Дикие.

— Слушай, а у тебя что-то глаз не изменился. Дефект? Может к врачу? — спросил парень с другой парты. Тот был брюнет полный неформал: с полувыбритой головой, кончики волос были окрашены в зеленый цвет. Один глаз зеленый — человеческий, другой мутно-желтый с змеиным зрачком. — Я ночью родился, ночью и появится, — ухмыльнулся я.       Глаза у нас меняются не сразу. А ровно в день рождения, в моем случае — ночь. — А может он не из наших, или ещё хуже — дикий! — сказал Карл.       Карл Верт — родной сын Вертов, но они говорят об обратном. У них в тот момент не было денег, по нашим меркам, но они хотели выделяться. Вот и купили… Кролика.       А его брат уже был от суррогатной матери, когда на ноги встали. Только теперь врут всем, говорят, что он родной, а Карл наоборот, типа жалко его было, вот и взяли в семью. Его по идее должно быть жалко, но он вырос таким скотом, что вся жалость уходит после первого знакомства. — А тебе завидно, крольчонок? — ухмыльнулся я.       Он побагровел и ушел. — Не жалко тебе его? — спросил Эк, поглядывая на дверь. — Пусть научится за словами следить. — хмыкнул я. — Так как насчет клуба? — Мы только за! — сказал Эк, уже и позабыв про старшего брата.

***

      Со всех сторон по перепонкам бил клубняк, ничего не было слышно. Компания ребят сидела за VIP столиком и праздновали, неофициально, совершеннолетие своего друга. Они шутили, смеялись и с нетерпением ждали момента, когда у друга поменяется глаз. — Слушай… А не боишься? Какова вероятность, что ты будешь таким же?       У многих фриев звериная сторона берет верх над человеческой только спустя время. К примеру, мой брат. До шестнадцатилетия был серьёзным, думал об учебе, рассчитывал поступить в престижный институт, короче был ботаном. По-другому не назовешь, он даже спорт не любил. А после поднабрался смелости, стал заниматься борьбой, и вот — один из лучших спецназовцев!       И я надеюсь, что я буду таким же, но с каждым годом понимаю, что я отдаляюсь от собственно придуманного мной идеала.       Так же я боюсь стать одиночкой. Это тоже страшно. Если передавать другим языком, это убийцы, кровожадные и беспощадные. Бывали случаи, когда на них хотели поставить клеймо — запрет, но для этого надо было убить всех волков, и никто не решился. Не побороть нас, к тому же мы основа армии, правительству просто невыгодно…       За всеми этими мыслями я не заметил, как прошло время. Правый глаз отдал сильной болью, которая прошла по всему телу. Руки онемели и выпивка упала на пол, рядом проходящая официантка сразу стала убирать осколки, что-то говоря про оплату. Видимо, она хотела наорать на меня, но подняв голову она сразу же замолчала. Забыв про осколки, она прикрыла рот ладонью, чтобы не закричать.       Это было последнее, что я помню.