Маленький принц пошел взглянуть на розы. – Вы ничуть не похожи на мою розу, – сказал он им. – Вы еще ничто. Никто вас не приручил, и вы никого не приручили. Таким был прежде мой Лис. Он ничем не отличался от ста тысяч других лисиц. Но я с ним подружился, и теперь он – единственный в целом свете. Le petit prince s'en fut revoir les roses. – Vous n'êtes pas du tout semblables à ma rose, vous n'êtes rien encore, leur dit-il. Personne ne vous a apprivoisées et vous n'avez apprivoisé personne. Vous êtes comme était mon renard. Ce n'était qu'un renard semblable à cent mille autres. Mais j'en ai fait mon ami, et il est maintenant unique au monde. (Антуан де Сент-Экзюпери «Маленький принц»)
– У меня нет таких полномочий, Шерлок, – раздраженно говорит брат, сидя в кресле Джона. – Он сам пошел туда, его никто не заставлял. Сомневаюсь, что он жаждет повышения по службе... скорее, он просто получает от этого удовольствие. – Джон всегда был против войны! Какого чёрта, Майк? – Шерлоку не хочется повышать голос, но он не может себя сдержать. – Я не думал, что все станет так серьезно! Если бы я знал, то... – Не отпустил бы его? – Майкрофт издает нечто похожее на смешок. – Ты же понимаешь, что это лицемерно? Он ушел, потому что думал, будто не нужен тебе. И еще этот разговор с отцом... – С отцом? – Шерлок чувствует, как к горлу подступает тошнота. – Так ты не знал? Боже, Шерлок, – брат тяжело вздыхает и несколько секунд смотрит на огонь в камине. – Он действительно готов защитить тебя ото всего. – Может, ты уже расскажешь, в чем дело? – Незадолго до того, как Джон ушел в армию, в Лондон приехал мистер Уотсон. Ты тогда был не в себе, и я уж не знаю как, но Джону удалось избежать его появления здесь, у вас. Насколько мне известно, они встретились где-то в центре, а через пару дней после этого его отец заявился в Вейбридж и устроил миссис Тернер настоящий скандал. Об этом мне известно от родителей. Мама сказала, что он был пьян и кричал о том, будто она обманом забрала у него детей и вырастила из них полных идиотов, – Майкрофт морщится от этих слов, словно съел что-то гадкое. – Предполагаю, что Джон рассказал ему о ваших отношениях. Даже не знаю, сколько всего ему пришлось выслушать от отца. – Это еще не все, ведь так? – шепчет Шерлок, собравшись с духом. – Нет, не все. Я попытался вытянуть из Джона хоть что-то, и поначалу он наотрез отказывался. Ты же знаешь, какой он упрямый. Но потом все-таки признался, что отец напоследок сказал, будто из него ничего не выйдет. Сказал, что Джон ничего не добьется в жизни. Думаю, все это было сказано далеко не так вежливо, но... – Я так и знал! – Шерлоку хочется закричать как можно громче, но он не забывает о миссис Хадсон и ее чутком слухе. – Его отец всегда был таким, всегда приносил с собой только разрушения! Мы думали, что он больше никогда не появится в нашей жизни... Майк, где он теперь? – Не имею ни малейшего понятия. Если честно, я бы предпочел никогда в жизни больше не видеть этого человека. И все же, Шерлок, решение пойти в армию Джон принял сам. Не знаю, насколько сильно слова отца подтолкнули его к этому, но зато отлично знаю, что он не ушел бы, если бы не твое безразличие. – Думаешь, я хоть на секунду об этом забываю? – Шерлок ощущает на себе испытующий взгляд брата, опустив глаза в пол. – Это не должно было произойти с нами. – Но это произошло, и теперь вам нужно как-то с этим жить. – Звучит как приговор, – тихо говорит Шерлок, и брат осторожно улыбается. – Я мало что понимаю в человеческих отношениях, Шерлок, и ты об этом знаешь. Мне никогда не нужны были друзья, но ты... ты не был таким. Пускай ты и умеешь отталкивать от себя людей, Джону все же удалось стать для тебя самым близким и самым дорогим человеческим существом. – Это получилось само собой, – бормочет Шерлок. – Нет, – легкий смешок Майкрофта разносится по комнате. – Он по какой-то необъяснимой причине захотел быть твоим другом. Он приручил тебя, Шерлок. – Ты что, прочитал «Маленького принца»? – язвит Шерлок, чтобы заставить брата умолкнуть. – На трех языках: английском, французском и немецком. Еще в детстве. Я читал тебе вслух, если ты не помнишь. – Нет. Это неважно. Какого черта ты говоришь это? – Помнишь, что говорил Лис Маленькому принцу? – Уходи, Майк. Я не хочу больше говорить. Я просил тебя о помощи, а получил нравоучения. Если ты не можешь помочь, то лучше уйди. – Я сделал все, что мог. Я узнал, где он и каковы его шансы вернуться оттуда живым. Остановить войну мне не по силам, увы, – Майкрофт поднимается с кресла, поправляя галстук. – Если будут какие-то новости, я тебе сообщу. – Не утруждайся, – отвечает Шерлок, даже не взглянув на брата. – Занимайся своими важными делами. Брат тяжело вздыхает, прощается и выходит из комнаты. Шерлок достает из кармана джинсов пачку сигарет (вторую за день, что вряд ли понравилось бы Джону) и закуривает, стараясь выкинуть из головы все, что наговорил ему Майк. Он думает о том, какова вероятность того, что Джон больше не любит его так, как раньше, а просто продолжает быть рядом, потому что чувствует себя обязанным. – Ты навсегда в ответе за тех, кого приручил. Tu deviens responsable pour toujours de ce que tu as apprivoisé [1]... Черт! Шерлоку отвратительна сама мысль о том, что Джон его попросту жалеет, волнуясь за его психическое здоровье. Неужели это действительно возможно? Он прогоняет эти мысли, с какой-то бесстрастной обреченностью (в противовес тому ужасу, который он испытал буквально час назад) вспоминая о том, ради чего Майкрофт пришел сюда. По сравнению с этим все кажется неважным, потому что прямо сейчас – где-то там, за тысячи миль отсюда – жизнь Джона поставлена на карту. Шерлок не знает, в чем смысл этого задания, на которое он отправился вместе с небольшим отрядом под руководством какого-то капитана Шолто (брат говорил, но он пропустил это мимо ушей). Шерлок не знает, почему Джону позволили идти туда, несмотря на почти полное отсутствие опыта. Может быть, все дело в недостатке людей и его хорошей медицинской подготовке. Майкрофт сказал, что шансов выжить у них крайне мало, и единственное, что Шерлок сейчас знает наверняка – брат не лгал.***
Джон открывает глаза и тут же жалеет об этом, потому что свет слишком яркий, слишком ослепляющий. Сомкнув веки и погрузившись в успокаивающую темноту, он пытается пошевелиться – сжимает обе руки в кулаках, поворачивает голову – и слышит, как кто-то рядом с ним произносит: – Наконец-то. Этот голос ему знаком, но смутно. Жаль, что он не может посмотреть на того, кто это сказал, чтобы узнать его. – Выключите эти лампы. Ему больно смотреть. – Хорошо, мистер Холмс. Где-то щелкает выключатель, и Джон еще раз пробует открыть глаза. На этот раз свет почти не причиняет боли. – Как ты, Джон? Спустя пару секунд ему удается сфокусироваться на лице человека, сидящего около него. Усталый вид и сдержанная улыбка – пока это единственное, что он способен прочесть на этом лице. Впрочем, он никогда не был близок с Майкрофтом настолько, чтобы разбираться в его эмоциях. – Ты сказал Шерлоку? – спрашивает Джон пересохшим голосом, и Майкрофт подает ему стакан воды, обреченно вздохнув. – Нет, иначе он с ума сойдет. Как ты себя чувствуешь? – Терпимо. Что с ребятами? Майкрофт молчит несколько секунд, прежде чем ответить. – Выжили двое. Ты и капитан Шолто, которого ты вроде как спас. Прикрыл собой от летящих осколков, и один из них очень повредил твою ногу, но, в сущности, ты отделался малой кровью. Вытащил вас Билл Мюррей, санитар, он же и оказал тебе первую помощь. Видимо, кто-то из ваших ребят успел вызвать подкрепление, прежде чем... В общем, капитан Шолто сказал, что это было чудо. Я в чудеса не верю, но я счастлив, что ты жив. К тому же, насколько мне известно, тебя хотят повысить в звании. Джон не может вдохнуть. Их было семеро, и пять из них больше никогда не вернутся домой. Их родные больше никогда не смогут их обнять. И Джон больше никогда не сможет сказать им, что они были замечательными парнями, с которыми было не страшно пойти в неизвестность. – Скажи, Майк... – Джон берет себя в руки, сморгнув слезы и восстановив дыхание. – В этом был хоть какой-то смысл? Мы уничтожили все боеприпасы? – Да. Их действительно было много, и вы нашли все склады, которые находились в том поселении. Капитан Шолто хорошо проделал свою работу, с этим не поспоришь, но он не мог оценить весь риск. Впрочем, мало кто верил в ваш успех. – Не говори никому, ладно? Тетя будет плакать, а Шерлок... – Попытается взять штурмом госпиталь, – со слабой улыбкой заканчивает предложение Майкрофт. – Я думаю, ты должен ему позвонить. Сказать, что все закончилось успешно. – Было бы лучше, если бы он обо всем этом вообще ничего не знал. Но ты поступил так, как считал нужным, я понимаю, – Джон пытается приподняться и морщится, почувствовав сильную боль в ноге. – Если бы я там погиб, он бы возненавидел тебя и себя самого за то, что спокойно жил, пока это происходило. – Боюсь, все было бы даже хуже. Вы слишком связаны друг с другом, неужели ни одного из вас это не пугает? – Иногда пугает, – медленно говорит Джон, смотря в окно. – Знаешь, о чем я думал перед тем, как отключился? – Нет. – О том, как хорошо, что он в безопасности. Наступает неловкое молчание. – Ну, я пойду, – кашлянув, произносит Майкрофт. – Тебе нужно прийти в норму, а затем... – А затем я вернусь туда. Срок контракта еще не окончен, и ты прекрасно это знаешь. – Знаю. Удачи тебе, Джон. – Спасибо. Присматривай за ним, хорошо? Майкрофт кивает и оставляет его в одиночестве.