***
Мато Зокен вздохнул так удовлетворенно, как только мог, проведя рукой по покрытому запекшейся кровью мечу оскверненного Ассассина. — Я впечатлен. Это творение настоящее чудо. — Это сетка из трупов и душ, вырванных из желудка Ассассина и пришитых к его останкам. Я буду шокирована, если он выдержит неделю без регулярных корректировок. Мне нужно было дать ему зелье ложного бессмертия, чтобы оживить, — сказала Кастер пожимая плечами. — И все же, его боевой потенциал хорош. Похоже, он унаследовал некоторые навыки милейшего Кодзиро. Я зашила ему рот, на случай если он унаследует и его язык. — Какое счастье, что для передачи послания язык не нужен, — сухо усмехнулся Зокен. — Теперь нам остается только ждать подходящего момента. — Ты и правда веришь, что они просто отдадут тебе белый Грааль и оставшихся в живых Слуг? — Конечно нет. Она молода, невинна, а они так героичны, что мне аж тошно. Однако я верю, что они пойдут на битву, которую не смогут выиграть, чтобы защитить и её, и город. А когда они это сделают, их Слуги будут достаточно далеко от юной Илиясфиль, и таким образом не смогут попасть к ней. После этого останется только забрать несчастную, разбитую девчонку после того, как отнимем у неё, все что она успела полюбить. — Вновь благодарю тебя, — пробормотала Кастер. — За то, что ты доказал, насколько важен для тебя мелочный садизм. Но, хоть я и признаю, что твой ультиматум послужит своей цели, что же будет с твоим Граалем? Сакура остается под присмотром Тосаки… — Любовь сестёр чудесная вещь, — согласился Зокен. — Я думаю, что, когда юная Рин умрёт, Сакура будет совершенно сломлена. Особенно если убьет её сама. — Между прочим, глава Церкви Котомине вмешался в её жизнь, — закончила за него Кастер. Глаза Зокена на мгновение полыхнули яростью, прежде чем остановиться на чем-то близком к раздражению. — Признаю, это вызывает беспокойство. Этот фальшивый священник коварен и питает ко мне лишь ненависть, — он усмехнулся несмотря на мрачное выражение лица. — Я подозреваю, что он видит во мне тёмное зерцало своей собственной жизни. Нелепо, конечно. Моя цель не так пуста, как его. — Как бы то ни было, он одаренный Маг и, возможно, повлиял на гербового червя. — Если бы он был мёртв, я бы знал. Самое большее, что ему удалось, это нанести повреждения, — сказал Зокен. — Если убрать его полностью, Сакура погибнет так же, как если бы ей вырезали сердце. И поверь мне, всё меньшее просто отложит её трансформацию. — А он никогда её не убьет. Покончить с её страданиями? Это не то, что сделает такой человек как он. Если Зокен и заметил сжатые кулаки Кастер, когда та вновь исчезла во тьме, то не подал виду, но судя по ухмылке на его лице, он был доволен увиденным. В конце концов, её счастье — это совсем не то, о чем мог бы мечтать такой человек как он.***
Сакура была бледна, насквозь промокла от пота и, то теряла сознание, то приходила в себя, не имея ни малейшего представления о том, что происходит вокруг. Это говорило о чем-то плохом, что Рин могла бы законно назвать шагом вперёд в сравнении с её предыдущим состоянием, но болезнь была лучше чем гигантский паразит, пронизывающий её тело. «Конечно, часть его все ещё была в ней. Кирей решил только половину проблемы, а затем ухмыляясь ушел, чего я от него и ожидала», — подумала она со вздохом, закрывая дверь спальни. Она прошла по коридору, туда, где её «гости» ждали хозяйку поместья. Сэйбер, как и ожидалось, в конце концов догнала их, и она определённо выглядела похуже. Её кожа была слишком бледной, а блестящие золотистые волосы казались слишком тусклыми. Будь она человеком, Рин предположила бы что у неё ужасный грипп. Единственное, что удерживало её сейчас от этого объяснения, так это то, что она не двигалась как больная. Во всяком случае, она казалась слишком энергичной, расхаживая взад-вперёд, словно лев в клетке. — Так, — категорично ответила Рин. — Мы должны убить Мато Зокена. Есть возражения? Эмия, как и следовало ожидать, открыл рот чтобы сказать какую-нибудь глупость, но Илиясфиль остановила его, положив руку ему на плечо. — Это не решит всех проблем, но чёрный Грааль полагается на него в качестве главенствующего органа. Кастер и особенно Лансер находятся под его влиянием, подталкиваемые к тому, чтобы утолить его голод. Зокен - единственный, кто полностью полагается на своё безумие. Рин вздохнула. — Ладно, хватит со мной соглашаться. Это уже странно. — Прости. Твой свитер — безвкусица?.. — Вот, так лучше. Теперь у нас есть несколько важных вопросов, а это сам чёрный Грааль и «бессмертие» Зокена. Я не знаю, что делать с первым, но что касается второго, то вот мой план. — В этой Войне есть два главных центра силы, контролируемых Макири. Территория Кастер в храме Рюдо и поместье Мато. Первое является основным источником Маны и контроль Кастер лей-линий позволяет им кормить свой Грааль. Я предлагаю ударить большей частью наших сил туда, пока мы с Райдер войдем в поместье Мато, найдем Мастерскую Зокена и уничтожим его материалы любыми подручными средствами. «Три, два, один…», — подумала она. — Ты с ума сошла, Тосака?! — рявкнул Широ. — Ты полная дурочка, Рин? — мягко спросила Илия. «Ты совсем ума лишилась, Мастер?» — прорычал бестелесный Арчер. Рин почти что ухмыльнулась, но сумела сдержать своё веселье, предсказав их реакцию, напоминая себе, что они оскорбляют её. — Немного чересчур, детки. — Ты не можешь отправиться на Зокена одна! Он может обратиться роем когда захочет, и даже Райдер тебя не защитит! — сказал Широ. «Ты не сможешь поддерживать и меня и Райдер одновременно. Этот план лишь покалечит бойцов на двух фронтах». Илия насмешливо фыркнула. — Ты хотел сказать «убьет» бойцов. Рин, если так сильно хочешь умереть, лучше выпей яд. Только давай ты не сделаешь это в самый разгар битвы. — Стоп, умереть?! — рявкнул Широ. — Тосака, я знал, что ты сильно утомилась, но ты никогда не говорила… — Потому что это меня не убьет. Потому что я не собираюсь предоставлять для этого Ману, — сказала Рин. — Она предоставит. Илия ухмыльнулась. — О как, ты мне что, Райдер отдашь? О-о-о, или я получу Арчера? Он мне нравится. — Пожалуйста. Временный контракт. Это даст нам по крайней мере несколько часов свободного передвижения, — огрызнулась Рин. — А с чего ты взяла что я захочу быть для тебя батарейкой, а, Рин? — Потому что это функция Святого Грааля, разве нет? Ухмылка Илии исчезла и её лицо побледнело, а взгляд в панике метнулся к Широ, но тут же сменился маской холодной ярости. — Рин, ты мелкая… — Илия, — мягко сказал Широ, положив руку ей на плечо. — Всё нормально. Я знаю. Вопреки всему, её реакцией на это было недовольство. — Откуда? Ты никогда ничего не замечал, до тех пор, пока я не объясняла. — … Что ж. И на том спасибо. — Не за что. — В любом случае, — отрезала Рин. — Надо полагать, Эмия догадался тогда же, когда и я? Ты оказалась достаточно подозрительна, когда Зокен попросил тебя живьем, в качестве одного из условий. — Я не подозрительная, — пробормотала Илия. Широ сжал её плечо, слегка покачав головой. — Ничего страшного, пускай она знает, Илия. Помни, наша главная цель в Войне - остановить Зокена и убедиться, что с Сакурой всё будет нормально. Рин половину работы уже сделала, так ведь? — Ей станет лучше, как только мы положим конец влиянию червя на неё, — отрезала Рин. — Айнцберн, ты с нами или как? Илия вздохнула. Выражение на её лице граничило между печалью и раздражением. — План по-прежнему глупый. Я могу дать Райдер сколько угодно Маны, но ей все равно придётся взять достаточное количество её от тебя, чтобы наконец-то стать опасной. — Это что, всю ночь продлится? — Рин, что ты… — Всю. Ночь. Что ли? — … Возможно. Ладно, как бы то ни было, мы попробуем. А если умрешь, то сама виновата, — огрызнулась Илия. — У кого-нибудь есть нож или что-то в этом роде? Сэйбер, позволь воспользоваться твоим… — Нет! — рявкнула Сэйбер. — То есть… Нет. Илиясфиль, я не думаю, что это разумно. Я… пришла к печальному выводу, что мне нельзя доверять. Я помогу в этой запланированной атаке, но как только Лансер и Кастер будут уничтожены, я думаю… что будет лучше, если Широ использует Командное Заклинание, чтобы убить меня. — Нет, — тут же выдал Широ. — Ни за что, — добавила Илия. Затем, просто для пущей убедительности, добавила: — Дурочка. — Пожалуйста, будьте благоразумны, — отрезала Сэйбер, и разочарование в её тоне было более очевидным, чем когда-либо. — Вы все могли погибнуть сегодня ночью, потому что я бросилась за врагом, оставив вас. Вы должны обращаться со мной как с оружием. Бросьте меня на врага, но не доверяйте мне ни в каком отношении. А если я окажусь неполноценной, то уничтожьте меня как можно скорее. Рин моргнула. — А это мысль. Как один, Широ и Илия повернулись чтобы посмотреть на неё, и она едва не рассмеялась над тем, сколько раздражения было в этих взглядах. В самом деле, кто из них был больше ребенком? Технически ни один, но всё же. — Я просто хочу сказать, что теоретически это неплохая идея. Если мы… не знаю, «скормим» наших Слуг Илиясфиль, то Грааль будет слишком раздроблен чтобы образоваться, и Война закончится. Грааль Зокена станет бесполезен, так ведь? — И всё что нам потребуется это убить троих наших союзников? И кто знает, что это может сделать с Илией! Ты видела, что всего три Слуги сделали со здоровьем Сакуры, и… Он остановился, побледнев, когда глаза Рин расширились, а потом полыхнули гневом. — Ах ты с…! — Он только что узнал, — вставила Илия. — И я попросила его держать это в секрете, чтобы защитить девушку. — От кого?! Илия сладко улыбнулась. — А ты как думаешь, Рин? Я хочу выиграть эту Войну как союзница Широ. Он и Сэйбер — мои рыцари. Единственная, кто угрожает Сакуре - это ты. Или я ошибаюсь, и ты только что не хотела выиграть Войну, пожертвовав всеми нашими союзниками? — Э… Это не одно и тоже! Слуги уже мертвы, они так или иначе перестанут существовать после Войны! Ты же не думаешь, что я принесу в жертву живого человека?! — прокричала она. Илия с любопытством наклонила голову. — Какое нелепое заявление. Я не могу не припомнить тебе одного Мага, который не умер при таких же условиях. Рин зашипела, в отчаянии впиваясь ногтями в ладони так сильно, что ей самой стало больно. — Проклятье. Ладно, ладно, я поняла. С тобой и не поспоришь. Но это меняет… — Ничего, — прервала её Илия. — Я дам Райдер силу, в которой она нуждается, и мы нападем. И не волнуйся, Рин… Я останусь здесь и прослежу, чтобы маленький чёрный Грааль был в безопасности. Ото всех. Рин не стала перечить. Пока что.***
Мато Сакура открыла глаза, и это было ужасной ошибкой. Священник сказал, что спас её от чего-то, но она не чувствовала себя спасенной. Все её тело горело, словно кровь была слишком горячей для её вен, и это было наименее мерзким из ощущений, мучивших её. Гербовый червь, самый ненавистный из её компаньонов, присутствие которого гарантировало, что она никогда не перестанет страдать, несмотря ни на что… после несколько драгоценных недель благословенного молчания, он вернулся с удвоенной силой. Он корчился внутри неё, боль и бездумная ярость двигали им. Куски его были вырезаны, и он яростно сопротивлялся нападению, причиняя такую же боль своему хосту. Он не осознавал этого, не причинял ей сознательного вреда. И в этом она находила слабое утешение. Всё будет хорошо. Мне просто нужно отдохнуть, чтобы попытаться вернуть то чувство, что и было раньше. Мне нужно… Остановить его. Чт… «Я помню. Я всё помню», — подумала Сакура, черпая решимость из простого факта, что могла думать в принципе. «Сны. Сны что не принадлежат мне. Всё что происходит ночью. Я всё это помню. Убирайся из моей головы, Медея». «Я… так смущена. Потеряна. Мне так больно, так одиноко, мой разум не ясен», — пробормотал более темный голос внутри неё. Это было потрясающе… даже зная, что происходит, даже чувствуя боль в глазах, дающей электрическую ясность туманным снам и полузабытым эмоциям, она едва могла понять. Ей хотелось верить в то, что это её мысли. Это был чистый инстинкт. И ошибка. Я сказала УБИРАЙСЯ! Последовавшая за этим тишина была оглушительной несмотря на то, что она была полностью погружена в свои мысли. словно оборвался постоянный фоновый шум, который она не замечала. «Я… остановила его». «Мне больно. Возможно, я умираю». «Я чудовище. Возможно, я совершала поступки, которых даже не помню». «Я марионетка. Большую часть моей жизни мною руководили другие, и я знала только то, что сопротивляться - значит страдать и умирать». «Но она была права насчёт одной вещи. Я не беспомощна, и могу все изменить. Даже если это будет мелочь», — подумала Сакура, и это был, пожалуй, самый удивительный момент во всей её жизни, потому что такой мысли у неё никогда раньше и не возникало. Никогда она её не рассматривала даже возможность появления подробной мысли. Она всегда было сломанной игрушкой, извращенным экспериментом, который в глубине души знал, что заслуживает страданий. Перемены были попросту немыслимы. Но Медея… Кастер… сказала, что может сделать всё что угодно. Она манипулировала и хранила секреты, но Сакура не думала, что она лгала. Так… с точки зрения логики, кто-то, кто может сделать что угодно, может изменить и её, так ведь? По-видимому так. Тело по-прежнему болело, но Сакура не смогла сдержаться и слегка хихикнула над тем, что это действительно было похоже на ощущение свободы. И это ощущение она испытывала едва ли не впервые в жизни. — Я не думаю, что есть над чем смеяться. Но порой я действительно не понимаю, что у Мато в головах. Или Тосака? Сакура не знала, кем была эта маленькая беловолосая девочка с холодной ухмылкой, приоткрывшая дверь и заглянувшая в комнату, но почему то она не удивилась увидев её. — Кто ты? — спросила она, и её голос слегка дрогнул, когда жжение в горле усилилось от простого действия. Девочка хихикнула, наполовину идя, наполовину танцуя к кровати Сакуры. — Неправильный вопрос. Сакура на мгновение задумалась. — Ладно. Что ты такое? Улыбка девушки, и без того почти лишенная настоящей радости, стала ещё холоднее. — Ответ на этот вопрос таков: А что ты? — Ах. Так значит ты такая же, как и я. Она насмешливо фыркнула. — Да ладно тебе. Это ты такая же, как и я. Но всё нормально… Наверное мне следовало бы ненавидеть тебя, но, честно говоря, мне больше не хочется. Я решила довольствоваться лишь простой неприязнью. — О, — выдала Сакура, не совсем понимая, что и думать. По какой-то прихоти она решила сказать то, что обычно бы не сказала, лишь чтобы успокоить себя. — Ты мне тоже не нравишься. Девушка рассмеялась над этим и довольно радостно. — Ого, а я ожидала увидеть куклу вроде Лизритт или Селлы, а не что-то имеющее собственные чувства! Думаю, оно и логично. Старый паук не смог создать свой шедевр, и потому взял за основу человека, — она помолчала. — Мне стоит их навестить. Они знают, что нужно следить за замком, но, вероятно, беспокоятся. Сакура улыбнулась, больше от факта презрения, нежели от того, что говорила странная, маленькая девочка. Бытие… неприятной, скажем так, она прятала так глубоко внутри, что едва ли признавала существование этого ощущения. Выпускать это чувство было едва ли не освежающе. — Так почему… ты здесь? — Илиясфиль. Илией меня звать не нужно. — Сакура. У меня нет прозвища, которое ты могла бы использовать. — Ха! Продолжай в том же духе и, быть может, даже понравишься мне, — сказала Илиясфиль присаживаясь на край кровати с таким видом будто это её собственность. Но поскольку Сакуре кровать также не принадлежала, она предпочла промолчать. — А насчёт того, что я здесь делаю… Хм. Ну, мне следует убить тебя. Я, конечно, обещала Рин, что буду защищать тебя, но на самом деле она мне не настолько дорога, чтобы я держала своё слово. Я знаю, насколько ты опасна. Решение должно быть очень простым. — Возможно. — Но это огорчит Широ. Ты ему нравишься. Он тебя защитить хочет. Глупо, знаю. Он и меня хочет защитить, — сказала Илия и её улыбка стала мягкой и грустной, и Сакура почувствовал странное сочетание ревности и сочувствия. В конце концов, сколько раз сэмпай вызывал ту же самую грустную улыбку у неё на губах? — Даже если мы обе обречены, он не сможет защитить и себя. Дурачок. Сакура закрыла глаза. — Да, это на него так похоже. Он не так уж беспомощен, но никогда не прекращает попыток. Это одна из вещей, которые я люблю в нём больше всего. — Я тоже, — со вздохом сказала Илия. — Я начинаю испытывать к тебе ещё большую неприязнь, зная, что мы и это разделяем. Это странно. — Я это не выбирала. Это просто случилось. Илия нахмурилась. — Хватит. Мне не нравится то, что ты говоришь мои слова. Сакура усмехнулась, хоть движение и было болезненным и утомительным, несмотря на то, каким незначительным оно было. — Ну, я уже знаю, что ты не убьешь меня, судя по тому, что сказала, что должна была. Если ты «должна» - значит не планируешь. Так что, что хочу, то и говорю. — Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты вредная? — спросила Илия, видимо потому, что лицемерие среди немецкой знати в этом сезоне было «в ходу». Но Сакура все равно улыбнулась. — Нет. Но, с другой стороны, я в первый раз такая. Мне всегда приходилась быть пай-девочкой. Но… я не думаю, что мне стоит так вести себя и дальше. Не знаю. Я вроде как чувствую… странность. Свободу. Тусклую, но свободу. Это странно? — Немного, — ответила Илия. — Порой странно бывает осознать, что ожидания, которые все возлагают на тебя, на самом деле ничего не значат. Что впервые ты можешь делать всё что захочешь. Так… что хочешь ты? Наверное, это мне и интересно. Я хотела встретиться с тобой, чтобы узнать, кто ты такая. Потому что, думаю, мы обе знаем, что всё это скоро закончится. Сакура на мгновение задумалась. Это как минимум было логично. — Я хочу, чтобы люди, которых я люблю, были счастливы. О себе я не беспокоюсь. Конечно же я… не хочу умирать. Я хочу быть счастливой. Но, думаю, в данный момент это просто невозможно. Так что не так важно, как благополучие сэмпая и сёстры, после того как… После того как всё закончится, и я исчезну. Илия грустно улыбнулась. — Что я тебе только что говорила, — пробормотала она. — насчёт кражи моих слов? — Значит мы хотим одного и того же. И у нас одна проблема, — сказала Сакура. — Мы можем что-то сделать? В смысле… исполнение желания… разве не это мы должны обеспечить? — Святой Грааль не исполняет желания. Мы созданы только для того, чтобы стать инструментом для других, — пожала плечами Илия. — Но сейчас мы все ещё люди - и потому свободны. Так что, может быть Илиясфиль, и Сакура найдут себе занятие, которое не под силу ни белому, ни черному Граалям. Сакура закрыла глаза и вздохнула. Свернувшаяся чернота шевельнулась в сердце. — Тебе? Возможно. Но всё, что нужно сделать мне - это остановить самую большую угрозу для них всех. Илия выгнула бровь. — Твоего дедушку? — Меня. Илия моргнула. — Я не должна позволить тебе это сделать. Это причинит Широ боль. Сильную. Сакура улыбнулась. — Не должна? — Жизнь твоя, и выбор за тобой. Если я чему-то и научилась, так тому, насколько этот выбор важен — сказала Илия. — Я не знаю как правильно. Я не хочу, чтобы Широ страдал, что бы в итоге ни случилось. Но он такой добрый… и эта доброта может значить что для него это ничем хорошим не закончится. — Знаю. Но я всё равно попробую. Потому что даже если я ничего не смогу сделать, я всё же заслуживаю права попытаться. Потому что, даже если надежды не будет, сдаться и позволить себе стать марионеткой - это значит отказаться от жизни, которую вернули мне сэмпай и сестра. Илия встала и направилась обратно к двери. — Я не знаю, оправдает ли твой выбор то, на что ты надеешься, но я не могу у тебя его отнимать. Я больше не та девушка, которой нужно, чтобы все вокруг были её куклами, потому что я сама больше не кукла. Делай то, что считаешь правильным. — Рада что встретила тебя, Илиясфиль. Хоть и единожды… Илия не стала к ней поворачиваться. — Не надо. Я делаю это для себя, а не для тебя. Считай себя доказательством того, что наши жизни и смерти могут иметь смысл. Доказательство того, что наши истории могут закончиться так, как мы захотим, а не так как захотят другие. Если бы я отказала тебе в этом, то отказала бы в этом и себе. — Вредина, — ответила Сакура. Это было приятно.***
План был плохой, но это все что у них было. Храм Рюдо был крепостью, особенно с Кастер, которая контролировала его. Мысль о том, чтобы вернуться сюда и совершить ещё одну атаку, более или менее полностью исчезла со смертью Берсеркера. Но это также был и источник Маны Тени… Тени Сакуры. … Если бы этот источник энергии можно было отключить, у них был бы шанс повредить эту штуку. Если бы Кастер и Лансера удалось уничтожить на их территории, то угрозы Зокена лишились бы большей части убойной силы. Если эта атака сможет отвлечь его силы на достаточно долгий срок, чтобы дать Рин время разгадать слабые места в его бессмертии, то эта Война может окончится сегодня ночью. Широ сам знал, что был не лучшим тактиком, но его поразило то количество «если» в плане. — Широ, тебе лучше держаться подальше, — решительно сказала Сэйбер. — Это будет не та битва, из которой мы можем вернуться. Цель состоит в том, чтобы убить Кастер и уничтожить её храм любой ценой - и потому она будет защищать его всеми имеющимися в её распоряжении силами. Вполне возможно, что Арчер и я не переживем эту атаку. — Сэйбер. Я хочу, чтобы ты прекратила эти попытки. Цель всегда состоит в том, чтобы все мы выжили. Никаких аргументов против я не приемлю. — Но… — Никаких. «Но». Я не знаю, что со мной происходит. Но, очевидно, что-то в магии которой я научился… сочлось с этой Войной Святого Грааля. У меня есть какая-то сила, хоть я до конца её и не понимаю. И если это может помочь тебе хоть немного, я использую всё что только смогу. «Благородный позыв», — протянул бестелесный голос Арчера. «Но ты же знаешь, о чём она на самом деле беспокоится, и дело не в том, что Лансер или Ассассин убьют тебя. Страх состоит в том, что это сделает она». Широ стиснул зубы. — Нет причин бояться этого. Я доверяю Сэйбер, и ты должен. «Я вообще никому не доверяю. Поверь мне, это урок, который ты освоишь на своём же горьком опыте», — он замолк. «Или умрешь. И не важно, что будет первее». Широ покачал головой так, словно это движение могло избавить его от шокирующе раздражающих слов Арчера. — Не знаю, в чем твоя проблема, но Сэйбер не отвернулась от нас, и она этого не сделает… по крайней мере по своей воле. Я знаю, что Тень пытается изменить её. И я знаю, что это не сработает. Так что заткнись. Сэйбер снова вздохнула, хотя звук на этот раз был более радостным. — Ты невыносим, Широ. я благодарю тебя за твою веру, но… Всё равно, держись подальше. Если ты действительно доверяешь мне, то доверь битву мне. «Он не будет в безопасности несмотря ни на что. Мы не смогли бы скрыть наше приближение от Кастер, даже если бы попытались. Он знает, что мы идём и скоро атакует изо всех сил». Широ изо всех сил постарался не закричать от отчаяния, глядя, как руки его Слуги сжимаются в кулаки. Может быть, Арчер специально пытается все испортить? Потому что, честно говоря, хоть и вряд ли можно отрицать, что они разделяли одну и ту ж магию, так или иначе, он вряд ли мог представить кого-то более раздражающего, с кем можно было бы делить подобную связь… А потом воздух рядом с его головой взорвался искрами - так близко, что он аж почувствовал, как они приземлились на его волосы; те задымились. — Какого черта?! — рефлекторно рявкнул он… и увидел чахлую черную фигуру, отвратительную пародию на Ассассина, который служил Зокену, приземлившуюся от собственного прыжка назад. Единственное пятно на его мече светилось красным, и сломанная стрела с грохотом упала на землю между ним и Широ. Безмолвно, без единого шороха ткани на ветру, существо исчезло в деревьях, обрамлявших подножие горы и испарилось, лишь блеск стали мелькал средь деревьев. — Как я уже сказал, — продолжил Арчер, и его тон был настолько самодовольным, что Широ пришлось побороться с желанием ударить его, и не важно, спасёт это ему жизнь или нет. — Нападение произойдет действительно скоро. — Арчер, он… — начала Сэйбер. — Моя проблема. Иди. Атакуй храм и уничтожь его. Ты - идеальная кандидатура для этой цели, — сказал Арчер пожимая плечами. — Не надо быть гением, чтобы понимать, что это ловушка. Я буду выцеливать его издалека, чтобы свести риск к минимуму. Погоня за ним в лесу - хороший способ быстро умереть. Слуга коротко кивнула. — Широ. Держись рядом со мной, пока мы не убедимся, что Ассассин больше не нацелен на тебя. Мы атакуем ворота. — Постой, мы просто… Сэйбер повернулась к нему, и выражение её лица ясно сказало ему, что сейчас не время задавать вопросы. С лёгким подтекстом «никогда больше не задавать». «Тень не изменила её личность. Правда. Она всегда сердилась на меня по поводу и без». Арчер закатил глаза… во всяком случае мысленно, потому что не мог позволить себе перестать разглядывать деревья, щуря глаза и сражаясь со способность голема прятаться… пока оба они мчались по пустой улице. — Честное слово. Учитывая его неспособность делать что либо нормально и её неидеальное состояние, настолько, что она тебя даже не почувствовала, использовать этих двоих как таран было лучшим вариантом, который только можно было предположить. — Верно, Кастер? — Не понимаю, о чем ты говоришь, — лениво сказала Кастер, появляясь из Тени, которая сама пузырилась из-под улицы и заполняла его разум пустыми статическими помехами, начавшими распространяться все дальше. — Это заявление подразумевает, что у тебя другие подходящие варианты. Деревья едва шевельнулись, когда Ассассин спрыгнул с них, и его клинок опустился вниз, даже когда чернильно-черные щупальца Тени взметнулись вверх от земли…***
— Сэйбер, может, нам просто оставить его там? В смысле… — спросил Широ, тяжело дыша, так как едва поспевал за Слугой. — Это не важно. У нас есть возможность полностью уничтожить храм, и я собираюсь этим воспользоваться. Готовься к бою, — ответила Сэйбер, и Широ пришлось бороться с инстинктом, чтобы не последовать за ней. Потому что на мгновение, всего лишь на мгновение он почувствовал, как волна убийственного намерения прокатилась от Сэйбер, нацеленная на него. — Сэйбер? — прошептал он, глядя как она отступает назад и впервые заметив, что её платье и очертания доспехов почернели. Разглядеть во тьме её становилось все труднее. До тех пор, пока она не достигла подножия лестницы, и ночь вокруг не неё взорвалась ветром и громом, визгом, похожим на скрежет о металлический лист, разрываемый голыми руками, звоном металла о металл, но таким быстрым, что какофония слилась воедино и не была похожа на несколько различных ударов. Сэйбер отскочила назад. Её меч волочился по бетону, замедляя её, и чёрный туман тянулся за ней. Но рычание, которое совсем ей не шло, искривило её губы. — Знаешь, я разозлился, когда эта сука забрала себе Арчера. Я с нетерпением ждал реванша. Он ранил меня а проклятый старый червь не дал нам закончить, — со смешком сказал Лансер, спускаясь по последним ступеням храма. — Но теперь ты здесь, всего несколько часов спустя. Могу ли я считать тебя своей наградой за терпение? Сэйбер ответила на это единственным разумным способом. Её меч воспылал чёрным светом, который вырвался из лезвия и утроил его длину, а сама она бросилась прямо. Оружие взвизгнуло, когда она замахнулась им прямо в улыбающееся лицо Лансера.***
Это оказалось сложнее чем она ожидала, хоть она и не позволит мелочи об этом прознать. Когда потребности Райдер в Мане были удовлетворены, Рин предположила, что передвижение с двумя активными Слугами будет достаточным для Мага её калибра. И в самом деле, все было не так уж и плохо, как раньше; это было заметно, потому что она все ещё была жива. Но ей самой было тяжело. Её конечности казались тяжелыми гирями, а кровь расплавленным свинцом. Она довольно быстро вся полностью взмокла, в такую-то прохладную ночь, и от каждого шага по телу бежали стаи мурашек. «Твои нервы отмирают. Тебе нужно остановиться», — произнёс тоненький голосок в голове, который огорчал её. Она не сразу заметила, что это был голос Илии. Но она проигнорировала его. — Готова, Райдер? — Даже не представляешь, насколько, — сказала Райдер и, хоть в её голосе и было чуть больше эмоций, чем обычно, Рин все ещё ощущала холодок. — Зокен может быть и не здесь. Если нет, мы всё перероем. Его Мастерскую, его личные покои, ту мерзкую комнату, из которой Сакура призывала книгу, — сказала Рин. — Все, что покажется ценным, все, что может быть ключом к его силе, всё заберем. Все остальное уничтожим. Не оставь там ничего, кроме пепла. — А если он будет там? — Тогда посмотрим, насколько ты хорошо топчешь жуков. Райдер даже не улыбнулась. — Рин… ты во многих смыслах оказалась хорошим Мастером.***
Сакура, борясь с болью и тошнотой, толкнула дверь и вышла в ночь, полная решимости совершить задуманное и спасти тех многих людей, которых она действительно любила. И этим героическим поступком, как сильно подозревал Котомине, глядя, как она хромает по улице, она, по сути, уничтожила все что можно. Всё сразу. Но он не винил её. Он даже восхищался ею, в некотором смысле, хотя и понимал, что его собственная смерть была очень вероятным результатом её действий - хотя бы потому, что он пришёл к понимаю, что у юной Сакуры было очень мало вариантов, которые не привели бы к смерти большинства людей в мире. Именно этого Рин ещё не понимала… или скорее всего намеренно игнорировала. Потому что были признаки того, что все к этому стремилось. Много признаков. Полубессознательная Сакура была достаточно любезна, чтобы подробно ему рассказать о своих снах, и он был в восторге от того, что произошло прямо у него под носом. Рин давно должна была понять: Мато Сакура была такой же разъеденной, прогнившей и совершенно обреченной, как и её приемная семья. В каком-то смысле это было прекрасно. Девушка даже не хотела никому причинять вреда. Она просто хотела жить своей жизнью, свободной от заразы Макири и махинаций Тосаки. Она хотела быть свободной, а вместо этого перед ней были только две возможные дороги: одна, на которой она умерла, потерянная и одинокая, вечная марионетка остальных. И та, на которой она умерла свободной, захватив с собой невероятно количество людей. Кирей последовал за ней, едва успев отвернуться. В конце концов, его долг - наблюдать, и даже если это не так, он хотел увидеть, что станет с девушкой - больше, чем что-либо в жизни. Должно было родиться нечто ужасное и чудесное. То, что рядом будет священник, который сможет крестить это нечто, было вполне естественно.***
Он смотрел на них и не знал, что сильнее его раздражает. Ярость была настолько сильной, что он едва мог понимать её, словно двигался во сне. Он вглядывался в открывшуюся перед ним картину, и его глаза едва могли прозреть сквозь алую дымку, окутывавшую его взор. Тень, фальшивый Грааль. Разъедающее влияние, пятно разложения в его саду, которое грозило вырасти и поглотить его. Оно притягивало к себе Слуг, и без того отвратительно слабых, и выплевывало их как больных животных, на которых тошно было смотреть. Обманщик, фальшивый Арчер. Он был окружен, побежден и всё же жив. Земля под ним хлестала его по ногам, кукла-труп ударила его в шею фальшивым клинком, колдовские чары призывали его страдать - и все же он продолжал жить. Каждая новая проекция была смертным грехом. Каждый миг выживания его был оскорблением. И Сэйбер. Его Сэйбер. Лансер отступал с каждым ударом, его ничтожные навыки не могли сравниться с её силой, её свирепостью. Но она ошибалась. Грация, чистота и боль, которые определяли её, делали сокровищем, исчезли. Она сражалась словно зверь, её священный меч был окрашен в чёрное, и ярость двигала её мускулами. Даже простолюдин, к которому она угодила, сумел заметить эту перемену. Он смотрел на неё не с благоговением, которого она заслуживала, а со страхом. Страхом! Его королевство было под угрозой. Его раны не отомщены. Его сокровище, оскверненный, искаженный, сияющий и уникальный драгоценный камень стал нечистым и бесполезным, позволив этой вещи коснуться её. Заразить её! Он не мог позволить этой вещи существовать. Он поднял меч, который был ключом, и в воздухе перед ним открылись двери в иной мир. Он протянул к ушедшей эпохе, когда он сам стоял пред богами и плевал на их суд. Будучи верховным правителем, он сидел на троне мира. Он заглянул внутрь, окинул мысленном взором миллионы тайных красот и ужасов, и усилием воли привел этот мир в реальность. — Врата Вавилона. И да начнется суд Короля.