– Харри, добрый вечер, – сдержанным тоном поздоровалась Ирэн. В её голосе слышалась выжидательно-повелительная интонация с намеком на дружескую атмосферу и ожидание ответа.
– А-асти, – отозвался малыш и сунул палец в рот.
Холмс-старший, неподвижный, как статуя, продолжал разглядывать ребенка. Его младший брат, зачем-то нервно застегивающий верхние пуговицы рубашки, начал искать спиной кресло и почти промахнулся.
– Шерлок, твоя порция ждет на кухне, – тихо заметил Джон и сразу же повернулся к Ирэн: – Мальчик давно ел?
Та бросила в сторону доктора удивленный взгляд, а тот только пожал плечами:
– Это машинально. По привычке спрашиваю.
– Отпечаток профессии?
– Нет, соседства. Иначе кое-кто давно бы ноги протянул.
– Ма-а-а? – Харальд беспокойно заелозил на месте, а взгляд его устремился в даль, точь-в-точь как у его родителя в минуты гениальных озарений.
– Ой!
Мать схватила его в охапку и бросилась в освободившуюся ванную.
Воспользовавшись паузой, Шерлок в три шага оказался на кухне, где освободил из верещащей микроволновки тарелку с пулао. Джон составил ему компанию, и пока первый щипал салатик, заедая горячим рисом, второй налил себе чаю и теперь прижимал к груди кружку с розовым котенком, которую года три назад Молли Хупер преподнесла Шерлоку ко дню рождения. Детектив в тот же вечер невзначай разбил кружку соседа и с облегчением передарил доктору «это недоразумение». Ватсон же пользовался посудой аккуратно и был обречен любоваться котенком, даже когда Шерлока не было
на этом свете.
– Как тебе это удалось?
Шерлок чуть не подавился латуком и решил промолчать, но его друг не отводил глаз, поэтому он забормотал вполголоса:
– Адреналин зашкаливал, дофамин... потом выброс окситоцина с последующим выделением эндорфинов... Опасность, резкая смена обстановки и некоторая аффектация с её стороны... потом мы застряли вдвоём в совершенно безлюдном месте, стресс, ну и... – он спохватился, будто вспомнив о еде, и набил рот горстью обжигающего риса.
Джон слегка нахмурился, пытаясь вычленить из эндокринного сумбура хоть какую-то связную мысль.
– Шерлок, ты о чем? Я спрашивал, как тебе Майкрофта надуть удалось и этих террористов. После службы на Ближнем Востоке я примерно представляю, что и как... Там, кстати, ещё курица имеется.
Шерлок пожевал еще мгновение, сглотнул и торжественно вручил доктору пузатую сахарницу. На лице его отразилось облегчение и мгновенно вернувшееся выражение превосходства.
– Это как раз элементарно, если точно знать местоположение их базы и суть организации. Затем подготовить средства передвижения и убежище в городе, заложить мины, где надо... Правда, в нашем случае доверенное лицо оказалось немного гм... не заслуживающим доверия, поэтому после бегства пришлось ночевать в фургоне, объезжать Карачи, чтобы попасть в порт и нелегально перебираться в Индию с контрабандой. Но в целом, всё сложилось удачно и без лишней траты времени.
Джон слушал, параллельно что-то прикидывая:
– Так это ты позвонил якобы из госпиталя? Бедная тётя Джули!
– Да ты бы в жизни к ней не выбрался, а так неделю имел трехразовое питание, свежий воздух и новый свитер. Тётка была на седьмом небе, с чего это она бедная? Равно как и ты, когда узнал, что она жива-здорова. Укрепление родственных связей приносит положительные эмоции! – тут он скользнул взглядом по силуэту с зонтиком и осёкся.
– Шерлок, лучше промолчи, а то у меня просто руки чешутся... – Джон резко поставил сахарницу на стол. – Я же без сахара пью!
– Ну так это как раз чтобы руки занять, – невинно отозвался детектив и, кинув вилку в мойку, заглянул в гостиную.
Там как раз развернула бурную деятельность миссис Хадсон. Она что-то передвигала, переставляла, сгребая одной рукой пробирки, другой – водружая блюдо с печеньем в сахарной пудре. Все издавали более или менее радостные звуки. Харри уже вернулся из ванной и приступил было к уничтожению лакомства, но вовремя был стреножен и обезоружен беспокойными женщинами. Майкрофт, словно обжегшись, выронил печенье («Диета!»). Жизнь била ключом, но ни на йоту не приближала собеседников к предмету разговора. Наконец, минут через пять все угомонились, миссис Хадсон уселась в незанятое кресло Шерлока с Харри на коленях, пачкой салфеток, ложкой и какой-то банкой.
– У неё трое внучатых племянников в Эссексе, – шепотом проинформировал Джон.
– Зачем ты запоминаешь эту чушь?
– Да, я помню всякую ерунду, к примеру, строение Солнечной системы, телепрограмму, у кого когда день рождения, кого как зовут... Съемный диск D. – Джон коснулся пальцем виска. Шерлок скептически хмыкнул, и они плечом к плечу шагнули обратно в гостиную.
Джон вернулся на свое место, а Шерлок присел на диванчик возле Ирэн, сохраняя максимально возможную дистанцию. Воцарилась долгожданная тишина.
– Итак, – елейным голосом начал Майкрофт, – у вас было какое-то дело ко мне.
– Да, разумеется, – Ирэн непроизвольно посмотрела на профиль Холмса-младшего, но тотчас вернулась взглядом к своему визави. – Последние два с половиной годя я проживала в Америке, в Калифорнии. Старый бизнес позволял создавать
крепкие связи, в том числе и за океаном, так что вскоре мне удалось найти работу, с одной стороны, спокойную, с другой – не вынуждающую меня лишний раз появляться на публике. Я довольно долгое время не могла тревожить вклады на счетах. Поначалу это было маскировкой, а потом, – она посмотрела на сына, – необходимостью. У меня есть добрый знакомый в McKinsey&Co, он рекомендовал меня в качестве внештатного консультанта по рекламе...
– Дамского белья? – нетерпеливо прервал Шерлок. – Неужто в Victoria’s Secret?
– Нет, мужского, – совершенно невозмутимо продолжила Ирэн. – Я ведь знаю, что кому нравится и как это должно быть представлено.
Судя по лицам Майкрофта и Джона, оба задумались, обращали ли они хоть раз внимание на рекламу своего белья, затем, что-то вспомнив, переглянулись. Джон покраснел. Майкрофт откашлялся:
– Судя по тому, что вы осмелились обратиться ко мне, вам что-то серьёзно угрожает.
– Правительство США.
– Сущая мелочь, как обычно, – вслух подумал Ватсон и быстро ретировался на кухню долить кипятку.
– Вы слышали об убийстве сенатора Дрейдена? В конце сентября?
– А-а… так это было убийство, я так и думал, – Майкрофт оживленно крутанул ручку зонта.
– Многие хотели его исчезновения, старик был страшно упрям и несговорчив. Кроме того, у него явно намечалась паранойя на фоне диабета. Он боялся инъекций, русских шпионов, коллег, наследников… Был агрессивным политиком и влиятельным человеком с манией преследования.
– Я его видел раза три-четыре, но лично не общался.
– Вы немного потеряли, мистер Холмс. Последние годы Дрейден был невыносим. Он погиб, с одной стороны, по банальной причине, а с другой, обстоятельства этого дела несколько запутанны.
– Задушен подушкой или отравлен? – сразу спросил Шерлок.
– Нет. Он боялся отравления, знал вкус и запах множества ядовитых веществ, отлично различал их нюансы – у сенатора был нос парфюмера, точнее, полицейской ищейки. В последнее время он был буквально одержим идеей убийства радиоактивными веществами – везде были понатыканы счетчики Гейгера. Стёкла пуленепробиваемые, охранников он знал лично по многу лет. Страшно боялся любых уколов и три раза в день принимал лекарство – по одной круглой пилюле.
– Ага, ахиллесова пята все-таки была! Пилюли! – Шерлок сцепил руки в замок под подбородком, но смотрел не на женщину, а на своего брата.
– Он принимал таблетки, сдавал анализы, – ничего, никаких изменений. Однако в какой-то момент у него начались колики. Потом кровь в выделениях и перитонит. Вскрытие показало множественные разрывы внутренних тканей и...
– И кучу магнитной дроби, – закончил Шерлок. – Он не мог увидеть их намагниченными, потому что пилюли приносили по одной, выйти из организма шарики не успевали из-за трехразового приёма. А медсестра?
– А вот этот вопрос и касается меня. – Ирэн замолчала и втянула воздух, как ныряльщик перед трамплином. – Её прислала клиника, в которой Дрейден наблюдался десять лет, причем сенатор выбрал её по фото. Девушку звали не больше ни меньше как Ирэн Адлер, и на её личное дело была наклеена
моя фотография.
– Он вас знал, но не отчетливо помнил? – уточнил Майкрофт.
– Именно. Мы познакомились лет двенадцать назад, в начале моей карьеры, причем он приехал не в лучшей форме, проще говоря, пьян как свинья, но не один, а с другом, весьма активным здоровяком. Тот поначалу только наблюдал. А у меня было еще мало опыта, поэтому встречу я помню до сих пор.
– Потому что он попытался поменяться ролями? – вдруг спросил Шерлок. Экс-доминантка проигнорировала вопрос.
– Приятеля мне пришлось вырубить успокоительным – двойной дозой, учитывая массу тела, а самого Дрейдена унесли утром сопровождающие телохранители, так что вряд ли он много чего запомнил. Но, видимо, мой портрет всё-таки опознал. Лже-медсестра приходила трижды в день, слегка флиртовала с ним, но в рамках приличия, измеряла давление, сахар, вручала пилюлю и уходила. Его люди запомнили, что она носила очки.
– Оправа позволяет частично компенсировать внешнее несходство. – Шерлок впился взглядом в её лицо, будто впервые увидел. – А рост, фигура?
– Очень похожа на меня – вот всё, что я знаю. Кроме того, спустя три дня было совершено еще одно убийство.
– Надеюсь, не с помощью заводной машинки или кубика Рубика? – прокомментировал Шерлок.
Майкрофт всё это время молча разглядывал руки Ирэн, её позу, прическу, ни разу не поймав взгляд.
Отчего она здесь? И что надеется получить? Только ли расследование? С неё станется убить сенатора, хотя… странно, с ребёнком, зачем ей? Только если шантажирует не она, а её…
– Второй человек – его звали Тимми Тейлор – не имел прямого отношения к политике, зато располагал большими деньгами и деловыми связями. Он был найден мёртвым в бассейне у себя на вилле, причем всё его тело было исполосовано, но умер он от асфиксии – в легких было полно воды. Тейлор страдал излишним весом и плохо плавал. Незадолго до трагедии сел на диету и нанял персонального тренера по плаванию. Женщину…
– Ага, брюнетку с плёткой по имени Ирэн Адлер, – без паузы продолжил Шерлок. – И от неё тоже наверняка осталось множество следов, фотографий. Семихвостку в раздевалке не потеряла? И как с отпечатками?
– Вот их как раз не нашли, тем более в бассейне… Даже не буду спрашивать, как ты догадался про плеть.
– А медсестра всегда была в латексных перчатках, не иначе…
– Разумеется.
– И всё-таки, какие следы остались на теле второго?
– Как сообщил мой источник – он служит в полиции – это были весьма характерные красные полосы.
– Которые сохранились на теле спустя… Сколько именно часов после утопления? Они должны были превратиться в синяки. Да и утонул ли он?
– Воды он нахлебался достаточно. Меня другое удивило, – продолжила Ирэн менее уверенным тоном, – эти красные полосы. Не от хлыста – они опоясывающие, не от кнута...
– Кнутом убить легче всего! – горячо возразил Шерлок. – Казнь кнутом всегда подразумевала смерть.
– Ах, Шерлок, – экс-доминантка по-кошачьи улыбнулась. – Ты путаешь казнь и игры. Кнутом наносят точечные удары, и владеть им в полной мере может профессионал. Я полагала, что это плеть, но клиента никто не связывал. Ударов для кнута слишком много, для плети – мало. Никаких следов на запястьях и, – она опередила вопрос, – никаких следов наркотиков в крови. Если что-то и было, оно распалось задолго до анализов.
– Чем он болел? – спросил детектив, вспомнив первый казус. – Хронические заболевания?
– Да ничего вроде бы. Хотя помню, аллергический насморк у него был, и ещё он пчёл боялся.
– Ага, его вы тоже знали? – спросил Майкрофт несколько обличающим тоном.
– Н-нет, практически нет. Я видела его всего один раз. – Она посмотрела на стол и на свои руки.
– Что-то их связывало, не так ли? Может, клиника, лечились вместе?
– Или личные отношения? – спросил вдруг Джон совершенно убежденным тоном.
– Двенадцать лет назад он спонсировал выборы в сенат Дрейдена и был у меня… в гостях.
– Тот человек, который «только смотрел»? – Шерлок вновь повернул голову.
Ирэн кивнула.
– Лисо! – вдруг звонко крикнул Харри, и все вздрогнули.
– Лиса? – переспросила миссис Хадсон. – У меня нет лисички, милый.
Но малыш радостно показывал на пробитый пулями смайлик на стене:
– Зёлтае лисо! Лисо!
– О господи, у нас дела! – застонал Холмс-младший. – Может, вы выгуляете его где-нибудь, миссис Хадсон?
– Нет-нет! – категорично возразила Ирэн. – Только со мной. Вдруг кто-нибудь…
– Хватит! – шикнул Шерлок. – Джон, что ты думаешь? Может быть анафилактический шок на порку? Нет? И правильно думаешь. Если только… – он замолчал, глубоко задумавшись. Прошло секунд тридцать, и тишину нарушил старший брат:
– Итак?
Все, кроме детектива, переглянулись. Ирэн посмотрела, наконец, в глаза человеку, который её терпеть не мог, но, возможно, испытывал что-то вроде уважения.
– В присутствии свидетелей я хотела бы просить вас о большом одолжении.
– Защитить вас?
– Не меня, а Харальда Хэмиша. В вашей семье, как я полагаю, наследников нет и хм... пока не намечается. Вы же человек практичный и не захотите, чтобы род прервался.
Глава рода Холмсов брезгливо скривился и взглянул на Шерлока – тот не пошевелил и мускулом, целиком уйдя в
виртуальную мыслильню (именно так старший брат обзывал «Чертоги Разума», за что однажды чуть не лишился зонта). Не получив отклика, он посмотрел на Джона – тот неотрывно наблюдал за своим тёзкой, который в данный момент крутил отнятую кружку с котёнком и твердил «мяу». Не найдя лучшего, Майкрофт повернулся к Ирэн:
– Вам хватает дерзости объявить этого ребенка Холмсом?
– Нет, но я хотела бы просить вас быть его опекуном. Вы единственный, кто может обеспечить ему безопасность. – Ирэн продолжала смотреть в лицо старшему брату, в то время как младший неожиданно прервал молчание:
– Разумеется, мисс Адлер всё разузнала заранее. Я ведь не могу распоряжаться имуществом, у меня нулевая доля собственности, и я признан частично недееспособным… Что еще? Убийство было совершено месяц назад, где же ты была, дорогая? «Ах, меня разыскивали федералы». Конечно, ты была в Лондоне, ты собиралась обратиться к Майкрофту еще месяц назад, но что-то помешало. «Твоё возвращение, Шерлок…» Чёрта с два! Ты взвешивала возможности – переспать с одним или прищемить честолюбие другого – и наконец решила совместить! Всё в один вечер – и?!
– Шерлок! – воскликнул Джон. Он не знал, как, но ему казалось необходимым прервать этот поток обличений. Холмс-младший никогда не говорил о семейных проблемах, но, вероятно, что-то выбило его из колеи («Что-то! – Джон чуть не усмехнулся. – Целый букет обстоятельств»). У доктора страшно ломило виски и затылок. После неожиданно обильного ужина голова отказывалась переварить свалившуюся на неё обескураживающую информацию. У великого детектива желудок оставался полупустым, а мозг по-прежнему работал без сбоев, но ему было гораздо сложнее справляться с эмоциями.
– Харри болел гриппом… – женский голос прорвался, как сквозь вату, и перешел в шепот: – Мы просто не могли покинуть гостиницу.
– Мне надо подумать, а вас тут слишком много. – Шерлок вновь вернулся в состояние внешней апатии, как моллюск в раковину («И закаменел аммонитом», – мысленно продолжил аналогию Джон). Детектив встал и удалился в спальню, задержавшись лишь на мгновение, чтобы поднять забытое пальто.
Майкрофт всё это время не вслушивался в перечисление очевидных для него вещей, а прикидывал, как в открывшейся ситуации можно было бы приручить Эту Женщину, обзавестись наследником без ненавистного брака (Мамочка пилила его последние лет семь, правда, безрезультатно), а главное – получить потрясающий по убедительности рычаг для управления Шерлоком.
– Видит Бог, я не хотела, – Ирэн посмотрела отчего-то на Джона, а тот лишь покачал головой.
– Итак, завтра я пришлю своего специалиста для решения этого вопроса и уточнения деталей. – Майкрофт взял ситуацию в свои руки и продолжил совершенно спокойным, даже благожелательным тоном: – Вы отдаете себе отчет, что ребенок останется в Великобритании, получит подданство, определенные гарантии, социальный статус, но это одновременно ограничит ваши доселе непререкаемые материнские права? Он будет учиться в конкретной школе, вращаться в достаточно закрытом кругу сверстников и их родителей, куда особам в черных чулках с хлыстом путь закрыт. В какой гостинице вы остановились?
«Вот оно. То самое, что я почуял еще на подходе к дому». Джон еще не знал, что его ждёт при личной беседе с другом, во что выльется подозрительная история с убийствами от имени Ирэн Адлер, но, увидев опущенные плечи и повернутую шею бывшей доминантки (она смотрела на сына), подумал: «Всё, на сегодня с меня хватит».
И только миссис Хадсон слегка улыбнулась ему и незаметно подмигнула.
***
И всё же доктора Ватсона ждал финальный аккорд вечера. Спустя час он постучал в дверь соседской спальни и в ответ услышал неопределенное мычание. На всякий случай Джон назвал себя и положил было ладонь на ручку двери, когда та распахнулась. Хозяин комнаты смотрел куда-то поверх его головы, лица его совсем не было видно, за спиной горела маленькая настольная лампа, и всё помещение утопало в тенях.
– Может, выйдешь? Ты чаю так и не пил. Все разошлись давно.
– Пытаешься вызвать на откровенность, Джон? – Шерлок прищурился, к нему вернулся самоуверенный тон. – Походил к психоаналитику, а теперь решил примерить на себя его роль?
«И ведь продолжает лезть на стену... Ну я сейчас тебя!» – доктору смертельно надоел этот спарринг. Месяц назад их встреча проехала как по рельсам – в восклицаниях, кратком мордобое и последующих радостных воплях – но без особого смысла. Шерлок бубнил про необходимость крайних мер, своего добровольного изгнания и... всё. Никаких деталей.
– Я ходил к психоаналитику, потому что меня обманул мой друг, – почти холодно отозвался Джон. – Понимаю, это было нужно поначалу, но потом... Я прожил два года с ощущением себя каким-то неполноценным идиотом, который не доверяет реальности. Я видел, но не мог поверить. Помнишь, ты мне про «хаунда» говорил? Так вот это было хуже, потому что никакого наркотика не было. И с Ирэн то же самое. Я оберегал твои чувства, а ты – что? Посмеивался за моей спиной?
Шерлока аж перекосило от слова «чувства».
– Да нет, ты бы не проболтался Майкрофту, но он всё равно бы узнал. И про смерть мою... Джон, извини, но ты слишком честный человек.
– Очередной синоним дурака, я полагаю, – Джон улыбнулся совсем невесело, повернулся спиной и пошел в сторону кухни, попутно задвигая ненужную мебель, подобрал упавший с кушетки пульт. Телевизор никто не включал – событий хватило с лихвой. Он подхватил коробку с чаем, подбросил её на руке и задал вопрос: – Ты так и не спросил у Ирэн, когда у Харри день рождения?
– Это так важно?
– Ну-у... Учитывая тот факт, что он родился восьмимесячным, хотя бы занятно.
– Нисколько. Если ты будешь пить столько чаю на ночь, когда-нибудь распухнешь от водянки.
– Мне расхотелось. – Джон кинул коробку на полку и открыл буфетную дверцу. – А откуда у нас французский коньяк?
– Не пей! – вдруг заорал Холмс и, подскочив, выхватил бутылку. – Чтоб она провалилась! Это соляная кислота.
– Даже напиться с тобой невозможно, – вздохнул Ватсон, пряча улыбку. «Наш эгоцентрик наконец отвлекся от родимых скелетов в шкафу».
– А ты, мой
диск D, разумеется, поинтересовался, когда у м-м... моего сына день рождения? – Шерлок как ни в чем ни бывало продолжил диалог с нужного ему места, хотя Джон не мог не отметить несколько нерешительное обозначение Харальда Хэмииша как «моего сына». Он продолжил осмотр буфета и вытащил початую бутылку ординарного скотча, налил себе на два пальца и сосредоточенно рассмотрел жидкость на просвет.
– Боюсь, эту дату я никогда не забуду.
– Теперь понятно, почему она в так и не сняла трубку. – Шерлок отнял бутыль и посмотрел, куда бы плеснуть. На глаза попалась малюсенькая кофейная чашечка, и он наполнил её не задумываясь.
– А-а-а, так ей ты всё-таки звонил, покойничек, – доктор торжествующе поднял стакан. – Твоё здоровье. Душевное.
– На обычный городской телефон. Я знал только имя и адрес, а мобильный она поменяла несколько раз. И я не знал... остального. Шерлок поднял чашечку в ответ и сделал изрядный глоток, сосредоточившись на перемещениях жидкости по организму. Он пил крайне редко, чаще всего по каким-то особым причинам: ради эксперимента или чтобы «слиться со средой», плюс пару раз от скуки, еще в университете. С собакой этой Гримпенской... Ах да, на своих похоронах Шерлок напился до чёртиков, мысленно чокаясь с каждым приглашенным и произнося ответный тост. Причем во время зажигательного спича в адрес Андерсона он выпил аж полбутылки. Сейчас хотелось смыть эмоции, чтобы проанализировать утром то, что останется в сухом остатке. Скотч плюс Джон – отличный рецепт!
Завтра утром – часа в четыре – заказать билеты до Сан-Франциско, где жил толстяк с бассейном. Давно похоронили, нужна история болезни и результаты экспертиз. Контактное лицо Ирэн (чёрт, зря на неё наорал, это было лишнее). Идиотские убийства, нелепые до безобразия, рискованные. Вторая (или, вероятно, первая?) цель – подставить исполнителя. Точнее, того, кого исполнитель изображал. Мимикрия. Кому она так насолила в Америке? Когда – давно или уже после «смерти»? Что за извращенец так мстит? Был один знакомый мозг, но он давно размазан по не менее знакомой крыше... бр-рр. Хватит! Или нас, «оживших мертвецов», на одного больше? Джим (был?) страшный эгоист, почище многих... даже меня (хотя моя эффективность превышает любые отрицательные качества)... Неужели он сознательно стал бы дырявить себе голову, только чтобы механически ускорить развязку? Нет-нет-нет! Этот вопрос под запретом. Допустим, кто-то, похожий на Мориарти, сидит на другом конце света. Чего он выжидает? А здесь кто-нибудь остался? Когда он сделает первый шаг? Надоело опасаться появления красной точки на груди! Два раскрытых дела за месяц. Всего два! У Лестрейда скопилась куча рождественских подарков, но нет – мы всё время оглядываемся! Чёрт, Джон так до конца и не понял свою роль в этой истории. Обижается, что блог не даю обновлять... Возврат на три пункта: кто может ждать меня в западном полушарии?..
Он напрасно надеялся отвлечься. Личные проблемы продолжали мешать, теперь уже пополам с виски. А всё потому, что за каждым делом ему продолжала мерещиться лукавая мордашка с непроглядно-черным безумным взглядом – и никуда не деться. Шерлоку часто снилось ощущение полёта, резко сменяемое чувством падения, и параллельно – как бубнёж диспетчера в ухе пилота – мерзенький голосок «детского диктора», комментирующего фигуры высшего пилотажа, которые выполняет его тело. И вот он летит не десять и не двадцать этажей, воздух свистит в ушах, но цель всё ближе, видны трещины на мостовой, спасительный грузовик с грязным бельём, только что выехавший из ворот госпиталя, уже притормаживает, чтобы прервать смертельное падение. И вдруг в последнюю секунду машина дёргается с места, из правого окна высовывается Джим в таксистской кепке, машет рукой, смеётся – и стук, мерзкий чавкающий звук, парализующая боль в спине, треск ломаемых костей...
Шерлок выпутался из простыни и с трудом поднялся с паркета. Как его угораздило? Когда он вообще оказался в спальне? Кофейная чашечка лежала на боку на столике, одежда валялась в ногах кровати, сам он сидел на полу, потирая ушибленную спину. Джон его всё-таки напоил и смылся, сославшись на смертельную усталость. А сам он, помнится, заявил, что возможности интеллекта не ограничиваются физическим утомлением, и даже полчаса терзал скрипку (или минуты три?). Какие полёты сознания вызвала эта бездарная попойка?
Господи, неужели я становлюсь таким же идиотом, как все? Женщина заявляет, что ценит мои уникальные мозги и прилагает максимум усилий, чтобы банально трахнуть моё тело. Друг спасает от ненужных воспоминаний – и травит сомнительным пойлом. Братец обещает поддержку и признание – а сам допекает, распекает, упекает и опекает. Каждый норовит поковыряться в душе, разбудить совесть и вызвать ответные чувства. Пропадите пропадом с чувствами вашими! Я не имею к ним никакого отношения.
Ванная. Вода холодная. Время: четыре пятнадцать. Спасибо Джиму Мориарти за это чудесное пробуждение. Пора за дело.
Август, 2012
