Она больше не хочет играть в эту игру, Больше не хочет играть в неё. И не хочет здесь оставаться, Она не хочет больше быть здесь.
***
Погода на улице за эти выходные портилась стремительно, словно находясь на ровне с жизнью Мун. Свободные дни, выведенные для отдыха, она провела в полной апатии, находясь где-то глубоко в своем внутреннем мире. Она все еще анализировала ситуацию, произошедшую с Крисом после того, как они приехали к ней домой. Сейчас она уверена на все двести процентов, что совершенно зря предложила ему свою помощь. Так бы она сумела не перевернуть свою жизнь с ног на голову и оставить течь все, как есть, а он бы просто запачкался кровью от разбитого носа. И ничего, можно подумать, впервые такое случается с Шистадом. Но Эва прекрасно знала, что когда-нибудь ее хроническая доброта начнет сводить ее в могилу. И она, кажется, уже начинает. Утро прошло хуже, чем все предыдущие. С пяти в городе властвовали тучи и лил сильный дождь, а Мун совершенно не знала, как будет добираться до школы. Ей придется ждать автобус, на котором сейчас она стала ездить реже и больше ходит пешком. Ждать его придется гораздо дольше, чем минут пять, поэтому Эва выходила из дома с полной уверенностью, что промокнет вся до нитки. Скорее всего, именно это и стало причиной, почему она почти не нанесла макияжа, ограничилась лишь персиковым блеском для губ. Сероглазая смотрела на разводы в лужах от ее ноги, которые медленно расплывались кругами и легко улыбалась. В ее душе временно скакал маленький огонек счастья, что в расписании нет уроков английского. Эва Мун, даже подходя к школе, чувствовала себя омерзительно. Хотелось максимально сильно дать себе по лицу за такие проступки, которые, честно говоря, она бы не простила. Юнас простил ей поцелуй с Кристофером, поверив, что он ничего не значил. Почему он это сделал? Мун предполагала, что он действительно любил. Вот и Ларс любит, а она снова допускает оплошность. Она не смеет отрицать, что ей было хорошо с обоими парнями, но та привязанность к Крису, к его поцелуям с привкусами вермута или бурбона, к его рукам, что могут покоиться на колене девушки. Она не может объяснить, почему ее все тянет и тянет к нему, из раза в раз повторяет, что не будет никак реагировать и даже не посмотрит в его сторону. Но когда видит — наступает жар, она буквально чувствует, как ее щеки разгораются. Красные щеки могут проявится на лице Эвы тогда, когда ей будет дико стыдно, возможно поэтому Юнас и догадался. Это звучит достаточно иронично, если честно. Кристофер Шистад лишь одним своим появлением может разрушить ее отношения к херам.***
Она просиживала неудобный стул в столовой, лениво перебирая пластмассовой вилкой салат. Сегодня Эва Мун предпочла сидеть одна, без Ванессы, которой даже не сказала, что уйдет сюда. Мысли рыжеволосой, когда голубоглазая была где-то рядом, были только о том, насколько ей противен этот человек. Она так старательно бегает за Крисом, чуть ли не стелясь перед ним. Ведет себя, как последняя шлюха, не понимая, что тот, если и возьмет ее, то это будет лишь на одну ночь. Рыжеволосая не понаслышке знает об этом, чего уж там ей просто языком молоть? Она просидела уже три урока, стараясь вести себя обычно. С Ларсом они мило побеседовали перед алгеброй, он поцеловал ее в щеку и отправился на свое место после звонка. Она тщательно пыталась сохранять безмятежность и не кидаться на него при первой же возможности. С Йенсен они обменялись парой фраз об испанском, а когда голубоглазая начала рассказывать о внезапной пропаже Криса на заезде, то Мун быстро ушла, под все тем же предлогом. Ну ведь ей надо повторять норвежский, даже когда его нет в расписании, вы что! Сероглазая уже собиралась вставать и уйти из столовой. Она слышала какие-то сплетни и первом курсе, из-за столика позади себя. Там сидели девушки-второкурсницы, известные сплетницы во всей школе. Они прославились отличным распитием алкоголя на различных вечеринках, а парни поговаривали, что все три в постели даже ничего. И эти будут вешать на кого-то ярлыки? Впереди сидели парни из команды по баскетболу, что-то упорно обсуждая. Не сказать, что вся команда вышла уродцами, среди них были симпатичные и умные парни. Но воняло от них за километр, что мешало как-то заводить разговор. Ежедневные тренировки, чего же вы желали? И вот, когда она приняла решение, что сидеть в окружении этих людей не намерена, то начала собирать свои вещи. Кинула в раскрытую сумку свой блокнот с ручкой, в котором за время обеда успела нарисовать пару цветочков и вывести загадочные узоры черной пастой. Эва специально выбирала место рядом с выходом, чтоб не медлить перед своим уходом и не проходить через всю столовую, где каждый на нее посмотрит, да еще и сказанет что-нибудь. И вот, когда руки потерли уставшее лицо, она насильно разлепила глаза и увидела, что в столовую прошел Кристофер... Внезапно появившаяся бодрость заставила слегка вздрогнуть и быстро ухватиться за ремешок сумки и немного привстать из-за стола. Она слишком шумно встала и, как думает сама Мун, если бы действовала тише, то карие глаза не метнулись бы в ее сторону. Шистад довольно улыбнулся, заметив эту в таком удивленно-испуганном состоянии. Пару минут осматривал столовую, все еще находясь на ее входе и просматривал, много ли людей сейчас могут смотреть на него. Убедившись в обратном, шатен резко повернулся в сторону рыжей и начал о чем-то с ней непринужденно беседовать, выводя из помещения. У Эвы внутри все сжалось. Через минуту такого тупого диалога, когда они зашли в кабинет по его предмету, то он наконец вернул ту маску нахального мальчика. Усмехнулся, рассматривая сегодняшний наряд Эвы и отметил, что носки обуви были немного грязными, скорее всего из-за капель дождя. Волосы, на удивление, успели высохнуть еще за первый урок, оставив лишь небольшие завитки на кончиках. А Мун все не решалась заговорить. — Ну что? Сейчас ты тоже скажешь мне уйти? — Поинтересовался парень, облокачиваясь напротив Эвы. Она стояла у входа, прислонившись к деревянному шкафу для книг. Он был забит различной литературой, которая, сто процентов, включала в себя и зарубежную. — Лучше бы ты ушел из моей жизни. Один раз тебе это удалось, но потом, когда у меня все, более-менее, наладилось, то ты вернулся. Вернулся, блять, и снова перевернул мой мир с ног на голову. — На одном дыхании выпалила Эва. И кто-то еще хочет, чтобы она относилась к этой свинье, как к педагогу? — Однако, я вернулся. — Спустя год, Шистад. Год, мать твою! — В ней бушевал ураган эмоций. Хотелось накричать на него за то, что приходится испытывать ревность, когда рядом с ним кружит Ванесса. За то, что из-за него она думает, как бы не поцеловаться со своим парнем. За то, что он вообще, мать его, вернулся. Эва, которая была год назад, возможно порадовалась и простила бы, но сегодняшняя Эва смело пытается послать его на известные буквы. Но ты сначала из сердца его пошли, дуреха. — Только не говори, что за год ты не соскучилась по мне. По тем поцелуям и нашим с тобой ночам, — Он говорил это тихо, немного хрипловатым голосом, отчего у Мун по спине пробегался легкий холодок. — Ты действительно думаешь, что спустя год ты можешь вот так вернуться и взять все то, что было? Снова спокойно поцеловать меня или трахнуть? Я не собираюсь снова быть втянута во все это дерьмо, у меня есть нормальная жизнь. У меня, в конце концов, есть парень! — Можно подумать, что ты не хочешь этого, — Он, кажется, совершенно не понимал всей ситуации. Или старался избежать каких-то оправданий себя, искать объяснения его отсутствию на столь продолжительное время. А есть ли они вообще? — Представь себе, не хочу, — Зло выпалила рыжая, уже не обращая внимание на голос. Он немного сорвался, пока она тут эмоционально распиналась. — Я уверена больше, чем на сто процентов, что в своем Лондоне ты нашел себе какую-нибудь бабу и трахал ее каждый день. Я больше, чем уверена, что обо мне ты даже не вспоминал на протяжении всего года, а сейчас вернулся к той, которая может дать в любой момент. Но лучше бы ты, наконец, усвоил, что ты мне уже не нужен, как и я тебе. Лучше иди и зажигай с какой-нибудь другой девушкой, а мне позволь жить нормально. Ты для меня останешься всего лишь учителем... — Ее голос значительно понизился на последнем предложении, а после Мун пулей вылетела из кабинета. Все это время Крис сжимал кулаки в карманах черных джинс, слишком часто пытался стиснуть зубы. Он-то отчетливо знал, что все, что сейчас выговорила Эва — абсолютный пиздеж. Шистад ни с кем не спал, пока был в Великобритании, уж тем более не забывал образ этой вечно смеющейся девчушки. Но она сказала, что он не нужен ей. Что ж,