Как я могу спать, если я не вижу снов? Я вижу только кошмары. Как так может быть, что я все ещё верю, будто есть какая-то надежда? (How can I sleep if I don't have dreams? I just have nightmares. How can it be? I still believe something is out there) The Neighbourhood - Staying up
Шерлок идет по улице. Ветер свистит у него в ушах, а холодный дождь пробирает до самых костей. Он не привык ходить в одиночестве, но сейчас это необходимо. Джон остался дома, только попросил его надеть теплый свитер и не задерживаться. Наверное, он всегда будет его опекать, словно Шерлок не может сам о себе позаботиться. Иногда это так раздражает, что Шерлоку хочется закричать. Но он этого не делает. Все и так слишком плохо. Люди вокруг куда-то спешат, с кем-то разговаривают, улыбаются, грустят. Шерлок не чувствует ничего. Сегодняшний день – один из тех, что он называет «пустыми». Хочется просто идти и идти, не разбирая дороги. Шерлок вспоминает тот день, когда это случилось впервые – он проснулся раньше Джона, и ему показалось, что все вокруг стало иным. Он пошел в ванную и долго смотрел на свое отражение. В институт в тот день он не пошел, а Джону сказал, что у него болит живот. Это было нечестно – так лгать, – но в тот момент ему было все равно. Он провел весь день в кровати, глядя в окно, а потом едва смог заставить себя выйти из комнаты и съесть ужин. Теперь это происходит все чаще. Он многое забывает, потому что не может сосредоточиться. Ему снятся такие вещи, что он предпочитает не засыпать вовсе, лишь бы только не видеть их. Он срывается на Джона, а потом ненавидит себя, потому что никого дороже Джона у него нет. Все это похоже на замкнутый круг, из которого ему никогда не выбраться. Когда-то Джон сказал, что всегда будет любить его, несмотря ни на что. Шерлок больше не уверен в этом. Они отдалились, и он знает, что вина за это полностью лежит на нем. Если бы только он мог снова обрести твердую почву под ногами, он бы сделал это. Рано или поздно Джону это надоест – все эти перепады настроения, забывчивость и вспышки гнева, – и он уйдет. Шерлок не может допустить этого. Он должен найти в себе силы показать Джону, что по-прежнему любит его. Завтра он обязательно попробует.***
Джон улыбается, сидя в такси. Начавшийся еще вчера дождь закончился, и солнце, будто ожидая приглашения, осторожно выглядывает из-за туч. Джон чувствует, что в его жизни – в их с Шерлоком жизни, если быть точным, – сегодня тоже все изменится к лучшему. С утра у Шерлока было хорошее настроение, и он даже пытался угадать, зачем Джону понадобилось куда-то ехать так рано. Чтобы сохранить все в секрете, Джону пришлось отвлечь его поцелуями. Вспомнив об этом, он вздыхает – в последнее время между ними очень мало подобных моментов близости; они реже прикасаются друг к другу, и у Шерлока иногда бывает такое состояние, когда он ни на что не реагирует. Сам Шерлок говорит, что все в порядке, хотя им обоим ясно, что это не так. Джон всякий раз впадает в уныние, когда видит безразличное выражение лица Шерлока, и тогда ему кажется, что их отношения находятся на грани. Но в такие дни, как сегодняшний, ему совсем не хочется думать о плохом. Спустя десять минут Джон уже поднимается по лестнице вместе со своим сюрпризом, прижимая его к себе и стараясь создавать меньше шума. Он входит в гостиную, и Шерлок, оторвавшись от книги, смотрит на него, а затем зажмуривается и будто перестает дышать. – Шерлок? Я думал, ты хочешь собаку, как и раньше, поэтому... – О, боже, – Шерлок в одну секунду оказывается рядом с ним; его глаза широко раскрыты, и он выглядит так, словно собирается заплакать. – Джон, я могу взять его на руки? Следующие несколько минут проходят в тишине, которую нарушает только сопение щенка – маленького рыжего кокер-спаниеля, – и Шерлок смотрит то на него, то на Джона, даже не пытаясь скрывать своего восторга. Он давно не был таким счастливым, и Джону хочется сделать фотографию на память, но фотоаппарата у них пока нет, поэтому он просто впитывает в себя это мгновение, чтобы ничего не забыть. – Спасибо... Джон, я даже не знал, что ты... – наконец приходит в себя Шерлок, и щенок тоже начинает шевелиться, пытаясь выбраться из его объятий. – Ты можешь посадить его на пол, только осторожно, – говорит Джон. – Мне сказали, что он очень подвижный, пускай изучит территорию. Шерлок, кивнув, опускается на колени и выпускает щенка на свободу, а затем смотрит на то, как он бежит в сторону кухни – наверное, учуяв запах ветчины, которая осталась лежать на столе после завтрака. – Его уже можно полноценно кормить, – Джон садится на пол рядом с Шерлоком. – Он милый, правда? Вместо ответа Шерлок крепко обнимает его, утыкаясь носом в шею и закрывая глаза. – Спасибо, – снова говорит он. – Я так люблю тебя, Джон. – И я тебя люблю... Мы назовем его Тоби? – Да, – внимательно посмотрев на него, отвечает Шерлок. – Именно так. Они проводят весь день дома, играя с Тоби и устраивая ему небольшой домик из старых коробок и одеял, которые им приносит миссис Хадсон. Она тоже любит собак и охотно рассказывает все, что знает, об их воспитании – Шерлок внимательно слушает, задавая кучу вопросов и прося Джона записывать самое важное. Их гостиная находится в полном беспорядке, но это кажется мелочью по сравнению с той радостью, которая витает в воздухе. Шерлок звонит родителям, восторженно рассказывая о Тоби, а затем передает трубку Джону, и миссис Холмс со слезами в голосе благодарит его, после чего обещает приехать в гости на следующих выходных. День проходит так быстро, что Джон даже не замечает, как наступает вечер. Миссис Хадсон, обняв их обоих и пожелав спокойной ночи, уходит, и Джон очень надеется, что сегодня они с Шерлоком лягут спать вместе.***
– Теперь у нас есть собака, – медленно говорит Шерлок, наслаждаясь тем, как звучат эти слова. Джон лежит рядом – они уже приняли душ после того, как уложили Тоби спать, – держа его за руку. – Да, я заметил, – с тихим смехом отвечает Джон. – Я не хочу спать, – это действительно так, и Шерлок точно знает, как бы он хотел провести эту ночь. Джон все понимает. Он улыбается и целует его в губы, а затем спускается ниже, лаская языком родинки на шее и ключицах. Шерлок закрывает глаза, отдаваясь ощущениям, чувствуя, как просыпается желание. Теперь он все реже ощущает это сладкое напряжение во всем теле, и оттого оно кажется невероятно сильным. Ему хочется, чтобы Джон понял это, хочется что-нибудь сказать, но он не может вымолвить ни слова. Поэтому он просто притягивает его к себе, вовлекая в долгий и глубокий поцелуй, после чего Джон хрипло спрашивает: – Ты хочешь, чтобы я... – Да... пожалуйста, я хочу, чтобы ты был во мне, Джон. Подготовка длится мучительно долго – Джон медленно растягивает его, покрывая поцелуями живот и внутреннюю поверхность бедра. Прежде они делали это всего пару раз, и Шерлок снова чувствует смущение. Это слишком интимно, и он никогда бы не позволил никому другому быть так близко. Даже мысли об этом всегда сбивают его с толку и заставляют краснеть. Он знает, что Джон тоже волнуется, хотя и не показывает этого. Его пальцы осторожны, и Шерлок чувствует их легкую дрожь. В какой-то момент движения становятся более уверенными – Джон несколько раз бросает взгляд на Шерлока, чтобы убедиться, что все в порядке, прежде чем окончательно расслабиться. Закрыв глаза, Шерлок концентрируется на ощущениях – пальцы Джона внутри, его язык дразнит чувствительную кожу паха, заставляя Шерлока тихо стонать и несвязно просить о большем. Когда губы Джона смыкаются на его члене, а язык неторопливо обводит головку, Шерлок вскрикивает. Ощущений слишком много, но все равно недостаточно, и Шерлок знает, что уже готов, поэтому он тянет Джона за волосы, заставляя посмотреть на него. – Ты уверен? Шерлок кивает, и Джон кладет под его бедра небольшую подушку, а затем, нанеся смазку на свой член, медленно входит. Это немного больно, как и в предыдущие разы, и Шерлок прикусывает губу, но Джон наклоняется к нему и целует – сначала нежно, а затем более настойчиво, – и спустя несколько мгновений боль уходит. Остается лишь поразительное чувство заполненности, и Шерлок берет Джона за руку, побуждая двигаться сильнее. Толчки становятся глубже и быстрее, и ему никак не удается сдерживать себя, когда Джон задевает простату – наверное, его слышит весь дом, но сейчас это неважно. Они смотрят друг другу в глаза, пытаясь стать еще ближе, проникнуть в самую суть и срастись в одно целое. Они приходят к финалу почти одновременно. Шерлок ловит стоны Джона своими губами, чувствуя жар его тела и боясь упустить тот самый момент, когда Джон полностью отпустит себя, но его собственный оргазм накрывает его так неожиданно, что он срывается на несколько секунд раньше. Он слышит словно в тумане, как Джон произносит его имя снова и снова, а затем наступает блаженная тишина.***
Едва открыв глаза, Джон понимает – что-то не так. На улице все еще темно, но он не знает, сколько времени прошло с тех пор, как они уснули. Джон помнит, как Шерлок обнимал его, прежде чем он провалился в сон, но сейчас ему кажется, словно он здесь один. Так и есть – вторая половина кровати пуста, а в гостиной горит свет настольной лампы. Джон выбирается из постели, надев на себя белье и футболку, и выходит из комнаты. Шерлок сидит в кресле, смотря немигающим взглядом в пол. Тоби тихонько ворчит во сне, но глаза не открывает. Джон осторожно подходит к Шерлоку, чтобы спросить, что случилось, но тот внезапно съеживается и переводит на него испуганный взгляд. – Не подходи. – Шерлок, это ведь я. – Пожалуйста, оставь меня в покое, – голос Шерлока дрожит. – Я не хочу спать. – Хочешь, я побуду с тобой? – Джон подходит чуть ближе. – Нет, Джон, – отвечает Шерлок уже более твердо. – Иди спать. И Джон уходит. Не потому, что не хочет помочь, и не потому, что боится чего-то. Все дело в том, что он знает – Шерлок никогда бы не попросил его уйти без веской на то причины. И он знает, что Шерлоку снятся кошмары, как бы тот ни пытался это скрыть. Если бы только Шерлок захотел принять его помощь, его поддержку, он остался бы рядом безо всяких колебаний. Но он не может давить на него – от этого Шерлоку будет только хуже. Как бы ни были они близки прошлым вечером, это мало что меняет. Было глупо надеяться на то, что все изменится – Шерлок все сильнее уходит в себя, и Джону остается лишь верить в то, что когда-нибудь все придет в норму.