высек искры из кажущегося пустым воздуха, а затем вонзился в твёрдое ничто, и в разреженном воздухе появились трещины. Пока наконец удар Берсеркера не достиг цели и божественный щит не разлетелся вдребезги как стекло, под объединённой мощью двоих смертоносных Слуг ближнего боя. Слуга в золотых доспехах отреагировал с нечеловеческой скоростью выхватив меч из воздуха позади себя, но он был недостаточно быстр… Золотые доспехи разлетелись вдребезги, и Слуга, носивший их растянулся на земле, оставляя за собой кровавый след. За которым вскоре последовала его левая рука. — Проклятье… чёрт бы вас всех побрал… Прорычал золотой Слуга и его лицо исказилось почти что до неузнаваемости. Кровь свободно стекала из обрубка его левой руки. Клинок, который он вытащил из воздуха все ещё был зажал в правой руке, и Сэйбер он очень беспокоил. Правую руку от тела мужчины отрезал Экскалибур, поразив даже золотую броню. Клинок Сэйбер был обнажён и остёр и ударил по шву между перчаткой и наручем, чтобы обезоружить в буквальном смысле. Клинок Берсеркера, однако было нацелен прямо ему в голову с достаточной силой чтобы превратить все его тело в пятно. Но жуткий красно-чёрный меч в его руке отразил этот удар без видимого замешательства. Это было странное оружие по любым меркам. Клинок представлял из себя длинный чёрный цилиндр, покрытый красной клинописью. Его рукоять и цевье были выкованы из золота, но больше всего внимание Сэйбер привлекло даже не то, что «клинок» на самом деле нельзя было так назвать, и он был тупым, насколько она могла судить. Привлекло её внимание то… то, что… Она была напугана. Меч по какой-то непонятной причине зажёг в её душе воина самую крохотную искорку подлинного, первобытного ужаса. Конечно, не существовало битвы без страха. Любой воин, вступивший на войну, почувствовал бы этот всплеск страха за своё существование, встретившись с врагом и осознав, что жизнь сегодня может закончиться. Но это был мягкий страх, страх, который имел определенные причину и цель. Это был страх, которому можно было противостоять, который можно было контролировать, сдерживать и подавлять. Однако первобытный страх, который поразил её не как короля, а простую девушку, был страхом, который не имел очевидной причины не оставлял того, чему можно было бы сопротивляться. Это было что-то, чего она не чувствовала уже много-много лет, что, как ей казалось, давно в ней угасло… но всё же глядя на этот клинок она чувствовала как все её инстинкты кричали ей бежать. Это ощущение не улучшилось, когда она взглянула на своего псевдопартнёра и увидела, широко раскрыв глаза что несмотря на то, что у него было разумности, чтобы чувствовать страх… тот застыл. И ещё более показательным было то, что топор-меч, которым он владел, имел ощутимую трещину, по всей своей длине, и это лишь от простого столкновения с причудливым клинком. «Но он ведь… он даже не острый… как это может…» — Вы… вы!.. — прорычал золотой Слуга и странной формы оружие в его руках начало вращаться. Средний сегмент вращался против двух других и каждый из них издавал пронзительный вопль, несоизмеримый с размерами клинка. Меч приобрел багровое сияние, от которого у Сэйбер защипало глаза, и втягивал в себя ветер образуя яростный вихрь. — Вы не достойны его видеть! Животные! Дворняги! Пробуждать Эа в присутствии такого мусора это просто осквернение! Но другого наказания не существует. Нет другого наказания, которое я мог бы даровать вам, которого вы заслуживаете. Меч короля уведёт вас в ад, и не будет вам спасения. «Вот чёрт», — подумал Арчер. — Ро Айяс! — крикнул он демонстрируя своё самое мощное оружие. Щит легендарного Аякса, концепция которого способна отразить любой снаряд. Он бросил щит не перед собой, а перед Сэйбер, Берсеркером и Илией, теми кто был прямо на линии огня, и одновременно выпустил все оставшиеся мечи-стрелы надеясь, чтобы у него оказалось слишком много целей для того, чтобы сосредоточиться на всех. — Берсеркер, скорее… — закричала Илия, выведенная из транса криком Арчера. Она возможно больше, чем кто-либо другой чувствовала нарастание силы и понимала, что её нужно остановить… Но слишком поздно. — Энума Элиш. Конечно, это была не самая разрушительная сила, которую мог бы использовать Эа. Действительно выпущенный взрыв был едва ли заряжен, даже меньше, чем божественный свет Экскалибура этой ночью. Но всё же… Ро Айяс разлетелся вдребезги, лепестки цветочного щита разлетелись в стороны от вихря алой энергии, выпущенной Эа. Арчер не мог сказать принесло ли это хоть какую-то пользу в отражении атаки или нет, его разум просто взорвался в бешеной агонии от того, что мана щита была мгновенно уничтожена, не оставляя ему возможности проанализировать реакцию. Впрочем, это принесло немного пользы. Заряд энергии, выпущенный Эа был заряжен и выстрелен в течение секунды и таким образом составлял менее одного процента от максимальной мощности меча. Если бы щита не было рядом, чтобы уничтожить его, этого всё равно был бы достаточно чтобы убить Сэйбер, Берсеркера и вполне возможно, двух людей позади них. Вместо этого взрывная волна ударила в щит, лоб в лоб и взорвалась. Самое время. Ну, по правде говоря, это был не столько взрыв, сколько буря; сокрушительная волна тепла и энергии прокатилась по полю во всех направлениях. Цели оказались разбросаны, летящие стрелы срезались с неба, и даже огромный Берсеркер не смог устоять перед вихрем мощи. Впрочем, не то, чтобы он пытался. «Илия была в опасности». Если разум Берсеркера был адом, который не мог вместить ничего кроме мыслей о насилии, то факт того, что Илия подверглась опасности был океаном, который мог погасить даже его бесконечное пламя. Он оставил свою атаку на цель и повернулся к ударной волне атаки, игнорируя обжигающую энергию на своей коже, чтобы поместить своё тело между Илией и взрывом. Сэйбер сделала тоже самое только для Широ. Она правда так бы сделала. Однако у неё не было стальной кожи или несколько сотен фунтов мышц, которые обеспечили ей устойчивость при взрыве. Доспехи прилично защитили её, словно она получил перчаткой по лицу, но она была довольно миниатюрной, и как только её ноги оторвались от земли она была ограничена в возможностях. Она упала, и верхняя часть её брони затрещала от напряжения, покуда наконец ей не удалось провернуться и воткнуть меч в землю чтобы остановить вращение. Лезвие с визгом прорезало почву слишком уж аккуратно, чтобы замедлить её, но когда взрыв затих, она смогла встать на ноги и зарыться пятками в землю. Дым поднимался от обожжённой поверхности её тела. — Широ! Он… Тосака Рин стояла над её Мастером и из обожжённых и онемевших пальцев крошилась пыль, которая когда-то была драгоценным камнем. — Это… это… гр-р-р-р-р… Почему я вообще подумала, что это хорошая идея?! — выкрикнула она ни к кому конкретно не обращаясь. — И кто это, блин, такой? Я уже встречалась с Кастер, Лансером и Ассассином, а этот точно ни на чём не ездит… — Неужели не понятно, Рин? — сказал Арчер утирая капли пота со лба. К счастью, Гильгамеш был частично захвачен собственным взрывом, но все ещё был на ногах и ветер все ещё развевался вокруг проклятого меча, единственного оружия, которое он мог даже не надеяться скопировать… Он отвёл взгляд от Эа, прежде чем его неспособность понять структуру этой штуки могла воспламенить мысли в голове, которые та вызвала. — Это, конечно же, Слуга Арчер. — Как обычно не смешно. — Как обычно я и не шучу, вот только, вероятнее всего, правда заставит тебя испугаться, Мастер, — сказал Арчер с ухмылкой. — Делим один и тот же класс Арчера, не так ли, Король Героев? Глаза Рин расширились. — Король… Постой, ты что хочешь сказать, что он!.. — Фальшивка. Копия. Вор, — сказал человек в золоте. — Каждое оружие во Вратах Вавилона уникально. Бесценное сокровище достойное королевской коллекции. Напасть на меня так как ты это сделал уже достойно смерти, но скопировать мои сокровища?! Подобный грех не может быть прощен! Тебя я уничтожу прежде всех остальных! Твои страдания будут вечными за твои проступки! — Кажется ты ему не нравишься, Арчер, — сухо проговорила Рин. — У него сегодня плохой день, — согласился Арчер. — Настолько, что он идёт против своих желаний. Стоит ли убийство осквернения твоего драгоценного Эа, Король Героев? Стоит ли уничтожать твою драгоценную Сэйбер? Тебе придётся сделать и то и другое чтобы сломить меня, и ты это знаешь. Воздух наполнился горьким запахом сажи, словно в кузницу с подветренной стороны ворвался дым. Мечи не появились в воздухе, но шорох стали скользящей по воздуху все ещё звучал в ночи, как будто сама концепция мечей была здесь, ожидая того, чтобы стать реальностью. — Если только ты не хочешь испытать меня традиционным способом. Но я, Берсеркер и Сэйбер? Принимайте решение и побыстрее, ваше величество… Думаю, что теперь, леди Айнцберн в безопасности, так что Берсеркер не будет терпеть вечно. Глаза Рин расширились ещё сильнее. «Айнцберн?! Но откуда он мог знать Мастера Берсеркера?! И откуда он знает кто такой этот другой Арчер, и раз уж об этом заговорили, то откуда вообще два Арчера? Все это не имеет никакого смысла, а мой Слуга знает об этом гораздо больше, чем следовало бы, и… я уже знала не так ли? Но я как последняя дурочка не придала этому значения. В своё время я с ним поговорю. Чёрт с ним… Арчер. Тебе нужно кое-что прояснить и на этот раз я не приму «нет» за ответ». Вне мыслей Рин, глаза двух Арчеров были прикованы друг к другу. На одном лице застыла легкая усмешка уверенности, которую он на самом деле не чувствовал, а на другом сияние чистейшей злобы. «Всё сведётся к этому», — подумал Арчер. «Если он снова попытается активировать Врата Вавилона, то умрёт, и он это знает. Единственные варианты, которые у него есть это использовать Эа или отказаться от боя вообще. Ни одно оружие не сможет противостоять его Эа, и если он решит использовать его снова, то сможет убить всех одной атакой. Но тогда ты, эгоцентричный идиот, не получишь того что хочешь. Сэйбер исчезнет, а ты ведь хочешь её, я знаю. Скажи мне, что ты ещё не сдался! Пусть твоя жадность окажется сильнее твоего гнева, хотя бы на этот раз!..» Гильгамеш глубоко вздохнул и выдохнул. — Ты. — Хм? — Пока что Сэйбер может быть свободна. Моя новая цель в этой войне — это ты, — сказал он. — Ты ведь знаешь кто я такой? Тогда ты знаешь, на что я способен. Прими это как слово Гильгамеша. Я уничтожу тебя, фальшивка, но не раньше, чем ты помучаешься так, как даже представить себе не можешь. Я найду тебя, где бы ты не спрятался, и утащу, брыкающего и вопящего прямиком в Ад. Сначала я отрежу тебе все конечности, потом веки и заставлю тебя смотреть как я насилую твоего хорошенького Мастера всеми мыслимыми способами а потом просто выпотрошу её как рыбу и скормлю тебе её внутренности. Потом я порежу тебя на полоски, разрежу каждый мускул и вырежу своё имя на твоих костях. И это только первый акт. Когда я закончу, твоё имя войдет в историю как синоним невыразимых мучений, достойный пример того, что происходит, когда Королю бросают вызов. На несколько секунд воцарилась полнейшая тишина. — Ты ему действительно не нравишься, — сказала Рин. — Как всегда Мастер, твой дар к произнесению очевидного несравним, — сухо ответил Арчер. — Шути сколько хочешь. Если это поможет тебе справиться с грядущим, наслаждайся, — очень тихо сказал Гильгамеш. Тон его был настолько неуместен для него, что Арчер не мог этого не заметить. Он действительно был взбешен, до такой степени, коей Арчер никогда не видел. — Теперь тебя ничто не спасёт. Арчер на мгновение задумался, прежде чем ответить, тем единственным способом, который показался ему подходящим. — Да, в данный момент это, вероятно, так. Обычно я обречён, если быть честным. Раньше меня это никогда не останавливало, так что не жди от этого ничего хорошего. Гильгамеш склонил голову набок и снова посмотрел на Сэйбер. — Прошу прощения, моё сокровище. Я вёл себя неподобающим образом перед тобой, показал себя не соответствующе достоинству моего статуса. Тебе придётся подождать, перед тем как стать моей. — Я как-нибудь смирюсь, — сказала Сэйбер. Это было противно самой её натуре — позволять врагу сбежать, но ничего не поделаешь. Пока он держал в руке этот клинок, она не могла быть уверена даже в способности своего Небесного Фантазма противостоять ему. Это было странная для неё реакцией… Сэйбер, как правило, всегда была уверена в способностях Экскалибура разрезать любого врага. Но почувствовав малейшее прикосновение силы Эа и узнав личность Слуги, который каким-то образом следовал за ней от предыдущей Войны к этой… И только что всё стало очень неопределенным. Он даже не глянул на Илию или Берсеркера… они были ничем, бесполезными, недостойными его слов. Король героев исчез и свет Эа за ним. Арчер выдохнул, не осознавая до этого, что задержал дыхание. «Почему», — подумал он. «Чтобы я ни делал всё только лишь становится сложнее?»***
Сакура сидела на кухне, одна в тёмном доме. Райдер снова перешла в астральную форму пытаясь сохранить Прану своего Мастера, и Сакура искренне радовалась одиночеству. Боль утихла или по крайней мере стала такой же сильной как раньше. Она все ещё не понимала, что вызвало такую бурную реакцию. Ей снилась темнота, потом обжигающий свет, а потом… агония. Но все же боль не была для неё чем-то новым. Она терпела. А теперь, когда она осталась одна… снова… то решила выпить чаю. Спать сейчас не было смысла, в последнее время этот процесс всё равно не приносил успокоения. И она странно себя чувствовала… хорошо. Или по крайней мере лучше. Словно крошечные голоса, шептавшие ей во тьме, наконец то замолчали, хотя бы ненадолго. Это было почти что облегчение. Она потягивала успокаивающий напиток в тишине, а единственным источником света была крошечная лампа на столе, которая оставляла кухню в тени. И поэтому она не сразу заметила, как одна из этих теней начала двигаться. — Здравствуй, — прошептал тихий голос ей на ухо. Сакура напряглась, несколько капель пролились из её чашки и обожгли ей пальцы. Но она не издала ни звука. Она была умнее. — Пожалуйста, не зови Райдер. Это будет неприятно для нас обоих, — сказал Ассассин, но его слова не достигли её ушей несмотря на тишину в доме. Она не могла разглядеть его, только лишь лёгкое, размытое пятно во тьме, за плечом, но его присутствие было достаточно ясным, по крайней мере исходя из слов. — Я здесь только для того чтобы передать тебе сообщение. — Дедушка хочет, чтобы я вернулась, — сказала Сакура. Это был не вопрос. — Согласно его приказу, ты должна немедля вернуться домой, — подтвердил Ассассин. — Одевайся и пакуй вещи, которые есть. Не говори никому куда пойдешь и не позволяй своей Слуге вмешаться. Просто иди. Прямо сейчас. Молча. Мато Сакура была приучена к этому, Ассассин об этом знал. Его Мастер рассказал ему все подробности, прежде чем отправить его на миссию, дав понять, что послушание и безнадежность были вбиты в неё с самого детства. И так оно и оказалось, оба этих чувства сгорали в ней с увеличивающимися силой и злобой, каждый день. Ассассин понял, что Зокен был прав, связав её, когда она ответила одной фразой. — А если я откажусь? К счастью, Мастер снабдил его всеми необходимыми инструментами, чтобы справиться с восстанием, каким незначительным оно бы ни было. Он положил две маленькие фотографии на стол рядом с Сакурой и просто сказал. — Тогда знай, что твой дед проявит больший интерес к твоей личной жизни. Сакура смотрела на фотографии расширенными глазами. На обоих снимках была запечатлена её школа, а в частности: Тайга, входящая в главное здание и сама Сакура, идущая в клуб стрельбы из лука, в нескольких шагах позади своего брата и Мицудзури-сэмпай. Ассассин просто исчез. Простой намёк оказался более эффективным, чем любая произнесенная угроза. Сакуре потребовалось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями, а затем направиться в свою комнату. Через несколько минут она вышла из резиденции Эмия, держа под мышкой свои скудные пожитки, а Райдер молчаливо следовала за ней, ступая во тьму.