Дети Шини

Прошел час, потом полтора, в машине сильно похолодало, особенно сзади, а Якушин не возвращался. Кто-то даже предположил, что он решил нас бросить, но его спортивная сумка тут же нашлась, и беспочвенные подозрения отпали. Дозвониться ему тоже не получилось, из-за снегопада связь была очень плохая. Так что снова пришлось отправиться на поиски. Только теперь наоборот, мы с Марковым искали Якушина. Двинулись по дорожке вдоль ограды парка в сторону, где виднелась оживленная улица, а Петров и Настя отправились по перпендикулярной дороге. Быстро миновав пугающий парк и оставив позади невысокий кирпичный домик с припаркованными возле него машинами скорой помощи, мы вскоре дошли до перекрестка с современными зданиями, напоминающими торговые центры, и остановились напротив вывески Сбербанка, не понимая, куда идти дальше. Даже не догадываясь, что могло прийти Якушину в голову. И тут из припаркованной возле Сбера грязной восьмерки шустро выскочил парень, перебежал дорогу и подошел к нам. Обычный провинциальный парень, до боли напоминающий гопника. В плоской кепочке, лёгкой кожаной куртке и спортивных штанах. — О, привет! — кивнул он Маркову. — А мы тебя везде ищем. Марков задумался. — Вы, наверное, ошиблись. — Не. Мы не ошиблись, — парень мерзко улыбнулся, передний зуб был у него сломан. Следом из машины вылез его товарищ, такого же неприятного вида, только в узкой черной шапочке, натянутой до глаз. — Ну, чё? Он? — крикнул тот. — Он, он, — подтвердил тот, что в кепке, обнимая Маркова за плечи. Марков поёжился и попытался снять руку, но парень быстро обхватил его за шею и сжал так, что чуть очки не свалились. — Эй, ты чего? — подала я голос. — Мы вообще не местные. — Давайте-ка в машинку шагайте, — распорядился парень. Тот, что в шапке, тоже подошел к нам. — Сейчас сделаем так: вы спокойно, без всякого шухера, идете с нами, мы просто немного поболтаем и потом вас отпустим. А будете шум поднимать, вам же это боком выйдет. — Да, — поддержал тот, который в кепке. — Просто поговорим. Очень важный разговор. Исчезновение Якушина и сложившаяся ситуация в моём сознании моментально переплелись в нечто общее. И я отчего-то твердо решила, что говорить они собираются именно о нем. — Идем, — кивнула я Маркову, хотя под ложечкой неприятно посасывало. Марков досадливо поджал губы, но пошел. Нас плотно утрамбовали на заднем сидении, потому что в машине сидели ещё двое гопников. Водитель и жирный чувак сзади. Шапка залез за нами на заднее сидение и с силой захлопнул за собой дверь. — Значит так, малыши, — тот, что в кепке, сел рядом с водителем, — все баблосы быстренько выложили, прям сюда. Он снял кепку с коротко стриженой головы и протянул нам. — И вы его потом отпустите? — с надеждой спросила я. — Обязательно, — притворно улыбаясь, заверил Шапка. — Мы вас обоих отпустим. Но ты, если хочешь, можешь остаться. Они гнусно заржали. — Якушина отпустите? — повторила я. — Кого? — Кепка наморщил лоб. — Ты это сейчас о чем? Марков ощутимо пихнул меня локтем, и до меня дошло, что я ляпнула глупость. После чего мы, не говоря ни слова, полезли в карманы. У меня при себе оказалось всего пятьсот рублей. У Маркова тысяча. — И чё, всё? — Шапка расстроено выпятил нижнюю губу. Рядом со мной сидел жирный бугай, от которого так несло потом, что я боялась, что меня вырвет прямо в машине. — Всё, — развел руками Марков. — Да, не гони, — ощетинился Кепка. — Мы же знаем, что ты богатенький Буратинка. Ну-ка поищи получше. — Больше нет, — упрямо сказал Марков. — Ну, вот, начинается, — пробасил жирный. — Придется искать. Кепка рыбьим взглядом уставился на нас: — Куда дели баблосы? Только давайте без пурги тут. Мы в ужасе молчали. Тогда Шапка достал коротенький нож и сунул Маркову прямо под нос. — Будем ломаться? — Нет ничего. Потратили, — нервно моргая, упрямо сказал Марков. — Да, не гони, — гнусаво проговорил Кепка. — Давай, Серега, объясни ребятам политику партии. Ублюдок в шапке — Серега, приставил свой перочинный ножик Маркову прямо к ноге и начал медленно на него давить. Марков тихо заскулил, а я похолодела от страха. — Ну, что? — спросил Кепка. — Вспомнил? Нет? Жаль. Давай, Серега ещё разок. — Нет, — завопила я. — Хватит! Сколько вам нужно? Парни загоготали. — А нам всё нужно, — хрюкнул жирный. — Отпустите нас, а мы принесем, — пообещала я. Они опять гадко засмеялись. — Какая умная школота, — сказал Шапка. — Пожалуй, поступим так. Мы отпустим очкарика, а ты посидишь тут с нами, подождешь. Кинет — расплачиваться будешь сама. Они выпихнули Маркова на дорогу. Он немного постоял, пытаясь рассмотреть, что у него там с ногой, но гопники открыли окно и стали подгонять. Тогда Марков медленно, будто бы даже припадая на ногу, двинулся в сторону нашей Газели. Его яркая красная куртка была отлично видна даже в темноте. — Ну, вот и ладненько, — потер руки Кепка. — А теперь, давай тихонечко за ним. И машина аккуратно тронулась с места и покатилась за Марковым. — Но так не честно! — не сдержалась я, чем очень сильно их развеселила, и они всё то время пока преследовали Маркова, передразнивали меня, на все лады повторяя «так не честно». Когда же он доковылял до наших, Петров и Настя уже вернулись и что-то оживленно обсуждали с Герасимовым. Судя по их удрученному виду, Якушина они не нашли, а завидев Маркова, бросились ему навстречу. Но гопники моментально подрулили и вывалились всем скопом из машины, даже молчаливый водитель, который оказался здоровенным амбалом. Жирный, не церемонясь, вытащил и меня. Кругом не было ни души, мы специально подыскивали глухое, безлюдное местечко, и теперь это оказалось очень на руку гопникам. Завидев их, ребята так растерялись, что никто даже дернуться не успел. После чего водитель и жирный согнали нас в кучу, а Кепка и Шапка по-хозяйски полезли в нашу Газель. Первым делом выковыряли оттуда Амелина и кинули к нам, а потом принялись доставать сумки. Возиться особо не стали, просто раскрывали одну за другой, и вытряхивали содержимое прямо на снег. Мои деньги и карточку нашли самыми первыми, завернутыми в тетрадный клетчатый лист. Кепка заикнулся было про пин-код, но Шапка его тут же одернул, что, мол, уголовка ему не сдалась. Однако карточку всё равно не вернули. Деньги Герасимова оказались у него в кармане куртки, так что их забрал амбал, когда обыскивал. У Насти рассыпалась стопка сторублевок, уроды сгребли и их. Кроме того, они забрали все телефоны, карточки, ноут Петрова и планшет Герасимова. Наличность Маркова обнаружилась в носках. Бумажник Якушина Шапка, не раскрывая, пихнул к себе в карман. Напоследок они забрали пакет из Макдональдса с тремя оставшимися гамбургерами и большой коробкой нагетсов. Гопники уехали весьма довольные, пожелав нам улыбаться и не болеть. А мы остались огорошено стоять над кучей раскиданных шмоток, как бедные поселенцы после Мамаева набега. Первой очнулась Сёмина, она камнем бросилась на кучу и начала спешно собирать свои вещи, наверное, потому что сверху оказалось её нижнее бельё. — Вот это капец! Просто финиш. Это полная задница, — впервые в жизни я видела на лице Герасимова столь бурное выражение эмоций. — Откуда они взялись? — промямлил совсем сникший Петров. — Понятия не имею, — Марков, кажется, единственный, кто сохранил присутствие духа. — Они нас прямо на улице заловили. Откуда-то знали, что у меня деньги есть. — Ясное дело, откуда, — сказал Амелин, кутаясь в шарф. — Твои друзья — хорошие парни нашептали. — Полицейские? — ахнул Марков. — Думаешь? — Естественно. Не могли же они сами отнять у тебя деньги, которыми ты так лихо перед их носом размахивал. И тут Петров неожиданно вскинулся, полез в машину, под переднее сидение и, с победоносным видом, вытащил оттуда спрятанную мною камеру. — Осеева, ты — чудо! — Капец, ну капец! — не унимался Герасимов. Вот тут-то, откуда ни возьмись, из снежной пелены нарисовался Якушин собственной персоной. Шел не спеша, вразвалочку, успокоенный и довольный, с широкой полоской белого пластыря на носу. И только с удивленным видом подошел, как мы все, словно по мановению дирижёрской палочки, начали орать на него. Якушин какое-то время всё это терпеливо слушал, но вскоре не выдержал и тоже начал кричать, что он никому не навязывался и ничем никому не обязан, и что это не его проблемы. Хотя, толком и не мог понять, что случилось. А потом я наехала на Маркова, что он такой лопух и хвастун, а Марков ответил, что я сама согласилась сесть к ним в машину, но ко мне подключились Герасимов и даже Петров. И мы все стали дружно орать на Маркова. Просто стояли над кучей шмотья и кричали на Маркова. Все, кроме Амелина, который сел на корточки, чтобы вытащить из подвернутых штанин свой драгоценный плеер, но затем вдруг заметил среди вещей, несколько прямоугольных белых карточек и, собрав их, принялся внимательно разглядывать. Оказалось, что это фотки Герасимова, и тот с такой злостью вырвал их, что они чуть не порвались. — Это туда ты собрался ехать? — спросил Амелин. Герасимов спрятал фотографии во внутренний карман куртки. — А тебе какое дело? — Прикольный дом. Можно с тобой? — Амелин умело изобразил святую наивность. — Нельзя, — Герасимов принялся собирать свои вещи. — А что там? — Петров заинтересовался. Мы все уже устали кричать. Герасимов нехотя передал карточку Петрову. Я не удержалась и тоже заглянула. Черно-белая фотография прошлого века, а на ней большой красивый дом с колоннами и балконом — настоящая усадьба. — Это, наверное, какой-нибудь архитектурный памятник. Музей, — предположил Петров. — Ничего подобного. Мой дядя там на самом деле живет. А Марков даже не взглянул:  — Сторожем там работает? — Это его собственный дом. Он его в девяностых выкупил и полностью восстановил, потому что там до того больница заброшенная была. — Ого! На какие это шиши он там всё восстановил и выкупил? Он у тебя миллионер? — саркастично поинтересовался Марков. — А ты думал, ты один такой во всем свете? — парировал Герасимов. — Вот, в таком доме я бы спрятался, — с уважением сказал Петров. — Покажи, — одновременно попросили Якушин и Настя. — Комнат там точно на всех хватит, — согласился Якушин. — А, правда, Герасимов, — начал Петров в своей подхалимской манере. — Давай, мы с тобой поедем. Прежде, чем меня насильно вернут обратно, я бы хоть одним глазком взглянул на то, как люди живут. — Не, — сказал Герасимов. — Я и сам там ни разу не был. И дядьку видел только в глубоком детстве. — Ну, вот, мы вместе и поедем, а так, ты ещё неизвестно когда туда попадешь, — продолжал окучивать его Петров. — Потому что денег на билет у тебя больше нет. — Минуточку, — насторожился Якушин, — интересно, и как же ты ему предлагаешь туда добираться? — На машине, конечно. — Вот с этого места, пожалуйста, поподробнее. На какой это машине без денег он поедет? — произнес Якушин с нажимом, пристально глядя в глаза Петрову. — Ну, как? — озадаченно замялся Петров. — На твоей. — То есть меня спрашивать не нужно, хочу я или нет? — Конечно, хочешь, — подключился Марков. — Только представь, как беспонтово будет выглядеть, если тебя вернут на второй же день. А так, мы ещё поборемся. — А вы в курсе, что это нереально далеко? — даже разозленный, Якушин выглядел на редкость симпатично. — Очень далеко. — В Интернете пишут, — тут же откликнулся Герасимов, — что дорога занимает семь-восемь часов из Москвы, а отсюда, наверняка, часа на два меньше. — Легко сказать — восемь часов. Я никогда в жизни столько часов подряд за рулем не сидел. Я вообще права только в этом году получил. — В прошлом, — подсказал Петров, но Якушин только метнул в его сторону гневный взгляд. — В Пскове тоже полиция есть, если будет плохо, пойдем и сдадимся сами, — здраво рассудил Марков. — Они позвонят моему папе, и нас люксом довезут до Москвы. В этот момент Якушин обнаружил, что его бумажник тоже забрали, и он снова начал страшно ругаться, и все опять завели старое. Оказалось, что в бумажнике у него кроме денег был ещё и паспорт, и теперь остались всего три тысячи рублей и водительские права. — Давайте же, — вкрадчиво произнес Амелин, — решайтесь. Сейчас девять, если ехать часов семь, то к четырем-пяти утра уже приедем. Это же совсем мало, только подумайте. Даже если твой дядька нам рад не будет, то хотя бы даст переночевать. — А с тобой я вообще никаких дел иметь не собираюсь, — ни с того ни с сего заявил Герасимов. — Почему? — широко распахнутые глаза Амелина выражали искреннее недоумение. — Потому что ты конченый придурок. Суицидник. Небось, ещё и наркоман. Амелин равнодушно пожал плечами: — А если и наркоман, то что? — Что, правда? — испугалась Настя. — Думаешь, это я простыл? — сказал он доверительным тоном, подходя к ней вплотную. — Ничего подобного. Это у меня ломка такая. Мне очень плохо. Очень. И вдруг скрючив пальцы и скрестив на груди руки, медленно опустился на колени, прямо в кучу с вещами. Немного постоял так с жертвенным лицом, а потом свалился набок, и задергался, точно эпилептик. И все мы в немом недоумении застыли, глядя на это тупое кривляние. А затем вдруг перестал идиотничать, совершенно нормально сел и, глядя на нас снизу вверх, спросил: — И что, вы теперь бросите меня на улице? Все были так удивлены, что даже и не знали, что ответить. — Это правда? — настойчиво повторила я Настин вопрос. Амелин сначала медленно и театрально обвел взглядом всех, и только потом остановил его на мне. — Конечно, нет, глупенькая, у меня даже на алкоголь аллергия, честное слово. Один раз еле до больницы довезли, но, как видишь, откачали. К сожалению. Он протянул руку Маркову, чтобы тот поднял его, но Марков лишь недоверчиво смотрел. — Алкоголь — это другое, — сказал Якушин. — Слушай, ты же видишь, как нам всем тяжело, если ты ещё того, ну, реально, наркоша, то давай, прям сразу здесь и разойдемся. Хочешь, мы посадим тебя на поезд? — Лучше сразу под поезд. — Да чего ты с ним разговариваешь? — опять попер Герасимов. — Просто он с нами не едет и точка. — Тоня, — казалось, особое удовольствие Амелину доставляло цепляться именно ко мне. — Ты останешься здесь со мной? — Ну, вот ещё, — тут же ответила за меня Настя. — Кому ты такой недоделанный нужен? Наркоманы ещё хуже алкоголиков. — А я не понимаю, в чем проблема, — неожиданно серьёзно выступил Петров. — Человек же сказал, что он чист, как стекло, так почему бы нам его не взять? — И ты ему веришь? — поморщился Марков. — У меня нет причин не верить, — я в первый раз видела, чтобы Петров ввязался в спор. — И чего, что у него там какие-то шрамы? При чем тут наркотики? У меня вон, ухо проколото, но я же не голубой. Откуда эти штампы? Что вы как безмозглая интернет-толпа? Дети Шини — банда убийц. — Ладно, — Якушин протянул Амелину руку. — Петров прав. — Спасибо, — сказал Амелин Петрову, поднимаясь. — Но имейте в виду, что колеса вы мне сами дали. — Какие ещё колеса? — моментально вспыхнула Настя. — Откуда я знаю, Тоня целый пакет из аптеки притащила, — он быстро наклонился, подцепил с самого верха кучи белую футболку и швырнул прямо в меня. Я сразу же отбила и попала в Герасимова. Тот её поймал, развернул и со словами «не моя», отправил в Петрова, который мельком взглянув, перебросил Маркову, и все снова завелись и стали кидаться этой несчастной футболкой.